Необратимость

ГЛАВА 48

Голос в GPS-навигаторе сообщает о пункте назначения в то же время, когда на мой телефон приходит сообщение. Теперь, когда у меня больше одного контакта, сложнее определить, кому отдать предпочтение.

Как только я окажусь на месте, я сменю звук сообщений Эверли на что-нибудь сексуальное.

Как раз в тот момент, когда я вписываюсь в крутой поворот, мне в лицо светит пара фар дальнего света. Я нажимаю на гудок, едва не съезжая в овраг, а встречная машина в последний момент сворачивает на свою полосу. Адреналин выплескивается в кровь, заставляя сердце биться чаще.

— Я очень надеюсь, что этот мудак покажет свое лицо, — бормочу я про себя. С побелевшими костяшками пальцев я сворачиваю на парковку захудалого мотеля, где в последний раз видели человека, которого мы связали с Винсентом. Если я раньше не был в плохом, мать его, настроении, то теперь я действительно чувствую потребность избить кого-нибудь до полусмерти.

Мы получили наводку, которая привела меня в эту дыру, расположенную чуть более чем в часе езды к югу от Сан-Франциско, и у меня есть все основания полагать, что моя цель напрямую связана с лабораторией, где нас держали год назад. Поскольку я поставил перед собой задачу уничтожить их всех до единого, я должен это проверить.

Надеюсь, у него найдется какая-нибудь информация о человеке, которого я действительно ищу, потому что я готов добывать ее любыми способами.

Отъезд из города заставляет меня нервничать, но с тех пор как я приехал, все было тихо. Я усилил личное наблюдение за Эверли, уговорил знакомого отставного офицера из участка присмотреть за ней и проигнорировал тихий голос, который говорил мне, что все пойдет прахом, как только я уеду.

Я паркуюсь на стоянке в таком месте, откуда хорошо видно всех, кто приезжает или уезжает, и глушу двигатель. Судя по людям, толпящимся снаружи, это место явно является центром для интересной публики. Несколько проституток отираются возле открытых дверей, в то время как какие-то барыги слоняются по парковке.

А в нескольких метрах от мотеля явно происходит сделка с наркотиками. Они даже не пытаются это скрывать, местный полицейский участок, очевидно, поставил крест на этом месте.

Несколько человек косились на меня, когда я подъехал, но это меня не беспокоит. У меня всегда была способность вписываться в любую обстановку.

Устроившись поудобнее, я достаю свой телефон и с удовольствием смотрю на имя Эверли на экране блокировки. Интересно, что нужно сделать, чтобы убедить ее прислать мне непристойную фотографию…

Хотя ее сообщение безобидно, я отвлекаюсь настолько, что едва успеваю заметить фигуру, приближающуюся к моей машине, как раздается стук в окно.

Соберись, мать твою, Портер.

— Эй, милый, тебе нужна компания? — С другой стороны стоит тощая женщина в коктейльном платье, которое больше подошло бы подростку, пришедшему на выпускной вечер в 1991 году. Покачав головой, я отмахиваюсь от нее и возвращаюсь к сообщению.

Пчелка: Проверяю. Ты благополучно добрался?

Я: На месте.

Пчелка: Хорошо. Я приняла снотворное, поэтому скоро отключусь.

Я: Ищи меня в своих снах. Я буду тем, у кого огромный член.

Она посылает эмодзи баклажана, а затем розовое сердечко, и на моем лице расплывается нелепая ухмылка. Черт, когда это я успел стать таким чертовски сентиментальным?

Ты знаешь, когда.

Я: Спокойной ночи.

Я выхожу из переписки и переключаюсь на Гаррисона, парня, которому я нехотя поручил присматривать за ней, пока нахожусь здесь. Хотя я не очень доверяю людям, кроме Таннера, мне уже приходилось работать с ним раньше. Он порядочный человек, и ему поручено действовать скрытно, сохраняя дистанцию.

Кроме того, я хорошо ему плачу, а он слишком хорошо знаком с моим нравом, чтобы рисковать и валять дурака.

Конечно, я все еще слежу за камерой, направленной на ее дверь, мое приложение для слежения подключено к ее телефону, и она знает, что должна почаще со мной связываться. Но, несмотря на все эти меры безопасности, моя интуиция превратилась в воронку паранойи.

Гаррисон сообщает, что все в порядке, и я отправляю Таннеру сообщение, чтобы держать его в курсе. Как раз в тот момент, когда я уже готов отбросить телефон в сторону и приготовиться к потенциально долгой ночи ожидания в этой дыре, я вижу уведомление, которое пропустил.

Это еще одно сообщение от Эверли, отправленное десять минут назад.

Я потерял счет времени.

Пчелка: Если завтра я буду молчать, не волнуйся. Я решила принять участие в показе, о котором тебе рассказывала, — думаю, это пойдет мне на пользу. Может быть, я больше никогда не буду в них участвовать, но, по крайней мере, мне не придется думать что-если. Я буду писать, когда смогу. Надеюсь, ты вернешься завтра вечером, и мы скоро увидимся?

Стоп…

Что за хрень?

Я перечитываю текст, прикусив язык, пока не ощущаю медный привкус. Я и так не в восторге от того, что меня нет в городе, но я всего в часе езды, а Гаррисон присматривает…

Над моими бровями нарастает напряжение. Мои пальцы так и чешутся напечатать сотню мыслей одновременно, но в конце концов я останавливаюсь на одной.

Я: Не думал, что ты собираешься участвовать в этом шоу.

Не собиралась… ведь так?

Когда она упомянула об этом показе, я не был в восторге от мысли, что она вернется в мир, где все еще существует ее бывший муж. Но это прозвучало не так уж серьезно, поэтому, когда тема была закрыта, я забыл об этом. Я просто предположил…

Я бы не уехал из города, если бы знал.

Через минуту я смотрю на телефон, но ответа по-прежнему нет. Я продолжаю смотреть еще пять минут. Потом десять.

Она уже легла спать?

Неужели я раздуваю из мухи слона?

Нет… Это большое, публичное мероприятие. Там она более уязвима. Я бы удвоил охрану. Я бы…

Напряжение нарастает. Я скрежещу зубами. Я стучу пальцами по клавиатуре.

Я: Нам нужно сначала все обсудить.

Я жду еще две секунды, слушая, как пульс бьется в ушах. Потом…

Я: Не хочу, чтобы ты принимала в нем участие.

В груди все сжимается.

Она должна ответить, черт побери.

Спустя еще пять минут я начинаю звонить. Никто не отвечает, но это неудивительно: снотворное, которое ей назначил терапевт, отлично вырубает ее. Она сказала мне, что только так она может спать одна с тех пор, как освободилась.

Я должен быть рядом с ней, чтобы она знала, что находится в безопасности. Ей не нужно накачиваться наркотиками, когда я лежу рядом с ней. Она знает, что я убью любого ублюдка, который вздумает к ней прикоснуться.

Блядь. Почему я решил, что можно уехать? Я не должен был этого делать.

Если я сожму телефон сильнее, треснет экран. Я потерял представление о мире за пределами этой машины.

Я проверяю трекер, чтобы убедиться, что она все еще дома, хотя я уверен, что так и есть. Я так зол, что почти ничего не вижу. Она не может отправиться туда, пока меня нет в городе. Она знает, что я пытаюсь защитить ее.

Она, блядь, знает.

Я снова нажимаю на кнопку вызова, зная, что это ничего не даст. Затем я отправляю сообщение, которое, как я знаю, бессмысленно.

Я: Ответь на мой чертов звонок, Эверли.

Может, мне стоит вернуться?

Не было никаких упоминаний ни о том, во сколько она уезжает, ни о месте — только то, что мероприятие в городе, — а это значит, что я могу еще какое-то время оставаться здесь и наблюдать за своей целью. Посмотрим, не появится ли этот придурок.

Проходит час, прежде чем я перестаю с маниакальной настойчивостью проверять свои сообщения. Оставшееся время я пытаюсь уговорить себя не поддаваться панике, не сводя глаз с гостиничного номера.

Остаток ночи на парковке царит тишина, что, вероятно, к лучшему, поскольку в моей голове идет война. Сотня голосов требует внимания:

Чего ты ждешь? Тащи свою задницу обратно и скажи ей, что она никуда не пойдет.

Но это городское публичное мероприятие. Гаррисон может присмотреть за ней. С ней все будет в порядке.

Слушай, тупица, она не просто так не обсудила это с тобой, ей плевать, что ты думаешь. Пойми намек.

Успокойся, блядь. Это не так уж и важно.

Она определенно умрет, как только выйдет из квартиры.

Может, ты слишком контролируешь ее. Возможно, она оценит, если ты будешь ей немного доверять.

Да, этот последний голос — просто пиздец. Игнорировать.

К восходу солнца я отправляю Гаррисону сообщение, чтобы он приехал сюда и занял мое место. Парня, которого я жду, все еще не видно, а я не могу сидеть здесь весь день и гадать, что происходит с Эверли.

Перед тем как выехать на шоссе и направиться на север, я отправляю ей сообщение:

Я: Скоро увидимся.

Еще рано, когда я ступаю на потрескавшийся асфальт возле комплекса Эверли. Благодаря моему приложению для отслеживания я уверен, что она еще дома, но в нашей текстовой переписке нет ничего, кроме гребаной тишины.

Я медленно вдыхаю, наполняя легкие утренним туманом с привкусом выхлопных газов. Я не выспался, раздражен и, судя по взглядам, которые на меня бросали, когда я забегал в мини-маркет за кофе, выгляжу так же дерьмово, как и чувствую себя.

Боже, помоги следующему человеку, который…

Мрроууу.

Через несколько парковочных мест от меня кот, которого приютила моя девочка, трется о заднее колесо серебристого Porsche.

— Привет, котик.

Он смотрит на меня, как на идиота.

— Ты случайно не видел Пчелку сегодня утром? Она мне не отвечает.

Не обращая на меня внимания, он направляет свои пушистые яйца на колесо, задирает хвост и поливает его струей мочи.

Уф, не хотел бы я быть владельцем этой машины…

Стоп.

Когда я получше разглядываю водителя, у меня возникает непреодолимое желание дать коту «пять». Джаспер Кросс сидит с телефоном в одной руке и стаканом дорогого кофе в другой, не обращая внимания на кота, крестящего его шестизначный увеличитель члена.

Фантастика.

Я подхожу к машине и смотрю вниз.

— Я твой должник, котик.

Это животное получит бесплатный запас тунца на все свои девять жизней.

Одобрительно обнюхав шину, он уходит, останавливаясь, чтобы оглянуться на меня через плечо, прежде чем скрыться в кустах.

Стоя у окна со стороны водителя, я жду целую минуту, пока внимание Джаспера мечется между телефоном, дверью комплекса и несколькими соседними машинами, совершенно не замечая моего присутствия в нескольких дюймах от него.

Я могу легко разорвать этого придурка пополам.

Это заманчиво.

Что Эверли нашла в этой зализанной киске, я никогда не пойму. Она ему не по зубам. Впрочем, и мне тоже.

Кроме того, как, черт возьми, он смог жить дальше после того, как она пропала? Даже если он действительно верил, что она мертва, это не оправдание. Я бы вывернул весь мир наизнанку, чтобы найти ее.

Джаспер потирает челюсть и смотрит на часы, его волнение очевидно. Наверное, вежливый человек постучал бы в окно, чтобы привлечь его внимание, но…

Бах.

Я бью основанием ладони по стеклу, и он подпрыгивает так высоко, что ударяется головой о потолок.

Его внимание переключается на меня, и за секунду на его лице сменяется дюжина выражений. Он, наверное, обмочился. А если еще нет, то скоро.

Еще раз оглядевшись по сторонам, вероятно, в поисках кого-нибудь, кто мог бы вмешаться и защитить его, окно наконец опускается.

— Тебе что-то нужно, детектив?

— Да, мне нужно, чтобы ты развернул эту машину и уехал нахрен обратно в Лос-Анджелес.

— Жаль разочаровывать, но нам нужно посетить показ.

Я замечаю, как его пальцы судорожно сжимают телефон.

Фальшивая бравада.

Определенно обмочился.

Я опираюсь локтем на крышу его машины и смотрю на него. На его волосах блестит слой лака.

— Она не поедет с тобой.

— Попробуй скажи ей это. — Он усмехается. — Посмотрим, как далеко это тебя заведет.

— Не волнуйся, я… — Когда его взгляд перемещается влево от парковки, я перехватываю его и замечаю движение у входной двери. Эверли выходит, ее волосы собраны в беспорядочный пучок. У меня сдавливает грудную клетку. Каждый раз, когда я вижу ее, меня словно осеняет откровение. Я всегда могу найти что-то новое, чтобы помешаться на ней. Сейчас это то, как она облизывает губы кончиком языка, роясь в огромной сумке, едва глядя вперед, чтобы ни обо что не споткнуться.

Черт, она очаровательна.

Проглотив образовавшийся комок в горле, я делаю пару шагов в ее сторону, едва уловив звук открывающейся за спиной двери машины. Уже почти врезавшись в меня, она поднимает взгляд. Резко останавливается.

— Привет. — Преодолев разделяющее нас расстояние, я обхватываю руками ее плечи и наклоняюсь, чтобы прижаться губами к ее волосам. Я все еще в ярости и ненавижу ее бывшего мужа со жгучей страстью, но что-то в том, что я вижу ее сейчас, широко раскрывшую глаза и потерявшую дар речи от моего появления, немного расслабляет меня. Я не могу удержаться, чтобы не прикоснуться к ней. Мне это слишком нужно.

Я не уверен, когда это произошло и что это вообще такое, но это так.

— Айзек, что ты… — Ее взгляд мечется между мной и Джаспером, который, как по волшебству, стал достаточно смелым, чтобы выйти из машины, когда Эверли оказалась между нами в качестве буфера.

— Ты можешь писать из машины, Эв, но нам нужно ехать.

Она заметно взволнована — то ли из-за того, что мы с Джаспером находимся так близко, то ли из-за череды моих неотвеченных сообщений прошлой ночью, я не знаю.

— Мне так жаль. — Ее тепло проникает в мою грудь, когда она кладет туда свою руку и обращается к мужчине за моей спиной. — Я приняла снотворное позже, чем следовало, и проснулась только несколько минут назад. — Она смотрит в мои глаза, настороженно и виновато. — Я не знала, что ты уже возвращаешься, у меня даже не было времени проверить свой телефон. Я напишу тебе из машины, хорошо?

Джаспер стучит по машине.

Привстав на цыпочки, она быстро чмокает меня в губы.

— Я так рада, что ты вернулся целым и невредимым. Я поеду домой сразу после мероприятия, и мы сможем…

Она отступает, пока говорит, но, когда она поворачивается, я хватаю ее за запястье.

— Ты не уедешь.

Она отшатывается, застигнутая врасплох.

— Что?

— Эверли. — В голосе Джаспера слышится отчаяние.

Если он думает, что заберет ее у меня…

Я качаю головой.

— Пожалуйста. Ты не можешь уехать. — Именно сейчас я должен сказать ей, что пытаюсь обеспечить ее безопасность и не могу сделать это на многолюдном модельном показе, о котором у меня нет никаких данных. Что от одной мысли о том, что с ней может что-то случиться, мне хочется сжечь весь мир. Но моя логика берет верх над эмоциями, и я говорю: — Ты должна была сначала посоветоваться со мной.

Ее глаза прищуриваются.

— И ты бы сказал…

— Нет.

Ее брови взлетают. Она вырывается из моей хватки.

Джаспер хрипло смеется.

— Ну вот, у тебя получилось.

Я теряю контроль над происходящим. Все рушится прямо у меня на глазах, но я продолжаю усугублять ситуацию. И я собираюсь перейти на новый уровень, повалив этого придурка на землю.

— В твоих интересах заткнуться, мать твою, — рычу я сквозь стиснутые зубы низким голосом.

— Отлично. — Он покорно вскидывает руки вверх. — Если ты думаешь, что своим варварским поведением сможешь завоевать ее, тогда конечно…

— Послушай, придурок, я не совсем понимаю, каковы твои мотивы, но твоя жизнь с ней в прошлом. Пришло время отпустить ее.

Краем глаза я вижу, как Эверли пятится, но Джаспер стоит на своем.

— У Эверли своя голова на плечах. Она не любит властных типов.

— О, позволю себе не согласиться. — Я ухмыляюсь. Затем поворачиваюсь к женщине, из-за которой, очевидно, схожу с ума. — Может, расскажем ему, как тебе нравится, когда я приказываю тебе встать на колени? О том, что ты с удовольствием делаешь, когда я…

— Айзек. — Ее глаза сверкают, на щеках вспыхивает румянец. — Пожалуйста.

— Не уезжай с ним, Пчелка.

Она смотрит на меня с минуту, качая головой от недоверия.

— Нет. Ты не можешь принимать решения за меня — особенно такие. — Затем, с блестящими глазами и каменным выражением лица, она дергает за ручку и открывает дверь. — Я не могу сделать это прямо сейчас, мы поговорим, когда я вернусь. — Усевшись в машину, она захлопывает дверь и дергает за ремень безопасности со всей яростью, которую хотела бы выместить на мне, глядя прямо перед собой.

— Эверли.

— Давай, приятель. — На полпути к водительскому сиденью Джаспер останавливается и смотрит на меня через крышу машины. — Не будь обиженным неудачником. Она сделала свой выбор.

Я встречаюсь с ним взглядом, который может пронзить насквозь.

Этот. Гребаный. Ублюдок.

Она не выбирает этого придурка вместо меня. Я отказываюсь верить в то, что это происходит. Снова. Я просто неправильно изложил свои доводы. Пробудил в ней ее бунтарскую натуру. Этот мерзкий придурок мне не соперник. Это, блядь, невозможно.

— Она. Не выбирает. Тебя, — рычу я, мое внимание приковано к женщине на пассажирском сиденье, я хочу, чтобы она посмотрела на меня. Чтобы она передумала и вышла из этой чертовой машины.

Чтобы увидела меня.

Мои легкие полны осколков. Грудь сжимается от нахлынувших воспоминаний о том, о чем я и не подозревал, что все еще болит.

Я проглатываю отчаянные слова, прежде чем они успевают вырваться из меня.

Ну же, Эверли. Не выбирай его.

Только не снова.

— Похоже, она только что это сделала. — Он осмеливается посмотреть мне в лицо с вызовом и опускает подбородок. — И ты знаешь, что говорят дети… — С угасающей улыбкой и странным выражением в глазах он произносит слова, которые решают его судьбу: — Обратного пути нет.

Он мертвец.

Машина уезжает, а я остаюсь стоять на парковке и думать, как же сильно я облажался.

Тридцать минут спустя я меряю шагами свою комнату. С каждой секундой я все больше прихожу в ярость. Я уже задолжал отелю за то, что пробил дыру в стене, костяшки моих пальцев ободраны, а зияющая дыра в груди ощущается ничуть не легче.

Эверли была для меня светом в конце длинного, темного туннеля, и я не знаю, как все так быстро пошло не так, но я чертовски уверен, что знаю, кого винить.

Твой собственный дурной характер, идиот.

Тем не менее, это никак не оправдывает Джаспера Кросса.

Каждая секунда той встречи прокручивается в моей голове. Лицо Эверли, когда я говорил не то, что следовало, причем неоднократно. Ее гнев был смешан с чем-то, что выглядело почти как разбитое сердце.

— Черт.

Мой кулак снова летит в стену. Удивительно, что никто не стучит в мою дверь, чтобы узнать, что происходит. Мне нужно убираться отсюда, пока я не усугубил ситуацию. Уехать куда-нибудь подальше от людей, пока я не выместил свой гнев на том, кто этого не заслуживает.

Не потрудившись переодеться, я засовываю телефон в карман джинсов, запираю дверь в свой разгромленный номер и бегу трусцой вокруг здания к тропинке на заднем дворе.

Утренняя прохлада терзает мои легкие, пока я набираю темп. Устойчивый ритм моих ног, стучащих по земле, отдается в ушах. Дыхание вырывается резкими всплесками напряжения, оставляя видимые облачка, повисающие в прохладном утреннем воздухе.

Раз она уже в ярости, я мог бы бросить осторожность на ветер и расправиться с ее бывшим мужем, прежде чем он увезет ее.

Эверли говорила о нем как о мягкотелом куске дерьма, но сегодня он показал себя с другой стороны. Насмешки, сыплющие соль на рану. Он насмехался надо мной, находясь в безопасности с другой стороны своей дорогой машины. Он хотел показать мне, что победил — точно так же, как он победил в тот момент, когда Эверли произнесла его имя в том подвале.

Он хотел, чтобы я вспомнил.

Ему нужно было, чтобы я…

Мой темп начинает замедляться.

До меня доходит. Я был слишком зол, чтобы собрать кусочки головоломки. Я позволил своим эмоциям скрыть подтекст, как туман. Но он есть, если присмотреться. Что-то не так. Нехарактерно. Как та фраза, которую он произнес перед тем, как они уехали.

Мое сердцебиение и дыхание синхронизируются.

Удар.

Удар.

Удар…

Я в конце тропы. Стою на краю поросшей травой площадки с видом на залив.

Туман начинает рассеиваться.

И я вижу это.

Обратного пути нет.

Черт.