Необратимость

ГЛАВА 44

Не отрывая глаз от ноутбука и сжимая в руке телефон, я вышагиваю по ковровому покрытию мотеля. Вероятно, не менявшийся с 80-х годов, некогда бирюзовый цвет пачкался, чистился и терял цвет, пока не стал напоминать грязную воду. Мое жилье не тянет на пятизвездочное — да что там, даже на твердую тройку, — но оно удобно для моей цели, а это все, что меня волнует. В своей работе я видел и не такое.

И она тоже.

Движение запускает запись на камерах наблюдения, которые я отслеживаю, оживляя мой компьютер. Это старые устройства, изображение зернистое, черно-белое, видны лишь общие очертания входящих и выходящих жильцов. Но эту конкретную женщину я бы узнал где угодно. С тех пор как я прикоснулся к ней в той розовой комнате, она ни на секунду не покидала моих мыслей. С тех пор как она скакала, дрожала и кончала на мой член.

Мне нужно больше.

Я смотрю, как Эверли поворачивает ключ в замке жилого комплекса и заходит внутрь, затем переключаюсь на другую камеру и жду.

Изображение четкое и цветное, камера новая и высокотехнологичная. Хотя камера у входной двери принадлежит комплексу, я установил свою в коридоре, чтобы следить за подозрительной активностью.

Отложив телефон, я отпиваю из бутылки с водой, стоящей на столе, и бросаю взгляд на табличку «Курение запрещено», размышляя, действительно ли меня это волнует.

Ответ — нет.

Я достаю сигарету из пачки, лежащей рядом с ноутбуком, и зажимаю ее между губами, слишком завороженный женщиной на экране, чтобы прикурить.

Как только она войдет в свою квартиру, я больше не смогу следить за ней.

Вроде того.

Я бы не был так хорош, если бы у меня не было других методов, но, вопреки шуткам Таннера, я не пытаюсь вторгнуться в ее личную жизнь — мне просто неспокойно оставлять ее одну. Этот мотель за углом от ее комплекса уже дальше, чем мне хотелось бы.

У нее есть номер моей комнаты, остается только ждать.

Ты придешь ко мне, Эверли?

Испытывая необходимость отвлечься, я провожу следующий час, просматривая камеры, которые установлены в стратегических местах по всему миру. Вскоре телефон пикает, оповещая меня о том, что объект находится в движении.

Открыв приложение для слежения, я наблюдаю, как красная точка покидает парковку — пешком, потому что она отказывается ехать куда-либо, куда ее могут донести ноги, — и поворачивает налево на углу в конце квартала.

По моему телу пробегает дрожь.

Она идет к мотелю. Я знал, что ей будет слишком любопытно, чтобы устоять.

Постояв на обочине, точка приближается, огибает здание, пока не оказывается надо мной. Я улыбаюсь про себя.

Очень скоро все будет наоборот.

Она стоит там слишком долго, но я не делаю первый шаг. Она должна принять это решение сама.

Наконец я слышу это. Шорох у двери, слишком тихий, чтобы быть стуком. У меня подскакивает давление. Тело почти вибрирует, готовое распахнуть дверь и швырнуть ее на кровать, но я не двигаюсь с места.

Терпение.

— А теперь, — шепчу я пустой комнате, — посмотрим, хватит ли у тебя смелости.

Как только она переступит порог этой комнаты, она моя.

Точка слежения показывает, что она не двигается, но, когда тишина затягивается на несколько минут, я иду к двери, останавливаясь в нескольких сантиметрах от нее.

Проходят секунды… потом минута. Я поворачиваюсь спиной к двери и прислоняюсь головой к ее поверхности. Закрыв глаза, я представляю ее снаружи, неуверенную в том, во что она ввязывается.

Я не могу не думать о тех днях, когда я прислонялся к другой стене, и часами разговаривал с женщиной по ту сторону. Когда она сказала, что мы скоро увидимся, я задался вопросом, верила ли она в то, что это вообще возможно.

Я не верил.

Раздается стук, негромкий, но решительный.

Она пришла ко мне.

Не оставляя времени на колебания, я отодвигаюсь, щелкаю замком и распахиваю тяжелую дверь с такой силой, что она врезается в стену. Прежде чем она успевает захлопнуться, я, как гадюка, делаю стремительный выпад, хватаю ее за запястье и затаскиваю внутрь. Ее судорожный вздох зажигает мои нервные окончания, как фитиль, и я подталкиваю ее в комнату, когда дверь закрывается, автоматически защелкиваясь.

Лев и его одинокая газель.

Она вся моя.

Поймав равновесие, она бросает взгляд на дверь, словно размышляя, не совершила ли она ошибку. Ее зрачки расширяются, когда адреналин попадает в кровь.

Я дам ей

Один

Последний

Шанс.

Я издаю низкий предупреждающий рык. Наклоняю голову.

— Ты готова ко мне?

Мой взгляд опускается к ее полной груди, вздымающейся под свитером, затем поднимается к приоткрытым губам. Она облизывает их кончиком языка, ее взгляд перемещается от двери к моему лицу, затем опускается, и я чувствую, словно ее пальцы скользят по моему члену. Я уже наполовину твердый.

Глубоко вдыхая через нос, она выпрямляет спину, и сомнения сменяются решимостью. Она кивает.

Блядь. Да.

У меня практически слюнки текут. Розовая комната была всего лишь пробой, едва ли это имело что-то общее с тем, что я собираюсь сделать с этим восхитительным телом.

Переводя взгляд с Эверли на кровать, я быстро перебираю в уме все, что есть в моем распоряжении. Не так уж сложно подойти к делу творчески. На столе рядом с бутылкой воды стоит стакан со льдом. Простыни можно использовать для связывания, наволочки — для повязок на глаза. Женщины носят огромное количество вещей, которые могут подойти для легкого бондажа, так что нет необходимости планировать слишком далеко.

Чего я действительно хочу, так это почувствовать, как она дрожит подо мной — ее мягкое, влажное тепло, услышать звуки, которые она будет издавать, когда у меня будет все время в мире, чтобы исследовать ее. Найти все местечки на ее теле, которые заставят ее выкрикивать мое имя до тех пор, пока она не поймет, чтобы это единственное имя, которое должно слетать с ее губ.

Она пристально смотрит на меня, ее дыхание вырывается резким вздохом, который выдает ее волнение.

— Предупреждаю, — говорю я, делая шаг вперед. — На этот раз поездка не будет легкой.

Она сглатывает.

— Я и не жду этого.

Это все разрешение, которое мне нужно.

— Хорошо. — Я киваю на пол. — Тогда опустись на колени.

Ее глаза вспыхивают.

Мой член становится твердым, как стальная труба, — вот уж не думал, что когда-нибудь воспользуюсь фразой из тех непристойных романов, которые читала Эверли.

— Хочешь испытать меня? Потому что я никогда не отступаю перед вызовом.

Проходит всего несколько ударов сердца, едва заметная пульсация на ее шее, и она опускается на пол.

Я с шипением втягиваю воздух сквозь зубы и выдыхаю, когда меня пронзает острый приступ похоти.

Идеально.

Даже полностью одетая, она никогда раньше не выглядела такой сексуальной. Эта нервная решимость в сжатых челюстях — может, она и не прирожденная саба, но любопытство заставляет ее стоять здесь, на коленях, желая исследовать ту связь, которую мы однажды испытали. Вручая мне свое доверие.

Это подарок, который распутывает последние нити горечи, за которые я цеплялся.

Наше прошлое — это история. Теперь она здесь.

И она моя.

Встав так, что мои ноги касаются ее бедер, я смотрю на нее.

— Распусти для меня волосы.

Ее руки погружаются в копну волос, собранных в свободный пучок на макушке. Освобожденные, они тяжелым каскадом падают на плечи и спину.

— Посмотри на себя. Стоишь передо мной на коленях. — Рыча от удовольствия, я провожу костяшками пальцев по ее щеке. — Ты давно в этом нуждалась, не так ли? В мужчине, который возьмет все под свой контроль. Заставит твою кровь петь от возбуждения. Раздвинет твои границы, а затем вознаградит, если ты будешь хорошо себя вести.

Она опускает взгляд.

— Если только тебе нужна награда…

Я сдерживаю улыбку, когда она шумно выдыхает.

Обхватив рукой ее подбородок, я приподнимаю его, впиваясь пальцами в ее челюсть.

— Посмотри на меня, Эверли.

Сверкая глазами, она повинуется.

— Я вижу, как ты борешься с желанием послать меня куда подальше и посмотреть, что из этого выйдет. — Я опускаю руку. — Сними с меня ремень.

Она колеблется… но только секунду, а затем тянется ко мне.

Мой член набухает так сильно, что становится больно. Но отсрочка наслаждения стоит того, чтобы подождать. Нам обоим.

Когда она вкладывает ремень в мою раскрытую ладонь, я сгибаю его пополам и резко дергаю за концы, так что щелчок эхом разносится по комнате.

Дрожь пробегает по ее телу.

— Теперь доставай мой член. Потом заведи руки за спину.

Она расстегивает молнию на моих джинсах, освобождая мою эрекцию из боксеров. Ее ноздри раздуваются, когда он дергается в ее руке, но она отпускает его и делает то, что я ей сказал.

Я обхожу ее сзади, стягиваю ремнем запястья и закрепляю их. Остановившись перед ней, я заправляю ей волосы за уши и провожу пальцами по щеке с большей нежностью, чем думал, что способен.

Черт. Если раньше я считал ее сексуальной…

То, как она выглядит сейчас — связанная и беспомощная, доверившаяся мне, — едва не заставляет меня кончить прямо там, где я стою.

— Ты так хорошо справляешься, — шепчу я, проводя большим пальцем по ее нижней губе. — Откройся для меня.

Сжав рукой ее волосы, я скольжу своим членом в ее жаждущий рот, но не успеваю продвинуться далеко, как она уже задыхается. Если мы продолжим эти игры, нам придется постоянно повышать ее терпимость, пока она не сможет взять меня целиком. Но на сегодня у меня планы, включающие в себя гораздо большее. Если я правильно разыграю свои карты, то это будет не последний раз, когда я буду иметь ее вот так.

Потом мы воплотим в жизнь все фантазии, какие только могут прийти в наши порочные головы.

— Господи, ты выглядишь потрясающе. — Я сжимаю волосы, удерживая ее на месте, пока двигаю бедрами, толкаясь в ее рот снова и снова.

Она дышит через нос, принимая меня глубже, не отстраняясь от моих толчков.

Запрокинув голову, я стараюсь держать себя в руках. Но кульминация неотвратимо приближается, и мой живот сводит судорогой.

Блядь.

Я неохотно отстраняюсь.

Она облизывает губы, пробуя на вкус сперму, а затем наклоняется вперед и тянется за моим членом.

Я крепко сжимаю руку в волосах и рывком поднимаю ее голову, чтобы она обратила на меня внимание.

— Пока нет. Прежде чем двигаться дальше, мы попробуем кое-что.

Склонившись над ней, я развязываю ее запястья и бросаю ремень на кровать. Ее руки опускаются, и я беру одну из них и просовываю ладонь под свою футболку, так что ее пальцы слегка касаются моего живота.

— Теперь я хочу, чтобы ты сделала глубокий вдох для меня. Расслабь горло. Посмотрим, сколько ты сможешь выдержать. — Я знаю, что прошу слишком многого; до сих пор она едва смогла принять половину. Я накрываю ее руку своей. — Когда будет слишком, используй ногти. Обещаю, я остановлюсь.

Она кивает, и я жду, пока она наполнит легкие воздухом. Затем я провожу своим набухшим членом по ее языку. На этот раз, когда я толкаюсь вперед, моя рука удерживает ее затылок, заставляя ее принимать меня.

— Вот так. Возьми его. Дыши через нос.

Когда она начинает задыхаться, я останавливаюсь и глажу ее по щеке, ожидая сигнала.

Ее взгляд встречается с моим, в нем светится решимость.

Она словно говорит — смотри на меня.

На моих губах блуждает улыбка.

Она подается вперед, пока ее нос не касается моей кожи. Затем она делает глотательное движение. Один раз. Дважды. Слезы текут по ее щекам и волосам, но она не отводит взгляда.

Черт возьми.

Я в секунде от того, чтобы потерять контроль над собой, когда ее ногти впиваются в мою кожу. Отступив, я провожу пальцами по ее волосам, пока она переводит дыхание.

— Как я справилась? — Озорная улыбка появляется на ее губах. Она точно знает, как.

Подняв ее на ноги, я притягиваю ее к себе и целую. Моя рука перемещается к ее горлу, где я провожу большим пальцем по учащенному пульсу. Затем я сжимаю… немного.

Она стонет. Зубы впиваются в мою нижнюю губу, прикусывая ее так сильно, что выступает кровь. Черт, эта женщина совершенна.

Но мы еще не закончили.

Я отталкиваю ее и падаю в огромное кресло. Мое дыхание прерывистое. Я на грани того, чтобы повалить ее на пол и взять прямо сейчас, но я хочу гораздо большего.

— Разденься для меня. Мои брюки все еще расстегнуты, ноги широко расставлены.

Ее пальцы стремительно порхают по пуговицам блузки.

— Не так.

Ее взгляд встречается с моим.

— Мое время в VIP-комнате закончилось раньше положенного. Ты все еще должна мне.

Она смеется.

— В VIP-комнате ты получил больше, чем может мечтать любой посетитель. Мы в расчете.

— Ах, но ты не проститутка, Пчелка. А я не клиент. Ты скакала на моем члене, потому что хотела этого. Теперь я хочу посмотреть, как ты раздеваешься. Медленно. Только для меня.

В ее глазах вспыхивает вызов.

Я никогда не видел ничего более завораживающего, чем то, как она скользит руками по бедрам и вверх по грудной клетке, задирая блузку. Она безжалостно дразнит меня, в то время как я сижу, откинувшись на спинку кресла, джинсы расстегнуты, из ширинки выпирает яростный стояк.

В мучительно медленном ритме она снимает с себя каждый клочок ткани, ее тело плавно движется в грациозном танце, словно рябь на воде. В течение нескольких минут я позволяю ей дразнить меня, мучить меня. Пусть получит удовольствие.

Черт возьми, у нее это хорошо получается.

Мои пальцы сжимают руки мертвой хваткой, и я представляю, как провожу языком по каждому дюйму ее обнаженной кожи. К тому времени, как ее танец заканчивается, мой рот жаждет ее вкуса.

Я чертовски голоден.

Прежде чем она осознает, что я покинул кресло, она сбита с ног.

Приземлившись на матрас с мягким подпрыгиванием, она манит меня пальцем, пока я одним движением стягиваю с себя джинсы и боксеры.

— Иди сюда. — От ее хриплого голоса кровь приливает к моему паху, и она откидывает голову назад, обнажая горло.

Опираясь на локти и широко раздвинув бедра, она открывает мне вид, которого я не удостоился вчера во время нашего бешеного траха на диване.

Чертовски сексуально.

Но…

— О, нет. — Я нарочито медленно двигаюсь вокруг кровати. Схватив ремень, я веду им по ней — от ее бедер, по упругому животу и между грудей. — Боюсь, это не так работает.

Неужели она думала, что если я позволил ей подразнить меня стриптизом, то это значит, что теперь она контролирует ситуацию? Это было все для меня.

— Правда, Пчелка. Ты научишься. — Я сильно сжимаю сосок между пальцами.

У нее перехватывает дыхание. По коже бегут мурашки. И в этот момент власть переходит обратно.

Все ее тело вздрагивает, когда я шепчу:

— Руки за голову.

Если бы я был лучше подготовлен, у меня был бы запас наручников, стяжек, паддлов, игрушек, которые держали бы ее в напряжении, пока она не взмолилась бы об освобождении. Но пока я снова обматываю ремень вокруг ее запястий и прикрепляю его к нижней части изголовья.

Она дергает за ремень, а затем возвращает свое внимание ко мне, еще шире раздвигая ноги.

Черт, да. Пришло время утолить голод.

Я начинаю с ее шеи, наслаждаясь нежной кожей над точкой пульса, затем провожу языком по изгибу ключицы и спускаюсь к этой соблазнительной груди.

И, черт возьми, как она произносит мое имя, когда я кусаю, облизываю и посасываю ее соски, пока они не превращаются в твердые розовые камешки.

Наконец, я спускаюсь ниже, где, не торопясь вдыхаю ее запах и поглаживаю внутреннюю поверхность ее бедер своей щетиной. Нет ничего лучше аромата женского возбуждения, а этот — афродизиак, созданный специально для меня.

— Да. — Она извивается подо мной, приподнимая бедра в поисках моего рта. — Пожалуйста.

— М-м-м, нет. Не думаю, что ты уже готова. — Я отстраняюсь.

Она готова, но я не могу удержаться, чтобы не подразнить ее, когда она связана и беспомощна, как сейчас. Если она готова дать мне такой контроль, то будь я проклят, если не сделаю так, чтобы каждая секунда стоила того.

Ее крик — это чистое разочарование. Это посылает толчок в мой пах.

— Айзек, черт возьми.

— Ш-ш-ш. — У меня вырывается мрачный смешок; я точно отшлепаю ее за это.

Пока Эверли извивается, я стягиваю свою футболку и скручиваю ее. Она вполне сгодится для моих целей.

Вернувшись к кровати, я сажусь на нее верхом и провожу указательным пальцем по губам, пока она не приоткрывает их. Затем я зажимаю скрученную футболку между ее зубами, приказывая ей держать ее там. Я не пытаюсь закрепить ее — все, что нам нужно, это чтобы ей было что прикусить.

— Мы же не хотим, чтобы кто-то волновался, когда я заставлю тебя кричать.

Ее взгляд становится горячим. Тлеющим.

Широко раздвинув ее бедра, я наконец позволяю себе погрузиться в нее. Проводя языком по мягким, влажным губам, я ласкаю шелковистую кожу, наслаждаясь первым вкусом. Она издает долгий и низкий стон и закидывает ноги мне на плечи. Ее пятки упираются мне в спину, когда она выгибает бедра в поисках большего трения.

Я отступаю каждый раз, когда довожу ее до грани, посмеиваясь над ее приглушенными протестами. Отказывать ей в оргазме — это своеобразная пытка, и я чертовски кайфую от этого.

Но сейчас мне нужно больше. Такова особенность людей с зависимостью: мы всегда найдем, на что подсесть, и она — мой последний наркотик.

Черт, она такая сладкая на вкус.

Мой язык описывает круги, вверх и вниз, в то время как она извивается, всхлипывает и стонет, ее ноги неудержимо дрожат. И когда она выгибается на кровати, напрягая мышцы и содрогаясь всем телом, я удерживаю руками ее бедра, прижимаю к кровати и пожираю ее.

Она кричит в футболку до хрипоты.

О да, я зависим, все верно.

Позже она лежит, обмякшая и задыхающаяся, а я убираю футболку с ее губ. Затем я поднимаюсь по ее телу и целую ее, долго и глубоко, заставляя почувствовать ее вкус на моем языке.

Я буду чувствовать ее запах на себе несколько дней, и планирую наслаждаться каждой чертовой секундой этого.

Я отстраняюсь раньше, чем хотелось бы. У нас впереди целая ночь, но мне до смерти хочется сделать еще кое-что. Лицо Эверли раскраснелось, волосы влажные, но взгляд голодный, как никогда.

— Мне нужно больше, — шепчет она.

Прочитай мои мысли.

— Не волнуйся. Я позабочусь о тебе. — Потянувшись к ее запястьям, я проверяю ремень, чтобы убедиться, что он не слишком туго затянут. — Руки в порядке?

Она кивает. Скоро я освобожу ее, а пока…

— Хорошо. — Прежде чем она успевает моргнуть, я сгибаю ее пополам, подтягивая колени к плечам в такое положение, чтобы я мог насладиться ее изумленным выражением лица, когда моя рука бьет ее по заднице.

Широко раскрытые глаза и резкий вздох — вот моя награда, а также большой розовый отпечаток ладони, который остается на ее коже.

Когда после этого шлепка я наношу еще пять ударов, быстрых и сильных, она вскрикивает, тщетно извиваясь всем телом. Если будет следующий раз, я попрошу ее подобрать стоп-слово, но то, как высоко она держит ноги и виляет задницей после того, как я отпускаю ее, говорит о том, что она в порядке.

Я шлепаю ее последний раз для пущей убедительности, и она стонет.

Черт возьми.

Я уже думаю на десять шагов вперед, перебирая в голове все, что я буду делать, когда буду трахать ее в третий, пятый, двадцатый раз.

Интересно, смогу ли я когда-нибудь насытиться такой женщиной, как она?

Вряд ли.

— Ты собираешься меня трахнуть или как? — Знойное поддразнивание в ее голосе прерывает мои размышления.

— О, ты сама напрашиваешься.

— Так и есть.

Что ж, тогда, надеюсь, она готова.

Расстегнув пряжку ремня, я освобождаю ее запястья. Немного бондажа — это весело, но сейчас мне нужно почувствовать ее прикосновения.

— Подтяни колени, Пчелка. Держи их как можно выше.

Ей не нужно повторять дважды.

Когда она широко раздвигает колени, открывая взгляду свое блестящее влагалище, я устраиваюсь между ее бедер и погружаю свой член в эту влагу.

Затем я врываюсь в нее. Она вскрикивает, выгибая спину так высоко, что это кажется болезненным, и я прижимаю ее тело к своему, толкаясь несколько раз — сильно и глубоко. После всех наших прелюдий я и сам близок к краю.

Время дать себе свободу.

Мой член пульсирует внутри ее тугого жара, и она отвечает, сжимая свои внутренние мышцы. Доит меня.

— Пора держаться, — шепчу я ей в щеку.

Ее руки обвиваются вокруг моей шеи.

— Возьми меня, Айзек, — шепчет она и прикусывает мочку моего уха.

Это все, что мне нужно, мой контроль срывается, и я вдалбливаюсь в нее, как дикий зверь, выпущенный на волю, едва обращая внимание на тихий голос в моей голове, предупреждающий не сломать ее. Но, несмотря на то, как она выглядит, Эверли — не нежный цветок.

— О… О… О, Боже мой. — Ее стоны повторяют ритм моих толчков. Ее ноги обхватывают мою талию, и она цепляется за меня изо всех сил. Вскоре ее мышцы начинают напрягаться, сжиматься вокруг меня, а ее крики становятся отчаянными.

Высокий стон вибрирует в ее горле.

Запрокинув голову, она бьется в меня, мышцы сжимаются и разжимаются, когда она кончает.

На этот раз я не закрываю ей рот. Мне, блядь, все равно. Я слишком близко к краю. Так близко.

Я бьюсь в нее все быстрее, догоняя ее.

— Сильнее, — кричит она. — Айзек… сильнее.

У меня нет никаких гребаных проблем с тем, чтобы двигаться сильнее.

Она снова бьется в конвульсиях очередного оргазма, который практически выворачивает ее наизнанку.

— Айзек. Айзек. Боже…

Ее мышцы сжимают меня, как тиски, отправляя за грань.

Я не просто падаю — я, блядь, взрываюсь. Мой член набухает и пульсирует, проникая в нее, пока у меня перед глазами не все расплывается. Я вижу звезды, планеты, целую чертову галактику.

Это не оргазм. Это гребаный катарсис.

Ее стоны смешиваются с моими, пот покрывает наши тела скользким блеском. Прижавшись лбами друг к другу, мы медленно отходим, задыхаясь и дрожа, пока мои мышцы не перестают держать меня.

Она протестует, тянется ко мне, когда я выхожу. Но есть еще одна вещь, которую я хочу сделать, прежде чем смогу отдохнуть.

Скользя по ее телу, я покусываю внутреннюю поверхность ее бедер, пока они снова не раскрываются, а она смеется и дергает меня за волосы.

— Дай мне посмотреть. — Я раздвигаю ее пошире, наблюдая, как тугая маленькая дырочка сжимается от последних спазмов, выплескивая мою сперму на ее кожу и простыни. Она, блядь, переполнена мной. Из нее течет.

Я никогда не видел ничего более горячего.

Все еще чувствительная, Эверли вздрагивает, когда я погружаюсь в нее. Собрав пальцами следы нашего соития, я поднимаюсь и проталкиваю их между ее губ.

Она знает, чего я хочу.

Как только она облизывает пальцы дочиста, я заменяю их языком и начинаю медленно трахать им ее рот, повторяю то, что мы только что делали.

То, что я планирую сделать снова.

Смеясь от избытка эндорфинов, она прикрывает глаза рукой.

— Я устала.

— Отлично. — Я падаю на матрас рядом с ней, слегка обхватывая рукой ее горло. Я поворачиваю ее к себе и в последний раз касаюсь ее припухших губ.

— Думаю, я могу позволить тебе небольшую передышку перед вторым раундом.