— Да будет вам, — сказала я, удовлетворённая дискомфортом высокомерного сексиста. — О том, что эти камни называются лунными сапфирами, я узнала на балу, получая со всех сторон комплименты. Я правда не знала ни названия, ни особых свойств этих камней. Они просто показались мне подходящими к платью.
— К платью, — повторил герцог, прикрывая глаза. — А змею на футляре вы не заметили?
— Конечно, заметила. Весьма необычная вышивка из драгоценных камней. Такая реалистичная. Мне даже на миг показалось, что змея живая и сейчас поползёт.
— Когда вы открывали футляр.
— Верно, когда я его открывала. Мне показалось, что у неё ярко сверкнули глаза и дёрнулся хвост, — ответила я.
Герцог сменил гнев на милость, и общаться с ним стало даже приятно.
Он повернулся к молча наблюдающему за всем происходящим зятю.
— Дарьян, это твоя вина. Ты привёл в наш мир эту женщину, дал доступ посещать места хранения драгоценностей и артефактов, ничего не объяснил, не приставил к ней учителя или того, кто бы за ней приглядывал. Сколько она уже здесь? Меня удивляет только одно — почему несчастья не случилось с ней раньше.
Муж Анжелы не заслуживал таких упрёков.
— Но у меня есть учителя, — вмешалась я.
Герцог резко ко мне повернулся.
— Это какие же?
— Этикета и танцев.
Мужчина запрокинул голову и издал хриплые каркающие звуки. Пока он веселился, я думала о том, что подобный издевательский смех стоило бы запретить королевским указом.
— Милочка, — выдавил он снисходительным тоном, глядя на меня сверху вниз, — вы что же, до сих пор не поняли, где оказались?
Он подошёл ближе к кровати, и мне захотелось отползти подальше от тьмы в его взгляде.
До сих пор цвет радужки его глаз не имел для меня особого значения. Но сейчас, глядя в его лицо, я кожей ощутила опасность, увидела не просто чёрные глаза, а тьму в его взгляде.
— Магия — это не только парящие в воздухе свечи, распускающиеся на стенах цветы, самостоятельно музицирующие инструменты и бытовые мелочи, которыми пользуется ваша горничная.
Его голос звучал размеренно и спокойно, но за его словами и тоном, как и за его тяжёлым взглядом, я ощущала нечто пугающее, тёмное, способное поработить или даже убить. У меня затылок взмок, так вдруг стало страшно. Всё тело напряглось, так сильно мне захотелось убежать от него.
— Магия бывает опасной, она способна на то, что ты себе даже представить не можешь.
Мужчина присел на кровать, и матрас прогнулся. Я попыталась отползти в сторону — но меня схватили за руку.
— Ты вела себя глупо, непредусмотрительно и беспечно, Лина. Сейчас я тебе это докажу.
Изо всех сил я старалась справиться со страхом или хотя бы не выдать его. Пусть герцог хоть тысячу раз тёмный маг, он ничего мне не сделает. Здесь Анжела, её муж и даже милый Констанс. С ними я в полной безопасности.
— Ты в смертельной опасности.
Я смотрела ему в лицо, искала опасность, о которой он говорил, за его тёмным взглядом.
— Не там ищешь, — произнёс он с лёгкой насмешкой. Смотрел на меня, будто на заинтересовавшее его насекомое.
Он чуть сильней сжал мою руку, и я невольно опустила на неё взгляд.
Змея! По тыльной стороне моей ладони ползла та самая змея со сверкающим драгоценностями длинным юрким телом.
Дёрнула рукой, заорала, а он, как какой-то садист, ещё сильней сжал мою ладонь, не позволил вырваться.
— Змея!
— Да, змея, — повторил он за мной скучающим тоном. — Теперь она с тобой навсегда. Из-за твоей глупой неосторожности, из-за глупой безответственности твоих родных.
Я всё ещё вырывалась и кричала, когда змея, ползающая у меня по руке, вдруг проникла под кожу и скрылась внутри. Только тогда герцог отпустил мою ладонь.
У меня сердце выпрыгивало из груди. Я принялась царапать руку ногтями, но под кожей, разумеется, ничего не было.
— Это галлюцинация, да? Это такая идиотская шутка!
У меня от ужаса руки тряслись. Не выношу змей!
— Это не шутка, а проявление тёмной магии. Ты активировала защитное заклинание и сама на себя её навлекла. Теперь она внутри тебя, питается тьмой в твоей душе.
— Какой ещё тьмой?
Герцог встал с кровати.
— В таких, как ты, тьма — это обиды, ненависть, раздражение, проклятия, насылаемые на других людей и себя, уныние, гордыня, самомнение, пожелания зла. — Он торжествующе усмехнулся. — Твоя змея полностью развившаяся, полноценная, а это значит, тьмы в тебе много.
— Это какая-то ерунда.
— А ведь с виду такая приличная женщина, прямо ангел во плоти. А яда-то внутри накоплено сколько. Как бы тебе им до смерти не захлебнуться или кого-нибудь им не убить.
Он ушёл, но его слова продолжили звучать у меня в голове.