Разочарованная, или Проклятье Чёрного герцога

45

Глава 15. Высокая честь

Приводить девушку в чувство не спешили. По знаку хозяина дома служанки подняли и уложили Макарию на кровать герцога, затем женщины ушли, плотно прикрыв дверь за собой. Как только они скрылись из виду, мужчины стали говорить более откровенно.

Обо мне всё как будто забыли. Сидя в кресле у письменного стола, я стала свидетельницей бурных переговоров.

Август Андерсон торговался как чёрт. Стал набивать дочери цену, раз уж герцог неосторожно показал, что считает Макарию более подходящей партией для себя. Герцог слушал всё с непроницаемым видом, затем отбил всё заходы противника напоминанием о возрасте девушки, её субтильном внешнем виде и не столь яркой, как у старшей сестры, красоте.

Думаю, примерно так барышник продаёт лошадь на рынке, а будущий хозяин сбивает цену, подчёркивая недостатки.

Я могла лишь сожалеть о том, что слышала и видела здесь. Спорить с ними — сражаться с ветряными мельницами. Таков этот мир, поначалу показавшийся волшебной сказкой. Отец может выгодно продать дочку замуж, будущий муж, поторговавшись, купить. Ну а девушку о её желаниях и пристрастиях никто и не спросит.

За сорок лет земной жизни мне не раз приходилось сталкиваться с преувеличенным мужским самомнением, но ни разу я не оказывалась на положении вещи. Наличие гражданских прав и гарантированного государством равенства полов, как выяснилось, делали мою прошлую жизнь более доброй и сказочной, чем та, которую я по недомыслию приняла за попадание в волшебную сказку.

Говорят, не стоит лезть со своим уставом в чужой монастырь. Но до чего же стало горько и обидно и за Макарию, и за её сестёр, и за других женщин.

Приятный баритон Андерсона начал меня раздражать, низкий с хрипотцой голос Валентайна — бесить. Мне хотелось кричать, но следовало молчать и даже внутри себя не возмущаться их поведению. Если проклятье активизируется, моя жизнь вновь окажется в руках неприятного мне человека. Это в любом случае будет, но лучше попозже, ещё не сейчас.

Наконец мужчины пожали друг другу руки. Судьба Макарии была решена.

И только затем герцог подошёл к кровати и положил ладонь на бледный лоб девушки, дождался, пока у неё затрепетали ресницы.

Она села, и он спросил с ноткой отеческой заботы:

— Вам лучше?

Если судить по внешности, Валентайну под сорок. Он зрелый мужчина, даже если забыть о пятистах лет, отделяющих его нынешнее существование от даты рождения. Между ним и юной Макарией лежит настоящая пропасть из её неопытности и тех тягот, которые сделали его тяжёлым, сложным, циничным человеком.

Как этого можно не замечать?

— Сегодня ты станешь невестой герцога Валентайна, — сказал барон дочери. — Аделаида останется дома, а ты уедешь, Макария.

Она шумно выдохнула. Её взгляд забегал по сторонам и нашёл меня. Боже, сколько же страха и надежды на избавление крылось в её глазах — широко распахнутых, наполненных непролитыми слезами.

— Но, папа...

— Я хочу слышать от тебя лишь слова благодарности за ту высокую честь, которую герцог оказал тебе своим предложением.

Макария перевела взгляд с лица отца на герцога. Заметно испугалась и вновь уставилась на отца.

— Но разве Аделаида и Ольга не должны выйти замуж раньше меня?

— Это хорошая традиция, но в этот раз мы нарушим её. Твои сёстры обычные, а вот у тебя герцог обнаружил редкий талант.

Я всё ждала, когда Макария проявит яркий бойцовский характер, который она не раз уже показала. Но девушка краснела, бледнела, комкала в руках платье, но «нет» отцу сказать не могла.

Я видела её бунтарское «нет» в нервных жестах, испуганных взглядах, выражении лица, но где же слова?

— Макария, ты так и будешь молчать? Позволишь выдать себя замуж за нелюбимого человека? — спросила я, и все взгляды в комнате обратились ко мне.

Сюрприз-сюрприз для вас, мужчины. Всё это время я была тут и слушала вашу беседу.

Андерсон поджал губы в тонкую нитку и повернулся к дочери.

— Объясни леди Лине, что ты ни в коем случае не откажешься от предложения герцога, и как высоко его ценишь. И ещё. Как мы уже выяснили, ты серьёзно навредила ментальным способностям леди Лины. Тебе придётся исправить своё воздействие, отменить ту клятву, которую ты с неё взяла. И это не обсуждается, Макария. Ты должна подчиниться.

Удивительно, но Макария произнесла ровно то, что пожелал её отец. Что она не может отказаться и считает предложение герцога великой честью для себя и всей семьи Андерсонов.

— Ну что ж, мне всё понятно. — Я медленно встала. — Думаю, мне тут больше нечего делать. Прошу прощения, я буду у себя.

Меня не стали удерживать. Лишь Макария бросала на меня умоляющие взгляды. Но я имела полное право их игнорировать. Девочек тут воспитывали бессловесными и покорными — ничего хорошего в этом нет, но я не Дон Кихот, чтобы бороться с несправедливостью целого мира. И Санчо Панса у меня нет. Я здесь совершенно одна против моральных чудовищ и их молчаливых пособников-жертв.