Разочарованная, или Проклятье Чёрного герцога

33

Глава 11. Тяжёлое молчание

На ловца и зверь бежит — ко мне в гости пожаловал сам Валейтайн. Одет элегантно, весь в чёрном. Из непривычного — белая рубашка, застёгнутая не до конца, золотой кулон чуть ниже ключиц. Чёрные как смоль волосы впервые на моей памяти красиво уложены.

Так и хочется сказать: роскошный мужчина, пожиратель женских сердец. Жаль лишь, что в его случае это не метафора, а одно из приписываемых ему чудовищных преступлений.

— Если вы хорошо себя чувствуете, Лина, то хозяева приглашают нас к ужину. Я позволил себе принять за вас их приглашение. Нас уже ждут.

— Прежде я хотела бы с вами поговорить.

— На какую тему? — Этим вечером он вёл себя подчёркнуто любезно, будто вместе с нарядной одеждой отряхнул от пыли правила вежливости и этикета.

— О вашей невесте.

Он приподнял брови, и я уточнила:

— Не Аделаиде, а той, которую в народе называют Чёрной невестой.

От издевательской улыбки на его лице у меня по спине прошёл холодок.

— А вы смелая женщина, Лина, — сказал он спокойно. — Единственная, кто решился задать мне этот вопрос.

— Правда? — я удивилась. — Разве отец будущей невесты не захотел у вас разузнать, что случилось с бывшей?

— Андерсон — разумный человек, понимает, какие вопросы задавать не следует. Плата за желание сунуть длинный нос в чужие дела может оказаться чрезмерно высокой.

А вот и угрозы пожаловали. Он думает, что закрыть мне рот так легко?

В прошлой жизни был случай, когда следователь по экономическим преступлениям допрашивал меня шесть часов подряд. И в доброго полицейского играл, и в злого, и в крайне злого распущенного и коррумпированного насильника и убийцу. Не получил от меня ничего.

Когда есть такой опыт, над угрозами в кружевах хочется посмеяться. Но специально злить обладателя кружев, конечно, не стоит.

— Плата за отсутствие вовремя заданных неприятных вопросов часто намного выше, — серьёзно ответила я. — Иногда это сломанная судьба юного, неопытного и потому чрезмерно слабого и деликатного человека. Если барон за дочь не боится, а сама она не в силах бороться за себя, я могу это сделать. Хотя бы правильные вопросы задам, раз другим судьба этой девочки безразлична.

Герцог пересёк комнату и остановился рядом со мной. Никогда не считала себя низкорослой, но с ним мне пришлось поднять голову вверх. Под его тяжёлым взглядом любая ощутила бы себя маленькой девочкой — слабой и ничтожной.

Как всё это знакомо.

— Вы используете недостойные методы, пытаясь закрыть мне рот. Я всего лишь беспокоюсь из-за бедной девочки. Она боится вас до смерти, и вы это знаете. Вы можете успокоить её, объяснившись, но не делаете этого.

— Не лезьте в чужие дела, Лина.

— Не могу. — Я пожала плечами. — У меня из-за этого ребёнка сердце болит.

— Я так не думаю.

Он всего лишь смотрел, а у меня начали колени дрожать. От его тяжёлого взгляда гнуло к земле.

— Перестаньте. Я всего лишь хочу помочь этой девочке.

— Нет. Вы хотите другого. И я вам это дам.

Он наклонился ко мне, и наше дыхание смешалось. Смотрел прямо в глаза немигающим, будто у змеи, взглядом, а затем прижался сухими горячими губами к моему рту. Я оттолкнула герцога, но легче было бы сдвинуть гору.

Одной рукой он держал меня за затылок, другой перехватил правую руку.

Я выгнула спину, пытаясь хотя бы так разорвать поцелуй, отталкивала от себя его голову левой рукой. Он же будто не замечал моего сопротивления. Прикусил нижнюю губу, скользнул языком по сомкнутым зубам. Я не поддавалась. Тогда он сжал твёрдыми пальцами мой подбородок и заставил приоткрыть рот.

Спустя пару секунд всё прекратилось. Я пятилась, пока за спиной не оказалась стена. Он же стоял на месте и поправлял рукава сюртука. Щёлчком убрал невидимую пылинку, заявил ровным тоном:

— Теперь вы готовы посетить ужин, Лина.

Я открыла рот, собираясь высказать ему всё — и ничего, кроме возмущённого мычания, издать не смогла.

— Вот такой вы мне нравитесь больше. — Он протянул мне ладонь. — Можете остаться здесь и молчать до утра, или идёмте со мной, и я обещаю, что после ужина сниму с вас проклятье. Если, конечно, вы не заслужите новое наказание.

И без слов можно дать понять, как сильно вы обижены и возмущены. Вот только моя пантомима доставила ему удовольствие. Как и моё унижение.

— Идёмте, Лина. Хозяева ждут.