Разочарованная, или Проклятье Чёрного герцога

85

Я бы с огромным удовольствием закрыла глаза, но, увы. Когда вся ладонь оказалась в крови, я не выдержала:

«Боже! Что ты творишь?»

— Пожалуйста, потерпи. Поверь, мне тоже не нравится то, что происходит.

«Но зачем?»

— Чтобы нарисовать кое-что.

Он использовал собственную грудь и живот, чтобы изобразить на них какие-то знаки. Рисовал моей кровью: использовал одну ладонь как ёмкость с краской, а другую как кисть. И на всё это я была вынуждена смотреть. Ощущать липкую жидкость, наполняющую ладонь, и текущую по пальцам, испытывать не такую уж сильную, но всё-таки боль.

— Ты там как, в обморок ещё не упала? — спросил он деловито, ни на миг не прекращая своего занятия.

«Нет, не упала и не собираюсь».

— А вот твоя дочь не смогла вынести подобного зрелища.

«Без этой информации я бы предпочла обойтись».

— Почему? Мне казалось, тебе будет приятно узнать, как высоко я ценю помощь Анжелы. Думаешь, это Дарьян уговорил меня заняться тобой? Попросила она, и я не смог отказать той, кто вернула меня к нормальной жизни.

Свою жизнь он называл нормальной. Забавно.

«Я знаю, что это она тебя воскресила».

— Не она. Я воскресил себя сам. Точно так же, как воскрешаю сейчас. Ещё немножко потерпишь? Не хотелось бы упасть в обморок в самый неподходящий момент.

«Потерплю, не беспокойся».

— Интересно, почему ты меньше боишься? — сказал он, не прекращая выводить непонятные знаки. — Хотя тогда, конечно, мы находились возле раскрытой могилы. С другой стороны, в углу лежат ошмётки лишившегося плоти демона. Не сказал бы, что тут этим заниматься приятней или удобней.

«Ты говоришь с женщиной, у которой есть взрослая дочь. После родов любая боль кажется ерундой. Как и немного крови. Потерпеть можно».

— Приятно иметь дело с такой разумной и решительной женщиной, как ты, милая Лина.

«Чертовски странно слушать, когда вроде как я сама себе говорю комплименты».

Он рассмеялся. Верней, моё тело рассмеялось. Я ощущала себя смеющейся, не испытывая ни малейшего желания смеяться. Ох, эта ситуация сводила меня с ума.

— Ну вот и всё, — сказал Валентайн моим голосом.

Он провёл по моей ладони указательным пальцем, и рана мгновенно затянулась.

«Ты умеешь исцелять?»

— Когда-то я выбрал чёрную магию, хотя у меня были неплохие задатки и в других видах магии. Путь славы показался мне более привлекательным, но кое-что из целительства я, конечно, умею. — Он шумно вдохнул. — Готова?

«Да».

Из моего сердца внезапно открылся поток чудесной силы. Она потекла вверх, к шее, двинулась по обеим рукам, скопилась в кончиках пальцев. Валентайн прижал мои ладони к собственной груди, покрытой нарисованными кровью значками, и те вдруг вспыхнули белым светом.

Я невольно зажмурилась, а когда открыла глаза, поняла, что свободна. А тело под моими ладонями больше не мёртвое. Грудь Валентайна приподнялась, он открыл глаза и шумно вдохнул. Повернул ко мне голову и улыбнулся.

Не знаю почему, но я не двигалась. Смотрела на него, а он мне улыбался. До этой минуты я никогда не видела его таким спокойным, умиротворённым, открытым.

— Теперь я обязан жизнью и тебе, Лина, — сказал он и поднёс мою испачканную кровью ладонь к своим губам.

Выглядел довольным, будто напившийся крови вампир, но меня это почему-то совсем не пугало.

Я даже немного расстроилась, когда поняла, что наше уединение скоро нарушат.

Из прохода, созданного в стене Валентайном, послышался шум шагов, голоса. Первым в зал шагнул брат Оливер, за ним другие. Увидев нас, храмовник резко остановился. Ни слова не говоря, развернулся и принялся всех выгонять. Его подопечные сопротивлялись, вытягивали шеи, пытаясь всё рассмотреть. Шума стало больше, но Престон не сдался, в итоге выгнал отсюда и троллей, и магов. Всех без исключений.

Валентайн при этом даже не пошевелился.

— О, в какой компрометирующей ситуации нас застали, — произнёс он довольным тоном, когда все ушли.

— И что это значит?

— А как ты думаешь, дорогая?

Сев, он притянул меня к себе и крепко обнял. Взглянул в глаза и, не увидев в них и тени сопротивления, прижался губами к моим губам. Из невинного наш поцелуй быстро превратился в соблазняющий. Затем нежность сменилась страстью, и я совершенно забыла, какой вопрос Валентайн мне задавал.

— Так что ты ответишь? — спросил он, когда мы остановились.

— Да, я согласна, — вырвалось у меня. Подумав, я всё же сказала: — А о чём ты спрашивал?

Он по-доброму усмехнулся. Его тёмные глаза лукаво сверкнули.

— Поздновато спрашиваешь, Лина. Твоё «да» я уже услышал.

Валентайн улыбался, словно обыграл меня в какой-то игре, а я пыталась вспомнить, о чём позабыла в волнении последних часов. Его воскрешение, временный захват моего тела, сражение с демоном, ожидание, похищение, призраки, выходящие из стен, круг, нарисованный на полу, а в нём...

— Боже, твоя невеста! — Я хлопнула себя по лбу. — Надеюсь, с Макарией всё хорошо.

Валентайн покачал головой.

— Лина, ты такая Лина.

— Какая такая?

— Очаровательная.