Дрянной декан (СИ)

15. Конец или новое начало?

Смущенная, как тот, кто вдруг в поток

Алмаз бесценный уронил случайно,

Как путник, чей погаснул огонек,

Бредет в ночном лесу тропинкой тайной,

Так и она лежала в темноте,

Утратив путь к сияющей мечте.

("Венера и Адонис", У. Шекспир)

Это было одно из самых безрадостных пробуждений за все время после перевода. Промозглая осень и разбитое сердце — свежее предложение ноября! Горячее комбо для беспокойных, вечно ищущих вдохновения творческих душ. Спешите воспользоваться, акция не ограничена по времени. Будете страдать столько, сколько потребуется. Или пока не помрете.

Меня будто приложили по голове чем-то тяжелым. Я плохо спала ночью — за окном гудело и завывало ненастье. Безрадостная погода дополнялась тягостным ощущением потери чего-то важного. Кажется, это был смысл жизни. Или моя любовь к Роману Верстовскому?

Я не могла дать точного определения тому, что произошло. Но то, что это "что-то" произошло, знала доподлинно. Ромино поведение вызывало во мне дикий диссонанс. Он постоянно говорил о своих чувствах — как я ему нравлюсь, как он меня хочет и сколько я для него значу. Называл своей музой, королевой красоты и сердца. Познакомил с отцом, опять же.

Зачем, кстати? Ради чего был совершен этот громкий, необоснованный шаг? Не иначе, чтобы превратить мою жизнь в ад. Может, я насолила ему, сама того не ведая, и он теперь скрытно мстит мне?

Глупость, конечно. Я никому не вредила, только бегала хвостиком и изнывала от любовной тоски. Но поступки Верстовского противоречили его словам.

Он раз за разом мной пренебрегал. Внезапно обиделся и поспешил найти утешение в объятиях Яси. И из-за чего обиделся? Из-за того, что я не захотела отдаться ему в туалете?! Один Бог (ну и еще Гарденина) ведал, как сильно я жаждала с ним переспать, но чужой толчок вместо "ложа страсти" — это уже перебор!

Да, возможно, я ошибалась в Ромке. Нафантазировала себе "большую светлую" любовь, хотя мы были знакомы слишком недавно и слишком поверхностно, чтобы вообще оперировать такими понятиями. Самонадеянно думала, что уж у нас с ним все серьезно и "по-настоящему", хотя и знала об огромном послужном списке своего избранника. Но я жила этой влюбленностью, засыпала и просыпалась с мыслями о Верстовском, прожужжала Гардениной все уши…

Я, может, серьезно собиралась выйти за него замуж! А теперь выходит, все это было выдумкой и самообманом?

Чем больше я думала над этим, тем хуже мне становилось. А ведь приходилось "держать лицо" перед родителями. Если они поймут, что у меня опять похмелье, не видать мне дружеских вечеринок еще долгое время!

В районе обеда, такого же беспросветно унылого, как и утро, у меня зазвонил мобильный. Это была не Юлька — та оборвала телефон еще ночью, когда поняла, что я исчезла с вечеринки. И не Ромка — тот так и не объявился. Звонили с неизвестного.

— Сначала доешь, потом ответишь, — мама воспользовалась возможностью повоспитывать меня еще немного.

— Конечно.

Мне вообще пофиг, кто это названивает в выходной. Не хочу никого не видеть, ни слыша…

— Алло?

— Маргарита! — гневно воскликнула мама.

— Маргарита? — спросили в трубке. Сердце болезненно подпрыгнуло при звуках любимого голоса, но почти сразу же упало обратно и в панике спряталось за другими органами. Рома не стал бы звать меня так официально. Да и я научилась уже отличать интонации. — Я не помешал?

Матерь божья! Декан будто почуял мое суицидальное состояние и поспешил сделать его еще хуже. Прижимая телефон к уху и не веря в происходящее, я рысцой выбежала с кухни и заперлась в ванной.

— Марго? — напомнили о себе на другом конце провода. — Вы тут?

— Марго здесь больше не живет. Вы ошиблись номером! — зачем-то сказала я и отключила вызов, с ужасом глядя на экран смартфона, подложившего мне такую свинью. Не прошло и минуты, как гаджет снова дал о себе знать.

Так, нужно взять себя в руки и поговорить с Верстовским. Ничего такого ужасного за прошедшую ночь я совершить не успела, вроде бы. И пугаться мне его не за чем.

— Вениамин Эд-дуардович?.. — голос все равно немного дрожал.

И откуда он только взял мой номер? Опять копался в личном деле? Ну а что, он же декан, может себе позволить.

— Именно так. Не бросайте трубку, Марго, у меня важное дело.

— С-слушаю, — язык плохо слушался меня. Я так скоро заикой стану. "Важное дело" у него, блин! Когда все успело зайти так далеко?.. Я включила воду, чтобы заглушить разговор на случай, если мама решит подслушивать.

— Роман сегодня ночевал с вами? Он приехал под самое утро.

Ноги подкосились, и я присела на краешек ванной. Я догадывалась, где именно мой пока еще "вроде как парень" мог провести эту ночь. Хотя он — натура творческая, легкая, увлекающаяся. Мало ли, что ему в голову взбрело! Может, он остался у Федоровой? Поехал к солистке Ясе, или вообще вспомнил прошлое со своей бывшей девушкой Ксенией? Вариантов множество, и лишь одно было известно доподлинно. Со мной Роман сто процентов не ночевал.

— Нет. Я не знаю, где он был, мне пришлось уехать пораньше, и вообще… — голос оборвался. Я всхлипнула и зажала рот рукой, чтобы не разрыдаться прямо в трубку.

Декан помолчал с минуту. Можно было только догадываться, какие мысли и чувства одолевали его в эту минуту, но мне было совершенно не до того.

— Ладно, это на самом деле не столь уж и важно. Сможете сегодня встретиться со мной? Вы не очень заняты?

Я застыла с прижатой ко рту рукой и от удивления даже забыла, что собиралась плакать. Так важно или не важно? Встретиться с ним СЕГОДНЯ? Что-то он путается в показаниях и вообще все это выглядит ОЧЕНЬ подозрительным.

— Но институт сегодня не работает… — пробормотала я.

— Скину название и локацию ресторана. Договорились?

— Да… То есть, нет! У меня куча дел, если честно, сегодня совершенно точно никак…

— Я настаиваю, Марго, — он произнес это спокойным, низким, лишающим воли к сопротивлению голосом, и у меня сразу отбило желание спорить и пререкаться. Оказалось, я совсем бессильна против чар этого баритона — и не столь важно, отцу или сыну он принадлежал…

Пугающее открытие.

Буквально через минуту после звонка в мессенджер пришло сообщение с этого же номера. Вода в раковине почти переливалась через край, в дверь стучала мама, вопрошая, не утонула ли я ненароком… Я отмахнулась от мелочей жизни и ткнула на иконку адресата. Аватарки не было, вместо нее красовался серый кружочек с изображением камеры.

Фу, ну что за древность! Сразу видно, писал человек старшего поколения, который с гаджетами на "вы". Даже мой папа, и то себе какой-то цветочек поставил, а этот не сумел…

Зато "этот" сумел скинуть геометку. Я открыла карту и почувствовала холодок под ложечкой. Ресторан "Юпитер" находился в опасной близости от моего дома, буквально в половине остановки метро. Откуда Вениамин Эдуардович знает, где я живу? Ах, да, личное дело…

Стоило мне выйти из ванной, как на меня накинулась мама, решительная желающая знать, что вообще происходит. А происходило что-то нездоровое. На меня с удвоенной силой накинулась головная боль и параноидальные подозрения. Зачем ему понадобилось звать меня на встречу, да еще и сегодня? Наших постоянных и мучительных столкновений в Ливере уже не достаточно, нужно поддать жару и вынудить меня-таки перевестись? Или он хочет лично отчитать меня за то, что недосмотрела за его Романом?

Впрочем, даже если и так? Жизнь стала мне не мила после вчерашнего вечера. Вся моя "куча дел" заключалась в том, чтобы страдать, мучиться от неведенья, ругать себя, снова страдать и так по кругу. Если разбавить все это дело бодрящей ссорой с Эдуардогоргонычем, хуже не станет.

Декан назначил мне встречу на семь вечера. Кое-как дотерпев до положенного времени, я чинно расцеловала маму и папу на прощание и отправилась на свидание с деканом. Про то, что у декана прослеживались маниакальные наклонности, и была вероятность больше никогда не увидеть мать с отцом, я старалась не думать.

Я дошла до ресторана за двадцать минут. Обстановка в нем царила благородная, строгая, старомодная. Кажется, "Юпитер" был свидетелем падения коммунизма, но пытался это скрывать. Этим он напоминал Ливер: прикрывал пожилую сущность свежим фасадом. Но если старость литературного была неискоренима, то здесь возраст заведения вполне удачно драпировался новомодными веяниями вроде не к месту висящих телевизоров.

— Вы Маргарита? — спросил меня хостес, видя, как я нерешительно мнусь у входа.

— Да, — и как он догадался? Может, ему вручили фотографию для ознакомления? Из личного дела…

— Я помогу вам раздеться и провожу к Вениамину Эдуардовичу.

Играла тихая классическая музыка, столы стояли на большом расстоянии друг от друга. На белоснежных скатертях поблескивал хрусталь бокалов. Посетителей было, на удивление, много. Они тихо переговаривались друг с другом и выглядели крайне скучно и респектабельно.

Я отдала сотруднику кафе куртку и почувствовала неловкость. В повседневных джинсах и свитере, с низким хвостиком, остатками вчерашнего макияжа под глазами, головной болью и разбитым сердцем — я была здесь чуждым элементом.

Но меня не выгнали за неподобающий вид, а провели через большой зал в зал маленький и приватный. Уже подходя к нему, я вдруг поняла, что ступаю по лепесткам роз. Здесь праздновали свадьбу и не убрали после банкета?..

Хостес открыл передо мной дверь, я шагнула внутрь и остановилась. Ноги приросли к полу.

Отец Ромки ждал меня за небольшим столиком, накрытым на двоих со всей присущей "Юпитеру" основательностью. А вокруг стояли букеты с цветами.

Много-много букетов роз.