Дрянной декан (СИ)

27.2. Танец не со мной

Сердце ухнуло в пятки, а затем забилось с удвоенной скоростью. Его предложение чуть не опрокинуло меня с ног — хорошо, что спиной и боком я прислонялась к надежным опорам — а признание вызвало бурю радости и смятения. Но даже оно не могло ничего исправить.

Слишком уж нетипичная у нас ситуация. И даже то, что я ему нравлюсь, не играет роли… Ведь на самом деле ему нравлюсь не я, а память о его первой жене.

— Как "обычные люди" мы не сможем, — выдавила я. — Вы — отец моего парня. И мой декан.

Верстовский ответил не сразу, а лишь тогда, когда печальная мелодия достигла своего драматического апогея.

"Kiss while your lips are still red, while hes still silent", — завораживающе пел певец, так и провоцируя на дурное.

— Тогда хотя бы потанцуем?

— Нет! — упрямо повторила я. — Здесь полно девушек, пригласите кого-то еще.

— Кого конкретно?

— Без разницы. Хоть каждую в порядке очереди, мне все равно! И, кстати, с Романом у нас все чудесно!

— Само собой, — процедил Верстовский сквозь зубы. — Но где же он, не подскажите? Почему оставил вас одну?

Я попыталась высмотреть в толпе своего парня, но в темноте это оказалось задачей повышенной сложности.

— Людям вовсе не обязательно душить друг друга наигранным участием. Иногда дать побыть в одиночестве — лучшее, что можно сделать.

— Это намёк?

— Не намёк. Я уже говорила и скажу ещё раз, прямо и без обиняков — оставьте меня в покое. Ваши чувства — лишь игра. А мне эта забава может дорого обойтись…

Я посмотрела на декана и убедилась, что моя уловка сработала. Теперь никому бы и в голову не пришло, что мы можем флиртовать, настолько кислые и страдающие были у нас лица.

— Забава? — Верстовского даже перекосило. — Как вы можете быть так жестокосердны, Марго? Я готов носить вас на руках, чуть ли не ноги ваши целовать — а вы зовете это игрой?

К моим щекам прилил жар, а в ушах застучала кровь.

— Не надо ни того, ни другого… Мне все известно, — наконец сказала я, жалея, что все-таки осталась на вечеринке. Теперь его слова раз за разом будут всплывать в моей голове: утром, днем, ночью. Мне не будет спасу от собственных мыслей и фантазий. Так и буду представлять, как он подхватывает меня на руки и куда-то несет, несет, несет…

— Что именно известно? — декан нахмурился.

— Все… Ваши настоящие чувства и мотивы, — я отвернулась, давая понять, что разговор окончен, поставила книгу обратно в шкаф и пошла прочь.

Медленный танец подходил к концу. Под слабо горящей люстрой из хрусталя переминались с ноги на ногу несколько пар, остальные были заняты разговорами. И вроде на нас особо никто не пялился… Кроме Юльки.

Она вместе с парой подруг сидела на том же диване, откуда недавно сбежал Верстовский. Одна из девчонок залипала в телефоне, другая мечтательно посматривала на танцующих. Гарденина не думала ни о гаджете, ни о других представителях рода мужского — она буравила меня взглядом, в котором плескалось немое ожидание, приправленное отчаянной надеждой. Ждала, наверное, что я замолвлю за неё словечко.

Я вздрогнула, когда наши взгляды встретились, улыбнулась ей и помахала рукой, давая понять, что ничего особенного не происходит. Как раз в этот момент я услышала сзади торопливые шаги. Верстовский настиг меня и поймал за руку.

— Марго, подожди…

Даже через разделяющую нас половину гостиной я увидала, как расширились глаза подруги. Она выпрямилась и замерла, смотря на декана с недоуменным изумлением. Потом взглянула на меня, опять на него… И вроде как охнула, прикрыв рот рукой.

— Пригласите Юлю на танец, СКОРЕЕ! — зашипела я, отскакивая от отца Ромки на безопасное расстояние и для пущего эффекта ещё и подтолкнула его слегка в спину. — Она ждёт!

Верстовский тяжело вздохнул, нашёл взглядом диванчик со скучающими студентками и медленно подошел к ним, двигаясь словно через неохоту. Я не слышала его вопроса, но знала — он просит Юлю потанцевать с ним.

Делает это ради меня.

Юля вспыхнула, зарделась и вся осветилась внутренним светом, когда Верстовский подал ей руку. Подруга вскочила на ноги, одергивая платье и поправляя волосы. И поцокала каблуками вслед за деканом в центр зала, двигаясь вальяжно, будто королева, хотя ноги ее готовы были сами кинуться в пляс. Уж кого-кого, а ее точно не волновало, что подумают окружающие. Она шла танцевать с любимым мужчиной и ни капли не сомневалась в правильности действий.

Такой целеустремлённости впору было позавидовать.

Я села на освободившееся место, следя за парой Юля-декан с болезненным интересом. Музыка закончилась, но чуткий диджей, видя новых желающих слиться в объятии, включил следующий медляк. Я почти ждала, что декан прижмет Юльку к груди, как делали другие студенты со своими партнершами, но он сохранил дистанцию, будто готовился танцевали вальс или некий другой целомудренный танец. Сама Гарденина, видно, постеснялась к нему льнуть, но даже на расстоянии от него девушка светилась, будто лампочка.

Песня пролетел незаметно. Верстовский отслужил свою повинность и повел Юльку обратно к дивану, сжимая губы и хмуря брови. Я испугалась тому, как целеустремленно он двигался по направлению ко мне, и как можно скорее притворилась спящей — благо, было уже не привыкать.

— Не желаете ли потанцевать? — услышала я его вопрос и плотнее сомкнула глаза. Тело слева от меня встрепенулось и покинуло насиженное место: декан повел "выгуливать" следующую студентку. Я провернула этот финт со сном еще раз, когда Верстовский подошел к дивану в третий раз, ну а после он и сам втянулся в процесс.

Он приглашал девушек одну за другой, и девушки, сначала не верящие в происходящее, постепенно начали сами занимать очередь на танец с деканом. Даже Димка, исполняющий обязанности диджея, в конце концов плюнул на все, забил в плейлист медленных композиций на час вперед и ушел выпивать с друзьями.

Я давно перестала притворяться спящей, но отец Ромки больше не подходил ко мне и даже не смотрел в сторону диванов. Он работал четко, как конвейер: собирал обделенных мужским вниманием студенток по всей гостиной, некоторых отлавливал в кухне или коридоре. Будто решив претворить в жизнь мое напутствие и перетанцевать со всеми присутствующими на вечеринке студентками, он уделял каждой пару минут своего времени и внимания, а затем шел к следующей счастливице.

Примерно на седьмом-восьмом танце я уже жалела, что отказала ему в такой малости, как медленный танец. И отныне мне хотелось подарить ему долгую, сладкую и мучительную… смерть. Насколько я видела, он ни к кому не приставал — напротив, был со всеми предельно вежлив и внимателен, никого не лапал, не заигрывал, полномочий не превышал. Но то, что он делал это мне назло, было очевидно.

Что и говорить, девушки от такой обходительности просто млели. К тому же, многие парни к тому времени уже потеряли товарный вид и спортивный интерес к привлечению представительниц противоположного пола: кто-то ушел на кухню с чисто "мужскими" разговорами, кто-кто курил на крыльце, а большая часть студентов была так пьяна, что полусидела-полулежала на любых пригодных для того поверхностях.

В тот момент, когда я почти достигла точки кипения и решила пойти отбивать декана от многочисленных соперниц, ко мне подошел Женька.

— Вот ты где, красотка! А я тебя по всему дому ищу. Держи, — он протянул мне обещанный коктейль.

Я не стала интересоваться, что в нем, просто выпила напиток залпом, каким-то чудом не подавившись плававшими в нем мелкими кусочками льда.

— Ух ты, какая решительная, — усмехнулся он. — Может, и танцевать со мною пойдешь?

— Пойду! — решительно встала я и сама направилась в центр гостиной, где осталась всего одна пара: неутомимый Верстовский с очередной партнершей. Ну а что? Декан занят другими студентками уже битый час подряд, Рома вообще пропал с концами, а свято место, как говорится, пусто не бывает…

Обрадованный басист побежал за мною следом. Стоило нам встать рядом для танца, и он сразу же прижал меня к себе, положив одну руку мне на плечи, а другую на талию. Его объятие было гораздо более тесным, чем я на то рассчитывала. В конце концов, Рома вроде как его друг… Или уже никто не верит в серьезность наших отношений?

Из-за того, что Женька не отличался высоким ростом, наши лица оказались примерно на одном уровне. Он уставился мне прямо в глаза, а губы его мельтешили где-то совсем рядом… Чтобы не видеть их, я прильнула к нему еще теснее и положила голову ему на плечо. Теперь он дышал прямо мне на ухо, но лучше так, чем опасаться, что он полезет с поцелуями. Он уткнулся в мои длинные волосы, а я — в его, и так мы неловко переступали с ноги на ногу, словно жуткий сиамский близнец с двумя парами ног.

Никогда не понимала прелести медленных танцев. А вот Евгений искренне кайфовал, судя по его сопению, которое становилось все более рваным и горячим. К тому же, меня снова повело от выпитого, и приходилось самой цепляться за парня, чтобы не упасть со своих дурацких каблуков.

Кому уж точно не понравился наш страстный тандем, так как это танцующему поодаль Верстовскому, который держал свою партнершу на приличном расстоянии от себя. Я имела возможность лично убедиться в этом, когда мы с Женьком в очередной раз повернулись вокруг своей оси. Глаза декана полыхали таким лютым огнем, что, будь у меня хоть чуточку больше благоразумия, я бы уже пряталась где-нибудь в шкафу. Чулки-дезертиры, и те почуяли неладное и теперь усиленно готовились к капитуляции с места намечающегося боя — медленно, но верно сползали с бедер, так что кружевные резинки, по ощущениям, болтались уже почти у самых коленей.

Но Вениамин Эдуардович сам напросился, ей богу! Вовсе не обязательно было досаждать мне таким количеством медляков с другими. Достаточно было просто держаться подальше.

Вероятно, только врожденная вежливость не позволила отцу Ромки бросить свою партнершу посреди танца и не размазать Женька (и меня заодно) катком по асфальту. Более того, он не сделал этого и после того, как мелодия подошла к концу. Он пожелал всем оставшимся в гостиной спокойной ночи, поблагодарил девушек за доставленное ему удовольствие (я в их число не входила, само собой), и отбыл к себе в спальню.

Сразу после этого я оттолкнула от себя бармена, который намеревался пойти на второй круг, и попросила его больше не досаждать мне. Выпитый коктейль сделал меня жесткой и категоричной. Я задумалась… а что теперь?

После того, как Верстовский покинул тусовку, мне стало больше некому мстить. Юля сидела в окружении возбужденных девчонок и с жаром доказывала им, что декан первой пригласил на танец ее, и потому именно она является его главной фавориткой и любимой женой во всем гареме. Евгений меня достал дальше некуда, а Роман… Роман как сквозь землю провалился. Да и не он один: в гостиной к часу ночи остались лишь сильнейшие.

Что ж, первым делом я решила снять чулки, терпеть поползновения которых стало просто невыносимо. На выходе из гостиной я столкнулась со Стасом Мильневым, хмельным и оттого еще более неприятным.

— Рит, а о чем вы с деканом так долго разговаривали в темном углу? — одногруппник увязался вслед за мной. — Он что, пристает к тебе? Между вами что-то есть?

— Забей, Мильнев, — я отмахнулась от него, как от назойливой, неприятной мухи, и пошла по коридору к ближайшему туалету. Вероятность девяносто процентов, что назавтра он из случившегося на вечеринке ничего не вспомнит. Как и я.

— И все-таки, Красовская, как-то это все очень подозрительно. Кстати, ты не видела Маринку? Ну, мою новую девушку…

Не слушая его болтовню, я дошла до санузла, открыла неплотно притворенную дверь в туалет и остановилась на пороге. Входить внутрь как-то резко перехотелось: напротив входа, спиной ко мне, стоял Ромка. Парень не заметил моего прихода, он самозабвенно целовал какую-то девчонку, прижимая ее всем телом к стене. А нет, теперь понятно, какую — я разглядела ярко-рыжие волосы, тонкие руки, обхватившие МОЕГО парня за туловище. И на этом все. Больше ничего видно не было.

Из-за моего плеча в туалет заглянул Стасян, и тоже оторопело замер, увидав своего лучшего друга.

— Вот и нашлась твоя Марина, — я прикрыла дверь в туалет и пошла обратно в гостиную. Мне было все равно, как отреагирует на произошедшее Мильнев: устроит скандал с криками и мордобоем или последует моего примеру и возьмет паузу на осмысление. Я не хотела в этом участвовать.

Вернувшись в зал, я все-таки сняли чулки — скатала их к щиколоткам прямо у стены и оставила лежать на подоконнике. Немного постояла, подумала, убедилась, что никому из присутствующих нет до меня никакого дела… и приняла решение. Во мне крепла уверенность: мрачная, злая, напитанная обидой, разочарованием и душевной болью.

После коротких раздумий я взяла наполовину початую бутылку шампанского и, покачиваясь на каблуках, вышла из гостиной. Свернула в коридоре направо, поднялась по лестнице и оказалась на втором этаже.

С младшим Верстовским все покончено, это ясно. Осталось отвадить от себя старшего. И если для этого придется пойти на крайние меры… Если он сможет забыть меня только после того, как получит желаемое; если закроет свой ужасный гештальт лишь тогда, когда уложит меня в постель…

Так тому и быть.

Аудиотрек к главе: Nightwish — While Your Lips Are Still Red