Дрянной декан (СИ)

23.1. Спермотоксикоз

Я снова плохо спала. То ругала декана последними словами, то погружалась в полу-воспоминания, полу-фантазии, в которых выдерживать его присутствие в моей жизни можно было лишь одним способом: перестать сопротивляться течению обстоятельств. Отдаться реке эмоций в надежде, что она знает, как лучше, и в итоге вынесет меня именно туда, где мне следует оказаться.

И это место было не просто садом Верстовского. Это была точка между небом и землей, в подвешенности, невесомости… Там, где приходится оставить все свои прошлые убеждения, мысли, заверения самой себя в том, что правильно, а что — нет. Отказаться от старого и впустить в душу новое.

Очень страшное место — темное, незнакомое, пугающее до дрожи. Я чувствовала, с него начнется совершенно новая глава в моей истории. И она принесет такие события и перевороты, о которых сейчас даже не грезится.

Верстовский ушел из гостей явно задетый за живое. Но откажется ли он от своих притязаний? Я столько раз отталкивала его, унижала, практически оскорбляла. Любой нормальный мужчина уже давно сделал бы ноги, или попытался научить меня уму-разуму более радикальными способами. Этот же — терпел. Почему?

Может, он слабак и подкаблучник? Вряд ли. Весь его стиль общения, когда дело касалось не меня, говорил об обратном.

Что еще я должна сделать, чтобы окончательно отвернуть его от себя? Есть ли у него точка кипения, и когда она будет достигнута? Неужели желание затащить меня в постель так сильно, что он готов растерять последние крохи гордости и самоуважения по пути к этой цели?

Почему ему сдалась именно я? Потому что я уникальная? Не верю. В мире полно женщин, молодых и не очень. И секс — это одинаковые, не отличающиеся разнообразием действия, а не что-то редкое и эксклюзивное.

Хочется соития с некой Марго с четвертого курса? Иди и получи необходимое с любой другой обладательницей всех необходимых для соития атрибутов. А не разводи шекспировскую трагедию со страданиями, преследованиями и маниакальными одержимостями. Или именно в этом Верстовский и нуждался?..

Соглашусь, местами я была с папой Ромки чересчур резка. Ну а как иначе, если он которую ночь подряд не давал мне нормально выспаться?! И даже проснувшись с утра, после нескольких часов тревожного забытья, в голову первым делом лезли мысли о нежном и суровом отце музыканта?

В институт в понедельник я пришла мрачнее тучи. В холле меня встретила Гарденина, жизнерадостна и лучезарна, аки летне солнышко.

— Ты уже знаешь?! Верстовский! — завопила она издалека.

— Чего?! Что еще произошло? — я начала бояться любых новостей, связанных с этой семьей.

— Ромка устраивает у себя вечеринку в субботу! Прямо дома, представляешь?! Будет море выпивки, людей, музыки и отрывалова! Ты знала об этом?

— Ну… Догадывалась, — вздохнула я. Вот так вот, всего лишь за один жалкий день, мои импульсивные слова, сказанные в порыве беспросветной вредности, превратились в главное событие Литературного (после Осеннего бала и Весеннего спектакля, конечно).

И подробно рассказала ей о том, как прошло знакомство Верстовских с моими родителями. Опустив, впрочем, некоторые незначительные детали. О телефоне, пощечине, макияже, странном чаепитии при свечах…

Получается, я не рассказала практически ничего. Правильно говорят: тайны и ложь имеют свойство увеличиваться в размерах, становясь похожими на снежный ком, несущийся с горы под действием непреодолимо влекущей его силы тяжести… Раньше я делилась с подругой всем, а скрывала самую малость, теперь же получалось наоборот — чем дальше, тем больше приходилось от нее утаивать.

— Может, это и не очень правильно по отношению к тебе, — вдруг сказала Гарденина, беря меня под руку, — но я ужасно рада тому, что вы с Ромкой снова вместе.

— Думаешь, это поможет тебе сблизиться с деканом? — сокрушенно покачала головой я.

— Конечно! Смотри, как у нас все складно получается. Раньше я и мечтать не могла о том, чтобы попасть к нему домой! Теперь же, благодаря тебе, я не только увижу их историческую… — ладно, не смотри на меня так, будто собираешься проглотить живьем! — не совсем историческую усадьбу. Но и… — Юля порывисто выдохнула и покраснела, уставившись себе под ноги.

— Что "и"?..

— Я не очень люблю тусовки, ты же знаешь. Но вдруг… Вдруг Вениамин тоже будет дома в субботу ночью?!

Да, именно об этом я и переживала… И потому наметила во что бы то ни стало пропустить намечающееся веселье. Но Юле о том решила пока что не говорить — та переполошится так, что мне волей-неволей придется уступить.

— Если мы с Вениамином начнем встречаться, то сможем часто быть рядом с вами с Ромой, представляешь? — продолжала мечтать Юля вслух. — А если поженимся, то станем дружить семьями! Может, даже вместе жить!

О, она уже и замуж собралась. Конечно, будем жить вместе, отчего нет? Прямо в "исторической усадьбе девятнадцатого века" и поселимся.

Бок о бок с самым "лучшим" свекром в мире, потомком высокородных дворян. Женатым на моей лучшей подруге. Боже милостивый, когда оно все так запуталось? Правильно сказал декан — история, в которую мы с ним угодили, не для чистых и светлых созданий. Беги, Юля. Спасайся, пока не поздно!

Или бежать стоило мне?..

— Все не так просто, как ты думаешь, — выдавила я. — Декан с трудом переносит мое общество на самом деле…

— Это он от одиночества бесится, вот и всего. Найдет себе женщину, сразу перестанет лезть в чужие отношения, — с видом бывалой свахи кивнула Гарденина.

— Хочешь сказать, у него спермотоксикоз? — уточнила я. А что, получается довольно логично. Не зря говорят — долгое воздержание плохо сказывается на мужском эмоциональном здоровье. Вот и у декана с крышей явно не все в порядке в последнее время.

— Ну, Рита… — Юля споткнулась и посмотрела на меня с осуждением. После чего мы дружно расхохотались. Просто согнулись вдвое. Пришлось отойти с прохода и прислониться к стене, иначе мы рисковали свалиться посреди коридора.

— Хорошо, — с трудом сказала я в перерывах между приступами смеха. — Давай спасем декана от его же физиологии! Сделаем из тебя знойную красотку в преддверии вечеринки. Накупим красивых вещей, сексапильного белья…

Юля радостно запрыгала и захлопала в ладоши, я же внезапно перестала хохотать. Перед моим внутренним взором волшебным образом соткалась жаркая сцена: обнаженный по пояс декан, с гораздо более выраженными, чем на самом деле, мышцами пресса, рыча, словно первобытный неандерталец, рвет на Гардениной откровенное, почти ничего не скрывающее белье…

Минуточку! Или он рвет его на мне?..

Реальный мир уступил место грезам. Все вокруг заволок влажный туман, а висящие над головой свинцовые тучи, что я принесла с собой еще из дому, пылко прогрохотали и пролились дождем у меня…. в трусиках.

Звонок на пару спас меня от такой жуткой и, тем не менее, возбуждающей эротической фантазии.

Ух, привидеться же такое! Интересно, а у женщин что-то наподобие спермотоксикоза бывает?.. А то у меня с рассудком тоже не все в порядке…

Я вытерла выступившую на лбу испарину и вернулась к действительности. Ясно одно — продолжительное воздержание губительным образом воздействует на наш с Верстовским здравый смысл. А потому следует как можно скорее закончить этот вынужденный целибат. Мне — отдаться наконец Ромке, а Верстовскому — найти себе женщину. Любую другую, кроме меня.

Я задумалась, кому было бы предпочтительнее отдать страдающего декана: прекрасно знакомой мне Юльке или малоизвестной пока училке из Ярославля?.. Пожалуй, стоит начать с более доступного варианта, а в случае чего подключить и иногородних поклонниц… Размышлять о подобном "кумовстве" было хоть и не слишком приятно, зато необходимо.

Юлька уже давно умчалась на первую пару, а я все еще стояла столбом посреди главного холла, не в состоянии отбросить неподобающие мысли.

Ох, этот проклятый Верстовский! Соблазнил меня-таки своим Шекспиром…