Дрянной декан (СИ)

21.1. Пощечина

Такого вероломства от высоконравственного Вениамина Эдуардовича я никак не ожидала. Как он только смел!..

Где он нашел столько совести! Какое у него широкое понятие допустимого… Съедать глазами мои ноги, читать мне Шекспира — так читать, что я потом целую ночь уснуть не могла, ибо грезила его томным голосом — и при этом переписываться с заумной училкой из Ярославля!

Я считала себя единственным увлечением декана. Сладкой запретной страстью, что ворвалась в размеренное течение его серой жизни и раскрасила ее яркими красками. А у него таких красок, оказывается, что карандашей в пенале художника… Может, у него в каждом провинциальном городе обитает подобная "Аделаида"? И на стажировку он приглашает всех без разбора, просто доезжают они редко и далеко не все…

А кем тогда для него была я? Быстрым способом утолить пресловутую сексуальную жажду в перерыве между поездами?!

— Марго, чего сидишь, как приклееная? — вернувшаяся с кухни мама шикнула на меня, проходя мимо. — Помоги мне убрать со стола!

Ох, вот это она зря… Мои руки так дрожали от ярости, что тарелки подверглись большой опасности. Пока я собирала их в стопку, они жалобно дребезжали, предчувствия возможную гибель. Кое-как доперев посуду до раковины, я облокотилась о стену и обняла себя руками, постепенно успокаиваясь. Нужно срочно прийти в себя, иначе переполняющая меня злость вырвется наружу, и милый вечер в дружеской обстановке перестанет быть таковым.

Вовремя все-таки мама решила увести меня из гостиной и унести подальше вилки и ножи… Еще минута, и они могли бы быть использованы не по назначению. Хотя с чего я вообще так остро реагирую? Ну найдет себе декан старушку, соответствующую его статусу и годам, мне-то что с того?

Станет только лучше. Я вздохну с облегчением и перестану трястись от упоминания его имени. Снова обращу внимание на ровесников… может, снова полюблю Ромку, с которым мы вроде как опять встречаемся, и за которого меня активно выдают замуж прямо в этот самый момент…

— Мне интересно узнать больше про британский университет, в котором училась Марго, — донесся из гостиной любезный голос декана, и я вскипела по-новой.

— Марго училась непосредственно в Лондоне, в Кингс Колледже, — с гордостью начал папа, совершенно не волнуясь о том, что посвящает Верстовского в дела, в которые я его посвящать не хотела. — Перед этим она два года углубленно изучала английский язык и подтягивала предметы до необходимого уровня. Потом закончила школу с отличием и подала документы на трехлетнюю программу Сравнительного литературоведения. Вообще-то обучение в британских вузах платное, но нам повезло попасть на бюджет. Еще будучи школьницей, Рита писала прозу и поэзию и участвовала в международных конкурсах. Там что Кингс Колледж с удовольствием одобрил ее заявку на поступление. А когда трехлетний курс закончился, она вернулась обратно.

— Марго — талантливая и амбициозная девушка, — как бы между прочим, сказал декан. Мне почудились нотки восхищения в его голосе, и колени снова затряслись — но на этот раз не от злости. Я подкралась к выходу с кухни, чтобы лучше слышать разговор родителей. — Насколько я понял, она получила диплом бакалавра международного образца и ей совершенно необязательно было идти учиться еще и в российский вуз. Она могла бы закончить обучение или поступить в магистратуру Великобритании…

— Верно, — согласилась мама. — Но Риточка очень любит учиться. И вообще, она у нас тихая, домашняя девочка. Сказала, что соскучилась по дому и друзьям. В вашем институте, кстати, числится ее подруга детства, Юля Гарденина. И мы пока сделали паузу на Великобритании. Если что, она сможет вернуться туда после того, как получит еще и российский диплом.

Последовала пауза. На меня нахлынула грусть — мама забыла упомянуть о том, что, хоть обучение было и бесплатным, сама жизнь в одном из крупнейших мегаполисов Европы обходилась нашей семье весьма недешево. Так что вряд ли я вернусь в Лондон в обозримом будущем.

— Ну теперь-то мы ее уже не отпустим, — неловко рассмеялся декан, и у меня заколотилось сердце. — Правда, Роман?

— А?.. — Рома, судя по звуку захлопываемой двери, только что вернулся с балкона.

— Мы тоже не хотели бы снова расставаться с нашей дочкой, — подключилась к неуместному смеху мама. — Хотите, я покажу вам Ритины грамоты и дипломы с конкурсов?

— Конечно.

— Тогда пойдемте. Они у нее в спальне.

Послышался скрип отодвигаемых стульев. А затем топот ног, дружно проследовавших по коридору в сторону моей спальни.

— Мама, ну зачем? Кому интересны какие-то дипломы?! — запротестовала я и кинулась вслед за всеми, но меня особо никто не слушал. Веселая компания шла на экскурсию, смотреть почетные грамоты и восторгаться литературными успехами "тихой, домашней Риточки".

Гостиная опустела — там остался один папа. Зато в моей спальне, стоило там оказаться маме, мне и семье Верстовских, сразу стало чересчур тесно. Еще никогда в розовой комнате не перемещалось столько народа за раз. Я чуть не провалилась сквозь землю от стыда, пока Ромка с деканом со снисходительными улыбочками рассматривали старые обои в выгоревший цветочек, кружевные занавески, бежевое покрывало на узкой кровати…

— Какая у тебя чудесная спальня, малыш, — умилился Рома и чмокнул меня в висок.

Да уж, не просто чудесная, а прямо-таки аутентичная. Теперь Верстовский точно никогда меня не бросит: жалость не позволит.

Когда я только уехала учиться в Англию, родители начали делать ремонт. Вот только в детский комнате его решили провернуть в самую последнюю очередь. А потом деньги закончились, и обещанная реновация до моей спальни так и не докатилась.

— Вот и награды, — мама тем временем бесцеремонно залезла в старую тумбочку со следами наклеек, которые были приклеены еще при царе Горохе, и достала оттуда стопочку грамот, каждая из которых гордо покоилась в рамке. Когда-то они висели на стенах. но потом были убраны с глаз долой по моему настоянию.

— Там в соседнем ящике нижнее белье, — повысила голос я. — Не хочешь тоже показать?

Рома прыснул и покатился со смеху, декан закатил глаза и взялся за сердце. Мама же была возмущена, чего и следовало ожидать.

— Как ты себя ведешь, Маргарита? — возмутилась она. — Причем здесь твое белье? Простите ее, Вениамин Эдуардович. Она сегодня сама не своя.

— Молодежь, — загадочно изрек отец Ромки, поигрывая желваками. — У них одно на уме. Давайте пройдем в зал. Мне кажется, Марго некомфортно оттого, что мы вторглись в ее комнату.

— Хорошо, — вздохнула мама. — Мне как раз пора угощать вас тортом. Чай, наверное, уже заварился.

Почетная делегация наконец-то двинулась на выход из моей спальни.

— Рома, иди помоги Марине Васильевне! — скомандовал декан.

— Конечно, пап, — парень вместе с моей мамой скрылся на кухне. Я хотела прошмыгнуть мимо декана и присоединиться к папе, ожидающему в зале, но мужчина внезапно перегородил мне дорогу, остановившись в дверях спальни.

— Чего?! — я поняла, что впервые за сегодня обращаюсь к нему напрямую. Некстати вспомнила злосчастную переписку с Аделаидой… Внутри снова поднялась волна злости. Он продолжал стоять, глядя на меня сверху вниз с нехорошей усмешкой.

— Дайте пройти! — раздраженно прошипела я, видя, что он не собирается трогаться с места, и толкнула его в грудь.

— А знает ли ваша мама, чем занимается её "хорошая девочка" по ночам?.. — декан понизил голос до завораживающего шепота и перехватил мою руку. — В своей маленькой розовой спаленке, этими самыми крохотными ручонками?.. — он быстро поднёс ладонь внутренней стороной к своему рту и жадно поцеловал пальцы.

— Что вы имеете ввиду?! — я отдернула руку и с возмущением уставилась на него. Меня колотила крупная дрожь. Знала же, о чем он… Но препочла притвориться невинной овечкой.

— Как часто вы ласкаете себя, Марго?.. — он навис надо мной, наступая на меня и тесня к стене. — Вы ведь тогда кончили?.. Когда мы… — он не договорил. Внезапная хлесткая пощечина стёрла непристойность с его губ.

Верстовский отстранился.

Я выдохнула сквозь зубы, в оцепенении глядя ему в глаза. С ужасом понимая, что побила не кого-то, а декана собственного университета. Рука взлетела сама… Я даже не поняла, как это получилось. Всего одно мгновение забытья и непереносимых эмоций, кровь шибанула в голову и вот… Вениамин молчал, а на его правой скуле расцветал ярко-розовый бутон пиона. След от удара алел свежим цветком и выделялся на фоне бледной кожи, заметный даже в полутьме коридора.

— Совсем с ума сошла, Красовская? — глухо произнёс декан, отбрасывая официальный тон и переходя на "ты". Он и без зеркала знал, что происходит с его лицом. — И что мы теперь будем делать?.. Твоя мать ждёт меня на чай в соседней комнате!