Князь: Попал по самые помидоры 18+

Глава 14 Каменное сердце. Каменный ствол

Лесная дорога петляла между сосен, взбираясь все выше в предгорья. Воздух становился чище, острее пахло хвоей и… чем-то сернистым. Цель была близка. И там, на небольшой поляне, у ручья, ждало наше «спасение» — просторная, но без особых изысков карета, запряженная четверкой выносливых горных коней. Рядом, как и обещал Годфрик, ждали двое его «верных орлов» — те самые рыцари, что не попали под раздачу у ворот. Они стояли навытяжку, сверкая начищенными, хоть и походными, латами. И… она.

Рыженькая. Кудрявая. С большими, как у лесной рыси, зелеными глазами и хвостом, который так и норовил завиться в нетерпеливую спираль. Кошкодевочка Годфрика — «Мурка». Она была одета в простую, но чистую тунику и штаны из мягкой кожи, подчеркивающие ее ловкую фигуру. Увидев нас, она мгновенно опустилась в низком, изящном поклоне, почти касаясь лбом земли. Ее рыжие ушки прижались.

— Ваше Несравненное Светлейшество, — ее голосок прозвучал мелодично, с легким мурлыкающим акцентом. — Для меня величайшая честь сопровождать Вас и познакомиться лично. Я — Муррен. Но… все зовут Мурка. — Она подняла голову, ее зеленые глаза смотрели на меня с искренним, почти щенячьим восторгом. — Господин Годфрик говорил, Вы… как Солнце! И как Гроза! И что у Вас… очень важный стержень!

Годфрик, уже слезая с коня и с грохотом роняя свои мешки рядом с каретой, заухмылялся во всю свою богатырскую физиономию.

— Моя! — протрубил он, гордо тыча толстым пальцем в Муррен. — Видали, милорд? Огонь-кошечка! И молчит! Как… как могила! Точнее, как кошка, которой рыбу дали! — Он подмигнул так многозначительно, что могло означать что угодно. — Хе-хе! Залезайте, залезайте! Источники уже парят! Чуете сероводород? Аромат свободы!

Я кивнул Муррен, стараясь сохранить княжескую невозмутимость, хотя ее сравнение с «солнцем и грозой» и упоминание «стержня» от Годфрика заставили внутренне поежиться.

— Приятно познакомиться, Муррен. Поднимайся. — Я открыл дверцу кареты. Внутри пахло кожей, сеном и… надеждой на покой.

Мы устроились внутри. Карета тронулась, подпрыгивая на ухабах. Годфрик занял целое сиденье напротив, сияя как новогодняя елка. Я — у окна, наблюдая, как мелькают сосны и скалы. Муррен умостилась рядом с Годфриком, но так, чтобы видеть меня, ее хвост нервно подрагивал. Рыцари гарцевали по бокам кареты, бдительно озираясь — видимо, ожидая нападения бюрократов или рассерженных гидрологов.

Первые минуты ехали молча. Только стук колес да храп коней нарушали тишину. Годфрик достал плоскую флягу, отхлебнул, крякнул с наслаждением и протянул мне:

— На, милорд! Согревающее! Для храбрости! Или… для расслабления! Перед «обогащением»! Хе-хе!

Я махнул рукой. Расслабиться хотелось на трезвую голову. Хотя бы сначала. Муррен смотрела то на меня, то на Годфрика, то в окно. Казалось, она вот-вот лопнет от любопытства и восторга. Предвкушение отдыха витало в воздухе, густое, как горный туман. Ни Лиры. Ни Ирис. Ни Элианы с ее бирюзовыми трагедиями. Только горы, источники, бухло, Годфрик, его кошечка… и тишина. Рай.

— Господин Князь? — тихий, мурлыкающий голосок Муррен нарушил идиллию. Она наклонилась вперед, ее зеленые глаза широко распахнуты. — А… а у нас тройничок будет?

Я замер. Глоток воздуха застрял в горле. Годфрик поперхнулся своим «согревающим».

— Чего⁈ — выдавил я, не веря ушам.

— Ну… — Муррен смущенно перебирала край туники, но ее взгляд был предельно серьезен. — Вы же вдвоем. А я… одна. Вы меня… вдвоем возьмете? Я… я не против! Я гибкая! И умею! — Она вдруг гордо выпрямилась. — Меня в Эрмхаусбе учили! Для высшей чести! Обслуживать Драконью Кровь! Всеми… способами! — Она многозначительно кивнула, ее хвост вытянулся стрелой. — Господин Годфрик сказал, Вы… очень требовательный! Надо соответствовать!

Я уставился на Годфрика. Он побагровел, отчаянно откашливаясь, и махал руками, как мельница.

— Не-не-не, Мурка! Ты не так поняла! Я говорил, что князь… эээ… требовательный к качеству воды в источниках! И к закускам! А не к… к тройничкам! — Он обернулся ко мне, его лицо выражало панику и глубочайшую невинность. — Милорд, клянусь булочками Роксаны! Я ей только про Ваш высокий вкус говорил! И про… про стержень княжеской воли! А она… она, видимо, решила, что…

Муррен надула губки, явно разочарованная.

— А… ну ладно. — Она потупилась. — Просто… если что… я готова. Для Вас, Ваше Светлейшество. Что угодно. — Она бросила на меня такой преданный, жертвенный взгляд, что стало неловко.

Годфрик, видя мою каменеющую физиономию, решил разрядить обстановку своим коронным методом.

— Да ладно, господин! — он хлопнул меня по колену так, что я вздрогнул. — Не обращайте внимания! Кошечка у нас пылкая! Мечтательница! Для Вас, конечно, что угодно! И тройничок, и квартет, и целый оркестр, если прикажете! Хе-хе! Главное — чтобы Вам понравилось наше «Каменное Сердце»! — Он снова подмигнул, уже более уверенно. — А там… видно будет! Может, и кошечка пригодится… для массажа! Или песен! Она мурлыкает — заслушаешься!

Карета, подпрыгнув на особенно крупном камне, выехала из леса. Перед нами открылась долина, окруженная скалами. Посередине, в клубах белого пара, били из земли горячие источники, стекая в естественные каменные купели. Рядом стояло несколько простых, но крепких срубов — видимо, «центр духовного обогащения». Воздух звенел тишиной и парил.

Рай. Почти.

Я вздохнул, глядя на клубы пара. Предвкушение отдыха было слегка подпорчено образом «тройничка» с пылкой кошкодевочкой и Годфриком. Но все равно… тишина. Никаких визгов. Никаких бирюзовых глаз, полных слез. Никаких розовых ушей, дрожащих от ярости.

— Ладно, — пробурчал я, открывая дверцу кареты и вдыхая терпкий запах серы. — Пошли «обогащаться». А насчет «тройничка»… Муррен, ты лучше Годфрика помассируй. У него, видишь ли, от «огненной воды» спина болит. Часто. Очень.

Годфрик просиял. Муррен весело мурлыкнула и тут же пристроилась к его мощной спине, ловко надавливая когтистыми пальчиками на предполагаемые болевые точки. Годфрик застонал от блаженства.

Я шагнул к ближайшей купели. Пар обволакивал лицо. Горячая вода манила. Один день. Один чертов день…

Только бы «девочки» не просекли, где «Каменное Сердце», — мелькнула крамольная мысль, пока я сбрасывал камзол. — И чтобы эти идиоты-рыцари не проболтались про булочки…

Где-то далеко, за горами, будто в ответ на мою мысль, прозвучал едва уловимый, злобный кошачий вопль. Или показалось? Наверное, показалось. Надеюсь.

«Каменное Сердце» встретило нас клубами пара, шипящим шепотом воды и дикой, первозданной красотой. Источники били прямо из черных вулканических скал, наполняя несколько естественных каменных купель водой молочно-бирюзового оттенка. Пар висел плотным одеялом, а запах сероводорода (тот самый «аромат свободы», как его назвал Годфрик) был густым, но не неприятным — он обещал расслабление мышцам, измотанным интригами и бегством. Видно было, что место облагорожено, но без излишеств: деревянные настилы у купелей, скамьи из грубого камня, навес от дождя. Требовались вложения — капитальные купальни, раздевалки, может, гостиницу для знати… Но сейчас, в своей природной простоте, оно было безупречно. Диким. Настоящим.

Я не стал церемониться. Сбросил дорожный камзол, сапоги, штаны — прямо на деревянный настил — и плюхнулся в ближайшую, самую большую купель. Горячая, почти обжигающая вода обняла тело мгновенно. Мышечное напряжение, тревога, остатки чугунной тяжести в голове — все поплыло прочь с шипящими пузырьками. Я закинул голову на теплый камень борта, зажмурился и издал стон блаженства, который эхом отразился от скал.

— ООООООО ДА-А-А-А! — грохнул Годфрик, не отставая. Он не заходил — он влетел в соседнюю купель с разбега, как броненосец на параде. Вода выплеснулась через край, окатив настил. — Вот это пар! Вот это вибрации! Чувствую, как мудрость в мозги прет! Как лавина! — Он бултыхался, как довольный бегемот, расплескивая воду. — Мурка! Где ты, огонь-кошечка? Освежай князя! Подноси… эээ… водичку! Духовно обогащай!

И тут началось.

Сначала появилась Муррен. Она ступила на настил, и солнечный луч, пробившийся сквозь пар, осветил ее. Совершенно обнаженную. Ее рыжая кожа, усыпанная веснушками, казалась позолоченной. Зеленые глаза сияли, розовые ушки игриво подрагивали. Хвост вился за ней, как отдельное существо. Она была… сияющей. Живым воплощением кошачьей грации и беззаботности.

— Господин Князь… — начала она, но не закончила.

Потому что за ней, как из-под земли, выросла еще одна. И еще. И еще. Два десятка. Серьезно. Два десятка девушек. Всех оттенков кожи, волос и статей. Одни — пышные, как спелые персики, другие — стройные, как молодые березки. Смуглые, бледные, рыжие, брюнетки, блондинки. Все — обнаженные. Все — сияющие улыбками и предвкушением. Все — смотрящие на меня с обожанием, смешанным с хищным любопытством.

— Оу… оу… оу… — только и смог выдавить Годфрик, его глаза стали размером с блюдца. — Господин… это… это не девицы… это целая рота духовного обогащения!

Девушки хихикнули, как стайка лесных птичек. Играючи, почти не касаясь земли, они сбежали по ступенькам в мою купель. Вода, казалось, вскипела от такого наплыва тепла и плоти. Они окружили меня мгновенно, плотным, ароматным (пачули, жасмин, простая горная трава) кольцом.

— О, Князь! — зашептала одна, с густыми каштановыми волосами до пояса, запуская пальцы мне в волосы. — Какая честь!

— Какой Вы сильный! — прильнула ко мне к другому боку миниатюрная брюнетка с глазами цвета ореха, ее упругая грудь прижалась к моему плечу. — Как настоящий Дракон!

— Великий! — вздохнула третья, статная блондинка, уже скользя рукой по моей груди под водой. — Мы слышали легенды! Но Вы… Вы превосходите их все!

Я почувствовал, как легкая краска стыда заливает лицо. Ну серьезно! Двадцать голых девушек! В одной купели! И все внимание — на меня. Их руки — десятки теплых, нежных, но настойчивых рук — скользили по моим плечам, спине, груди. Кто-то массировал шею, кто-то целовал плечо, кто-то просто прижимался, мурлыча от удовольствия.

— Ах, да-да! — раздался довольный голос Муррен. Я еле успел мельком увидеть ее через водяную завесу и девичьи тела. Она уже сидела верхом на Годфрике в соседней купели, ее рыжий хвост весело хлестал воду, а она сама ритмично подпрыгивала, издавая довольное мурлыканье. Годфрик блаженно закатил глаза, его руки покоились на ее бедрах. — Не стесняйтесь, девочки! Обслуживайте Его Светлейшество! Покажите ему всё гостеприимство «Каменного Сердца»! — крикнула она, прежде чем ее голос потонул в собственных мурлыкающих стонах.

И тут случилось то, от чего у меня перехватило дыхание. Миниатюрная брюнетка, та самая, что прижималась ко мне грудью, лукаво улыбнулась, глубоко вдохнула… и скользнула под воду. Я почувствовал, как ее теплые губы обхватывают мой уже давно проснувшийся и заинтересованный «ствол». Через секунду к ней присоединилась статная блондинка, занявшаяся… ну, скажем так, основанием. А третья девушка, с огненно-рыжими кудрями, пристроилась рядом, страстно целуя меня в губы, отвлекая от невероятных ощущений под водой.

Они работали слаженно, как опытная команда. Одна за другой, задержав дыхание, они ныряли, чтобы ласкать меня ртом, языком, губами. Другие продолжали массировать, целовать шею, уши, грудь, нашептывая что-то сладкое и восхищенное. Это был не просто секс. Это был водоворот поклонения, обожания, сосредоточенного на моем теле, на моем удовольствии. Вихрь нежных рук, горячих губ, скользких языков и мокрых волос.

В моей голове, затуманенной паром, водой и нахлынувшим кайфом, пронеслась единственная ясная мысль, как удар молнии: «Даааа… Вот оно. Вот таким должно быть настоящее почтение. Без споров. Без визгов. Без токсичных игр. Просто… служение. Искреннее. Страстное. И абсолютно безоговорочное. Я — Князь. И это — мое.»

Я откинул голову назад, закрыл глаза и полностью отдался этому безумному, сладкому, влажному вихрю. Звуки хихиканья девушек, довольное мурлыканье Мурки и хриплые вздохи Годфрика слились в единую симфонию «духовного обогащения». Горы. Источники. Двадцать поклонниц. Годфрик с его кошечкой. И ни одной намеченной фурии в пределах видимости. Совершенство. Пусть даже временное. Но черт возьми… оно того стоило.

Вода в купели буквально кипела. Не от серных источников — от тел, страсти и той первобытной энергии, что вырвалась на свободу вместе с нами. Мир сузился до острых ощущений: скользкая кожа под ладонями, горячее дыхание на шее, мокрые поцелуи, жадные губы, захватывающие мой уже не знающий покоя «ствол». Я кончил в рот той самой брюнетке, ощущая, как ее глотка сжимается в последнем спазме, слыша ее довольное бульканье под водой. Мои глаза разбегались, пытаясь охватить необъятное — груди, киски, попки, десятки совершенных форм, мелькающих в белом пару и брызгах. Я жадно лапал всех, до кого мог дотянуться, теряя ощущение, где чье тело — все слилось в один горячий, мокрый, восхитительный клубок плоти, посвященный мне.

Я не заметил, как меня вытащили из воды. Очнулся уже на теплом деревянном настиле возле купели, прислонившись спиной к грубому камню. Голова гудела, тело ныло приятной усталостью, но «стержень» княжеской воли, как его назвал Годфрик, стоял непоколебимо, будто выкованный из орихалка. Над ним уже властвовала одна из красавиц — высокая шатенка с пышными бедрами и взглядом хищницы. Она пристроилась сверху, обхватив мои бедра ногами, и начала скакать с такой силой и азартом, что настил под нами заскрипел. Каждый ее мощный толчок вгонял меня в камень, выбивая из груди стон смешанный с восторгом.

— Ох, Князь! — стонала она, запрокидывая голову, ее груди плясали в такт движениям. — Какой же Вы… ненасытный! Сильный! — Ее слова потонули в криках других.

Две девушки прильнули к нам по бокам. Одна ласкала ее пышную грудь, сжимая, щипая соски, заставляя вскрикивать от смеси боли и наслаждения. Другая прижималась ко мне, ее губы искали мои соски, язык скользил по груди, а рука опустилась ниже, играя с моими яичками, сжимая и отпуская, посылая новые волны огня в живот. А потом… третья, рыжая бестия с озорными веснушками, просто плюхнулась мне на лицо, устроившись своей киской прямо на моем рту и носу.

— Мммфф! Тхэ-тхап! — попытался я протестовать, задыхаясь в сладкой плоти, но меня никто не слушал. Руки шатенки, скачущей на мне, вцепились в мои плечи, ее тело било током наслаждения. Девчонка, ласкавшая мои яйца, застонала, прижимаясь мокрой грудью к моему боку. А та, что сидела на лице, просто завела бедрами, растирая свою влажную щель о мои губы, требуя ответного ласкового языка.

Я ловил неописуемое удовольствие. Оно било фонтаном изнутри, заливая все уголки сознания горячей лавой. Казалось, я кончаю без остановки — мощными толчками, отдающимися в каждом мускуле, каждый раз, когда шатенка опускалась на меня до самого основания, а пальцы на моих яйцах сжимались чуть сильнее. Экстаз. Чистый, животный, освобождающий. Я даже представить не мог, что способен на такое! И самое безумное — мне хотелось еще. Тело, измученное ночными битвами и утренним бегством, словно черпало силы из этого вихря поклонения и плоти.

Когда шатенка, наконец, заломилась в финальном крике, рухнув на меня, а рыжая бестия слезла с моего лица, оставив его мокрым и в слюнях, я понял, что меня переместили. Снова. Теперь я восседал в плетеном кресле под навесом, словно настоящий падишах в своем гареме. В руке — тяжелая серебряная чарка с крепчайшей «огненной водой». Она обжигала горло, но грела изнутри, смешиваясь с адреналином и остатками оргазмов. Передо мной, на корточках, трудились три девушки. Одна, с ловкими пальчиками, наяривала мой вечно готовый «ствол», ее движения были отточены и невероятно приятны. Другая, стоя на коленях сзади, массировала мои плечи и шею, а ее пышная грудь скользила по моей спине, соски твердые, будто камешки. Третья, миниатюрная, как фея, пристроилась сбоку, целуя мой бок, живот, играя языком с моим пупком, а ее рука ласкала внутреннюю поверхность моего бедра, щекоча и дразня.

А Годфрик… Годфрик был великолепен. Он действительно сорвался с цепи. Его мощная спина лоснилась потом, мышцы играли буграми. Мурка висела у него на мощных руках, ее ноги обвивали его талию, голова запрокинута, рот открыт в беззвучном стоне. Он вгонял в нее свой внушительный инструмент с такой силой и скоростью, что казалось, вот-вот сломает ей хрупкую кошачью спину. Ее ноги действительно подкашивались, когда он ставил ее на землю, но он тут же подхватывал ее, менял позу — то прижимая к деревянной стене навеса, то укладывая на стол, заваленный остатками еды и бутылками. Мурка уже не мурлыкала — она визжала. Высоко, пронзительно, но явно от дикого удовольствия. Ее рыжий хвост бился, как плеть.

— Вот это… духовность… — прохрипел я, отпивая из чарки и чувствуя, как девчонка у моих ног ускоряет движения рукой, доводя до нового, уже знакомого взрыва. Моя голова откинулась на спинку кресла. Глаза закатились. Это было прекрасно. Безумно. Изнасилование блаженством. И я, князь Артур фон Драконхейм, был его эпицентром и жертвой одновременно. Одно только тревожило — где эта проклятая пожарная команда с ведрами холодной воды? Потому что «Каменное Сердце» горело синим пламенем. И я был его главным факелом.