Князь: Попал по самые помидоры 18+

Глава 30 Кошачья мята

Тишина, наступившая после оглушительного рева пламени и музыки битвы, была оглушающей. Поле, еще несколько минут назад кишащее врагами, теперь представляло собой выжженную пустошь, усеянную почерневшими, дымящимися контурами, напоминавшими человеческие фигуры. Воздух гудел от жара и был густо пропитан тошнотворно-сладковатым запахом горелого мяса, расплавленного металла и тлеющей шерсти знамен. Здесь и там валялись оплавленные щиты с гербом Эрнгарда, больше похожие на куски грязного стекла.

Мои войска стояли в молчаливом, почти благоговейном ужасе. Они видели, как их князь, весь в дыму, превратил в пепел целую армию. Видели, как он, не прекращая, метал огненные сферы еще долгие минуты после того, как последний враг пал, двигаясь в такт какой-то безумной, звучавшей только в его голове музыке, выкрикивая хриплым, сорванным голосом: «I'm a Dragon! Hear my roar!»

Годфрик, с которого буквально струилась чужая кровь, смотрел на меня, широко раскрыв глаза. Его добродушная физиономия была бледна, а густые усы и волосы на висках были заметно опалены, от них шел легкий дымок и пахло паленой шерстью. Он застыл с окровавленным топором в руке, не в силах вымолвить слово.

Рыцари и кошколюды стояли, не смея пошевелиться. Их взгляды метались от меня к дымящимся останкам вражеского войска и обратно. В их глазах читался не просто страх, а первобытный ужас, смешанный с шоком и странным, нарождающимся обожанием. Они видели не человека, а стихию. Орудие апокалипсиса.

Я тяжело дышал, пар вырывался из моих ноздрей клубами. Грудь пылала, в ушах стоял звон. Я медленно опустил руки, с которых еще капали расплавленные капли моей же магии, и повернулся к своей ошеломленной армии. Собрав последние силы, я поднял обугленный, все еще дымящийся указательный палец вверх.

— A tyrant's reign forevermore! — прокричал я, и мой голос, хриплый и надломленный, прокатился над мертвым полем.

Наступила та самая, звенящая тишина. Ни шепота, ни звона доспехов.

И тут ее разорвал один-единственный крик. Кто-то из молодых кошколюдов, не выдержав напряжения, взвизгнул, сорвавшись на восторженный визг:

— Легенда!

И это стало сигналом. Словно плотину прорвало. Армия взорвалась единым, оглушительным ревом.

— ИМБА!

— ДРАКОН ВО ПЛОТИ!

— КНЯЗЬ! МОЩНЫЙ БОЕЦ!

Рыцари, забыв о строе, начали колотить мечами по щитам, поднимая неистовый грохот. Кошколюды взбирались на плечи друг другу, подпрыгивали на месте, дико улюлюкая и мяукая. Годфрик, наконец придя в себя, утер лицо окровавленной рукавицей и засмеялся — громко, раскатисто и счастливо, подхватывая общее ликование.

Они смотрели на меня не как на командира, а как на божество. И в тот момент, с дымящимся пальцем, поднятым к небу, и с адским пожаром за спиной, я и чувствовал себя именно им.

Я шел сквозь строй своих воинов, и каждый шаг отдавался в моих ушах громче, чем предыдущий. Они расступались, образуя живой коридор, и их взгляды жгли меня сильнее, чем мой собственный огонь. Это был не просто страх или уважение — это было настоящее, нефильтрованное поклонение. Они смотрели на живое воплощение той самой силы, о которой в их мире лишь слагали мифы.

Годфрик, сбежав с передовой, подбежал ко мне, его лицо все еще было перепачкано кровью и сажей, но глаза сияли как у восторженного ребенка.

— Вот это высший пилотаж! Вот это да! — он захлебывался от восторга, размахивая руками. — Когда Вы успели этому научиться⁈

Я устало махнул здоровой рукой, стараясь не смотреть на свое все еще дымящееся плечо.

— Да я так часто делал раньше. Когда слушал музыку.

Лицо Годфрика озарилось внезапным и абсолютно искренним пониманием.

— Ооо! — протянул он, многозначительно кивая. — Видимо, вот причина, почему в нашем регионе так мало бардов. Вы их всех сожгли, ловя слэм под их музыку.

Я открыл было рот, чтобы возразить, но тут же понял — бесполезно. Абсолютно. Годфрик уже выстроил в своей голове идеальную, безумную логическую цепочку, и разрушать этот хрупкий мирок было бы преступлением.

— Ты не так меня понял, — все же пробормотал я из последних сил.

— Ничего страшного, — великодушно отмахнулся он. — У каждого свои тренировки.

И тут ко мне бесшумно подкрался Тыгтыгович. Без единого слова, одним легким движением своей могучей лапы он подхватил меня, взмыл в воздух и усадил себе на плечи, как ребенка. Я едва не вскрикнул от неожиданности и боли в плече, но тут же меня накрыла волна чистейшего, детского восторга. Я сидел на плече у трехметрового гуманоидного тигра, а моя армия ревела от восторга, скандируя мое имя. «ДРАКОНХЕЙМ! АРТУР! ДРАКОН!»

И тут я увидел их. Мои девочки. Они вышли из шатра и стояли, смотря на это безумие. Лира смотрела на меня с хищной, соблазнительной гордостью, Ирис — со сложной смесью восхищения и старой зависти, а Элиана — с почти религиозным трепетом. Их мужчина стал легендой. И это было лучше любой победы.

Меня на «троне» из мышц и шерсти Тыгтыговича внесли в центр лагеря. Начался тот самый, настоящий, заслуженный бухич. Бочки с вином раскатили и вышибли топорами. Вино, пиво и какой-то крепко пахнущий медовый напиток лилось рекой. Оказалось, кошколюды притащили с собой целый обоз выпивки — «для поднятия боевого духа после победы».

Меня усадили на самое почетное место — на сложенные трофейные доспехи. Лира мгновенно подлетела, схватила за руку и устроилась рядом, прижавшись всем телом. Ее розовый хвост нервно и быстро дергался из стороны в сторону, выдавая ее возбуждение.

В кругу помимо нас сидели: сам Тыгтыгович, Годфрик (уже обнимающий очередную бочку), тот самый крепкий кошколюд-лейтенант и… я протер глаза. Один из моих элитных рыцарей из столицы, в сияющих латах с гербом Драконхейма. Но он же должен был остаться в замке! Со мной шли только ополченцы и дворовая стража. Видимо, моя слава была настолько громкой, что начала материализовывать моих верных воинов прямо из воздуха. Или же это было вино. Скорее всего, вино.

И тут командир кошколюдов с важным видом достал из складок своей повязки небольшой холщовый мешочек, туго набитый чем-то зеленоватым.

— Эй. Это что⁈ — удивился я, указывая на пакет.

— Кошачья мята, — важно, как будто представляя королевские регалии, заявил крепкий кошколюд-лейтенант.

У Лиры, сидевшей рядом со мной, глаза вдруг стали круглыми-круглыми и заблестели диким, ненормальным блеском. Ее ноздри дрогнули, уловив знакомый аромат.

— Ты что э… — начал я, но было уже поздно.

— Ну баловалась по молодости, — игриво пропела Лира, ее хвост завилял еще быстрее, а взгляд стал томным и замутненным от одних только воспоминаний.

— Хотите, князь? — спросил меня Тыгтыгович, протягивая зловещий мешочек.

— Неее, откажусь, — я благоразумно отстранился. — Мне хватит и вина. Потому что наркотики — это зло! Они вызывают…

— Князь, — терпеливо вздохнул Тыгтыгович, и его желтые глаза сузились. — Это кошачья мята. Раз. А во-вторых, в нашей книге все не настоящее. «Курение вредит вашему здоровью. Война вредит вашему здоровью. Алкоголь вредит вашему здоровью». Все это и так знают. Так что читатели несут за себя ответственность сами.

— Да что за блядь «читатели»⁈ — ахнул я, чувствуя, как почва уходит из-под ног в прямом и переносном смысле.

Тыгтыгович с невозмутимым видом сунул мне пакетик прямо в руку.

— Самое время встретиться со своими создателями.

Я с неохотой взял его. Лира тут же сжала мою руку своими цепкими пальчиками.

— Ой, помню, как перед читателями голенькой танцевала, — мечтательно вздохнула она.

— Чего⁈ — я резко повернулся к ней, забыв про плечо.

— Да ничего такого не было… Молодая, глупая, — отмахнулась она, но хитрая ухмылка не сходила с ее лица.

Я, сраженный этим потоком безумия, в отчаянии засунул нос в мешочек и глубоко вдохнул. Пахло… обычной мятой. Слегка пыльной.

— Да обычная мята! На людей она не действует… Какого⁈

Резкий запах пыли, травы и костра сменился едким ароматом сигарет, чипсов и старого ковра. Оглушительный рев победы, звон кубков и мурлыканье кошколюдов растворились в гулком тиканье часов и гудении системного блока.

Я сидел на дешевом диване. Передо мной — журнальный столик, заваленный пустыми банками из-под энергетика, пачками сигарет и крошками. На стене висел постер с анимэ-девушкой с нереально огромными глазами и грудью. Из колонок настольного компьютера доносился приглушенный бит.

— Какого хуя ты тут делаешь⁈ — раздался удивленный, немного заплетающийся голос.

Я обернулся. На диване рядом сидел парень лет двадцати пяти, в растянутой футболке и спортивных штанах. Он с отвращением и изумлением смотрел на меня, держа в руке смартфон.

— Ты кто, мать твою, такой⁈ — ахнул я, озираясь по сторонам. Я был в обычной, немного захламленной квартире XXI века.

— Я Андрей. Модер «Гарри Фокса». Где Лира, бля⁈ — он ткнул пальцем в экран своего телефона.

— Я не понял… — честно сказал я, чувствуя, как моя драконья кровь стынет в жилах от нелепости происходящего.

— Пиздуй отсюда! — рявкнул он, внезапно зверея, и со всего размаху дал мне леща.

Мир снова перевернулся, завертелся и выплюнул меня обратно.

Я очнулся в том же кругу. Все так же сидели Тыгтыгович, Годфрик, загадочный элитный рыцарь и кошколюд. Лира смотрела на меня с любопытством.

— Ты как? — удивилась она. — Дай мне тоже.

— Нет! — тяжело выдохнул я, придя в себя и машинально потирая щеку, где все еще горело от звонкой пощечины.

— Он встретился с читателями, — невозмутимо протянул Тыгтыгович и довольно закивал своей звериной головой, словно все шло строго по плану.

— Подождите, — я поднялся с земли, опираясь на здоровую руку. Голова еще кружилась от леща и межмирового прыжка. — Хотите сказать, что мята может переместить в реальность? К читателям?

— Не надолго, да, — ответил Тыгтыгович с невозмутимостью вулкана, словно речь шла о походе в соседнюю таверну. — Мы иногда с помощью нее перемещаемся к ним. Тусуемся. Один раз даже с Годфриком в доту рубились. Он тогда полбоевого топора в монитор воткнул, проиграл. Хули. Херовый из него дазл.

Годфрик смущенно крякнул и отхлебнул вина.

— А возвращаетесь как? — допытывался я, чувствуя, как трещит картина мира.

— Когда как, — философски протянул кошачий командир, разглядывая когти. — Иногда по таймеру. Иногда читатель выгоняет. Иногда админ банхаммером приложит.

— Я встретил… какого-то модера «Гарри Фокса». Это еще за хуй такой⁈

— Ааа! — Тыгтыгович брезгливо сморщил нос. — Неее. Он зануда. Ему только баб подавай. Скучный.

— Ах он мразь! — я сузил глаза, в которых снова заплясали знакомые огоньки. Яростное желание найти того задохлика и устроить ему «теплый» прием полностью затмило боль в плече и остатки здравого смысла. — Дай-ка мне этот мешочек. Я ему щас устрою… Лира, стой!

Но ее уже было не остановить. Пока я выяснял отношения с Тыгтыговичем, ее розовый носик дрогнул, уловив вожделенный аромат. С тихим мурлыкающим звуком она сунула мордочку в приоткрытый мешочек и глубоко, с наслаждением вдохнула.

— Лира! Нет!

Я подскочил к ней и начал трясти за плечи.

— Вернись! Немедленно! Выплюнь! Отрыгни! Что угодно сделай!

Но она уже уплывала. Ее тело обмякло, взгляд стал стеклянным и блаженным. По лицу расплылась идиотская, блаженная улыбка.

— Хи-хи… — только и просипела она, а потом ее глаза закатились, и она обмякла у меня в руках.

Через пару секунд она очнулась, моргнула и посмотрела на меня. Я смотрел на нее, весь напрягшись, с лицом, выражавшим всю гамму эмоций от «я тебя сейчас убью» до «ради всего святого, только не это».

Она виновато опустила свои кошачьи ушки. Вся покраснела до кончиков волос. Ее хвост беспомощно поджался.

— У кого-то, — проскрипел я ледяным тоном, от которого, кажется, замерло даже вино в кубках, — большие. Очень большие проблемы.

Лира опустила глазки, стараясь смотреть куда-то в район моих сапог.

— Ничего такого не было… Он мне… э… просто показал, как переустановить «Винду»…

Вокруг воцарилась мертвая тишина. Даже Годфрик перестал жевать.

— Как переустановить… — я медленно, очень медленно поднялся во весь рост. Тень от меня накрыла Лиру с головой. Пламя костра затрещало громче. — Я тебе щас, моя радость, переустановлю всё, что только можно. На атомном уровне. Прямо здесь и сейчас. Без всяких модераторов.

Тронный зал короля Эрнгарда Вильгельма был выдержан в строгих, воинственных тонах. Высокие стрельчатые окна из свинцового стекла едва пропускали свет, а на стенах висели поблекшие штандарты и ржавое оружие предков. Сам Вильгельм, мужчина с суровым, испещренным морщинами лицом и седой щетиной, сидел на дубовом троне, похожем на огромное осадное орудие. Его пальцы сжимали резные головы грифонов на подлокотниках так, что костяшки белели.

Рядом, на низких скамьях, расположились его три дочери. Все три — ослепительные блондинки с холодной, ледяной красотой, высокомерными поднятыми подбородками и одинаковыми презрительными складками у тонких губ. Их платья стоили дороже, чем вооружение целого отряда, а взгляды могли бы заморозить пламя. Стервы еще те.

Перед троном, кланяясь почти до пола, стоял жрец в темной, простой робе. Его голос дрожал, но был настойчив.

— Ваше Величество, знамения неотвратимы! Боги и… э-э-э… Великие Читатели отвернулись от нас! Их благосклонность ныне на стороне Артура фон Драконхейма! Его мощь растет, а его магия… она не от мира сего!

Вильгельм мрачно хмурился, но молчал, давая жрецу договорить.

— Чтобы изменить ход войны, чтобы Ваши войска обрели невиданную силу и стойкость, нам необходимо заручиться их милостью! Для этого требуется… — жрец сглотнул, — совершить великий ритуал! Вы должны… погладить великие орехи быстрого бельчонка! Божественного Сквиртоника!

В зале повисла ошеломленная тишина. Даже король на мгновение опешил.

— Чего? — прорычал он наконец.

— Его орехи! Божественные! Их должны почтить своим прикосновением… — жрец робко указал на дочерей, — принцессы. Все три.

Вскрик возмущения, вырвавшийся у принцесс, был настолько пронзительным, что где-то на готическом своде с карканьем слетела ворона.

— КАК⁈ — хором взвизгнули они. — Мы не будем никому гладить никакие орехи! Мы — высшие аристократки Эрнгарда! Наша кровь — древнейшая и чистейшая!

— Молчать! — громыхнул Вильгельм, ударив кулаком по подлокотнику. Он смерил жреца тяжелым взглядом. — Ты предлагаешь моих дочерей… для этого? Это какой-то похабный фарс?

— Нет, Ваше Величество! Это единственный способ! — залепетал жрец. — Иначе грозит катастрофа! Помните, что за ним стоят Роксана и МагТрахер — два бога похоти! Их влияние растет! Если Артур захватит королевство, начнется безумие, хаос и разврат, невиданный доселе! Порядок рухнет!

Король медленно поднялся с трона. Его фигура, казалось, заполнила собой весь зал.

— Этого никогда не будет, — его голос зазвучал тише, но стал от этого лишь страшнее. — Я сокрушу этого выскочку Артура и всех его омерзительных последователей! Я сотру Драконхейм с лица земли! Даже если за ним стоят сами боги! Даже если это… — он с отвращением выдохнул, — сами эти «Великие Читатели»!

Принцессы, воодушевленные гневом отца, снова подали голос.

— Этот жалкий Артур еще будет ползать у наших ног! — фыркнула старшая.

— Он будет целовать пыль на наших башмаках и молить о пощаде! — поддержала средняя.

— Он — пыль! Мусор! И он пожалеет, что вообще родился на свет! — заключила младшая, с презрением встряхнув своими идеальными локонами.

Вильгельм мрачно кивнул, его глаза горели холодным огнем непоколебимой решимости. Война только начиналась, и он был готов на всё. Абсолютно на всё.