Князь: Попал по самые помидоры 18+

Глава 46 Мои орехи — не твои орехи!

Мы с Оксаной вернулись в зал, стараясь выглядеть максимально непринуждённо. Она с сияющими глазами и едва заметными следами на щеках сразу же направилась к столу с фруктами, а я постарался раствориться в толпе. Вскоре появились Лира и Ирис. Ирис была бледна, но держалась с привычным холодным достоинством, а вот Лира… Лира горела.

Она сразу же подошла ко мне и, не говоря ни слова, взяла за руку, ведя в центр зала на танец. Её хвост нервно подрагивал. Музыка зазвучала снова, и мы закружились. Марицель, сидя на троне, смотрела на нас с томной, заинтересованной улыбкой, попивая вино.

— Ты меня послал говорить с Ирис, чтобы кого-то трахнуть, господин? — прошипела Лира, прижимаясь ко мне так близко, что её нос практически уткнулся мне в шею. Она глубоко вдохнула, обнюхивая меня. — От тебя пахнет… этой демонессой.

— Мне иногда нужно кормить своих питомцев, — парировал я с лёгкой ухмылкой, вращая её в такт музыке. — Иначе они становятся беспокойными.

— Ууу, — нахмурилась Лира, её уши прижались к голове. — За тобой, мой Дракон, глаз да глаз нужен. И ещё один про запас.

— Ты поговорила с Ирис? — спросил я, переводя разговор на суть.

— Да, — её взгляд стал серьёзным, а голос понизился до шёпота. Я наклонился ближе. — Я всё узнала. Всё, что она хотела тебе сказать.

— И?

— Я честно не знала об этом, — призналась Лира, и в её глазах читалось неподдельное изумление. — Но я убедилась, что Ирис… верна тебе. По-настоящему. А также я обдумала один очень интересный ход для наших дальнейших действий.

— И какой он? — моё сердце забилось чуть быстрее.

Она посмотрела на меня с хитрой, почти невыносимой ухмылкой.

— Нам необходимо будет заявить права на трон Аскарона. А возможно, — она сделала драматическую паузу, — сделать что-то большее. Свергнуть твою тётку.

Мы продолжали кружиться, её слова висели между нами, густые и опасные, как дым.

— Но сейчас, — вздохнула Лира, возвращаясь к реальности, — нам нужно добиться мира. Укрепить позиции на полученных землях. Заручиться поддержкой вассалов. А Вам, — она чуть заметно зашипела, и её хвост с силой хлестнул меня по заднице, заставив вздрогнуть, — уделить наконец время своей жене!

Я засмеялся, притягивая её ещё ближе.

— Я тебя услышал, моя мурлыка. Каждое слово. — Я посмотрел на трон, где Марицель наблюдала за нами, как кошка за двумя мышками. — Тогда не будем задерживаться в этих землях дольше необходимого. Чем скорее мы вернёмся в Драконхейм, тем лучше.

Следующий день в столице прошёл в непрерывной карусели пиров и показных гуляний. Воздух был густ от запаха жареного мяса, дорогих духов и скрытого напряжения. На прощание Марицель, сияя ядовитой улыбкой, пообещала, что вскоре отправит трёх принцесс в Драконхейм «с полагающимся приданым». Я, конечно, хотел взглянуть на них, но мои девушки сомкнули вокруг меня плотное кольцо. Лира не отходила ни на шаг, Ирис парила где-то рядом, как мрачный ангел-хранитель, а Элиана постоянно оказывалась между мной и коридором, ведущим в их покои, словно случайно поправляя прядь волос или мой воротник, но на деле ясно давая понять — доступ закрыт.

От мысли посмотреть в глаза сломленному королю Вильгельму на суде меня просто воротило. В этом не было ни смысла, ни желания. Я не питал к нему личной ненависти, лишь политическое презрение. Как только документы, закрепляющие за мной Штормгард, Лесопол и Верхний Ус, были вручены, я отдал приказ к возвращению.

Дорога домой в карете была настоящим адом. Оксана, получившая свою долю внимания, но, видимо, уже снова проголодавшаяся, скакала по салону, то пытаясь усесться ко мне на колени, то приставая с дурацкими вопросами к остальным. Лира и Ирис вели свой вечный, тихий и язвительный спор на повышенных тонах, а Элиана, воодушевлённая своим новым статусом, то и дело пыталась украдкой прикоснуться к моей руке или поймать мой взгляд, демонстрируя свою «важность». Голова гудела знатно.

И вот, наконец, родные стены. Первым делом, отмахнувшись от всех предложений и взглядов, я направился прямиком в свой кабинет. Дверь закрылась с благословенным щелчком.

— Слава богам, тишина, — выдохнул я, плюхаясь в кресло за массивным дубовым столом и закрывая глаза.

Тишина длилась ровно пять секунд.

Потом я услышал чавканье. Громкое, сочное, с характерным хрустом.

Я резко повернул голову. И обомлел.

Посреди моего лучшего ковра, с изображением дракона, сидел… Он. Сквиртоник. Божественная белка размером с крупного мужчину. Его пушистый хвост лениво подметал пол, а между его мощных задних лап, на дорогом ворсе, покоились те самые два легендарных бубенца, каждый размером с его же голову. В его передних лапах был огромный, золотистый орех, который он методично и с наслаждением грыз.

Он перестал жевать. Его бездонные янтарные глаза уставились на меня. Я уставился на него. В кабинете повисла тяжёлая, сюрреалистичная пауза. Единственным звуком было тихое потрескивание камина и моё собственное, замершее дыхание.

«Как, чёрт возьми, он сюда попал?» — это была единственная связная мысль в моей голове, заполненной до отказа политикой, женщинами и теперь вот… божественными яйцами на ковре.

Сквиртоник доел свой орех, сглотнул и обтер лапу о свой же пушистый бок.

— Ну что, княжич, — его голос был густым и бархатистым, словно мёд, смешанный с гравием. — Рад, что ты наконец разобрался со своими мелкими земными делишками. Теперь ты можешь посвятить своё личное время чему-то по-настоящему важному. Служению мне.

Я уставился на него, медленно переваривая эти слова.

— Прости, великий Сквиртоник, но… я не совсем понимаю. О каком служении идёт речь?

Белка усмехнулась, и её усы задрожали.

— Как о каком? Общем враге! Эта бестия, Роксана! Она же засуетилась, почуяла, что её планам конец. Её надо проучить. Основательно. Чтобы она засквиртила на всю божественную землю от страха и бессилия!

Я неуверенно улыбнулся, чувствуя, как ситуация стремительно уходит от меня.

— Это, конечно, было бы славно… Но я всего лишь человек, пусть и с магией Драконьей Крови. А она — богиня. Сводить счёты божеств — это не в моей, как ты изволил выразиться, юрисдикции.

— Пф-ф-ф! — Сквиртоник махнул лапой, словно отмахиваясь от надоедливой мухи. — Мелочи! Силу я тебе дам. Всю необходимую. Божественную, так сказать, поддержку. Сделаю из тебя своего… э-э-э… доверенного лица на материке.

— Не надо, — попытался я возразить, но было поздно.

Я вдруг почувствовал странное, знакомое по прошлому разу тепло внизу живота. Оно быстро переросло в лёгкое давление, а затем в отчётливое, нарастающее распирающее ощущение. Я посмотрел вниз и с ужасом увидел, как ткань моих штанов начинает натягиваться, а затем и вовсе нелепо выпирать вперёд. Мои собственные бубенцы снова начинали увеличиваться, тяжелея с каждой секундой.

— Я же сказал, не надо! — взмолился я, пытаясь прикрыться руками. — Это же… неудобно!

— Молчи! — проревел Сквиртоник, и в его глазах вспыхнул священный огонь. — Это мой дар! Моё благословение! С ним ты сможешь бросить вызов этой выскочке-богине и обратить её козни в пах или прах! Иначе для чего, скажи на милость, ты мне вообще нужен? Просто так, на красивые глаза?

Он фыркнул, и от этого фырканья по комнате прокатилась лёгкая вибрация.

— А вообще… ты хороший фанатик. Редкой преданности. Я это ценю. — Он кивнул своё огромной головой. — И я разрешаю тебе воздвигнуть статую в мою честь! Большую! Очень большую!

Я попытался было возразить, что я вовсе не его фанатик, но он меня не слушал.

— А учитывая, что твоя собственная статуя… с теми самыми золотыми яйцами… — он с одобрением посмотрел на мои штаны, — … является великолепным символом верности моим идеалам, то я хочу такую же! Но больше! И позолоту потолще! В общем, ты, я смотрю, парень не промах. И князь, видимо, не дурной, раз до такого додумался. Так что не подведи! Принеси мне голову… ну, или что там у богинь есть… этой Роксаны!

С этими словами он схватил с пола ещё один орех, возникший из ниоткуда, громко хрустнул им и начал медленно растворяться в воздухе, как мираж, оставив меня наедине с распирающей штаны божественной силой и абсолютно абсурдной миссией по свержению богини.

Я успел лишь издать истощённый стон, глядя на свою новую «божественную ношу», как дверь моего кабинета с грохотом распахнулась, и внутрь ворвался Годфрик. Его лицо было багровым от паники и смущения, а руки были растерянно протянуты вперёд.

— Князь! Князь! — завопил он, его голос сорвался на визг. — Мои… мои бубенцы… они… они растут! Смотрите, я не шучу!

Он сделал шаг ко мне, явно намереваясь продемонстрировать свой внезапно обретённый «дар». Я отпрянул за стол, как от прокажённого.

— Чего⁈ Годфрик, нет! — закричал я, отчаянно махая руками. — Уйди! Закрой дверь! Я не буду на это смотреть! Это уже слишком даже для этого безумного мира!

— Но, князь! — жалобно простонал он, всё ещё пытаясь подойти ближе. — Они такие… тяжёлые! И… и чешутся! Что это значит⁈

В глазах потемнело от накатившей волны отчаяния. Я схватил с ближайшей полки первую попавшуюся под руку вещь — тяжёлую бронзовую статуэтку дракона, украшавшую камин, — и швырнул её в Годфрика со всей силы.

— ВОН! — проревел я.

Статуэтка пролетела в сантиметре от его уха и со звоном разбила вазу на столе. Годфрик ахнул и отскочил.

— КНЯЗЬ!

— Я СКАЗАЛ, ВОН ИЗ КАБИНЕТА! — я уже хватал следующую фигурку, серебряного дракончика. — ПРЕКРАТИ ПОКАЗЫВАТЬ МНЕ СВОИ ПРОБЛЕМЫ! РЕШАЙ ИХ САМ! ИЛИ ИДИ К МУРКЕ, МОЖЕТ, ОНА ТЕБЯ УСПОКОИТ!

Вторая фигурка угодила Годфрику прямо в грудь. Он, наконец, понял, что я не шучу. С новым жалобным писком он развернулся и выбежал из кабинета, захлопнув дверь. Я тяжело дышал, опираясь о стол, и смотрел на осколки вазы. Теперь у моего капитана были те же «проблемы», что и у меня. Сквиртоник, похоже, благословил не только меня. Это была не миссия. Это была эпидемия. И я понятия не имел, как её остановить.

Абсурд достиг своего апогея. Божественное благословение, судя по всему, было выборочным. Пока я и Годфрик мучились с неестественно раздувшимися «фамильными ценностями», на женщин обрушилась своя напасть. К ним явилась та самая нимфа, что при Сквиртонике мыла его бубенцы. Что именно она им нашептала — одному дракону ведомо, но эффект был оглушительным.

Лира, Ирис, Элиана, Оксана и даже обычно кроткая Мурка вдруг прониклись неким «высшим знанием». Они ходили по замку с озарёнными лицами и твердили как заведённые:

— Твои орехи — это не её орехи! — заявляла Лира, тыча пальцем в мои штаны.

— Мы должны очистить мир от скверны! — вторила ей Ирис с непривычным фанатичным блеском в глазах.

— Наш долг — спасти его от ужасной богини! — добавляла Элиана, и все они хором кивали.

Оксана же просто радостно потирала руки, предвкушая, видимо, масштабный хаос. Дурдом был полнейшим. А в это время княжеские дела никуда не делись — их стало только больше.

Бертрам, мой управляющий, был на грани самоубийства. Он врывался в кабинет, бледный как полотно, с кипами бумаг и истошно вопил:

— Князь! Новые налоги не собраны! Отчёты по урожаю потерялись! Городские меры снова воруют зерно! Убейте меня, умоляю! Это проще, чем разобраться в этой бухгалтерии!

Административный кризис нарастал. Мне требовалось срочно ехать по городам и лично встряхнуть этих жуликоватых управителей, пока они не разворовали всё княжество вдоль и поперёк. Но… случилось то, чего я не ожидал даже в самых кошмарных прогнозах.

Мы стояли в главном зале — я, Годфрик (который ковылял, как будто нёс между ног два арбуза), Лира, Ирис, Элиана, Оксана и Мурка. Я как раз пытался объяснить Лире, что мне срочно нужно ехать, а не спасать мир от «ужасной богини».

И в этот миг воздух загудел. Пол под ногами поплыл, а с потолка обрушился ослепительный столб радужного света. Он поглотил всю мою буйную компанию. Я почувствовал, как меня вырывают из реальности, и последнее, что я увидел, прежде чем сознание помутнело, — это искажённое ужасом лицо Бертрама, который смотрел на пустое место, где мы только что стояли, и медленно, как в замедленной съёмке, падал в обморок.

А затем — резкий толчок, и мы все рухнули на мягкую, влажную землю. Воздух был густым и пах гниющими листьями, цветами и магией. Мы лежали в чаще незнакомого, слишком яркого и слишком тихого леса. Проблемы с управлением, вороватые меры и распухшие бубенцы внезапно показались такими далёкими и незначительными. Теперь предстояло разобраться, куда нас закинуло и, что ещё важнее, как отсюда выбраться.

Воздух в странном лесу заколебался, и из переплетения света и листьев возникла знакомая фигура. Это была одна из тех нимф, что с таким презрением мыла бубенцы Сквиртоника. Теперь же её лицо выражало озабоченность и некую торжественность.

— Приветствую вас, избранные, — её голос звенел, как ручей, но в нём слышалась сталь. — Великий Сквиртоник, видя вашу преданность, предоставил вам величайшую честь. Вы сейчас находитесь в пограничных землях богов, на пороге владений Роксаны.

Она сделала драматическую паузу, глядя на нас.

— Ваша миссия — остановить её. Положить конец её коварным планам. Если она осуществит задуманное, для человечества и всего сущего наступит конец. Её развращающее влияние растёт, как чума.

Тут нимфа многозначительно подмигнула девушкам. И произошло нечто пугающее. Лира, Ирис, Элиана, Оксана и Мурка, словно по команде, синхронно кивнули, их глаза загорелись единым фанатичным огнём.

— Да будет вечная слава орехам! — хором провозгласили они. — Его орехи — не её орехи!

Я просто стоял, чувствуя, как у меня подкашиваются ноги. Это был уже не просто абсурд, это была секта.

Девушки, не теряя ни секунды, сомкнулись в тесный круг, забыв о божественных лесах и надвигающемся апокалипсисе, и с жаром принялись обсуждать детали.

— Я выцарапаю ей глаза своими когтями! — заявила Лира, её хвост хлестал по воздуху. — Пусть все увидят, кто настоящая хищница!

— Глаза — это банально, — фыркнула Ирис. — Нужно ударить по её самолюбию. Публично разоблачить все её интриги. Унизить.

— А можно её… ну… перетрахать? — встряла Оксана с горящими глазами. — Чтобы у неё не осталось сил на пакости! Я готова возглавить этот авангард вместе с князем!

— Я… я буду поддерживать вас всеми силами, — тихо, но решительно сказала Элиана, сжимая кулачки.

— Мурка поможет! — мурлыкнула Мурка. — Мурка поточит когти о её трон!

Я с тоской повернулся к Годфрику, ища в его лице хоть каплю здравого смысла. Но мой верный капитан стоял, широко расставив ноги, с лицом, искажённым гримасой боли и неудобства. Он отчаянно пытался найти такое положение, при котором его вновь обретённые «сокровища» не сдавливались бы с невыносимой силой.

— Ну что, Годфрик? — спросил я без особой надежды. — Есть мысли?

Он лишь жалко вздохнул и пожал могучими плечами, едва сохраняя равновесие.

— Князь… я… я даже думать не могу. Тут такое дело… деликатное… Мне бы с этим разобраться сначала…

Становилось ясно, что спасать мир предстоит мне в окружении армии фанатичек, поклоняющихся божественным яйцам, и одного страдающего от собственного «благословения» капитана. Дела шли как никогда прекрасно.

Я посмотрел на эту сюрреалистичную картину: круг фанатично шепчущихся девушек, Годфрика, пытающегося не раздавить собственные стратегические запасы, и на себя — князя, засунутого в божественные дебри с парой божественных же гирь между ног. Глубокий, многострадальный вздох вырвался из моей груди, вобрав в себя всю боль, всю нелепость и всё безумие моего нового мира.

И в этот момент, сквозь шелест листьев и горячие споры о том, кто как будет унижать богиню, в моей голове родилась истина, кристально ясная и неоспоримая. Фраза, которая могла бы стать девизом моей жизни, высеченным на гербе Драконхейма.

Я поднял голову, глядя в сюрреалистичное небо божественных земель, и с абсолютно серьёзным, почти трагическим выражением лица изрёк:

ЗАПОМНИ, ГОДФРИК: НЕ В РАЗМЕРЕ ЯИЦ СИЛА, НО В БЛАГОДАТИ ПРИКОСНОВЕНИЯ К НИМ!

КОНЕЦ 1 АРКИ И 1 ТОМА.