Князь: Попал по самые помидоры 18+

Глава 42 Важные решения

Кабинет барона Отто фон Кракенфельда был таким же, как и его хозяин — пытающимся казаться больше и значительнее, чем был на самом деле. Низкие, закопчённые потолки, дубовые панели, которые местами отходили от стен, и одинокий штандарт с осьминогом, грустно провисавший в углу. За массивным, испещрённым царапинами столом я чувствовал себя почти нормально. Слабость и головокружение отступили, сменившись привычной усталостью и грузом ответственности. Напротив меня сидел сам барон, похожий на напуганного ёжика в дорогом, но мятом камзоле. Он нервно перебирал кипу бумаг, от которых пахло пылью и отчаянием.

— Ваше сиятельство, — начал он, заламывая руки. — Не могу не выразить своё глубочайшее облегчение по поводу Вашего скорейшего выздоровления! И, разумеется, восхищения блестящей… э-э-э… стратегией, что обратила вспять орду этих… сквиртящих дикарей! Угроза, можно сказать, устранена!

— Не совсем, барон, — сухо парировал я, отпивая глоток кислого вина из глиняного кубка. — Основная армия разбита, это да. Но донесения говорят, что остатки рыцарей, разбежались по моим землям и подались в разбойники. Теперь они грабят и крушат всё на своём пути с тем же энтузиазмом, но без какой-либо цели.

— Увы, увы… — вздохнул Отто, с тоской глядя в окно, за которым лежали его разорённые владения. — Но! — он вдруг воспрял духом. — Ваша семья, Ваша казна! Драконхейм всегда славился своими… э-э-э… финансовыми резервами. Слышал, даже статуи золотые… особой анатомии… позволяют Вам вести войну.

Я едва сдержал стон. Эта легенда о золотых яйцах будет преследовать меня до гроба.

— Деньги есть, — подтвердил я, стараясь не смотреть ему в глаза. — Но одной казной войну не выиграть. Вы правы, барон, в столице Эрнгарда сейчас хаос. И пока мы тут разбираемся с берсерками-одиночками, армия моей дорогой тётушки, королевы Аскарона, подходит всё ближе к Штельхайму. Она играет в свою игру, и пока что выигрывает.

Отто наклонился вперёд, его голос стал заговорщицким.

— Именно! Так какие же наши планы, Ваша светлость? Штурмовать столицу? Объединиться с остатками сил короля Вильгельма против общего врага?

Я откинулся на спинку грубого дубового кресла.

— Наших сил, барон, даже объединённых с тем, что осталось от Вильгельма, может не хватить на противостояние свежей, дисциплинированной армии Аскарона. Штурмовать столицу, за спиной у которой стоит Марицель — самоубийство. Потому лучшим, хоть и горьким, решением будет… написать письмо моей тётушке.

Барон Отто широко раскрыл глаза, но через секунду его лицо озарилось пониманием.

— Ах! Дипломатия! Хитрость! Вы хотите выиграть время! Изучить намерения королевы! Блестяще, Ваше сиятельство, просто блестяще! — он почти захлопал в ладоши. — Я полностью согласен с таким… э-э-э… тонким подходом!

Он замолчал, и по его лицу проползла хитрая улыбка.

— И, если позволите выразить своё восхищение не только Вашей стратегией, но и… вашей обретенной мощью. По лагерю ходят слухи… — он понизил голос до шёпота, — … что Вы получили благословение самого Сквиртоника! Я… я горд, что служу под началом столь… избранного божеством человека!

Я посмотрел на его сияющее, полное искреннего восторга лицо и почувствовал, как внутри всё опускается. «Он горд. Горд служить мне, потому что у меня, по слухам, волшебные яйца. Великий Дракон, в каком же абсурдном аду я живу».

— Благодарю за Вашу преданность, барон, — сказал я с максимально возможной для меня аристократической сухостью. — Божественные знаки… дело тонкое и не всегда предсказуемое.

«Слава всем тёмным и светлым богам, что после того инцидента с Элианой всё вернулось к своим привычным, скромным размерам», — с огромным облегчением подумал я. Иначе вести переговоры с тётушкой пришлось бы, наверное, из-за ширмы.

— Преданность моя непоколебима! — воскликнул Отто, вставая и делая неловкий полупоклон. — Я немедленно распоряжусь насчёт письма и пергамента лучшего качества! Мы должны донести Вашу мудрую мысль до ушей её величества в самом достойном виде!

Я кивнул, отпуская его. Барон выпорхнул из кабинета, окрылённый. А я остался сидеть в одиночестве, глядя на потолок и размышляя о том, как объяснить королеве-интриганке, что твой главный козырь — это временно увеличившиеся яички, которые, к счастью, уже пришли в норму. Дипломатия, блин, адски сложная наука.

Комната в усадьбе барона напоминала задние кулисы оперного театра, если бы его захватила банда нимфоманок. Повсюду валялись рулоны бархата, шёлка, кружева и… ну, собственно, мои девушки.

Я лежал на кровати, прислонившись к изголовью, и наблюдал за этим сюрреалистичным представлением с чашей вина в руке. Мысль о том, что через пару дней мне предстоит встречать тётку-маньяка, отступала перед более насущной проблемой — выжить в этом эпичном предбаннике.

Центром вселенной, разумеется, была Лира. Она позировала перед треснувшим зеркалом в платье из алого бархата, которое идеально подчеркивало каждую линию её тела. Её розовый хвост с белой кисточкой гордо вился, как отдельный аксессуар.

— Ну как? — она обернулась ко мне, положив руки на бёдра. — Достаточно внушительно для «Первой Мурлыки», чтобы заткнуть за пояс Вашу дорогую тётушку? Я думаю, этот вырез декольте как бы намекает: «Смотри, но не трогай, это собственность Дракона».

— Вырез декольте намекает, что у тебя скоро выпадет спина от гордости, — не поднимая глаз от чёрного, удивительно элегантного платья, которое она примеряла, проворчала Ирис. Она стояла поодаль, её спина была прямая, а взгляд холоден. — И не «Первой Мурлыки», а «первой жены». Надеюсь, князь обратит свой взор на кого-то с чуть более сдержанным вкусом и не позволит нам выглядеть на переговорах как бордель с выездной службой.

— Ах, моя ядовитая мышка! — Лира сладко улыбнулась, подходя к Ирис. — Ревнуешь? Не бойся, я разрешаю тебе быть нашей… тёмной, мрачной тенью. Это тебе идёт.

— Я не ревную, я пытаюсь сохранить остатки достоинства нашего дома, — фыркнула Ирис, но я видел, как её щёки покраснели. Она ловко увернулась от попытки Лиры потрогать её за поясок.

В углу, почти зарывшись в складки небесно-голубого шелка, стояла Элиана. Она робко поглядывала то на дерущихся, то на меня. Платье было скромным, но подчёркивало её высокую, статную фигуру. Поймав мой взгляд, она вся вспыхнула и опустила глаза.

— Элиана, — позвал я её. — Тебе идёт. Как принцессе северных земель.

Она подняла на меня сияющий взгляд.

— Правда, господин? — прошептала она. — Я… я просто не хочу подвести.

— Ты не подведешь, — успокоил я её.

И тут из-за ширмы, с рычанием нетерпения, выскочила Оксана. На ней было криво натянутое платье цвета спелой сливы, которое она, кажется, уже пыталась сорвать.

— Да когда же это кончится⁈ — взвыла она, её голубые глаза метали молнии похоти. — Мы тут тряпки меряем, пока можно было уже три раза успеть перетрахаться! Артур! Господин! Прикажи им всем раздеться и устроим оргию! Это куда полезнее для дипломатии, уверяю тебя! Я научу их таким техникам, что твоя тётя сама захочет к нам в гарем!

— Заткнись, демонская потаскуха! — огрызнулась Лира, не отрываясь от зеркала. — Никто не будет трахаться перед важной миссией. После — пожалуйста. А сейчас — плечики расправь, у тебя на спине складка.

— А мне нравится складка! — Оксана попыталась стянуть с себя платье, но магический ошейник на шее едва заметно вспыхнул, и её пальцы сами собой поправили ткань. Она заскулила от бессилия. — Это жестоко! Я создана для любви, а не для светских раутов!

В этот момент Ирис, поправляя прядь волос, сделала шаг и «случайно» уронила с плеча бретельку своего чёрного платья, обнажив гладкую, бледную кожу и контур идеальной груди. Её холодный взгляд скользнул по мне.

— Простите, господин, неловкость вышла, — сказала она с фальшивой невинностью.

Лира, заметив это, тут же решила «поправить» своё декольте, отодвинув ткань ещё на пару сантиметров, так что её соблазнительные формы оказались на грани полного выхода на свободу.

— Ой, а у меня, кажется, слишком свободно, — сладко прощебетала она.

Элиана, наблюдая за этим, смущённо отвела взгляд, но я видел, как её руки сами потянулись к шнуровке на её собственном, скромном платье, будто на бессознательном уровне желая тоже поучаствовать в этом странном соревновании.

А Оксана, трясясь от возбуждения, просто упала на ковер и начала кататься по нему, стоная:

— Давайте уже! Хоть кто-нибудь! Я даже на Ирис посмотрю без привычной ненависти! Прошу!

Я отхлебнул вина, глядя на этот безумный, прекрасный хаос. Четыре женщины. Четыре стихии. Ревность, страсть, ненависть, преданность и безудержное влечение — всё это клокотало в одной комнате, сверкало голой кожей, шёлком и огнем в глазах.

«Гарем у меня, конечно, сумасшедший», — подумал я, чувствуя, как нарастает знакомое возбуждение. «Но чёрт возьми… он чертовски сексуальный».

— Ладно, девочки, — сказал я, ставя чашу. — Вы все выглядите потрясающе. Каждая по-своему. Теперь, ради всего святого, оденьтесь. Или, по крайней мере, решите, кто из вас сегодня будет моим главным отвлекающим манёвром. Потому что глядя на вас, я уже забыл, зачем мы вообще едем к тёте.

Это было просто идеально. Хаос достиг своего апогея, и теперь он требовал управления. Я сидел на кровати, наблюдая, как четыре стихии в облике женщин готовятся устроить очередной апокалипсис в моей честь.

Лира, успевшая сменить алое платье на ещё более вызывающее из чёрного бархата с алыми вставками, вертелась перед зеркалом, её хвост выписывал восьмёрки.

— Мне кажется, или я становлюсь только прекраснее? — провозгласила она, ловя мой взгляд в отражении. — Тётушка просто обзавидуется. Напомни мне, драгоценный, в момент встречи томно вздохнуть, а ты скажешь: «Ах, моя верная Лира, как же без тебя скучал… в постели». Это должно подорвать её дух.

Ирис, застёгивая на спине своё строгое чёрное платье (с помощью магии или просто нечеловеческой гибкости), фыркнула:

— Лучше скажи: «Ах, моя верная Лира, заткнись, пока тётка не приказала содрать с тебя шкурку на новые перчатки». Это будет куда практичнее. И безопаснее для всех нас.

— Ревность — такое уродливое чувство, — парировала Лира, не оборачиваясь. — Оно тебя старит, моя милая. У тебя уже морщинки от постоянного злобного косоглазия.

— Это не морщинки, это интеллект, пытающийся пробиться сквозь толщу идиотизма, что царит в этой комнате!

В этот момент Элиана, наконец решившись, прошептала:

— Может… может, стоит подумать о подарке для королевы? Чтобы показать наши добрые намерения? Я слышала, она ценит редкие вина…

— Вина? — закатила глаза Лира. — Дорогая, она ценит власть, боль и хорошее шоу. Я предлагаю подарить ей того трусливого барона Отто. В красивой ленте. Пусть бегает по залу и развлекает её, пока мы ведём переговоры.

— А можно подарить меня? — тут же оживилась Оксана, которая сидела на полу и в отчаянии рвала подол своего платья. — Я её за ночь выебу до потери памяти и воли к власти! Или она меня! Неважно! Это будет лучший подарок! Гарантирую!

Я закрыл лицо рукой, чувствуя, как смех подкатывает к горлу. Сдержался с трудом.

— Нет, Оксана, — проговорил я сквозь пальцы. — Мы не дарим людей. Даже если это суккубы. И барона Отто тоже не дарим. Пока что.

— Тогда что? — настаивала Элиана, глядя на меня с искренней попыткой помочь.

— Бочку того самого тридевятилетнего рассола, — мрачно бросила Ирис. — С намёком. Чтобы знала, с кем имеет дело.

Все замолчали, обдумывая. Идея была… чертовски гениальной в своём безумии.

— А ты почему до сих пор не в костюме? — вдруг спросила Лира, сменив тему и снова утыкаясь в меня взглядом. — Я приказала привезти тебе новый, с золотыми вышивками! Ты же не собираешься ехать к королеве в том, в чём спал?

Все взгляды устремились на меня. Я медленно опустил руку с лица.

— Нет, — сказал я просто. — Я поеду в своей обычной дорожной одежде. Может, в том самом алом камзоле, если Ирис его почистила.

В комнате повисло ошеломлённое молчание.

— Но… протокол! — воскликнула Элиана.

— Тщеславие! — фыркнула Ирис, но в её глазах мелькнуло одобрение.

— Это вызов! — с восторгом прошептала Лира. — Прямой удар по её самолюбию! Идеально!

— Да похуй на костюм! — взвыла Оксана, подскакивая на месте. — Если ты его не надеваешь, значит, ты собираешься его снять! Давайте уже, девочки, помогите! Разденем его, выебем как следует, и он поедет к тётке расслабленный и довольный! Это же лучшая подготовка к переговорам! ДАААА!

Она сделала рывок в мою сторону, но Лира и Ирис синхронно схватили её за руки и оттащили назад, шипя и ругаясь.

— Никто никого не трахает, пока мы не решим, в каких серёжках я поеду! — заявила Лира, прижимая дерущуюся Оксану.

— И пока я не проверю, нет ли на том алом камзоле пятен, — добавила Ирис с мнимой озабоченностью.

Я снова закрыл лицо руками, но на этот раз мои плечи тряслись от беззвучного смеха. Сквозь пальцы я видел, как Элиана, пользуясь суматохой, сняла одно из своих украшений и зачем-то поправила им мою причёску, её пальцы дрожали.

Это был безумный дом. Абсолютно сумасшедший. Но это был мой безумный дом. И я не променял бы его ни на какую тихую и размеренную жизнь. Даже если это означало ехать на встречу с королевой-маньячкой с бочкой рассола в качестве дипломатического дара и суккубом на привязи.