Князь: Попал по самые помидоры 18+

Глава 35 Щелчок и Оксанчик сюда. Щелчок и Оксанчик туда

Я смотрел на нее, на этот внезапно появившийся магический ошейник, на ее растерянное, испуганное личико, и что-то во мне сорвалось. Я начал смеяться. Сначала тихо, потом все громче, пока не разразился неистовым, животным хохотом, держась за живот. Слезы ручьем текли по моим щекам.

— Вот тебе и раз! — я едва выговаривал слова, давясь смехом. — Только не говори мне, что ты теперь моя рабыня и будешь делать все, что я скажу! Это же просто анекдот!

— Это не может быть так! — возмущенно прошипела Оксана, пытаясь сорвать с шеи невидимые путы. Но ее пальцы просто проходили сквозь свечение, не находя физическое явление ошейника. — Это какой-то дешевый фокус!

— Оксана, — сказал я, все еще хихикая, но уже с властной ноткой в голосе. — На колени.

Я произнес это скорее как шутку, чтобы проверить. Но ее тело отреагировало мгновенно, будто по ней ударили током. Она ахнула, и ее ноги сами подкосились, заставляя ее грузно опуститься на колени передо мной. Ее глаза стали круглыми от ужаса и полного недоумения.

— Оооо, — я протянул, и моя ухмылка стала еще шире. Веселье потихоньку сменялось любопытством и осознанием открывающихся возможностей. — Вот это поворот. Это будет очень, очень весело. Ладно, Оксана, первое приказание: найди себе одежду. Нормальную. И оденься. Быстро.

Она вскочила на ноги с такой скоростью, что казалось, ее оттолкнула невидимая пружина.

— Да, господин! — выдохнула она, и в ее голосе впервые не было и тени сладострастия или насмешки — одна лишь покорная ярость и шок.

Она развернулась и помчалась прочь, исчезнув в лабиринте улиц захваченного города.

Я не успел и глазом моргнуть, как спустя буквально три минуты она уже стояла передо мной, тяжело дыша. На ней было надето… ну, это можно было назвать одеждой. Криво натянутая потертая туника какого-то эрнгардского солдата, подпоясанная веревкой, и слишком широкие штаны, засученные по десять раз. Выглядело это нелепо и смешно, но с заданием она справилась.

— Готово, господин, — выпалила она, ненавидя меня взглядом.

Я смерил ее взглядом с ног до головы и снова фыркнул.

— Ну, с стилем тебе надо поработать. Но для начала сойдет. Не отвлекаешь больше солдат от работы. Молодец.

— Неет! — возмутилась Оксана, ее лицо исказила гримаса чистейшей ярости. Она топнула босой ногой по каменной мостовой. — Я буду делать, что захочу! Так не честно! Это моя природа!

— Оксана, — сказал я спокойно, наслаждаясь ее бессильным гневом. — Запрещаю тебе спать со всеми подряд. Ты теперь можешь спать и заниматься сексом только со мной. И только с моего разрешения.

Я видел, как по ее телу прошла слабая дрожь. Ее пальцы сжались в кулаки, и мне показалось, что она вот-вот кинется на меня, чтобы вцепиться когтями в горло. Но ее ноги словно вросли в землю. Она только прошипела, выдыхая пар от ярости, и сдержалась, поняв всю тщетность попыток.

— Я могу только приказывать! — завопила она, снова затаптываясь. — Какого вообще происходит⁈ Так не честно! Я решаю, как все будет проходить и кому раздвигать ноги!

— Уже нет, — усмехнулся я. — За мной.

Я повел ее по опустевшим улочкам Скального Венца, пока мы не зашли в небольшой, полуразрушенный домик на окраине. Дверь висела на одной петле. Внутри пахло пылью, пеплом и горем. Когда-то здесь жили мои люди. Потом пришли эрнгардцы, вышвырнули их, а тех, кто сопротивлялся, убили. Теперь это было просто пустое, холодное место.

— Итак, — я обернулся к ней. — Меня без разрешения не трогай. Поняла?

Она молча кивнула, сжимая губы. Ее глаза метали молнии.

Я шагнул к ней и без лишних церемоний положил ладонь ей на грудь, грубо сжимая ее через грубую ткань туники. Затем провел рукой ниже, шлепнул по упругой попе.

— Мне не нравится, — прошипела она, но не отстранилась. Ее тело напряглось, но не от страха, а от ненависти.

— Я знаю, — сказал я, продолжая свои иследования. — У меня весь гарем состоит из своенравных девушек, которые, мне кажется, только и мечтают добиться своей власти и положения. И даже ты такая. Вас надо иногда держать в узде. А то вы совсем охренеете. Мне такие отчеты приходят о «подвигах», что я в шоке.

— Но я не такая! Я только сегодня с тобой познакомилась! — возмутилась она, пытаясь вывернуться.

— Ага, — я грубо притянул ее к себе. — А уже хочешь выебать до смерти всю мою страну. Люди не выдерживают твои «соки», понимаешь? Они сходят с ума и умирают.

— И что? Мне плевать! — выкрикнула она, упираясь руками в мою грудь.

— Насилие это плохо, — философски заметил я, одной рукой стаскивая с нее тунику.

— Пфф, — закатила глаза Оксана, но сопротивление ее ослабевало по мере того, как я раздевал ее. Вскоре она стояла передо мной снова голая, дрожа от холода и унижения.

— Ты сказал, что мне нужна одежда! — напомнила она, пытаясь прикрыться руками. — А что сейчас? Любуешься? Хочешь меня?

— Да, — честно признался я. — Одна лишь мысль о том, что я могу тебя трахать когда захочу — возбуждает. Да еще и как захочу.

— Так сними ошейник! — взмолилась она, и в ее голосе впервые прозвучала настоящая, не наигранная надежда. — Я и так буду! Буду самой послушной!

— Неее, — я покачал головой, снова запуская руку в ее волосы и притягивая к себе. — Ты по рукам пойдешь, как только я это сделаю. Ты первое же дерево пройдешь насквозь. — Я отпустил ее волосы и указал взглядом вниз. — А сейчас… разрешаю тебе достать мой член и подрочи его. Аккуратно.

Ее лицо исказилось от обиды и злобы, но ее руки повинно потянулись к моему поясу. Пальцы дрожали от ярости, но были удивительно нежны и умелы, когда она расстегнула пряжку и достала мой уже возбужденный член. Она принялась работать рукой, ее взгляд при этом был устремлен куда-то в сторону, полный ненависти и смирения. Это было самое унизительное и самое возбуждающее обслуживание, которое я когда-либо получал.

— Суккуб не смотрит на член, — я усмехнулся, наблюдая, как ее глаза упрямо смотрят в стену. — Это что-то новое. Обиделась?

— Твои девочки сказали, что меня — раз в месяц! — выдохнула она, и в ее голосе прозвучали панические нотки. — Я же умру так! Я засохну и рассыплюсь!

— В смысле… аааа… — я застонал, ее рука работала слишком умело. — Ты же питаешься… э-э-э… спермой, да?

— Да! — она почти взвыла от отчаяния. — Так что меня кормить надо, как минимум, раз в неделю! Но и этого мало! Мне нужна энергия! Много!

Я не прекращал ее ласкать. Моя свободная рука скользнула между ее ног, и я грубо, без прелюдий, начал теребить ее киску, чувствуя, как она вопреки ее воле отзывается влажным жаром.

— Прекрати, — скомандовал я ей, и ее пальцы немедленно отпустили мой член.

Я подхватил ее на руки — она была удивительно легкой — и бросил на пыльный, продавленный матрас, валявшийся в углу комнаты. Она ахнула от неожиданности. Я грубо раздвинул ее ноги, плюнул на ладонь, смочил свой член и без всяких церемоний вошел в нее одним резким толчком.

— Вроде обычная, — проворчал я, начиная двигаться. — Думал, ты внутри иначе устроена. Будет… кайфово.

И тут я замер. Ощущения были… неестественными. Словно внутри нее мою головку обхватили не просто мускулы, а три маленьких, проворных, невероятно умелых язычка. Они ласкали, вибрировали и массировали самый чувствительный участок с такой точностью, что у меня потемнело в глазах. Я удивленно посмотрел на нее.

А она только довольно захихикала, и в ее глазах, наконец-то встретившихся с моими, заплясали знакомые дьявольские искорки.

— Что, господин? Не ожидал? — прошептала она с торжеством.

Я не стал ничего отвечать. С рычанием я вцепился в ее бедра и начал трахать ее с животной яростью, поддаваясь этому безумному, сюрреалистичному наслаждению. Это было слишком интенсивно, слишком необычно. Буквально через пару минут волны оргазма накатили на меня с сокрушительной силой. Я кончил глубоко внутри нее с громким стоном, обрушившись на нее всем весом.

Она приняла все без остатка, выгнувшись подо мной и издав тихий, удовлетворенный вздох.

— Ну что… — она сладко потянулась подо мной. — Понравилось, господин? Готовы пересмотреть график «кормлений»?

— Как бы не бросить весь мир ради этого, — выдохнул я, откатываясь от нее и падая на спину рядом. Голова кружилась, а по телу разливалась приятная, ленивая истома. — Это слишком… классно. Теперь понятно, почему мужчины готовы были умереть с тобой в постели, занимаясь этим до последнего вздоха. Я аж еще хочу.

Я лежал, раскинув руки, глядя в потолок с осыпавшейся штукатуркой, и пытался перевести дух. Ощущения были фантастическими, будто каждый нерв в моем теле пел от удовольствия.

— Ладно, — лениво провел я рукой по воздуху. — А теперь ртом. Надо почувствовать и это…

Я не успел договорить. Оксана, будто ее ждал только этот приказ, мгновенно соскользнула с матраса и устроилась между моих ног. На ее лице играла хитрая, довольная ухмылка, словно она знала, что сейчас произойдет.

Ее язык коснулся моего члена, и я вздрогнул. Это был не просто язык. Его текстура была иной — бархатистой, но с крошечными, едва уловимыми пупырышками, которые вибрировали, создавая невероятное ощущение. Он был невероятно гибким, подвижным и… страстным. Он словно чувствовал каждое мое желание, каждое изменение в теле.

Она начала с нежных, едва заметных поцелуев и ласканий кончиком, обводя им каждую чувствительную точку, каждый изгиб. Затем ее губы сомкнулись вокруг головки, и я ощутил легкое, приятное давление. Но главное волшебство творилось внутри.

Ее язык обвил мой ствол, как живой, независимый змеёныш, совершая волнообразные, пульсирующие движения. Он скользил вверх-вниз, массируя, одновременно с этим кончик ее языка выписывал невероятно сложные и чувственные фигуры прямо на самой нежной части.

Я просто лежал, не в силах пошевелиться, уставившись в потолок широко раскрытыми глазами. Волны блаженства накатывали одна за другой, каждая сильнее предыдущей. Это не было похоже ни на что, что я испытывал раньше. Это было искусство. Мастерство, доведенное до абсолюта магией и многовековой практики.

Она то поглощала меня почти целиком, не вызывая ни малейшего дискомфорта, то отступала, играя только головкой, заставляя меня стонать и извиваться от наслаждения. Ее пальцы нежно ласкали мои яйца, усиливая и без того взрывные ощущения.

Я чувствовал, как нарастает знакомое напряжение, неумолимое, могучее. Мое дыхание стало прерывистым, тело напряглось.

— Оксана… я сейчас… — успел я простонать.

Она не остановилась. Наоборот, ее движения стали еще более интенсивными, быстрыми, целенаправленными. Она смотрела на меня своими большими голубыми глазами, и в них читалось торжество и жадное ожидание.

Взрыв был сокрушительным. Я кончил ей в рот с громким, срывающимся криком, мое тело выгнулось дугой. Спазмы были такими сильными, что аж в глазах потемнело.

Она приняла все, не проронив ни капли. Ее горлышко сглотнуло несколько раз, а затем она медленно, с наслаждением облизнула губы, все еще держа мой член в руке и смотря на меня с видом гурмана, оценивающего изысканное блюдо.

— Ну как, господин? — прошептала она, ее голос был немного хриплым. — Достаточно для первой недели? Или… повторим?

— Еще… не! Хорош! — я с трудом выдохнул, отталкивая от себя навязчивые образы бесконечного блаженства. Мысль о том, что я могу запросто двинуть кони прямо здесь, на этом вонючем матрасе, отказавшись от трона, армии и всего мира ради этих магических ласк, была пугающе соблазнительной. Внутри все бурлило и требовало продолжения. — Оденься и принеси что-нибудь выпить. Крепкого.

Оксана, с хитрой, довольной ухмылкой, скользнула с кровати. Ее движения, когда она натягивала на себя убогое тряпье, были на удивление грациозными и откровенно сексуальными. Каждое действие она превращала в соблазн, даже просто поправляя рукав. Кинув мне многообещающий взгляд, она выпорхнула за дверь.

Я остался один, пытаясь загнать свой разум в привычное русло. Закрыв глаза, я отсек остаточные всплески удовольствия и вызвал в воображении карту. Не просто изображение, а живую, трехмерную модель моих земель, вражеских позиций и сил.

Две цитадели. «Орлиное Гнездо» и «Серый Утес». Мысленным взором я увидел их — неприступные каменные твердыни, вмурованные в самые высокие пики гор. Подступы к ним — узкие тропы, где армия растянется в уязвимую нитку. Штурм в лоб — самоубийство. Осада — слишком долго. — Нужен обходной путь. Или предатель внутри. Или… магия. Мысль о том, чтобы выжечь их вместе с гарнизонами, была заманчивой, но я отверг ее. Крепости мне нужны целыми.

Барон Отто фон Кракенфельд. Его земли теперь — подарок Лире, но его люди все еще мои. Его армия — жалкая кучка ополченцев, но он трус и оппортунист. Он присоединится к атаке на Эрнгард только если будет уверен в победе на все сто процентов. Его нужно поставить на острие главного удара. Пусть искупает свое предательство кровью. Его гибель будет приемлемой потерей, его победа — неожиданным бонусом.

Силы Вильгельма. Старый король теперь знает о моей силе. Он не будет недооценивать. Он соберет все свои резервы.

И тетка. Марицель. Самая опасная угроза. Пока я воюю с Вильгельмом, она может ударить в спину. Ее армия Аскарона штурмует земли, что когда-то принадлежали Элиане. Она проверяет мои силы. Смотрит, увязну ли я в войне на два фронта. Ее нельзя игнорировать. Нужно… отправить к ней посольство. С щедрыми дарами и… Оксаной? Мысль была опасной и соблазнительной. Суккуб в качестве «подарка» для разложения ее двора изнутри.

План начал обретать черты. Рискованный, безумный, но план. Я уже почти отвлекся от желания, которое тлело внизу живота, как дверь скрипнула, и внутрь проскользнула Оксана с глиняным кувшином в руках.

Хорошо, — подумал я, открывая глаза и глядя на нее. — Сначала выпить. Потом обсудить с ней ее новую миссию. А там… видно будет.

Я отхлебнул из кувшина. Вино было кислым и терпким, деревенским, но оно обожгло горло и прочистило мысли. Поставив кувшин на пол, я вытер губы тыльной стороной ладони и посмотрел на Оксану.

— Слушай, у меня к тебе предложение, — начал я, изучая ее реакцию. — Может, отправлю тебя в Аскарон. К моей дорогой тетушке Марицель. Чтобы ты там… ну, знаешь. Выебала и уничтожила все ее королевство изнутри. Разложила двор, свела всех с ума. Идеальная работа для тебя, да?

Я ожидал всплеска восторга. Ведь это же ее стихия — разврат и хаос. Да и голодная смерть ей больше не грозит — целое королевство в ее распоряжении.

Но ее лицо не озарилось хищной радостью. Напротив, оно вытянулось. Она надула губы и скрестила руки на груди с видом глубоко оскорбленной аристократки.

— Не поеду, — заявила она капризным тоном. — У меня и платьев приличных нет. Мне надеть нечего. А на чем я поеду? На крестьянской телеге? И потом… мне вот никак нельзя тебя оставлять.

Я опешил.

— Так. С каких это пор ты из шлюхи, мечтающей выебать весь мир, превратилась в царскую особу? — удивился я. — Что за внезапные капризы? Это же твоя мечта!

— Я вообще-то состою в Вашем гареме! — всплеснула она руками, и в ее голосе прозвучала обида. — А Вы такое предлагаете! Сослать меня куда-то! Я не могу. Это неприлично. И у меня дела здесь есть. Я должна ради Вас научить Ваших двух жен… э-э-э… техникам секретным. И следить за ними. А то они совсем распустились. И потом… — она отвела взгляд, — вообще от меня откажитесь, когда узнаете, скольких я там… ну, это… в общем, нет. Я не поеду.

В ее словах была какая-то неуверенность, даже страх. Не тот наигранный ужас, что был раньше, а что-то более глубокое.

— А если я прикажу? — спросил я, вставая и глядя на нее сверху вниз.

Она вздохнула, ее плечи опустились.

— То поеду. Приказ есть приказ. Но… зачем? — она посмотрела на меня умоляюще. — Я же тут могу быть полезной. Очень полезной. Для Вас лично.

Что-то тут не так, — пронеслось у меня в голове. Ее сопротивление было неестественным. Слишком эмоциональным для существа, которое должно радоваться перспективе всеобщего разврата. Либо она чего-то боялась в Аскароне, либо… либо у нее здесь были какие-то свои планы. Или тот магический ошейник связывал ее не только с моими приказами, но и с местом… или с моей персоной куда сильнее, чем я предполагал.

— Ладно, — сказал я, откладывая выяснение отношений на потом. — Одежду тебе найдем. Карету — предоставим. А пока… иди к Ирис и Лире. Посмотри, что они там творят. И доложи мне. Считай это своим первым настоящим заданием здесь.

Ее лицо просияло облегчением.

— Слушаюсь, господин! — она чуть не подпрыгнула от радости и, подобрав свои лохмотья, выпорхнула из дома, оставив меня наедине с нерешенными вопросами и кислым вином.