Победитель получает

ГЛАВА 56. Кристалл

Лента вынырнула из трубы в огромном круглом зале — том самом, над которым высились пронзающие небо антенны, как занозы воткнувшиеся в мирную жизнь леса, лесовиков, планеты, заставляющие перевёртышей превращаться снова и снова.

Иногда им указывали в кого, в остальное время несчастные сами должны были искать тех, кто представит их кем-то, дав тем самым модель для превращения.

Естественно подобные модели чаще всего предоставляли разумные существа — лесовики, потому перевёртыши и искали их повсюду, ведь сигнал, побуждающий их превращаться, не дающий ни минуты покоя, был мучителен и прекратить пытку можно было только отыскав мысленную модель и превратившись. Но лесовики быстро угадывали обман, и муки начинались вновь…

Маша и её спутники скатились с медленно движущейся ленты на пол: лесовики — быстро и ловко, Маша — неуклюже, чуть не подвернув ногу, — хорошо, что Копыш успел поддержать свою подопечную в последний момент, а то растяжения было бы не миновать.

Лента двигалась по кругу, вдоль стены зала, а затем закручивалась спирально, устремляясь к центру, там она "втекала" за полупрозрачную стену, напоминавшую стекло, покрытое изморосью. Эта преграда возвышалась, упираясь верхним краем в теряющийся в вышине потолок, словно гигантский опрокинутый стакан.

Что происходило внутри "стакана" пока было не разобрать, виднелись лишь какие-то смутные тёмные тени — небольшие и, кажется, неподвижные.

Через равные промежутки участки конвейера накрывали куполообразные полусферы, опускавшиеся на движущийся по ленте "материал" на несколько секунд. Когда полусферы поднимались, вместо самых разных существ, растений и непонятных предметов, на ленте оставался лишь ком тошнотворно колыхающейся массы, вроде бы совсем обезличенной, но Маша была уверена, что их мучения продолжаются и в этом состоянии, причём не только физические.

Страдают и души, злой силой, извращавшей суть жизни, изменения и развития, привязанные к этим комкам материи. Тела разрушены, но не убиты, и несчастные души не в силах уйти, оторваться от них, пойманные в ловушку беспомощных комков плоти, как в капкан. И не разорвать, не перегрызть пуповину, не родиться для новой жизни, не обрести покоя…

Вслед за лесовиками Маша пошла к центру зала, стараясь не смотреть на конвейер, хотя при других обстоятельствах существа, образующиеся из биомассы в промежутках между полусферами, обязательно заинтересовали бы её.

Лесовики тоже старались не смотреть по сторонам, но на полпути Быстрый вдруг остановился.

— Пильщик, — потрясённо проговорил он.

И все дружно уставились на существо, напоминавшее майского жука размером с хорошую черепаху. Не то чтобы лесовики раньше не догадывались, откуда берутся фальшивые пильщики, отравляющие им жизнь. Они и раньше не сомневались, что отсюда, а увидев конвейер убедились окончательно.

И всё же им было так странно и так жутко видеть здесь знакомое существо, совсем неотличимое от настоящего, искусную подделку, которую им теперь было жаль больше, чем свои напрасные труды и потерянный урожай.

— Бедняга… — протянул Копыш.

По неведомой причине перевёртыш, превращённый в кого-то знакомого, вызывал особенно острую жалость. И даже Бур украдкой вздохнул.

Наконец эта кошмарная дорога закончилась — всего в паре шагов возвышалась стенка "стакана". Теперь стало видно, что стенки-то никакой и нет. Есть некие частицы, висящие в воздухе и перетекающие с места на место, вероятно, под действием неведомого излучения. Из этих белых и светло-серых частиц размером с маковое зёрнышко и состоял "стакан", оставаясь при этом почти прозрачным, так как "зёрна" неплотно прилегали друг к другу.

Лента конвейера втекала внутрь, но почти сразу же обрывалась, наклонно спускаясь до уровня пола. Тестообразная масса скатывалась по этому движущемуся пандусу вниз и, по большей части, исчезала в трубе, уходящей куда-то в недра строения.

Напоследок каждый ком подвергался не то облучению, не то анализу со стороны широкого экрана на гибкой трубке, по краям экрана располагались манипуляторы с плоскими захватами. Судя по их устройству, они были отлично приспособлены для удержания и переноски биомассы, но возможностями своими почему-то не пользовались.

Всё это Маша, Куся и лесовики рассмотрели не сразу, так как, приблизившись к "стакану", они долго не могли оторвать взгляд от того, что происходило в самом центре. Там, на возвышении, лежал красивый крупный кристалл, а рядом с ним стояли двое… лесовиков!

Судя по тому, как шевелились их рты, они что-то говорили — неспешно и умиротворённо, словно беседовали с друзьями, отдыхая после трудового дня. Один замолкал — начинал говорить другой. Но здесь, с наружной стороны, не было слышно ни звука.

В первый момент, едва увидев эту сцену, Бур дёрнулся всем телом, рванулся вперёд — один из двоих фальшивых лесовиков был до дрожи похож на его погибшего брата. К счастью, Быстрый успел ухватить Бура за плечо, а там и Копыш подключился, вместе они удержали потерявшего голову товарища.

— Они не настоящие, Бур, — заговорил Быстрый. — Твой брат в Вечном Лесу. Они не настоящие. Оборотни.

Бур прекратил попытки вырваться, и его отпустили. Теперь он глухо ворчал, раскачиваясь корпусом из стороны в сторону и до хруста сжимая в сильных лапах палку.

— Нельзя, Бур, — тихо сказал Копыш. — Мы не должны злиться. Помнишь, что говорил Мудр? Они этого от нас и хотят — чтобы мы стали злыми. Тогда нам уже никто не поможет. Наша злость нам точно не поможет.

— А кто поможет нам сейчас? — глухо спросил Бур. — Вон он — кристалл, что оставили нам те, кто обещали помощь. Лежит здесь и слушает ложь, что льют в уши наших друзей оборотни!

— Оборотни в этом не виноваты, Бур, — тихо сказала Маша. — Они тоже когда-то поддались недобрым чувствам — вот и вся их вина. И если вы поддадитесь, оборотней будут делать уже из вас.

Бур искоса взглянул на девушку и перестал раскачиваться, выражение его угрюмой морды смягчила растерянность, из-за которой едва заметно проступили вина и страх, но им на смену тут же пришла решимость, сосредоточенная и уверенная.

Бур медленно приподнял палку. Его никто не останавливал, так как они все думали о том же и ничего лучшего придумать просто не могли — надо попытаться добраться до кристалла. Очень осторожно и медленно Бур приблизил конец палки к движущейся стене из частиц.

Медленно, потому что ему было страшно, — как и всем им, — так страшно потерять только-только появившуюся надежду, когда до цели остался всего один шаг. Они добрались сюда, обошли множество ловушек, счастливо избежали опасностей… Неужели лишь для того, чтобы убедиться, что эта непонятная преграда непроницаема? Ведь звук через неё не проходит.

Конец палки коснулся стены из частиц… погрузился в неё… показался с другой — внутренней стороны… но лишь на секунду! А потом он словно растаял, испарился! — как льдинка на раскалённой сковородке, — не мгновенно, но стремительно.

Маша едва слышно всхлипнула, в отчаянии прикусив костяшки пальцев, — она и не заметила, когда поднесла стиснутые руки к лицу.

Куся на её плече не шевельнулся, только зажмурился на миг, — но этого никто не заметил, — и снова открыл глаза. Он смотрел на эту преграду, как смотрят в лицо собственной смерти, как смотрел на подступающего в рассветной мгле морга, — совсем еще недавно, хоть и кажется, что это было тысячу лет назад, не только в другом мире, но и в другой жизни.

Этот "морг", в отличие от того — настоящего, — сам не нападёт. Ему и не нужно. Он просто ждёт в засаде, присвоив то, без чего нельзя обойтись.

Лесовики молча топтались на месте, но каждое их движение говорило об отчаянии и одновременно решимости.

Бур выбрал камень покрупнее и швырнул его внутрь — резко, решительно, что есть силы. Камень полностью растворился, пролетев не более метра внутри огороженного участка, вниз шлёпнулся крошечный комочек вязкой на вид жижи — всё, что осталось от булыжника размером почти что с голову ребёнка.

Лесовики молча переглянулись. Маше было совершенно ясно, о чём они думают, вернее — что они задумали. Нельзя этого допустить. И не потому, что она такая героиня, которой ничего не стоит шагнуть в жуткое нечто, превращающее в кашу всё, что в него попадает, а потому, что именно здесь и сейчас это будет правильно. Это выход для всех. И, может быть, для неё самой — в первую очередь.

Это её шанс — реальный шанс на спасение от бесконечных мучений. Пока она не прошла Игру до конца, перевёртышем её сделать не могут. Она просто погибнет, хорошо бы быстро… Всё-таки она намного крупнее камня.

Но не мгновенно — ей нужно успеть закричать хотя бы.

Если где-то в других мирах неведомые существа, обещавшие лесовикам защиту, услышат её предсмертный вопль, хватит им этого, чтобы забеспокоиться, чтобы отправиться к лесовикам и на месте выяснить, что тут происходит? Должно хватить. Там наверняка ведётся запись. Больше она всё равно ничего сделать не может.

Теперь главное успеть раньше лесовиков. Хорошо, что они такие обстоятельные. Надо собраться с силами, пока они договариваются, используя жесты, чтобы она, Маша, ни о чём не догадалась, — кто останется с ней, чтобы отвести обратно, а кто "пойдёт на прорыв".

Бура, конечно, никому не остановить и не отговорить. Они даже и не пытаются. Но и остальные рвутся в бой, чтобы броситься на преграду вдвоём или втроём. Похоже, Копыш настаивает на своей кандидатуре, убеждая младших, что они должны остаться с Машей и вернуться в Лес.

Милый, трогательный, добрый Копыш… Нет, он должен вернуться, только ему она может доверить Кусю… Все они должны вернуться. Это ей нет здесь места. Это ей нечего терять, кроме чудовищной перспективы стать перевёртышем.

Пора. Нечего ждать. Лишь бы получилось.