Победитель получает

ГЛАВА 76. На пороге

Теперь Ядва шла еще быстрее, чем раньше. Наверное, она могла бы передвигаться по этому лабиринту коридоров и лестниц даже с завязанными глазами, не глядя нажимая на незаметные камни, поворачивая скрытые в тёмных углах и нишах рычаги, открывая и закрывая проходы в стенах, казавшихся совершенно глухими, не опуская головы шагая по крутым лестницам.

Очень быстро они оказались в более широких, а главное — в более посещаемых коридорах и залах. Здесь свет давали памятные Маше еще по прошлому посещению голубые сферы, парящие в воздухе. Вскоре начали попадаться и люди. К счастью, пока это были мелкие сошки: рядовые жрецы, жрицы и ученики, воины из храмовой стражи и слуги.

Идеально прямая спина, взгляд, пылающий мрачным огнём — встречные шарахались от Ядвы, как овцы, застигнутые врасплох волком, и уж конечно, им было не до того, чтобы рассматривать её спутников.

Хотя наверняка, когда Высшая жрица проносилась мимо и ослабевало ощущение опасности, они останавливались и смотрели вслед странной процессии, гадая, что же это было. Оставалось надеяться, что никто из них не отважится побежать с докладом к Алкану, рискуя оказаться между жерновами застарелой вражды.

И снова подъём после многочисленных спусков, но на этот раз им не пришлось штурмовать крутые лестницы — Ядва вывела их к подъёмнику, на котором Маше и Кусе довелось прокатиться в прошлый раз вместе с Алканом. Вертикальная шахта, пронзающая тело Пирамиды; плита, парящая в пустоте, взмывающая вверх вместе с пассажирами, словно пушинка в потоке восходящего воздуха.

"Управляемая гравитация", — вспомнилось Маше некогда читанное, скорее всего — в фантастических романах, которые она любила с детства. Тяжёлые створки раскрылись, выпуская их в зал странной формы — продольно вытянутый, а дальше изгибающийся в форме буквы "П". Вероятно, это был и не зал даже, а широкий коридор, огибающий нечто, расположенное в центре.

В глубоких нишах возвышались изваяния каких-то жутких чудовищ, почитаемых здесь за богов. Перед каждым на каменном постаменте стояла большая круглая чаша. В некоторых дымились воскурения, а в других лежало нечто бесформенное или густо и маслянисто блестела тёмная жидкость, и Маше категорически не хотелось знать, что это такое.

Здесь же находилось несколько жрецов и жриц, судя по их одеяниям и тому, как они держались, не самого низкого ранга, кое-где мелькали серые балахоны учеников и коричневые — прислужников. А прямо напротив подъёмника, на другой стороне зала возвышалась широкая лестница.

Ступени обрывались перед каменной стеной, из которой рельефно выступала арка, за ней тоже виднелся лишь сплошной камень, но судя по тому, как здесь всё устроено, можно было не сомневаться, что это дверь, надо только знать, как её открыть.

По обеим сторонам арки стояли воины храмовой стражи, пышно разодетые, в нелепых головных уборах, сжимающие в руках тяжёлые копья с длинными зазубренными наконечниками. Может быть, в бою это и не самое лучшее оружие, но для устрашения оно подходило отлично. Невольно представлялось, как это копьё выдёргивают из тела вместе с огромным куском мяса…

Ядва окинула зал обманчиво небрежным взглядом из-под полуприкрытых век и направилась к лестнице. Все, находившиеся в зале, засуетились с удвоенным усердием, а многие внезапно вспомнили, что у них есть неотложные дела где-то ещё, и уже через несколько секунд количество присутствующих изрядно сократилось.

Люди таяли, будто снежинки под палящими лучами, улетучивались, исчезая в многочисленных проходах и коридорах. К тому времени когда Ядва поднялась по лестнице, в зале за её спиной не осталось почти никого.

Судя по лицам воинов они тоже очень хотели бы оказаться подальше отсюда. Стражи, конечно, старались сохранять непроницаемый и уверенный вид, но получалось у них не слишком убедительно. Они скрестили копья, преграждая путь Высшей жрице, но сделали это с едва заметной заминкой.

Ядва не спеша посмотрела на грозное оружие, скрещенное перед её грудью, словно никогда прежде ей не доводилось видеть ничего подобного, и она пытается понять, для каких же приятных и полезных целей служат эти странные предметы, потом перевела взгляд на воинов.

— Вы… преграждаете путь… мне? — её изумление было таким мягким, голос звучал настолько шёлково, что даже Маша, замершая за спиной Ядвы, содрогнулась.

Это был шёлк удавки, мягкость отравленного напитка. И это действительно пугало, никакие крики и угрозы не могли сравниться с этой интонацией, от которой мороз по коже продирал не в переносном, а в самом буквально смысле.

— Приказ Высшего жреца… — с трудом выдавил из себя один из воинов.

Ядва плавно повела головой, отчётливо напоминая кобру перед броском, и Маша была уверена, что по её тонким губам змеится сейчас ядовитейшая из улыбок.

— Прочь… — произнесла она так тихо, что это едва можно было расслышать. — Это ваш последний шанс… не умереть прямо сейчас.

Копья разошлись в стороны, и стражи отступили. Ноздри их широко раздувались, в глазах проступило затравленное выражение. Маше вспомнилась поговорка "куда ни кинь — всюду клин". Вот уж точно. Если их не прикончит прямо сейчас Ядва, то чуть позже это может сделать Алкан. "Наша служба и опасна, и трудна", — да.

Ядва между тем поднялась на последнюю высокую ступень, прошла несколько шагов до арки и приложила обе ладони к выемке в рельефном узоре. Тяжёлые створки медленно поплыли в стороны.

"Интересно, чего именно испугалась стража", — думала Маша, чьё сознание упорно цеплялось за всё, что попадалось ему на пути — за любые мелочи, детали, вопросы, только бы отвлечься от того, что мучительно билось на глубине, причиняя боль с каждым ударом пульса: кто, кто уничтожит чашу?! Кто…

Если бы только не слова Ядвы о том, что Маша не справится, что тут нужна мужская сила… Ведь всё получалось так правильно, так логично, так… Ей же нужно, в конце концов, куда-то пристроить свою жизнь, избавиться от ставки, проиграть, ведь Игру-то никто не отменял, и она, похоже, в одном шаге от чудовищного выигрыша! Но — нет…

Вот и Алана говорила, что отдать жизнь должно дитя их мира. Жрец так увидел, а ему-то всяко виднее. Значит, нет смысла лезть в эту чашу, которая всё ближе, которая, наверное, за этим медленно открывающимся проходом. Так она только помешает… помешает… кому?! Лирен… И Верес. Невыносимо!

Но она должна установить Символ на освободившееся место, чтобы все мучения и жертвы не оказались напрасными! Это в книгах героиня может всё, бьётся с врагами и совершает невозможное, а она — не героиня. Справиться бы со своей задачей — поставить Символ когда надо и куда надо. Такой вот подвиг. Поставить.

Сначала увидеть, как умирает тот, кто ей дороже всего в мире, а потом поставить Символ. Очень просто. И не реветь. Не сметь.

Слёзы заволокли окружающее мерцающей пеленой. Маша на миг зажмурилась, чтобы избавиться от них, и чуть запрокинула голову. Не думать об этом.

Чего испугались стражи? Что-то не похоже, чтобы они боялись Лирена и Вереса, похоже они боялись именно Ядвы. Она и правда, что ли, могла их убить? Прямо здесь и сейчас? Скорее всего, они просто верят в это, потому что… — додумать Маша не успела, позади раздался шум, и все, в том числе и Ядва, обернулись.

Из подъёмника вышел Высший жрец Безликих Алкан собственной персоной. И не один, а в окружении целого отряда храмовой стражи. Не слишком большого отряда, но человек пять или шесть там точно было. Сердце у Маши упало, она замерла, но Ядва резко дёрнула её за руку.

— Не спи! Жди в Зале! — жрица моментально затолкала Машу себе за спину, но Алкан всё же успел её увидеть и даже узнать успел.

— Неужели сама Тёмная Владычица снова почтила нас посещением? — радостно спросила потусторонняя сущность медовым голосом "доброго дядюшки". — В прошлый раз мы не успели попрощаться…