Победитель получает

ГЛАВА 59. Видящая

Смуглая тонкая рука раздвинула ветви, закрывавшие вход, плавным и точным движением, внутрь вошла невысокая девушка, державшаяся очень прямо.

Она была одета так же, как и Роса, — в пёструю тунику и свободные штаны, только шею охватывало множество кожаных шнурков, с которых свисали непонятные небольшие предметы — наверное, амулеты или что-то в этом роде.

Прямые чёрные волосы были распущены и лишь на лбу их перехватывала кожаная лента. На ней было изображено три глаза — по сторонам два закрытых, с длинными ресницами, а в центре — открытый — с голубым белком и чёрной радужкой.

Странная девушка, сделав пару шагов, остановилась в центре шалаша, не глядя ни на Росу, ни на Машу, ни даже на Кусю, навострившего все свои сяжки-усики при её появлении.

Она смотрела прямо перед собой остановившимся, невидящим, но при этом поразительно осмысленным взглядом. Так смотрит человек, старательно прислушивающийся к чему-то и пытающийся понять, что именно слышит.

В первый момент Маша подумала, что девушка слепа, но та перевела взгляд по-прежнему неподвижных глаз на Машу и Кусю, смотрела пристально, будто насквозь просвечивала. Несколько секунд прошли в полной тишине и неподвижности.

Первой пришла в себя Роса — поднялась, поклонилась почтительно, прошептав:

— Госжа…

— Я не госпожа, — тихо ответила девушка.

Мелодичный голос звучал, как музыка.

— Не мне служат. Я служу.

Маша попыталась встать, но голова закружилась. Девушка протянула к ней руку, останавливая.

— Не вставай. Ты ударилась головой, когда пришла в наш мир. Я пришлю тебе лекарство. А сейчас скажи: зачем ты здесь?

Маша открыла рот и снова закрыла. На первый, поверхностный взгляд вопрос поставлен не верно и не имеет адекватного ответа, потому что она здесь не "зачем", а "почему". Но общество странной девушки не способствовало поверхностным взглядам. А если заглянуть глубже… Зачем она здесь…

Если всё не просто так, если она может что-то изменить, если хочет, чтобы усилия бедняги модуля были не напрасны… Ведь это он вернул её сюда, именно сюда, и Маша была почти уверена, что он сделал это против воли игроков. Так зачем?

— Я здесь, чтобы помочь… помочь избавиться от… — она помедлила.

От чего же должны они избавиться, чтобы жизнь оставалась жизнью, а не превращалась в кошмар, в затянувшееся неотвратимое падение в бездну. — От власти Безликих, — решившись, закончила Маша.

Роса метнула на неё испуганный взгляд и сжалась, кажется, желая сократить до предела место, занимаемое её тщедушным телом в пространстве, а еще лучше — вовсе исчезнуть.

Смуглая девушка в амулетах молчала, наверное, с минуту. За это время Маше отчаянно захотелось того же, что и Росе, — испариться или хотя бы взять свои слова обратно. Нельзя же, в самом деле, быть такой прямолинейной и ляпать первой встречной всё, что в голову взбредёт! Может, эта странная девица сама служит Безликим или боится их, и теперь выдаст жрецам Машу и Кусю, а заодно и Лирена с товарищами.

— Твой спутник желает того же? — очень серьёзно спросила девушка.

— Да! — решительно объявил Куся, воинственно поднимая хохолок и крылья.

Девушка снова замолчала, и Маша, как ни старалась, не могла заставить себя нарушить тишину, попытаться что-то исправить, нащупать пути отступления, которые, как она ощущала, уже надёжно и необратимо отрезаны.

— Безликие… — почти одними губами прошептала девушка, и взгляд её тёмных глаз стал пустым, а единственное око, нарисованное на повязке, словно налилось яркостью, жизнью и силой.

— Я смотрю во мрак вечной ночи, — голос звучал глухо, безразлично. — Там сплетаются в борьбе Великие Силы… Мы — лишь песчинки под их ногами. Весь наш мир — песчинка. И всё же имеет он ценность, если Изначальные Силы сражаются за него, за души обитающих в нём.

— Народ Холмов отказался помочь Лирену и другим людям Равнин в войне против власти людей из-за Моря. И народ Гор поддержал нас и отказался помогать им. Мы не хотим войны. Люди из-за Моря клялись, что останутся на Равнине, не пойдут в Холмы, не коснутся Гор. Так они обещали. И мы поверили им не потому, что они правдивы, а потому, что Холмы не любят чужих, пришедших со злом, и люди Равнин, и люди из-за Моря знают об этом.

— Но для обитающих во Тьме сила Холмов — ничто. Те, кого ты и люди из-за Моря именуют Безликими, пришли дабы пожрать наши души и наш мир. Люди из-за Моря открыли им дорогу, и люди Равнин склонились перед ними. Теперь многие из них сожалеют об этом, ибо Безликие беспощадны не только к врагам своим, но и к тем, кто им покорился.

— Лирен и его люди приходили к нам и просили помощи. Они хотели воевать с пришедшими из-за Моря. Вожди Холмов отказали, а я не вмешивалась, ибо войны этого мира — не моё дело. Лирен добился многого и многие из жителей Равнин пошли за ним. Его нарекли Непобедимым, но в конце концов он был побеждён, потому что, тот, кто хочет одолеть древо-душитель, должен подрубить его корни, а не воевать с ветвями. Возможно, теперь Лирен это понял.

— Если ты готова бороться с корнями, возможно, я поддержу тебя. Приходи на закате. Я буду смотреть и слушать. И, может быть, когда ты придёшь, я скажу тебе больше. Если теперь Лирен и его люди готовы не только слушать, но и слышать, может быть, я открою им, где хранится Священный Символ, — проговорив это, девушка положила правую руку на грудь — на амулет в форме спирали, а потом повернулась и вышла, не дожидаясь ответа и ни на кого не глядя.

— Роса, кто это был? — спросила Маша после нескольких секунд молчания.

— Это Видящая, — медленно и старательно выговорила бывшая ученица тёмных жриц. — Лди Хлмов слушат её во сём.

— Слушают во всём? — уточнила Маша.

Роса только молча кивнула.

— О каком символе она говорила?

— Не зна… — по смущённому выражению лица было ясно видно, что это неправда. Знает, но не хочет говорить об этом. Ладно. Может, Видящая сама скажет.

— А где сейчас Лирен и его люди?

— Недалко, — Роса неопределённо мотнула головой. — Лрен просл Видящ пмочь.

— Она отказала? — спросила Маша, не дождавшись продолжения.

— Она ответла, что он не в том хчет помщи…

— Не в том?

— Так.

— А что открыла Лирену Ядва?

Роса отвернулась, уставившись в сторону.

— Его спрси, Видящ спрси, мня не спра. Я не зна…

— Не знаешь, можно ли мне доверять, — усмехнулась Маша.

Роса покраснела и опустила голову. Открытая, добрая, всё на лице написано — даром, что говорит непонятно, всё равно по ней можно читать, как в открытой книге. Да… Ядве пришлось изрядно покрутиться, чтобы сберечь племянницу в змеином гнезде и при этом даже не выдать, что они родственницы.

— Я не обижаюсь, — сказала Маша и ласково коснулась руки девушки.

Роса просияла и, лопоча что-то о еде и отдыхе, умчалась, чтобы вскоре вернуться с корзинкой, полной провизии, и какой-то настойкой в глиняной бутылочке — тем самым лекарством, обещанным Видящей.

Куся лекарство тщательно проинспектировал: обнюхал и лизнул, но в конце концов одобрил и даже настоял, чтобы Маша его выпила. Еда ему тоже понравилась, особенно вяленое мясо. Маша отдала предпочтение густой каше в горшочке и решилась съесть пару фруктов. Мясо тоже попробовала погрызть, но для этого, похоже, нужны были зубы, как у кото-мыша. Отгрызть кусок подмётки вряд ли было бы намного тяжелее.

Зато горькое лекарство с острым, но по-своему приятным запахом трав оказалось поистине чудодейственным. Головная боль прошла бесследно, захотелось спать, а проснувшись через несколько часов, Маша ощутила себя практически заново родившейся.

До глубины души поражённая столь отличным самочувствием, каковое в последний раз обнаруживалось у неё разве что с год тому назад, после отдыха в деревне, Маша безропотно отправилась вместе с Росой мыться в речной заводи, служившей здесь купальней.

Вокруг царил золотисто-зелёный живой растительный мир, одновременно похожий и непохожий и на земной лес, и на буйные опасные джунгли Кусиной родины, и на величественный и суровый Лес добрых барсуков-лесовиков.

Как они там? — думала Маша, рассматривая непривычную растительность по большей части нежно-зелёного цвета. Разлапистые кусты и высокие травы перемежались странными деревьями, корни которых не просто выступали над почвой, но поднимались высоко, образуя конусовидные шалаши и соединяясь в единый ствол только на высоте трёх, а то и пяти метров над землёй.

Или это были не корни, а тонкие стволы, сливавшиеся в один, бугристый, кручёный, подобный гигантскому канату. Такие стволы поднимались на пару десятков метров ввысь, а там, словно диковинные растительные фонтаны, взрывались густой кроной, чтобы обрушиться вниз зелёным водопадом тонких ветвей и густой мелкой листвы.

Гибкие ветви свисали почти до самой земли, образуя еще одно своеобразное шатровое убежище вокруг шалашей из стволов-корней.

Деревья немного напоминали плакучие ивы, и от этого, пусть и отдалённого, сходства у Маши вдруг стало легко на душе. Большая плакучая ива росла у реки неподалёку от дедушкиного дома, и Маша всегда бегала купаться именно туда, хотя это место было не самым удобным.

И в прохладные дни она любила сидеть под этой ивой с книжкой, погружаясь то в миры, созданные авторами, то в свои собственные мечты и фантазии.

Под защитой зелёного шатра, на берегу реки, сверкающей в солнечных лучах или тонущей в загадочном тумане, эти миры приобретали странную реалистичность. Они словно приближались, смыкаясь в этой точке, а старая ива год за годом несла службу стражницы границ загадочных и манящих миров, стражницы тайн и иных измерений.

Захваченная необычной картиной, Маша даже не сразу сообразила, что Роса вывела её и Кусю как раз из такого вот "шалаша", образованного не то корнями, не то стволами большого дерева. Местные жители дополнительно оплетали эти почти готовые, покрытые мхом убежища ветвями, занавешивали просветы лоскутами, полосами кожи или плетёными ковриками, — и походные жилища были готовы.

Попытавшись расспросить Росу о жизни обитателей Холмов, Маша поняла две вещи: во-первых, Росе и самой известно не многое, а во-вторых, народ Холмов возводит и другие, более капитальные, постройки, а здесь у них всего лишь нечто вроде временного лагеря, к тому же — тайного, и, соответственно, максимально замаскированного.

Люди Холмов также использовали и землянки. А для непрошеных гостей у них были заготовлены многочисленные подземные ловушки, наподобие ловчих ям, силки и сети, запутывающие тех, кто неосторожно заденет какую-нибудь "не ту" ветку или наступит куда не следует.

В общем, для тех, кто отважится вторгнуться в эти места без согласия их исконных обитателей, Холмы, и сами по себе не отличавшиеся особой безопасностью, приготовили множество дополнительных малоприятных сюрпризов. А потому передвигаться здесь можно было лишь в сопровождении кого-то из местных, либо — ни на шаг не отклоняясь с безопасной тропы. Знать бы ещё, какие тропы безопасны…

После купания Маша переоделась в новые вещи, принесённые для неё Росой. Это были штаны и туника из грубого полотна, а также нечто вроде кожаных мокасин, надёжно крепившихся кожаными шнурками. Все вещи были Маше впору.

Бережно складывая свой льняной костюмчик и заворачивая его вместе с туфлями в кусок мешковины, тоже переданный предусмотрительными хозяевами через Росу, Маша вдруг подумала, что он отслужил своё.

Эта мысль одновременно и пугала, и приносила неясное облегчение. Словно закрылась дверь за спиной, дверь в прошлую жизнь. И её уже не открыть. И не надо. Впереди открылась другая — дверь в неизвестность. Дверь в будущее.