Победитель получает

ГЛАВА 65. Вход

Они проснулись поздно — уже перевалило за полдень. Алана сама осмотрела плечо Вереса. Рана выглядела далеко не так устрашающе, как накануне, и уже не внушала опасений.

— Что ж… можешь идти с нами, если хочешь, — сказала Видящая и снова замолчала.

Казалось, что её снедает тоска. Она смотрела то на небо, то на деревья с непонятным, каким-то жадным выражением; а Вита, в свою очередь, смотрела на неё — с тревогой и подозрением. Остальные наблюдали за ними молча, ясно осознавая, что на их глазах происходит нечто, о чём они не имеют представления, и задавать вопросы бесполезно.

— Пора, — сказала Алана, когда все подкрепились, а остатки припасов сложили в сумки.

Видящая направилась к Пирамиде так уверенно, будто сотни раз ходила этим путём. Она не выбирала дорогу, не присматривалась, не оглядывалась — просто шла, точно зная, куда идёт, вела свой маленький отряд, широко забирая вправо — к одному из рёбер Пирамиды.

Вчера Алана обещала рассказать всё, что удалось узнать, но сегодня молчала, и никто не решился её расспрашивать.

Когда они подошли к ребру, оказалось, что именно здесь Пирамида менее всего похожа на холм. Возможно, здесь сильнее дул ветер, унося землю с широких уступов, или причина была в чём-то другом, но гладкая поверхность гигантских каменных глыб лишь кое-где прикрывали бахромчатые нити мхов и лишайников, всё же нашедших ненадёжное пристанище на горизонтальных поверхностях огромных ступеней и редкими волнами сбегающих вниз.

— Здесь, — сказала Алана, указывая на ближайший уступ находившийся на высоте человеческого роста. — Лирен, ты сможешь забраться туда? С другой стороны Пирамиды вырублена лестница, но до неё далеко идти.

— Смогу, — тут же отозвался мужчина.

— Лучше подсади меня, — вмешалась Вита. — Я лёгкая. Так будет проще.

— Пожалуй, — кивнула Алана.

— А что там делать-то надо? — с едва уловимой иронией спросил Куся.

— Там, примерно на уровне груди взрослого человека, должно быть круглое отверстие. В него надо просунуть руку и нажать.

— Ага, — фыркнула Маша, — а там какая-нибудь змеюка пригрелась, вполне себе материальная и ядовитая, в отличие от вчерашних, или какой-нибудь паук, скорпион — что у вас тут есть попротивнее и поядовитее…

— Ты права, — быстро согласилась Алана, — лучше воспользоваться палкой.

— А скорпионище как выскочит! — взмахнула руками Маша. — Как выпрыгнет!

— Как выкусит! — хихикнул Куся, подпрыгивая и взлетая. — Дайте-ка мне ножик какой-нибудь, — распорядился он, опустившись на уступ. — Погляжу сейчас на ваше отверстие с пауками…

Верес, секунду-другую поколебавшись, протянул кото-мышу свой охотничий нож. Куся ловко ухватился за рукоять передними лапками и снова взлетел.

— А вот и оно… — протянул кото-мышь, придерживаясь задними конечностями за волнистые пряди то ли мха, то ли лишайника, то ли какого-то младшего хилого собрата лиан, слишком тонкие и чахлые, чтобы служить подспорьем для человека, но достаточно прочные, чтобы выдержать лёгкого кото-мыша.

— Ты осторожней там, Кусь! — вытянула шею Маша.

В ответ раздалось знакомое фырканье.

— Нет здесь никого. У меня, в отличие от некоторых, ещё и нюх имеется, а не только глаза, чтобы пугаться удобнее было…

Куся ткнул ножом в отверстие — сначала легко, потом надавил посильнее. Где-то неподалёку раздался негромкий скрежет, шорох, а потом звук, будто на что-то твёрдое вывалили пару мешков земли. Куся оглянулся и слетел вниз, промчавшись над головами людей и сбросив нож Вереса к его ногам.

Шагах в двадцати от них открылся провал в земле правильной прямоугольной формы. Вниз вели ступени, на которых теперь была рассыпана земля и валялись куски дёрна. Они даже не успели увидеть, как открылся этот проход, куда делась плита, которая, вероятно, закрывала его. От этого было не по себе. Невольно думалось о том, что он может так же легко и быстро закрыться вновь, заперев внизу тех, кто осмелился проникнуть в тайные помещения под Пирамидой.

— Может и правда, кому-то стоит остаться здесь, — задумчиво произнёс Верес. — Чтобы снова открыть проход, если он вдруг закроется, — при этом он выразительно посмотрел на Машу.

"Ну конечно, нашёл самого бесполезного члена команды, — подумала она. — Но со мной этот номер не пройдёт!"

— Во-первых, я пойду с вами, — Маша тут же перешла в наступление. — Во-вторых, я туда не заберусь. А в-третьих, я ни за что здесь одна не останусь. Мне и одной встречи с теми змеюками хватило. Никогда не забуду, даже если сто лет проживу…. Что мне, впрочем, не грозит по-любому. Разве что в виде перевёртыша. В общем, я здесь не останусь.

— Там может быть что-нибудь похуже нематериальных змей, — возразил Верес.

Маша открыла рот, чтобы ответить, хотя и не знала ещё, что именно скажет, но Алана остановила её взмахом руки.

— Не надо спорить, — сказала Видящая. — Мы все пойдём. Хотя Верес мог бы и остаться. Маша права — она не сумеет забраться на уступ, а ты сможешь, даже несмотря на больное плечо.

— Оно уже не болит, — буркнул Верес.

— Тем более, — усмехнулась Алана.

— Но ведь на другой стороне Пирамиды есть лестница, ты сама говорила, — не сдавался Верес.

Алана кивнула.

— Но я бы никому не советовала сидеть на уступе Пирамиды даже днём, а ночью — тем более. И вообще, я не думаю, что в этом есть необходимость.

— Мы вступили в мир неизвестности и неопределённости, где одни и те же действия могут приводить к разным последствиям, а путь туда и путь обратно — два разных пути. Я совсем не уверена, что мы вернёмся сюда… Я имею в виду — даже если останемся живы. И не уверена, что повторное нажатие в том же отверстии снова откроет проход. Может произойти что-то совсем другое, например, подземелье затопит водой, а может и вовсе ничего не произойти.

— Нам не обезопасить себя, не предусмотреть и малой части того, что нас ждёт, не подготовить пути к отступлению. С Пирамидой это невозможно, и вы должны это понимать. Итак, кто-нибудь хочет остаться? Пока еще не поздно. Нет? Значит, пойдём все. Я иду первой.

Алана достала из поясной сумки повязку с двумя закрытыми глазами и одним открытым, сняла ту, на которой, напротив, человеческие глаза были раскрыты, а "третий глаз" смежён.

— Вита, отдай мне третью повязку, — произнесла она требовательно, будто ожидая возражений, и протянула руку.

Девочка и правда колебалась, глядя на Видящую едва ли не с мольбой.

— Не надо, сестра, прошу тебя, — произнесла она наконец.

— Вита, — Алана опустила руку и с тоской посмотрела вокруг, задержалась взглядом на лице Вереса, будто запоминая. — Я не сделаю этого без крайней необходимости.

— Если без этого никак нельзя будет обойтись, я сама дам тебе её, — упрямо наклонила голову девочка и даже сделала шаг назад. — Прошу тебя…

— Вита, — мягко и печально произнесла Алана, — только мне решать, когда "без этого нельзя будет обойтись". Только мне. Отдай повязку. Я приказываю, — прибавила Видящая, так как девочка всё ещё не двигалась с места.

— Я подчиняюсь, сестра… — мольба и надежда во взгляде Виты погасли, сменившись горечью обречённости и тенью упрёка.

Повязка, ставшая предметом спора, перекочевала в руки, а затем в поясную сумку Аланы. Остальные наблюдали за этой сценой с тревожным недоумением, но никто ни о чём не спросил — было ясно, что это бесполезно. Вита достала масляные светильники себе и Алане.

Видящая зажгла свой и медленно, но достаточно уверенно пошла вперёд, спускаясь в темноту по обсыпанным землёй широким ступеням. Остальные двинулись за ней. Внезапно Алана остановилась, обернулась, посмотрела на небо, которое скоро должно было скрыться из виду, и снова на Вереса. Будто запоминая.

У Маши защемило сердце. Чего боится Вита? Почему Алана смотрит так, будто прощается с этим миром? Она собралась пожертвовать собой? Но ведь жертвовать надо ей, Машей! А может, она не пригодна для того, что собирается сделать Видящая… Что же это?

Надо бы расспросить Виту. Девочка выглядит подавленной. Похоже, она очень привязана к Алане, что и неудивительно. Маша и сама уже успела проникнуться глубоким уважением и симпатией к Видящей, а ведь они знакомы всего ничего.

Алана должна жить! Она так молода и так нужна народу Холмов. Если бы поговорить с Витой наедине… Маша была почти уверена, что девочка открыла бы правду, если бы Алана не слышала. Но теперь им нельзя разделяться.

Они спускались всё ниже, уходили всё дальше, прямоугольничек голубого неба почти пропал из виду, тени поднимались снизу, наплывали со всех сторон вместе с запахами земли, металла и чего-то еще — незнакомого и тревожащего.

И снова, теперь уже в последний раз, обернулась Алана, подтверждая худшие Машины опасения. Видящая не позволила бы себе этого, не стала бы оглядываться, если бы не была уверена или почти уверена, что ей никогда больше в этой жизни не доведётся смотреть на небо. И на Вереса.

Вита, шедшая рядом с Машей, опустила голову и всхлипнула. Это был всего лишь миг слабости, девочка тут же взяла себя в руки и решительно выпрямилась, но Маша успела заметить.

"Да, всё серьёзно, похоже, Алана прощается с жизнью, — думала кандидатка в перевёртыши, вступая во всё более густой и непроницаемый мрак широкого коридора. — А я как же? Неужели никак нельзя взять мою жизнь вместо её? Неужели…" — Маша сморгнула подступающие слёзы.

Отступивший было страх за себя, страх перед ужасной участью перевёртыша, вернулся и обрушился на неё всей своей неподъёмной тяжестью.

Темнота сжималась вокруг, светильник в руках Аланы походил на заблудившегося светлячка. Искорка жизни и надежды, затерянная в океане неизвестности, смерти и безнадежности.