Победитель получает

ГЛАВА 67. Зал Пяти Смертей

Вита напоила Лирена одним из припасённых снадобий, и мертвенная бледность сошла с его лица, а дыхание стало более глубоким и ровным.

— Я готов, — он поднялся, опираясь на плечо отца.

И они двинулись вперёд. Медленно, но уверенно.

— Мы пришли, — заговорила Алана. — Пусть мы утратили многие знания и многое позабыли, но мы люди этой земли, и мы хотим вернуть утраченное. Священный Символ должен вернуться в Пирамиду Равнин, чтобы хранить Равновесие, хранить Мир и призывать Свет, разгоняющий тьму. Он был дарован нам, и он не был уничтожен — его сохранили, рискуя жизнью, достойные, помнящие о Свете. Мы пришли, чтобы вернуть его на место. Мы их наследники. Это и наш Дар. Не преграждайте пути тем, кто ищет добра и мира.

Искрящиеся шары, чуть потрескивающие, смертоносно опасные, парили рядом. Слышали ли они слова Видящей? Понимали ли их? Кем они были — стражи Пирамид? Маша ощущала, что в них есть и жизнь, и разум — далёкие от человеческих, но есть. Вероятнее всего у них вовсе не было слуха в человеческом понимании, как и зрения.

Они видели энергии, слышали эмоции, улавливали мозговые волны. Они существовали в ином плане бытия, который лишь в определённых местах пересекался с планом материальным. Таких местах, как Пирамиды, например.

Шаров становилось всё больше. Тот первый десяток был только авангардом. Они медленно облетали людей, приближались, удалялись, искря и чуть слышно — на самой грани человеческого восприятия — потрескивая от переполняющей их энергии.

Маше казалось, что они пристально смотрят, слушают, наблюдают, подмечая каждую деталь, малейшее движение души или колебание эмоций. И стоит хоть чуть-чуть переступить невидимую грань, позволить страху или враждебности, сомнениям или хотя бы тени неуверенности проявиться, как эти сгустки энергии накинутся на них и уничтожат — сожгут в пепел.

Время предупреждений миновало. Открытый путь к отступлению, спасительный край пропасти остался позади. Теперь они шли по канату над бездной — назад не повернёшь, и если оступится кто-то один, упадут все.

Шли будто сквозь плотную упругую среду — шары всё прибывали, и самый воздух уже дрожал, потрескивал и искрился. Шли, держась за тонкую нить уверенности, думая о тех, кто останется без помощи и падёт в борьбе с Безликими и их слугами, если они не справятся.

Голос Видящей затих, но её слова продолжали звучать в их мыслях и душах; они держались за них, как за спасательный круг, и плыли, плыли, плыли сквозь вязкое, холодное, искрящееся, наблюдающее, которому, казалось, не будет конца.

Они поверили, действительно поверили, что находятся здесь по праву — ради свободы и жизни этого мира. И стражи поверили тоже.

Внезапно они потеряли интерес к этому отряду, напряжение схлынуло, как вода, стремительно окатившаяся назад и оставившая жертв кораблекрушения на берегу жадно хватать ртами воздух и бессмысленно улыбаться, радуясь жизни и возможности свободно дышать.

— Они пропустили нас, — выдохнула Алана, оборачиваясь и улыбаясь светло и счастливо.

Маша ещё не видела у неё такой улыбки. Но эта радость тут же погасла.

— Это только начало, — прибавила Видящая мрачно и пошла дальше.

Маша обернулась. Шары мягко покачивались, казалось, что они смотрят вслед людям, и еще казалось, что они остановились у какой-то незримой границы.

— Может быть, им нет сюда пути? — прошептала Маша так тихо, что её услышал только Куся, сидящий у неё на плече.

— Может быть, — кото-мышь нахохлился.

Внезапно позади послышался густой шорох и негромкий скрежет. На этот раз обернулись все, получив возможность увидеть, как поперёк коридора опускается каменная плита, отделяя их от шаров, перекрывая дорогу назад. Возможности вернуться больше не было.

Они даже не стали подходить к плите — и без того было ясно, что это препятствие не преодолеть, а им остаётся только идти вперёд и, лишь получив Священный Символ, думать о том, как выбраться отсюда.

Может быть, тогда плита поднимется, а может, откроется другой путь. Видящая была права: здесь дорога туда и дорога обратно — это две разные дороги. Хороши бы они были, если бы оставили кого-то наверху, чтобы открыть выход. Что в нём пользы, если до него всё равно не добраться…

Они постояли всего несколько секунд, думая об одном и том же, так что нужды в словах не было, — и за это время плита опустилась полностью. Потом Видящая повернулась и пошла вперёд, остальные молча последовали за ней и почти не замедлили шага, когда метров через сто перед ними открылся небольшой квадратный зал с возвышением посередине и огромными каменными чашами, утопленными в пол — по углам.

Плиты, расположенные примерно на уровне груди и головы стоящего человека по всему периметру зала, излучали тёплый желтоватый свет, но низкий тяжёлый потолок вызывал ощущение давящей тревоги, появившейся снова и нараставшей с каждой секундой.

Поначалу ему мешала надежда: что если это то самое место, что им нужно, — думала Маша. Зал, возвышение в центре… Может быть, там и находится Символ?

Они вошли внутрь, осторожно приблизились к трём низким ступеням, поднимавшимся к чему-то вроде кафедры. Снова послышался знакомый шорох и тихий скрежет: вход в зал закрывала очередная плита. Теперь они заперты здесь. Ну что же — осталось посмотреть, что там — наверху.

Они поднялись, следуя друг за другом. Верес держался на шаг позади Аланы, Лирен точно так же не спускал глаз с Маши. Только Вита шла рядом с Аланой. И вот перед ними плита, на которой начертано нечто — несколько строк на неведомом языке. Под надписью — пять выступающих квадратных камней, на каждом из которых углубление в форме спирали.

Алана осторожно положила руку на надпись. Прикрыла глаза, вновь открыла, обернулась к остальным.

— Я не знаю этого языка, — произнесла она почти с отчаянием.

— Это… что это? — спросила Маша. — Здесь нет Символа?

— Конечно, нет, — горько усмехнулась Видящая. — Это еще одно испытание. Мы должны что-то сделать, но чтобы хотя бы понять что именно, для начала необходимо прочесть надпись.

Её слова отдавались от стен печальным эхом, звук был глухим, от него веяло безнадёжностью, и люди не сразу поняли, когда к нему присоединились другие звуки — совсем негромкие, но пробирающие холодом и страхом до костей — шуршащие и журчащие звуки.

По углам потолка открылись отверстия и в чаши, расположенные ниже уровня пола, по желобам потекло… — в одну определённо лилась вода, в другую с тихим шуршанием сыпался песок, в третью — масляно поблёскивавшая тёмная и густая жидкость, похожая на нефть, возможно, это она и была.

Четвёртый жёлоб был открытым, вернее, вместо трубы вдоль угла зала струилось прозрачное голубоватое мерцание, а внутри него плыли, медленно опускаясь вниз, какие-то частички, словно крупные пылинки в солнечном луче. Сама чаша тоже была покрыта мерцающим пологом, удерживавшим невесомые частицы внутри.

— Что это? — Маша нервно сглотнула. — Зачем?

Вита обернулась и посмотрела на неё печальным взглядом человека, прожившего долгую и непростую жизнь и удивляющегося наивности такой взрослой на вид "девочки".

— Это Зал Пяти Смертей, — Вита тоже посмотрела на чаши, а потом на потолок.

— Да нам бы и одной хватило… — пробормотала Маша и притихла, пытаясь сообразить, что страшнее — утонуть, сгореть, быть заживо похороненными или… что там еще за варианты? Вон то, непонятное, — пылинки в четвёртом углу — может, ещё ужаснее? А пятая смерть какая? И откуда её ждать? Да уж… интригующее местечко.

— Значит, вы знали, что нас ждёт? — встрепенулась Маша. — Ну, раз вам известно, что это зал именно пяти смертей, а не двух и не десяти.

— Есть предание, — резко бросила Вита. — Не мешай!

— Я всё равно не могу прочесть… — Алана опустила голову, опираясь на плиту руками. — Придётся смотреть во Мрак.

— Но тогда у тебя не хватит сил, — с отчаянием почти простонала Вита.

— А что остаётся? — криво усмехнулась Алана. — Уроженцы равнин тем более не могут помнить этот язык, но всё же взгляните, — она махнула рукой, Верес и Лирен подошли поближе, без всякой надежды чуть склонившись над плитой.

В поле зрения Маши непонятные знаки попали лишь на миг, и тут же мужчины снова заслонили их.

— Никогда не видел ничего подобного, — сказал Лирен.

— Я видел… — тихо проговорил Верес, — на браслете моей жены, твоей матери, было нечто похожее. Два слова. Но даже она сама не знала, что там написано.

— Родовое украшение, — кивнула Алана. — Древний язык. Священный язык.

Маша, топтавшаяся рядом, из чистого любопытства тоже склонилась над надписью и… лишь миг перед ней были незнакомые символы, а потом они расплылись и появились слова — русские слова!

"Секрет", "амулет" — было первым, что бросилось в глаза. Маша едва не подпрыгнула на месте.

— Я могу прочесть!

— Ты знаешь Священный язык? — потрясённо спросила Алана.

— Нет, конечно. Но я же и вашего языка не знаю.

— Тебе всё переводят! — сообразила Вита. — И даже это… Читай. Читай скорее!

"На этот раз перевод был непростым… — тихо вздохнул бесплотный голос в Машиной голове. — Хорошо, что ты дала мне время…"

— Модуль, дорогой ты мой, спасибо… — одними губами прошептала Маша, глядя на надпись расфокусированным взглядом. — Как же тебя зовут?

"Это неважно. Я уже и не помню… как звали меня когда-то… Читай. Я закончил".

— Коль знаешь секрет,

Приложи амулет

Ты к камню, что жизнь принесёт.

Не знаешь ответа -

Гадай, выбирай.

Как знать — вдруг тебе повезёт.

Коль нет амулета,

Не дашь коль ответа,

Наполнятся чаши — падёт потолок.

Дочитав, Маша посмотрела на пять выступающих камней под надписью, на каждом из которых было выдавлено изображение спирали, словно её прижимали к расплавленному камню, чтобы получить оттиск.

Изображение было знакомым — самый заметный амулет Аланы выглядел именно так. Маша хотела коснуться одного из камней, но Вита молниеносным движением перехватила её руку.

Голос девочки однако прозвучал мягко:

— Не надо. Не трогай их.

— Амулет Аланы подойдёт, правда же? — с надеждой спросила Маша.

— Подойдёт, — Видящая едва заметно вздохнула. — Осталось узнать, к какому именно камню его приложить. И не только это…

— А что ещё? — встревоженно спросила Вита.

— Я не думаю, что проверка исчерпывается только этим, — медленно проговорила Видящая, доставая из поясной сумки повязку с единственным нечеловеческим оком — ту самую, что так не хотела отдавать ей Вита. — Должно быть что-то ещё…

— Что-то еще — это Путь во Мраке, разве нет? — с горечью спросила Вита.

Однако извлечение спорной повязки взволновало девочку куда меньше, чем ожидала Маша.

— Ты забываешь, что и для Пути во Мраке может быть ключ. Можно просто ЗНАТЬ дорогу — от того, кто последним был в хранилище, или от того, кому передано это знание. Но знание может быть похищено. Оно может быть продано, отнято при помощи угроз или вырвано под пытками. Знание всегда уязвимо. Поэтому я и думаю, что должно быть что-то ещё… Поэтому и потому… — Алана осторожно провела рукой над камнями со спиральными углублениями, — потому что от них исходит нечто… Ты знаешь, что означает этот символ? — внезапно повернулась она к Маше.

— Нет, откуда мне знать.

— Это тоже Священный Символ — Символ Пути. Путь каждого из нас — Путь к Вечному Истоку. И если путник сбился с дороги, то символ ему не поможет, к какому бы камню он его ни приложил. Этот зал… я не знаю, как объяснить…

Где-то поодаль фыркнул Куся, а Машу мгновенно окатило ужасом от осознания, что кото-мыша уже несколько минут не было с ней рядом. Он стоял в углу, рядом с тем самым загадочным светящимся потоком, в котором медленно плыли, опускаясь в чашу, пылинки.

Куся с интересом наблюдал за плавным кружением таких безобидных на вид, но наверняка весьма опасных частиц, и был сейчас как никогда похож на котёнка, выбирающего момент, чтобы броситься за клубком или бантиком на верёвочке. Или не броситься. Игра знакомая, давно известно, что ни клубок, ни бантик не радуют приятным вкусом, и всё же…

— Что тут объяснять, — Куся поднялся и встряхнулся. — Это место подобия. У нас, у говорящих, есть такие места. Там мы посвящение проходим. В таком месте разные предметы раскладывают, в которых много силы накоплено. Например, инструменты, которые большому мастеру принадлежали. Амулеты, которыми великий шаман владел. Нам глаза завязывают и туда отводят, оставляют в центре.

Надо сидеть и слушать себя, пока в одну сторону не потянет. Тогда надо идти. Что тебя притянуло — то тебя позвало, значит, тебе подобно. Значит, твоя сила родня той силе. Это тоже — место подобия. Только многовато нас. В такие места по одному ходят обычно… Но, может, и обойдётся, — важно сказал Куся и сел, чинно обернув лапки хвостом.