— Ты можешь остаться здесь, Нонна, — предложил доктор. — Мне нужна помощница. Только не шаляй-валяй! А серьезная женщина. Чтобы я сказал — она быстро принесла. Чтобы умела бинты менять, кровь с пола вытирать, постельное и повязки стирать. Если надо — покормить пациента с ложечки… Но, боюсь, не каждой такое под силу.
— Нет, почему же? — возразила я, цепляясь за шанс начать новую жизнь и отплатить благодарностью за помощь. — Я готова вам помочь!
— Точно? — прищурился доктор. — Обмороков и «Ах, доктор, я на свидание! Пациенты, не умирайте, у меня любовь!», надеюсь, не будет?
Я кивнула. Медленно. Твёрдо.
— Нет. Не будет!
— Тогда ешь, — сказал он. — Потому что месть — дело голодным не под силу.
— С чего вы взяли, что я хочу отомстить? — удивилась я, глядя на доктора Эгертона, как на экстрасенса.
— Наверное, потому что ты сквозь зубы шептала проклятия, обещая отомстить кому-то за позор, — усмехнулся он.
Я покраснела до корней волос. Видимо, в бреду от яда я не только молилась Смерти, но и ругалась, как портовая грузчица.
На следующее утро доктор принёс мне платье — простое, льняное, с вышитыми по подолу полевыми цветами.
— Это было у моей дочери, — сказал он тихо, не глядя на меня. — Лили так и не успела его надеть. Она хотела на помолвке быть именно в этом платье.
Я провела пальцами по вышивке. Лепестки васильков были чуть кривоваты, но такими милыми — будто шила их девочка, которая мечтала о счастье, а не о том, как выжить.
Платье село как влитое. Словно сшито для меня. Только рукава были чуть-чуть коротковаты. Но это не страшно.
— Спасибо, — прошептала я, тронутая таким подарком.
— Не благодари. Просто не растяни его на костях, — буркнул он и тут же добавил: — Хотя… ты и так на костях. Надо бы тебя откормить. Иначе пациенты начнут думать, что я тебя кормлю исключительно травяными отварами и клизмами.
— Может, не надо? — спросила я, осматривая свою фигуру.
— Что значит «не надо»? — удивился доктор. — У тебя руки должны быть сильными! Тебе вон какая работа предстоит!
Согласна.