Я иду, понимая, что так не должно было быть. Так нечестно! Я не знаю, кто подмешал мне яд, но догадываюсь, что без очаровательной «жена, подвинься» не обошлось.
От обиды мне хочется плакать. Но слез нет. Только сухость в глазах.
В конце тумана замаячила дверь.
Не крышка гроба. Не пафосные врата ада. Не золотые врата рая.
Просто… дверь.Старинная. Деревянная. С медной ручкой, потемневшей от времени. На ней — ни надписи, ни символа. Только тишина. Казалось, это просто дверь в обычную комнату. Откроешь ее, а там ничего страшного.Я иду к ней.
С каждым шагом — легче.Боль исчезает.Страх — растворяется.Даже мысли стихают, как волны после шторма.Сердце бьётся всё реже.
Раз…Пауза…Ещё раз…И я понимаю: это конец. По-настоящему. Никаких «может быть», «вдруг повезёт», «а если передумает».Смерть останавливается у самой двери. Поворачивается ко мне. Его глаза — чёрные, но в них — не пустота. В них — усталость. Вековечная, глубокая, как сама вечность.
— Всё закончилось, пылинка, — говорит он тихо и ласково. — Ты свободна.
Я смотрю на него. И вдруг — смеюсь. Сквозь слёзы. Сквозь боль, которая уже не моя.
— Свободна? — хриплю я. — От чего? От мужа, который продал меня, поверив ложному обвинению? От любовницы, которая вытирала ноги о моё свадебное платье и отравила меня? От мира, где женщина — либо мать, либо мебель? В этой истории зло так и не наказано! И вот это до слёз обидно! Почему я должна умереть, а они будут жить и наслаждаться жизнью? Где справедливость?
Я сжала кулаки, хотя чувствовала, как пальцы уже теряют тепло.
— Ты называешь это свободой? Это побег! А я не хочу бежать! Я хочу вернуться и заставить их заплатить!
Смерть молчал. Но в его глазах — не пустота. А понимание.
— Ты сказал, что пришёл за моим «редким даром». А какой у меня дар, а? Умею плакать втихую? Умею молчать, когда меня унижают? Умею умирать красиво? — прошептала я, понимая, что всё не так. Так не должно было быть!