Глава 27. Когда-нибудь

— Я не позволю тебе забрать доктора! — вырвалось у меня, прежде чем я успела подумать. Голос дрожал, но в нём уже не было страха. Только ярость. И защита. Как у зверя, загнанного в угол, но всё ещё готового рвать глотки.

Смерть замер.

Потом — рассмеялся.

Не громко. Не злобно. А так, будто я сказала что-то трогательно наивное.

— Томаш? — Он покачал головой, и белые пряди рассыпались по плечам, как пепел после погребального костра. — Я заберу его. Когда-нибудь.

Он сделал паузу. Посмотрел на меня — прямо в глаза, будто видел не только моё лицо, но и каждую мысль, что мелькала за ним.

— Но не сегодня. И не сейчас. Потому что он… мой старый друг.

Слово «друг» повисло в воздухе, как дым над могилой. Нереальное. Невозможное.

А я… Я почувствовала, как внутри что-то щёлкнуло.

— Тогда… — Я сглотнула. — Получается, ты пришёл за мной?

Он не ответил сразу.

Просто шагнул ближе.

Так близко, что я почувствовала запах — розы, пепел, озон. Тот самый, что снился мне в кошмарах… и в мечтах.

— Пока нет, — прошептал он. Голос — как шелест шёлка по обнажённой коже. — Но если ты не против… я с удовольствием заберу тебя.

И в этот момент я поняла.

Не умом. Не страхом.

А телом.

Потому что от его слов по позвоночнику прошла дрожь — не ледяная, а горячая, как будто в жилах вместо крови запульсировало пламя.

Я задержала дыхание.

Сердце заколотилось — не от ужаса, а от чего-то запретного, опасного, живого.

Он не угрожал.

Он приглашал.

Я чуть не сказала «да».

Но в горле вспыхнула горечь отравленного чая — и я вспомнила:

Мне ещё не отомстить надо!

— Тогда зачем ты приходил? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, а не дрожал, как струна под пальцем.

Он улыбнулся.

Медленно.

Сквозь тени, сквозь вечность, сквозь все мои страхи.

— Я пришёл за своим, — прошептал вкрадчивый голос.

И в этом взгляде — в этих серебряных искрах в чёрных глазах — я прочитала всё:

Ты моя. И однажды ты это поймёшь.

— За своим чем? — прошептала я.

Его губы почти коснулись моего виска.

Я втянула воздух — и поняла: если он скажет это ещё раз… я не устою.

— Завтра узнаешь… — прошептал он.

Смерть кивнул — вежливо, как аристократ на балу, — и добавил почти шутливо:

— Всего хорошего, пылинка, — прошептал он, и в его голосе прозвучала тень улыбки. — И не волнуйся… я не скажу Томашу, кто ты. Потому что твоя тайна — уже моя собственность. А Смерть… не делится тем, что считает своим.

Загрузка...