— Мама… — прошептал он, хватая воздух. — Мама… не могу…
Я подскочила, расплескав чай прямо себе на колени.
— Тише, тише… Всё хорошо. Дыши. Глубже, — шептала я, стараясь успокоить малыша.
Но дыхание стало прерывистым. Грудь — будто сжата невидимыми руками. Губы — синеватые. Пальцы — холодные.
— Нет… — вырвалось у меня. — Нет, нет, нет! Жизнь! Ты меня накалывала по-всякому, но не так!
Я долго сомневалась. Стоит ли сейчас давать последний вдох? Или нет?
Потом решила, что даю! И влила в его губы зелье.Ему стало капельку легче. Прямо совсем чуть-чуть, а я понимала, что что-то не так!
Я бросилась к полкам, схватила тетрадку, листала, пока пальцы не нашли нужное:
«Если после раны в грудь начинается одышка — возможен внутренний отёк. Дать “Лёгкий ветер” — 3 капли в воду. Не больше!»
Давай зелья, которые я не давала раньше, было страшно! Я не понимала, что лучше. Рискнуть и дать, или не рисковать и ждать, теряя драгоценные минуты.
Я отмерила капли дрожащими руками, поднесла к его губам.
Он глотнул. Задохнулся. Закашлялся.
— Прости… прости… — шептала я, вытирая ему рот. — Я стараюсь…
Он дышал. Но каждый вдох давался с боем. Глаза — полные страха. Как у зверька в ловушке.
— Не умирай, — прошептала я, сжимая его руку. — Пожалуйста… Не умирай. Доктор скоро вернётся. Он всё исправит. Он всегда всё исправляет…
Но внутри я знала: доктор далеко.
А ночь — длинная.Я смотрела на часы.
Десять.Одиннадцать.Полночь.Мальчик всё чаще замирал между вдохами.
Сердце — еле слышно. Кожа — ледяная.Я бегала по комнате, как пойманная птица.
Проверяла пульс.Меняла компрессы.На ходу придумывала молитвы, умоляя судьбу сжалиться над ребенком.Я села рядом, взяла его за руку и закрыла глаза.
— Давай… — прошептала я, перепробовав все возможные средства. — Давай, держись…
Только слёзы — горячие, беспомощные — катились по щекам.— Прости… — шептала я, глядя на его бледное лицо. — Прости, что я не такая, как должна быть…
За окном завыл ветер.
В камине потрескивали угли.А в палате — тишина, нарастающая, как прилив.Я сидела у кровати, держа его руку, и молилась не богам, не судьбе, не даже Смерти.
Я молилась доктору.
«Пожалуйста… вернись. Пожалуйста… успей».
Потому что если он не вернётся до утра…
этот мальчик не доживёт до маминого возвращения.А я…
я не смогу с этим жить.В отчаянии я сделала глубокий вдох и почувствовала запах роз и пепла.
Не долго думая, я бросилась наверх в кабинет, открыла дверь и увидела Смерть, сидящего в своем кресле.
— А где доктор? — спросил он. Странный вопрос. Словно Смерть не знает, где он!
— Он на родах, — прошептала я, глядя на часы, стрелки которых приближались к полуночи. — Но… я надеюсь, он скоро приедет… Прошу тебя… Умоляю… Не забирай мальчика…
— Правила есть правила, — произнес Смерть, глядя на пустой столик. — Такова договоренность.
— Я все понимаю, — прошептала я, глядя на его красивую фигуру. — Но если доктора нет, то… как тогда?
— Тогда мне придется забрать его так, — заметил Смерть. — Договоренность есть договоренность.
— Нет! — дернулась я. — Я… я сыграю вместо доктора!