Варрэн-Лин: Узы Стаи

Дальнейшие планы

Динка протиснулась через узкий вход и выглянула наружу. Штороса не было видно. Она выбежала на плато и растерянно огляделась. Его нигде не было. Сердце испуганно застучало, и по спине пробежал холодок. Она не ожидала, что он уйдет далеко. А если с ним что-то случилось? На него напали? Или сам что-нибудь натворил?

Динка, путаясь в полах своей длинной сорочки, побежала вокруг скалы в ту сторону, откуда они пришли к этой расщелине. И, завернув за угол, остановилась, с облегчением переводя дух.

Шторос валялся на спине у самого обрыва, жевал травинку и задумчиво смотрел в темное небо. Динка, все еще ощущая колотящееся в груди сердце, тихо подошла и опустилась рядом с ним на колени. Но он сделал вид, что не замечает ее. Однако по тому, как часто вздымается его обнаженная грудь и подрагивают длинные золотистые ресницы, Динка видела, что ее присутствие волнует его.

Она склонилась над ним и помахала жареным мясом у его носа. Его ноздри дрогнули, а на лице промелькнула улыбка. В следующий миг он, оттолкнувшись локтями от земли, стремительно приподнялся и попытался ухватить зубами кусок мяса. Но Динка была настороже и проворно отдернула палочку в сторону, вернув ее обратно Шторосу под нос, едва он разочарованно улегся обратно.

Шторос искоса посмотрел на ее лицо, и Динка победно ухмыльнулась. Он предпринял новую попытку завладеть едой, не пытаясь, впрочем, перехватить Динкину кисть, сжимающую палочку, своими руками, а ловя клыками ускользающую добычу. А Динка с удовольствием дразнила его, легонько касаясь его губ кусочком мяса, и тут же отдергивая вновь, едва он пытался схватить его ртом. Игра нравилась обоим, и некоторое время они соревновались в ловкости и скорости реакции. Каждый раз, когда Шторос впустую щелкал зубами, Динка весело смеялась и помахивала палочкой с мясом перед его лицом.

То ли он специально поддавался ей, то ли просто ленился двигаться быстрее, но ему ни разу так и не удалось поймать ускользающую добычу. В конце концов он рассерженно зарычал и, обхватив Динку за талию, повалил ее на землю и улегся сверху. Палочка с нанизанными кусочками мяса отлетела в сторону, забытая обоими.

— Мер-р-рзавка, — прорычал он, вдавливая ее в жесткие камни своим весом и опасно сверкая изумрудными глазами.

— Все еще сердишься? — спросила Динка, разглядывая его красивое лицо. Хотелось потрогать пальцем выглядывающие из-под верхней губы клыки, проступившую на щеках рыжую щетину. Но руки ее были зажаты между их телами, поэтому она просто скользила взглядом по складке между нахмуренных каштановых бровей, по тонкому прямому носу, по мягкому изгибу любимых губ.

— Еще как! — прошептал он, но злости в его голосе не было. — Как тебе вообще в голову пришло так меня унизить?

— Ничего подобного! Я всего-лишь хотела, чтобы тебе было приятно, — парировала Динка, высвобождая руки и все-таки касаясь кончиками пальцев его поджатых губ. — Ты и сам часто со мной так делаешь. Что в этом такого?

— Я? — возмутился он. — Я и пальцем тебя не тронул!

— Только языком, — добавил он, ухмыляясь.

— Ну-у… не в этот раз, но все же... — не сдавалась Динка. — К тому же, ты первый предложил это сделать с Тирсвадом!

— Ха, это была всего лишь шутка, а ты…

— Скажи, тебе же понравилось, да? — перебила его Динка, обхватывая его лицо ладонями, чтобы не пытался отвернуться. Но он все равно отвел глаза.

— Пф-ф-ф…

— Нет, ты скажи! — потребовала она. — Ведь понравилось?

Но он молча высвободил лицо из ее ладоней и откатился в сторону, снова развалившись на спине рядом с ней.

— Я подумала… Раз мне это так приятно, то может быть и тебе это доставит удовольствие. Ты же сам говорил, что человеческое тело создано для удовольствия, но глупые людишки не используют и половину его возможностей…

— Возможно… — начал он осторожно, глядя в небо, — в этом что-то есть.

— Да? — Динка подскочила с земли и уселась верхом на его живот.

— И возможно… — продолжал он, не обращая на нее внимания, — я бы попробовал еще раз. Только один на один! Никогда не делай так больше в присутствии остальных!

— Если ты думаешь, что парни будут смеяться над тобой только из-за того, что тебе было приятно от такой ласки, то ты ошибаешься, — покачала головой Динка. — Между нами не может быть ничего стыдного, если это доставляет удовольствие. Ты сам учил меня ничего не стыдиться.

— Ну, знаешь ли… — пробормотал он, — это другое!

— Ничего не другое, все то же самое! Ты готов доверить Дайму, Тирсваду или Хоегарду свою жизнь без малейших колебаний. Неужели в двух мирах у тебя есть кто-то ближе, чем они?

— Есть… Это ты! — прошептал он, взглянув ей в глаза. И от этого взгляда Динку бросило в жар.

— Х-хорошо, — прошептала она, плененная его обжигающим взглядом. — Мы обязательно попробуем как-нибудь повторить… наедине.

Шторос снова уставился в небо, раскинув руки и ноги в разные стороны.

— Тебя там, наверное, ждут… — проговорил он с деланным равнодушием.

— Нас с тобой там ждут, — ответила Динка, делая акцент на слове «нас». — Тирсвад приготовил настоящее жаркое. Пошли попробуем?

— Иди вперед. Я сейчас тоже приду, — проговорил он, не двигаясь с места. Динка с сомнением посмотрела на него, но все же встала с его живота и сделала шаг в сторону пещеры. Оглянувшись и увидев, что он все также безучастно лежит на земле, вздохнула и тихо проговорила:

— Я никак не могу привыкнуть, что ты теперь сам по себе.

— Я тоже…

В пещере было тепло и по-домашнему уютно. Дайм, Тирсвад и Хоегард сыто растянулись вокруг костра и негромко беседовали. В котелке, стоящем рядом с костром, еще оставалось больше половины наваристого ароматного жаркого.

Динка, войдя и приблизившись к костру, устроилась около Дайма, откинувшись спиной на его согнутую ногу, как на спинку кресла.

— Ну и что говорит наш недотрога? — насмешливо спросил Хоегард.

— Могу и тебе повторить, только ты после этого еще неделю не встанешь, — послышался от двери язвительный голос Штороса. Динка оглянулась, но он был уже рядом с ней. Выхватил ее любимую узорчатую ложку из руки, подтянул к себе поближе котелок и начал жадно есть.

Динка хотела было броситься отбирать свою собственность, но Дайм поймал ее занесенную руку и вложил в нее свою ложку. Динка, покосившись на Дайма, сделала глубокий вдох, выдох, и тоже зачерпнула густое варево.

— Мы обсуждали наши дальнейшие планы, — проговорил Дайм для Динки и Штороса.

— Что там обсуждать? — фыркнул Шторос. — Ты же собирался к черным? Разве нет?

Динка напряглась. Что, уже? Они не успели залечить раны и снова собираются куда-то идти?

— Да, — ответил ему Дайм. — Но я не могу гарантировать вам теплый прием. Прямой агрессии точно не будет, но обстановка может быть напряженной.

— А может… — начала Динка, и все взгляды обратились на нее. — Мы останемся здесь? — закончила она сдавленно.

Брови Дайма взлетели вверх.

— Я… вы же обещали мне уютную пещеру и… — попыталась объяснить свою мысль под недоуменными взглядами мужчин Динка. — И вот замечательная пещера. Здесь мы на ничейной территории между красными и черными. Здесь мы могли бы счастливо жить все вместе и… — заикаясь от волнения пробормотала Динка.

— Динка, ты ошибаешься, — мягко проговорил Дайм. — Здесь на границе двух племен мы находимся в очень уязвимом положении. Любой, кто случайно забредет сюда с той или с другой стороны нападет на нас. Я не думаю, что ты хочешь жить в постоянном страхе за свою жизнь и за жизнь своих детей.

— Я хочу просто жить! — с чувством выпалила Динка. — Не идти куда-то, не воевать с кем-то не доказывать что-то… Просто жить рядом с вами!

— Девочка моя, — Дайм поднялся со шкуры в сидячее положение и заключил ее в объятия. — Все у нас будет. Просто поверь мне. Осталось потерпеть еще немного.

— Я устала от всего этого, — всхлипнула Динка и неопределенно обвела рукой вокруг себя. — Я хочу свой дом, хочу засыпать и просыпаться в одном и том же месте. Хочу заботиться об этом месте, делать его уютным, встречать вас с охоты… Я устала бояться за ваши жизни!

— Дай мне еще немного времени, — прошептал Дайм, поглаживая ее по голове. — Я вернусь в племя, вновь стану Вожаком, и тогда у тебя, у нас у всех, будет все, о чем можно мечтать. И самая большая и уютная пещера, и вкусная еда, и безопасность. Мы будем жить не жалкими отвергнутыми изгнанниками, а полноправными членами племени. Наши дети будут расти среди сверстников, учиться у старших товарищей и находить себе партнеров не по необходимости, а по велению сердца.

— Ты обманываешь сам себя, — покачала головой Динка. — Мы все — не такие! Мы никогда не сможем найти себе место ни в одном племени. И дети наши будут не такими. Их будут дразнить сверстники, а старшие товарищи не будут брать их в свои игры, как дразнили тебя и не брали тебя в свои игры. А партнеры будут отвергать их, как отвергли все Тирсвада в племени белых.

У Дайма на скулах заиграли желваки, а темные брови сошлись на переносице.

— Если мы не найдем такого места, где нас примут, значит я создам это место сам, — твердо сказал он. — Я не позволю, чтобы наши дети чувствовали себя изгоями!

— У тебя это получится. Я в тебя верю, — прошептала Динка, заглядывая в его посуровевшее лицо и касаясь ладонью его щеки.

— Для этого нам надо сейчас отправиться к черным, — вздохнул он устало и поднялся на ноги. — Тирсвад и Шторос, идете со мной. Надо заготовить в дорогу мяса. Динка присмотришь за Хоегардом пока мы охотимся.

Динка кивнула. Шторос с Тирсвадом удивленно переглянулись, но послушно встали и вышли из пещеры.

— Все-таки ты его попросил, — проговорила она, улыбаясь, и уселась рядом с лежащим на спине на шкурах Хоегардом.

— И он мне не отказал, — с улыбкой ответил ей Хоегард, поймав рукой ее выбившийся локон и пропуская его между пальцами. — Расскажи мне, почему ты хочешь остаться здесь?

— Ты и так знаешь, — вздохнула Динка, перекидывая через него ногу и усаживаясь ему на живот.

— Тебе так идет эта сорочка, — выдохнул он, зачарованно проводя пальцем по вырезу горловины и дергая за шнурок, стягивающий тонкую ткань на груди. — Ты хочешь иметь возможность быть в облике человека, да? Ты думаешь, что только здесь, рядом с ущельем, это будет тебе доступно.

— А тебе разве не хочется навсегда остаться таким? — спросила Динка, наблюдая за его лицом. Хоегард приоткрыв рот и высунув кончик языка, медленно сдвигал кружевную ткань в сторону, обнажая ее грудь.

— Мне бы хотелось, чтобы ты навсегда осталась такой, — прошептал он, и приподнявшись на локтях потянулся губами к ее груди. Динка склонилась к его лицу, чтобы ему было удобнее. И он нежно обхватил губами ее правый сосок.

Динка засмеялась.

— Я не буду всегда такой. Когда-нибудь я рожу детей, стану полной и сердитой. А потом я состарюсь. Буду морщинистой и беззубой, — весело изложила она свое будущее.

— Я буду любить тебя любой, — пообещал Хоегард, обхватывая ее ладонями под лопатками и притягивая к себе. Динка склонилась над его лицом и коснулась его губ губами. Он замер под ней, приоткрывая губы и ожидая ее дальнейших действий. И Динка ощутила, как от нахлынувшей нежности сердце зашлось в груди.