Варрэн-Лин: Узы Стаи

Сердце матери

— Нет, — твердо ответил Тирсвад. — Мы не будем впутывать в это малышку Лириаль. Я отведу ее к отцам и матери. И уже у них узнаю, кто нынче Вожак и где его искать. Один из моих отцов старейшина. Может быть, с его помощью нам удастся быстро собрать боеспособных мужчин и выставить их на стены.

Динка во все глаза смотрела на Тирсвада и не могла поверить в перемену случившуюся с ним. Сколько она его знала, Тирсвад всегда держался в тени Дайма, Штороса и Хоегарда, изредка позволяя себе высказаться только в кругу стаи. Но неизменно последнее слово оставлял за Даймом, и беспрекословно ему подчинялся. Сейчас же он на равных беседовал с Гуртугом и выступал с готовностью организовать сопротивление белых против уничтожения. На его морде появилась решительное выражение, глаза светились багровыми угольями, и сам он как будто стал выше и шире в плечах.

— Хорошо, отправляйтесь к родителям. Только поторопитесь, и скажите, что у нас две белые Варрэн-Лин. А я пока прочешу тут все пещеры, которые удастся. Хоегарда оставьте мне, на случай, если еще кого-то надо будет усмирить без кровопролития, — согласился Гуртуг.

Дайм обменялся взглядом с Хоегардом, и тот уверенно кивнул. Динка с тревогой переводила взгляд с Дайма на Хоегарда. Неужели они все-таки решили разделиться?

— Хоегард и Шторос остаются с Гуртугом. Тирсвад, Динка и я идем к родителям Тирсвада, — решил Дайм. Динка собралась выпалить, что она не согласна с таким раскладом, но застыла, пригвожденная к месту строгим золотым взглядом. Она обещала подчиняться без споров и возражений.

Понурив голову, Динка отошла к Тирсваду в поисках утешения, но испуганно отпрянула от неожиданности. Спрятавшаяся у него под брюхом Лири, зашипела рассерженной кошкой при ее приближении. В груди опять защемило, а горле встал колючий ком. Ей было страшно, очень страшно. И одиноко. Но ее мужчинам некогда было ее успокаивать. Хотя она сейчас нуждалась в чьем-то безопасном объятии не меньше, чем Лири.

Хоегард и Шторос ушли с Гуртугом. Дайм раздавал сопровождавшему их отряду серых последние указания на случай нападения. Пятеро ушли за Шторосом и Хоегардом. Пятерых серых он послал вперед, остальные десять окружили их плотным кольцом.

Тирсвад что-то говорил сестре, и Динка ревниво отметила, что она не слышит слов, только угадывает невнятные отголоски его мыслей.

— Динка, — обратился к ней Дайм. — Если еще откуда-нибудь выбегут белые, держись между мной и Тирвадом. По моей команде бей силой. Без приказа ничего не предпринимай.

Динка кивнула. Сегодня для него она была всего-лишь одним из бойцов, а не любимой женщиной. Но… Разве не этого она хотела?

Соблюдая все меры предосторожности, они вновь предприняли попытку добраться до пещеры, в которой прошло детство Тирсвада.

Бежать по равнине вдоль горного хребта им оставалось недолго, и через пару десятков шагов Тирсвад уверенно свернул к едва заметной тропке, ведущей в скалы.

По мере подъема черные провалы пещер стали встречаться чаще, но нападать на них больше никто не решался. Даже если кто-то и замечал их приближение, то предпочитал не высовываться.

Тирсвад остановился у ничем не примечательной пещеры, точно такой же, как и сотни других, разбросанных по склону.

— Динка и Лири держитесь у меня за спиной, Дайм охраняй вход, — Тирсвад легко и естественно взял руководство на себя, и Дайм также спокойно, не задумываясь, уступил ему командование.

Вход в пещеру начинался узким коридором, расширявшимся дальше в кромешной темноте. Тирсвад, не скрываясь, уверенно шагнул внутрь. Лири тут же рванулась за ним, но и Динка не собиралась уступать свое место рядом с Тирсвадом. Поэтому они, недовольно поглядывая друг на друга, втиснулись в узкий ход одновременно и шли прижимаясь боками, но обе уткнувшись носами в задние лапы Тирсвада.

Из-за темноты пещеры и большого тела Тирсвада ничего не было видно. Но Динка учуяла резкие запахи двоих чужих самцов, и следом услышала грозное рычание. Пещера была обитаема и хорошо охранялась.

Тирсвад остановился. Динка приподнялась на задних лапах, но через его голову удалось разглядеть только две пары алых светящихся глаз напротив него, да две оскаленные пасти.

— Отец Руграст, отец Зинэйл, я пришел к матери. Позвольте мне увидеть ее, — учтиво проговорил Тирсвад и почтительно склонил голову, вытянув вперед нос и уведя назад рога, в знак доверия.

— Проваливай отсюда, кем бы ты ни был, — рявкнул правый самец. — Или мы разорвем тебя на клочки.

— Отец, я… — голос Тирсвада в мыслях вдруг стал неуверенным. И Динка явственно ощутила его чувства: отцы, воспитавшие его, тоже не узнали своего приемного сына.

— Папа и папочка! — взвизгнула вдруг Лири, ужом просочившись между лап Тирсвада, и бросилась прямо на оскаленные пасти.

— Лири стой! — приказ раздался с двух сторон. Рявкнул Тирсвад, и, одновременно с ним, потребовал остановиться левый самец.

— Папа? — прошептала Лири и в ее голосе зазвенели слезы. — Это я, твоя дочь!

— Лири, девочка моя, — смягчился левый самец, пряча клыки и потянувшись к ней носом. Но правый остановил его.

— Лири, иди попей воды, — велел он строго, но уже не так грозно, как до этого разговаривал с Тирсвадом. — Ты тоже! — добавил он, неприязненно оглядывая Тирсвада.

Лири метнулась влево и скрылась из поля зрения. Сразу же послышался плеск воды. Похоже, там за углом у самого входа был прорыт сосуд. Тирсвад не двигался с места переводя взгляд с одного отца на второго и ожидая, когда Лири напьется. Но она пила и пила. Динка подумала о том, что надо было напоить ее еще там, у реки. Ведь она давно была больна и явно страдала от жажды.

— Ты кто такой? — хмуро спросил правый самец, убедившись, что Лири пьет воду, и вновь сосредоточившись на незваных гостях.

— Я Тирсвад, твой сын, — ответил Тирсвад, глядя ему в глаза. — Я должен увидится с матерью. Пропусти меня к ней.

— Тирсвада мы давно похоронили и оплакали, — холодно отозвался самец. — А тебя я не знаю. Убирайся прочь, самозванец.

Лири, напившись, прошмыгнула между охраняющими вход самцами и скрылась в недрах пещеры. Динке захотелось закричать ей вслед: «Эй! Здесь же твой брат! Ты узнала его! Мы спасли тебя от болезни, скажи об этом своим родителям!». Но, оказавшись в безопасных стенах родной пещеры, под защитой отцов, девица разом забыла о Тирсваде и помощи, которую ей оказали. И Тирсвад молчал, не пытаясь призвать ее в свидетельницы.

Внутри пещеры послышалась возня, скулеж, всхлипывания и незнакомый женский голос, прерывающийся рыданиями Лири, которая, захлебываясь, рассказывала о своих злоключениях. Всех слов разобрать не удавалось, но вот имени Тирсвада там слышно не было. «Чудовища», «чужаки», «хотели убить меня», «пытали», «схватили Нейду и Вирку» — немного из того, что Динке удалось услышать.

Белые самцы, не спуская Тирсвада с прицела своих рогов, тоже поворачивали уши, прислушиваясь к рассказу дочери.

— Мама, мамочка, мне было так больно! — последнюю фразу Лири выкрикнула отчетливо, вложив в нее весь свой страх и беспомощность. Внутри пещеры послышалось громкое мурлыканье и тихое поскуливание. Это мать, переживая боль дочери, пыталась ее утешить. И Динка, прижимаясь к боку Тирсвада, своим обостренным чутьем на чувства своих мужчин ощутила, как в его груди разливается безнадежность. Он знал, что в этой пещере он лишний, но все равно надеялся хотя бы на то, что его узнают… Внутри его будто что-то сломалось, и он, повесив голову, сделал неуверенный шаг назад.

Заметив, что он пятится двое самцов с грозным рычанием двинулись на Тирсвада, чтобы воспользоваться его замешательством и выкинуть его из пещеры. И им бы это удалось, если бы рядом с ним не было Динки. Динка протиснулась между лап Тирсвада, как ранее это сделала Лири, раскрыла пасть и дыхнула в сторону двоих атакующих самцов огнем. Не сильно. Чтобы не обжечь, а лишь опалить усы и заставить пятится.

Самцы взвизгнули от неожиданности и отпрыгнули назад. Внутри пещеры воцарилась испуганная тишина.

— Ты кто такая? — нестройно зарычали они на два голоса. Несмотря на явное превосходство противника, они снова встали в защитные стойки, наставив рога теперь уже на Динку. — Что тебе здесь надо?

— Динка, что ты делаешь? — зашипел Тирсвад, пытаясь оттеснить ее себе под брюхо. — Давай уйдем отсюда. Есть другой способ отыскать Вожака.

— Я Варрэн-Лин, — громко сообщила Динка, выбираясь из-под Тирсвада, несмотря на его сопротивление, и делая шаг к напряженным мужчинам. — Я выбрала Тирсвада своим мужчиной. И сейчас я желаю говорить с его матерью. Вы не смеете мне помешать! — она умышленно говорила так, чтобы ее могли слышать все вокруг. Вдруг у матери сердце ёкнет, и хотя бы она вспомнит о своем сыне, которого у нее отняли?

— Ты можешь убить нас, — зарычал правый. — Но мы не подпустим тебя к нашей Варрэн-Лин и нашей дочери! Убирайся прочь!

Динка почуяла запах Дайма, сунувшегося в пещеру на шум. Но он был за спиной у Тирсвада и ничем не мог помочь. Двое самцов, не пускавшие их в широкую часть пещеры, располагались очень удобно относительно пришельцев. При драке Тирсвад окажется зажат в узком пространстве, а у этих двоих было численное преимущество и свобода передвижения.

Но тут что-то переменилось. Самцы не прекратили скалиться, но шерсть на их загривках заметно опала, и уши прижались к головам. Между ними проскользнула невысокая и гибкая, как тростинка, Варрэн-Лин с белоснежной, будто бы светящейся в темноте шерстью.

— Кори, они могут быть опасны! — тихо и нежно заурчал грозный самец, прижимая уши. И двое охранников предприняли попытку вновь отгородить свою Варрэн-Лин от незваных гостей, но она, ласково мурлыкнув, раздвинула носом их широкие плечи и вышла прямо к стоящей между ними и Тирсвадом Динке. Лири заскулила где-то в глубине пещеры, но выйти вслед за матерью не решилась.

— Все в порядке, Зин, я поговорю с ними и узнаю, что им нужно, — ответила Варрэн-Лин своему мужчине, и ее нежный голос зажурчал в сознании Динки, как звонкий лесной ручеек в жаркий полдень.

— Здравствуй, юная Варрэн-Лин, — проговорила она. И Динка едва подавила желание оглядеться, чтобы увидеть, к кому она обращается так почтительно. Но оглядывать не было смысла, они стояли друг напротив друга только вдвоем. Динка и прекрасная белоснежная Варрэн-Лин с нежным голосом. — Меня зовут Кориелис, но ты можешь называть меня просто Кори. А как зовут тебя?

— Здравствуйте. Я Динка, — с трудом справившись с волнением, выдавила Динка. Но дальше она не знала, что сказать. Все слова вылетели из головы, оставив звенящую пустоту.

— Ты сказала «Тирсвад». Откуда ты знаешь, что у меня был сын по имени Тирсвад? — мягко продолжала Варрэн-Лин, заглядывая Динке в глаза.

— Н-не был, он… — Динка с трудом проглотила колючий ком, вставший в горле. — Он здесь. Он пришел, чтобы увидеть тебя.

И она поспешно посторонилась, давая возможность матери увидеть своего сына и узнать его. Пусть никто из соплеменников не узнавал его, пусть отцы не хотели пускать его домой, но Динка верила в то, что материнское сердце почувствует свое дитя. Иначе и быть не могло!

Ребенок в животе сильно ткнул лапкой под ребра, и Динка, тихо охнув, задержала дыхание, пережидая приступ боли.

Белая Варрэн-Лин подняла глаза на стоящего перед ней варрэна, огромного мохнатого самца с мощными загнутыми рогами и светящимися багровым огнем глазами, которому она доставала головой лишь до подбородка. Странно было думать о том, что именно эта хрупкая, как фарфоровая статуэтка, женщина произвела на свет такого богатыря. Тирсвад застыл перед ней, как изваяние, боясь не только шелохнуться, но и вздохнуть. Лишь глаза пылали алым огнем.

— Сынок? — робко проговорила Варрэн-Лин, то втягивая носом его запах, то вглядываясь в его освещенный наружным светом силуэт. — Сынок, сыночек мой! Маленький мой!

— Мама… — хрипло прошептал Тирсвад. Он, прижав уши и зажмурив глаза, мягко опустился на пол и пополз к ней на животе. — Мама, я вернулся домой.

— Тирсвад, мальчик мой, это ты? Ты здоров? Ничего не болит? — Варрэн-Лин села на задние лапы, и передними обхватила его голову, с волнением вглядываясь в его морду между своими лапами.

— Да, мам. Конечно, — невпопад отвечал Тирсвад, прижав уши и подставляя свою голову и шею осторожным ласкам матери.

Она зашептала ему что-то ласковое, успокаивающее. А он упал на бок, поджав к животу лапы, громко заурчал, содрогаясь всем телом, и принялся тереться мордой, лбом, шеей об лапы и живот матери.

Динка покачнулась и прислонилась плечом к каменной стене пещеры. Все волнения последнего решега разом обрушились на нее неподъемным грузом. Болезнь Тирсвада, страхи Хоегарда, ожившие в воспоминаниях родители, постоянное чувство опасности, гибель ни в чем не повинных белых Варрэн-Лин.

И сейчас, глядя на то, как мама обнимает Тирсвада, она ощутила, что тоже отчаянно нуждается в том, чтобы прижаться к теплому материнскому боку, ощутить прикосновение материнской руки к своей макушке и почувствовать — мама рядом, и теперь все будет хорошо.

Два варрэна, Руграст и Зинэйл, тихо подошли и, обнюхав лежащего в беззащитной позе новорожденного младенца Тирсвада, улеглись по обе стороны от вылизывающей его матери.

А Динкиной мамы не было рядом уже много-много лет. Мама выносила ее в животе, выкормила ее грудью, она ловко управлялась с ее силой. Мама была гораздо сильнее, чем казалась. Она не могла так нелепо погибнуть от Динкиного огня. Она просто сделала свой выбор…

На глаза Динки навернулись слезы и крупными каплями потекли по щекам. Отец сделал свой выбор, отказавшись брать у нее силу. И мать сделала свой выбор, не вынеся жизни без него и позволив огню поглотить ее. И лишь Динка всегда выбирала жить, сколько бы боли эта жизнь не несла.

— Доченька, — вдруг встрепенулась Кориелис, отвлекаясь от вылизывания Тирсвада и поднимая голову. Динка зажмурилась и попятилась, чтобы не видеть, как Лири подбежит к матери, и она будет ласкать обоих своих детей. Она сделала для этой семьи все, что могла, а теперь ей нужно было уходить, чтобы не мешать близким людям обретшим друг друга после стольких страданий. Где-то там снаружи Дайм, надо найти его и… Но, открыв глаза, Динка обнаружила, что Кори стоит прямо перед ней и ласково заглядывает ей в глаза.

— Доченька, милая моя, — промурлыкала Кори и робко протянула к Динке лапу. — Не надо плакать. Все будет хорошо. Все будет хорошо, моя славная девочка.

Внутри Динки словно прорвалась плотина и горестный вой вырвался из ее горла. Она уткнулась в грудь чужой маме и горько разрыдалась. Мама гладила ее по голове и что-то тихо мурчала, а Динка плакала и плакала не в силах остановиться.

Она плакала о своем отце, несправедливо изгнанном и погибшим на чужбине, о своей матери, пожертвовавшей своим домом и своей независимостью ради того, чтобы у нее была семья, об отчиме, который не знал о том, какое чудовище он впустил в свой дом, об Агнесс, ставшей жертвой расправы отчаявшихся и ожесточенных изгнанников, которым не нашлось места ни этом мире, ни в том, о Ливее, оставшимся на старость лет одним одинешеньким, о мире людей, о солнце и звездах, о своей неприкаянной жизни, в которой было так мало хорошего и так много боли, страха, тревог и потерь, о будущем, которое ждет ее маленькую дочку после рождения.

— Сынок, ты что там стоишь? Иди тоже сюда. Иди-иди, смелее, — позвала Кори еще кого-то. Динка, немного успокоившись, подняла заплаканные глаза и увидела, что вся белая семья расположилась вокруг, тесно прижимаясь друг у другу и к ней телами. Тут были и Тирсвад, и Лири, и Руграст с Зинейлом, и еще пятеро щенков разных возрастов, затесавшиеся между телами родителей. Кори была, как маленькое солнышко, всех вокруг себя обогревая и утешая. И ее тепла хватало на каждого, и даже еще оставалось. Она смотрела поверх голов своих близких на блекло-светящийся вход в пещеру, где неловко топтался Дайм, не решаясь уйти, но и боясь помешать.

Динка попыталась вскочить, чтобы броситься к нему, но Кори удержала ее, надавив лапой на затылок, а затем снова обратилась к Дайму:

— Ну же, подойди к нам. Я же вижу, что ты волнуешься. Это и твоя Варрэн-Лин?

Дайм кивнул и медленно приблизился. Тирсвад тут же подвинулся, давая ему место между собой и Динкой у лап матери. И Дайм, пригнув рога к спине, чтобы никого не задеть, аккуратно опустился на пол. Лапа Кори тут же оказалась на его макушке.

— Какие у меня красивые и сильные сыновья! — прошептала она, лизнув по очереди Дайма и Тирсвада в лоб. — И прекрасные ласковые дочери! — досталось и Динке с Лири. — И милые сладкие малыши! — нежный язык матери прошелся по спинкам пятерых щенков, вызвав радостное повизгивание. — Я самая счастливая мать на свете!

— У нас мало времени, — сдавленно пробормотал Дайм. Динка посмотрела на него и увидела, что в сияющих золотом глазах тоже блеснули слезы. Даже такому большому и сильному мужчине, Вожаку стаи и целого племени, иногда нужна мама. Чтобы положила лапу на затылок и сказала, что все будет хорошо.

— Я знаю, малыш, знаю, — грустно проговорила Кори, поглаживая его между рогов. — Просто отдохните с дороги немного. Я вижу, что вы прошли долгий путь, и путь этот был полит слезами и усеян потерями. Впереди у нас еще более тяжелая дорога. Но пока мы здесь, вы можете отдохнуть. А я буду рядом.

И Динка почувствовала, что она права, и усталость укрыла ее тяжелым ватным одеялом. Она не спала уже больше эреше, если просмотр воспоминаний можно считать за сон, а то и все два. А здесь, под боком у мамы было так тепло и уютно, что возвращаться в жестокий мир, в котором вот-вот начнется кровопролитная война, совсем не хотелось.

Тирсвад громко мурлыкал. Дайм тихо вводил Руграста и Зинэйла в курс дела, рассказывая об объединенной армии красных и черных, намерениях Райоста, желании Гуртуга выступить на стороне белых. Затруднениях в установлении контакта с Белым Вожаком, и способе лечения опасного недуга, поразившего белое племя. Пригревшись под боком у мамы и успокоенная близостью своих мужчин, Динка сама не заметила, как задремала.

Проснулась она от топота лап и громкого окрика.

— Дайм, ты здесь? Гуртуг зовет тебя и Тирсвада!

Дайм, Тирсвад, Руграст и Зинейл моментально оказались на ногах, загораживая лежащих женщин и детей, но это был всего лишь серый юноша, которого Гургут назначил связным. Динка узнала в нем того испуганного паренька, которого она лечила от укусов первым.

— Что там? — отрывисто спросил Дайм. От его расслабленного состояния не осталось и следа.

— По равнине идут белые варрэны, их много, целая армия. Дозорным показалось, что они все больные. Их гонит бесчисленная стая руогов. И они двигаются прямо ко входу в долину, — отрапортовал серый.

— Где черные и красные? — спросил Дайм.

— Их пока не видно. Гуртуг говорит, что Райост уже должен быть здесь. А раз его нет, то что-то вынудило его сменить тактику, — серый был встревожен, все время оглядывался и подергивал ушами.

— Мам, где отец Сирокс? Нужно собрать совет старейшин и найти Вожака, — Тирсвад тоже был предельно собран. Динка со стыдом подумала, что они сюда пришли не просто так, а с заданием от Гуртуга, но расслабились, забыв о том, что сейчас у белых каждое мгновение на счету. — Нужно созвать всех, кто способен сражаться.

Кори опустила глаза.

— Сирокс и твои братья Лэйден и Урдорк ушли на границу еще несколько решегов назад. Так что, возможно, они сейчас среди возвращающихся белых варрэнов, если до сих пор живы, — хмуро ответил вместо нее Зинэйл. — Совет старейшин распущен, каждый прячется в своей пещере и охраняет свою семью. А на Вожака надежды нет. Он упал духом и отстранился от своих обязанностей. Больше на это место желающих не нашлось. Зараза распространяется по племени, как пламя, и не щадит никого.

Дайм и Тирсвад переглянулись, принимая решение. Динка, затаив дыхание и прижавшись к теплому материнскому боку, ожидала, что они скажут.

— Ты, парень, — кивнул Дайм связному, — и тот десяток ребят, что у входа. Вы остаетесь здесь охранять наших женщин и детей.

— Да, Дайм, — отрапортовал серый варрэн.

— Вы двое, — Дайм кивнул Руграсту и Зинэйлу, — пойдете с нами. Покажете пещеру, где прячется Вожак. И поможете вытащить из нор оставшихся дома белых варрэнов. Нам надо разделить здоровых и больных. Здоровых отправить на защиту, больных собрать в одном месте для лечения.

— Динка, остаешься здесь с Кори и детьми.

— Но Дайм! — Динка вскочила на ноги, умоляюще глядя ему в глаза. — А как же лечение больных?

— Остаешься здесь под защитой серых, — ледяным тоном повторил Дайм. — Я пришлю за тобой, когда покусанные будут готовы к лечению.

Динка бросила беспомощный взгляд на Тирсвада. Но он, наклонившись к ней и глядя в глаза тихо прошептал:

— Если что-то пойдет не так, защити маму, сестру и малышей. Я знаю, что ты можешь постоять за себя и за слабых. А они никогда в жизни не знали, что такое сражение. Я на тебя рассчитываю!

Динка сразу обмякла и отступила. Конечно, она хотела идти с Даймом и быть в центре событий. Но отказать в такой просьбе Тирсваду не могла. Он прав. Если в долине разразится сражение, то десяток серых варрэнов не смогут защитить маму Кори, сестру Лири и малышей, а она сможет. В ее распоряжении сила огня и сила земли. Разве не за этим она так стремилась в белое племя? Чтобы защитить тех, кто дорог Тирсваду.

— Пошли! — гаркнул Дайм, и все мужчины, кроме серого юноши, покинули пещеру. А он встал в проходе мордой наружу и, вздыбив шерсть, приготовился охранять.