Варрэн-Лин: Узы Стаи

Рык Вожака

Тирсвад бок о бок с Даймом выбежал из родительской пещеры и еще раз оглядел родную долину. От увиденного сердце обливалось кровью.

Долина выглядела покинутой. Каналы, отводящие от реки воду к пещерам, иссякли и заросли колючей красной травой. Черные провалы пещер смотрели в сторону Ущелья, как пустые глазницы обглоданного руогами черепа. Армия серых укрывала склоны горной гряды непрерывно шевелящимся ковром, готовясь к обороне долины от ее же хозяев — белых варрэнов. Слабый ветер доносил издалека командный рык Гуртуга, которым он сопровождал свои приказы.

Где его сильное, прежде непобедимое, племя? Несмотря на слабую природную защиту, белые никогда не пускали чужаков в святая святых своей долины. Ведь здесь находилась главная реликвия племени — дом, некогда принадлежавший их могучему предку.

— Пещера Вожака? — Дайм вопросительно глянул на Зинэйла, так как он был старшим белым самцом. Тот понятливо кивнул и рванул вверх по склону.

— Найди уцелевших старейшин и доставь их туда, к Вожаку Серых, — велел Дайм Руграсту и обернулся к серому отряду, назначенному сопровождать их.

— Охранять. Никого не впускать и не выпускать, — отдал Дайм приказ серым, расположившимся у входа в пещеру, а затем побежал вслед за Зинэйлом.

Стараясь не обращать внимания на то, что каждый глоток воздуха родной долины причиняет душевную боль, Тирсвад рванул вверх по склону вслед за Даймом.

Мама в порядке, и это главное. А то, что отцы не узнали его или узнали, но сделали вид, что он чужак... Что ж, этого следовало ожидать. Даже в той ситуации, в которой они оказались, отцы были не рады его видеть. Особенно Зинэйл. Тирсвад никогда не мог понять, за что Зинэйл его так ненавидит. Отец никогда не скрывал своей неприязни и сейчас даже не посмотрел на него, общаясь исключительно с Даймом.

Тирсвад поравнялся со своим Вожаком и, словно невзначай, коснулся его своим боком. Как всегда, рядом с Даймом он почувствовал, что способен справится с любыми трудностями.

Вход в пещеру Белого Вожака ничем не отличался от остальных пещер. Побывав в черном и сером племени, Тирсвад был удивлен, что Вожаки живут в каких-то особенно роскошных условиях, в сравнении с обычными варрэнами. В белом племени Вожак не пользовался никакими привилегиями, кроме права руководить армией и решать споры. И это было скорее грузом, нежели преимуществом. В белом племени и приоритета перед другими мужчинами в выборе Варрэн-Лин Вожак не имел. Даже наоборот. Поэтому Вожаками чаще становились те, кого уже выбрали. Иначе можно было остаться одиноким на все время правления, а то и на всю жизнь.

Первым в пещеру вошел отец. Тирсвад вместе с Даймом остановились снаружи, чтобы Зинэйл успел доложить Вожаку обстановку и сообщить об их приходе. Но через несколько мгновений из пещеры раздался призывный рык Зинэйла.

Пещера Вожака была небольшой, но просторной и светлой. Свет проникал через широкий проход и через щели в потолке. Самого Вожака Тирсвад разглядел не сразу, а когда, наконец, увидел, то едва не открыл рот от удивления.

В дальнем углу пещеры на лежанке, свернувшись пушистым клубком, лежал Вожак в обнимку с Варрэн-Лин. И это был не тот грозный самец, который когда-то велел сбросить Тирсвада в Ущелье. В углу лежал младший товарищ Тирсвада по имени Литал, который был последним из сыновей прежнего Вожака.

— Вожак, вот те варрэны, о которых я говорил, — почтительно обратился к Литалу Зинэйл, и Тирсваду это показалось изощренным фарсом. Зинэйл сильно сдал за прошедший шегард, пока Тирсвада не было дома. Но он все еще не был стариком. Он был мужчиной в самом расцвете сил, крупным самцом, опытным воином. И он склонял голову перед мальчишкой, который едва вошел в возраст зрелости?

— Убирайтесь! — рявкнул Литал, дрожа всем телом и сверкая рубиновыми глазами из-под белоснежной челки. — Я никого не звал! И видеть никого не хочу!

Тирсвад и Дайм удивленно переглянулись.

— Вожак, — произнес Зинэйл мягче, и в мысленном голосе его прорезались отеческие нотки. Тирсвад ревниво отметил, что к нему отец никогда не обращался так заботливо. Сколько он себя помнил, их общение сводилось к коротким приказам и оплеухам.

— Серые заполонили нашу долину и взяли в плен двух наших Варрэн-Лин. Выйди к Серому Вожаку и поговори с ним! Узнай, что ему нужно, я прошу тебя! — продолжал Зинэйл. И Тирсвад с отвращением заметил просительные интонации в его словах.

— Проваливай, Зинэйл. Я не буду ни с кем разговаривать. Гори оно все в Ущелье. Я ничего не могу сделать! — Литал порывисто отвернулся и зарылся мордой в шерсть спящей Варрэн-Лин. Зинэйл обернулся, беспомощно посмотрел на Дайма и попятился к выходу из пещеры.

И тут Тирсвада осенила страшная догадка — они все боялись! В племени не осталось ни одного решительного мужчины, способного взять на себя ответственность за принятие решений.

Поэтому Вожаком назначили самого младшего и слабого. Поэтому Зинэйл пресмыкался перед ним. Потому что никогда и не было того сильного, уверенного в себе, решительного отца, каким всегда казался ему Зинэйл. А был трусливый слабый варрэн, предпочитающий ничего не решать и сидеть в своей пещере под боком у Варрэн-Лин в надежде, что все как-нибудь разрешится само собой.

Он потрясенно смотрел на Зинэйла так, как будто впервые видел его, и Зинэйл впервые в жизни не выдержал его взгляда и опустил глаза в пол. Тирсвад перевел взгляд на Дайма и встретился с его спокойным янтарным взглядом. Дайм умел ободрить и вселить уверенность без слов. В отличие от Зинэйла, Дайм верил в Тирсвада и молчаливо давал разрешение на любые действия.

Тирсвад одним прыжком оказался рядом с Литалом и, коротко замахнувшись, наградил младшего товарища тяжелой оплеухой, от которой тот слетел с лежанки и кубарем покатился по полу.

— Вставай, жалкий трусливый ублюдок! — заорал Тирсвад, сопровождая свою речь раскатистым рыком. — Твое племя нуждается в тебе!

— Что ты… Кто ты такой? — оскалился Литал, вскакивая на ноги. И одновременно с ним прыгнула вперед потревоженная Варрэн-Лин, глядя на Тирсвада безумными алыми глазами. Из угла ее болезненно оскаленной пасти струйкой стекала слюна.

— Мирагрис? — удивленно прошептал Тирсвад. Кто бы мог подумать, что самая роскошная Варрэн-Лин племени выберет слюнтяя Литала!

«Почему бы нет, — тут же горько осадил себя Тирсвад. — Ведь Литал чистокровный, в отличие от меня». Яркой вспышкой его пронзило воспоминание, как Мирагрис в ответ на его мольбу выбрать его, толкнула его лапой, чтобы он упал. И, смеясь, катала его в пыли, приговаривая: «Сначала отмойся грязнуля Тирсвад». Да, накануне своего совершеннолетия он был вынужден унижаться, умоляя каждую Варрэн-Лин, чтобы выбрала его. И грязный, с черными вкраплениями, оттенок его шерсти всегда вызывал обидный смех.

Тирсвад сглотнул, прогоняя мешающие воспоминания. Сейчас, когда на счету каждое мгновение, нужно быстро сделать то, что от него требовалось. Он собирался силой вышвырнуть трусливого Вожака из его убежища и за шкирку притащить его на гребень горного хребта, чтобы он своими глазами увидел, к чему привело его бездарное правление племенем. Но Варрэн-Лин с пеной у рта, что сейчас была опаснее заряженного ружья, нарушила его планы.

— Тирсвад осторожнее, она… — тихо предупредил его Дайм. Черный варрэн неподвижно стоял у входа и не ввязывался в разборки белых, чтобы не вызвать ненужной агрессии, предоставив Тирсваду самому договориться со своими соплеменниками. Но Тирсвад знал, что пока он разбирается с Литалом, его спина надежно защищена.

— Я вижу, — ответил он, не оборачиваясь.

— Мира! Мира, луна моя! — заворковал Литал, опасливо приближаясь к больной Варрэн-Лин. — Приляг, отдохни. Тебе нельзя переживать.

Но Варрэн-Лин развернулась одним прыжком и, брызгая слюной, хватила зубами воздух в том месте, где только что стоял Литал. Литал попятился, в ужасе вращая глазами.

— Мы сможем усыпить ее? — спросил Тирсвад Дайма, не сводя взгляда с Белого Вожака и наступающей на него женщины.

— Если только сильно ударить по голове, чтобы она потеряла сознание, — предложил Дайм. — Можно попробовать сбить вон тот карниз у нее над головой, чтобы камнем ей прилетело по затылку. Возможно, у тебя не получится, но вариантов у нас немного.

— Если промахнусь, то она сбежит, — прошептал Тирсвад, оценивая расстояние от себя до неровно нависающего щербатого потолка; от камня, который желательно было отломить, до головы Мирагрис; от напрягшейся для смертельного прыжка Варрэн-Лин до зажавшегося в углу и скулящего Литала и от них обоих до призывно светящегося проема выхода из пещеры.

— Это вы виноваты! — истерично выкрикнул Литал. — С ней все было хорошо до вашего прихода!

— Действуй! Я остановлю ее, если она побежит, — отрывисто велел Дайм. И Тирсвад сорвался с места и взвился к потолку, представляя себя лезвием метательного кинжала.

Его острые когти вспороли каменный свод природной каверны, отсекая неровно выступающий угол между расщелиной в потолке и каменным перекрытием. На лету наподдав отделившийся от потолка камень лапой и задав ему нужное направление, Тирсвад извернулся и приземлился аккурат между Мирой и Литалом, загораживая Вожака своим телом от разъяренной Варрэн-Лин. Мирагрис всхрапнула и отпрянула от неожиданности, и в тот же миг ей в затылок врезался камень размером с голову новорожденного щенка.

Варрэн-Лин покачнулась, глаза ее закатились, но тело, ведомое не разумом, а заразой, подчинившей себе все мышцы, взвилось в воздух и обрушилось на Тирсвада всей тяжестью. Острые, как серпы, когти впились в его тело, раздирая шкуру и оставляя страшные рваные раны, а пасть, застывшая в смертельном оскале, нависла над его мордой.

Первое мгновение Тирсвад ослеп и оглох от пронзившей его боли. Каким бы сильным он не был, но боль — это всегда боль, и даже самые стойкие зачастую оказываются перед ней бессильны. Но в следующее мгновение тяжесть исчезла, и острая режущая боль сменилась горячими струями хлынувшей крови. Дайм подскочил к месту драки и сильным ударом лапы отшвырнул Варрэн-Лин в сторону.

— Мира, красавица моя! Мира! Не трогай ее! — услышал Тирсвад на краю сознания вопль Литала, сменившийся визгом и скулежом.

— Тирсвад, возьми его, — заревел Дайм так, что стены содрогнулись. Тирсвад с трудом разлепил залитые кровью веки и увидел, что Дайм, прижав лапой Мирагрис к полу, отбивается от нападающего на него с обреченным отчаянием Литала. Зинэйла поблизости не было, и помочь Дайму совладать с обезумевшим от потери своей Варрэн-Лин самцом мог только Тирсвад.

Он вскочил на лапы, превозмогая прокатившуюся по телу судорогу, и, налетев на Литала грудью, сбил его на землю и вывернул ему лапу в болевой захват, которому он научился у людей. Этот прием позволял обездвижить противника, затрачивая минимум своих сил.

— У-у-у, — Литал пронзительно завыл, пытаясь вырваться, но, не зная особенностей приема, освободиться из захвата можно было только сломав себе лапу.

Тирсвад быстро глянул на Дайма. Тот склонился к носу лежащей без сознания Миры и удовлетворенно кивнул. Им удалось лишить ее сознания, не убивая.

— Заткнись, идиот, — зарычал Тирсвад, склоняясь к его уху. — Твоя Варрэн-Лин жива, и ее еще можно спасти от болезни.

Тирсвад замер, прислушиваясь к мыслям Литала. Услышал ли он его?

— Ты лжешь, чужак! От этой заразы нет спасения! — проскулил Литал. Значит, все-таки слышал!

— Я не чужак. Я Тирсвад. Мы вместе с тобой играли на скалах, я защищал тебя от издевательств твоих братьев. Помнишь меня? — уже спокойнее проговорил Тирсвад. — Я вернулся, чтобы спасти наше племя. Но мне нужна твоя помощь. Будешь делать то, что я тебе говорю, и я спасу Мирагрис и других заболевших.

Литал извернул голову и недоверчиво взглянул Тирсваду в морду снизу вверх. Вместо ответа с его губ сорвался изумленный вздох узнавания.

Тирсвад разжал лапы и отпустил Литала, делая шаг назад и хмуро глядя на соплеменника.

— Да, Вожак! Я сделаю все, что ты мне скажешь, — подобострастно залепетал Литал, припадая на передние лапы перед мордой Тирсвада.

— Вожак? — растерялся Тирсвад. — Но я не…

— Нет времени, — оборвал его голос Дайма. — Бери этого щенка и дуйте к Гуртугу. Я принесу Варрэн-Лин.

— Да, Дайм, — мгновенно собрался Тирсвад. — Иди за мной, Литал. По пути расскажешь, что тут у вас произошло.

— Но Мира… — заскулил Литал.

— Подчиняйся! — Тирсвад издал рык Вожака, который раньше только слышал, но никогда не пытался повторить.