Варрэн-Лин: Узы Стаи

Заслужить признание

Дайм ободряюще кивнул ему, и лишь после этого Хоегард медленными неуверенными шагами приблизился к возвышению. Динка посмотрела ему вслед, и ей отчаянно захотелось закрыть его своим телом от всех направленных на него взглядов. Серый Вожак приказал ему рассказывать. Но она видела, как неуверенно он чувствует себя в окружении соплеменников. Никогда раньше она не видела спокойного и рассудительного Хоегарда таким растерянным.

Варрэн-Лин с красивым именем Иррийлинг спустилась с возвышения, освобождая Хоегарду место, и устроилась на расстеленных внизу шкурах. Дайм, Шторос и Тирсвад тоже подошли поближе и улеглись на шкуре у подножия плоского камня. А Динка, подумав, обошла их и вскарабкалась на возвышение вслед за Хоегардом и уселась рядом с ним. Если Вожак восседал здесь рядом со своей Варрэн-Лин, то почему бы и ей не посидеть рядом со своим мужчиной? Направленные на нее взгляды по-прежнему заствляли себя чувствовать неловко, но состояние Хоегарда для нее сейчас было важнее.

Коснувшись носом его шеи, она с удивлением поняла, что он снова дрожит всем телом, а глаза его тревожно перескакивают с морды одного соплеменника на морду другого.

— Хоегард? С тобой все в порядке? — шепотом спросила она, с тревогой заглядывая в его морду. В голову лезли всякие ужасы про отравленное мясо, про бешенство, которое могло передаться от Тирсвада, и которое они вовремя не распознали, про коварные местные травы, которые непредсказуемо воздействовали на варрэнов.

— Динка! — Хоегард уткнулся ей в шею мордой, обвившись вокруг нее всем телом. — Динка, как хорошо, что ты здесь. Мне так страшно!

— Страшно? — потрясенно прошептала Динка, оглядывая помещение, полное варрэнов. Все взгляды были направлены на них. Но во взглядах серых не было злости, ненависти, все они горели любопытством, жаждой нового, волнительным ожиданием. — Кажется, нам здесь ничего не угрожает. Чего ты боишься?

— В прошлый раз… — выдавил он. — В прошлый раз все начиналось также.

И Динка увидела, как в ее сознание проникают образы из его воспоминаний.

Хоегард стоял на возвышении в пещере Вожака и дрожал от робости и радостного возбуждения. Вот сейчас, наконец-то, в его жизни наступил тот самый момент. Вокруг собрались самые почетные члены племени, мудрые старики, сильные воины, самые уважаемые Варрэн-Лин.

— Ну, давай, парень. Рассказывай, — сам Вожак ободряюще положил лапу ему на голову и обвел взглядом гомонящее собрание, призывая старейшин к тишине.

Это было очень волнительно и очень почетно вот так предстать перед всем племенем со своим изобретением. И Хоегард всем своим существом чувствовал, что сейчас решается его дальнейшая судьба. Остаться ли ему презираемым изгнанником, спутниками которому были лишь насмешки соплеменников, или стать уважаемым членом общества, принесшим пользу своему народу. А в том, что его изобретение принесет варрэнам огромную пользу, он не сомневался ни минуты.

От волнения вся его никчемная жизнь пронеслась перед глазами.

Мальчишки-сверстники, от побоев которых он удирал, словно трусливый сирх, забиваясь в самые непролазные щели.

Испытание на право называться мужчиной и претендовать на внимание Варрэн-Лин, которое он с позором провалил.

Смеющиеся ему в лицо девушки, внимания которых он робко искал.

Плачущая мать, говорящая о том, что он позор всей стаи.

Отцы, пытавшиеся научить его сражаться, но так и не преуспевшие в этом.

Постоянные проигрыши в состязаниях молодых самцов, которые вскоре он стал избегать.

Позорное бегство с поля боя в первом своем походе на границу.

Потеря сознания при виде кровавой раны соплеменника.

Укоризненный взгляд Вожака, определившего его в обучение к старой целительнице в надежде на то, что хоть так он сможет приносить племени пользу, и обнаружившего, что за шегард обучения он так и не научился врачевать простейшие раны.

Рассерженная Варрэн-Лин, воспылавшая любопытством к бесталанному изгнаннику и пригласившая его к себе в пещеру, но оставшаяся разочарованной.

И красной нитью через все это шли таинственные пещеры, стены которых испещрены неизвестными символами, поиски волшебных камней, исчерченных линиями силы, тщетные попытки сложить эти линии в единый рисунок.

И вот она дверь в другой мир, лежит, собранная, прямо у основания возвышения. Чтобы открыться порталу не хватает только одного камня. И этот камень сейчас лежит у его лап и ждет своего часа. Он мог бы поставить этот камень давно. Но он так хотел, чтобы соплеменники разделили с ним его открытие! Чтобы увидели, что он тоже на что-то способен.

Соплеменники ждали, нетерпеливо перешептываясь, и Хоегард начал рассказывать. Он говорил о других мирах, где единственная луна на небе светит пронзительно ярко, где по бескрайним полям бродит непуганая дичь, где через реки можно перебираться вброд и вплавь, где трава растет до самых небес. Там их племя, наконец-то, заживет счастливой и безбедной жизнью. Не придется больше сражаться с другими племенами, обороняя границы, ходить стаями на охоту, вступая в опасное противостояние со стадами кураут, прятаться в горах, спасаясь от стай руогов. Другой мир в его рассказе оживал, представляясь зачарованным слушателям сказочным краем, где все и всегда будут счастливы, где отступят болезни, войны и голод, где малыши будут привольно резвиться среди высокой травы, мужчины будут ловить беззащитную дичь, а женщины заниматься своими женскими делами, обустраивать уютные жилища и вынашивать детей.

Уже тогда будучи прекрасным рассказчиком, Хоегард завладевал вниманием соплеменников настолько, что варрэны и Варрэн-Лин затихли с приоткрытыми ртами, восхищенные картиной, которую он рисовал в их воображении.

По рядам прокатился недовольный ропот. Динка обнаружила, что они уже давно сидят под прицелом сотен пар глаз обнявшись, но долгожданного рассказа о своих приключениях так и начали.

— Хоегард, они ждут. Расскажи им про человеческий мир, — прошептала она, успокаивающе почесывая его зубами за ухом.

— Я не могу, — выдавил Хоегард, оглядывая направленные на него морды с нарастающим ужасом. — Я… хочу уйти отсюда.

Динка тоже посмотрела на притихшую толпу у их лап, и страх Хоегарда передался ей.

— Они убьют нас всех, — прошептал Хоегард. — И я не смогу защитить тебя. Зачем я притащил вас сюда?

Неожиданно на возвышение легко и грациозно вспрыгнул Дайм и уселся так, что закрыл своим большим телом Хоегарда от направленных на него взглядов. Следом за ним взобрались Шторос и Тирсвад, закрывая от толпы Динку. Камень был рассчитан не более, чем на двоих варрэнов, но прижавшись друг к другу очень тесно, они разместились на нем впятером.

— Открывай скорее свою дверь!

— Покажи нам вход в новый мир!

— Давай, Хоегард! — гул голосов нарастал, соплеменникам не терпелось вкусить той жизни, про которую он так красочно рассказывал. И Хоегард не стал их томить. Взяв в зубы последний камень, он, на трясущихся лапах, кое-как сполз с возвышения и подошел к порталу. Внешне портал казался просто сложенными друг с другом камнями, и лишь приглядевшись, можно было увидеть расцвечивающий его узор силы, в котором недоставало лишь одного фрагмента. Сколько раз Хоегард представлял себе этот миг! Подносил последний камень к мозаике и не решался вставить его на место.

— Ну же! — подбадривали его со всех сторон. И Хоегард, задержав дыхание, склонился над порталом и осторожно положил в пустующую середину недостающий камень.

Он ожидал чего угодно — вырвавшегося на свободу огня, мгновенно открывшегося провала в неизвестный мир, фиолетового свечения, какое исходило из Ущелья, но только не этого!

Ничего не произошло! Совсем! Камни продолжали лежать перед ним мертвой кучей, и даже ясно видимый им ранее узор силы как будто поблек и стал едва заметным. Хоегард обошел свое изобретение с одной стороны, с другой, потрогал его лапой. Но ничего не изменилось. Это были просто камни, и ничего более. Потрясенный своей неудачей, он не сразу заметил перемену в настроении толпы, а зря…

— Обманщик!

— Мошенник!

— Лгун!

— Он пытался обманом заполучить признание! — возмущенные мысли соплеменников становились все громче, цепляясь друг за друга, как при обвале в горах катящиеся камни цепляют и увлекают с собой все новые и новые валуны.

— Тихо всем! Он сейчас все исправит! — звучал среди бурлящих возмущением мыслей голос Вожака, но множество голосов заглушали его.

— В Ущелье его! В Ущелье лгуна и обманщика! — зазвенела чья-то мысль, тут же подхваченная множеством голосов.

Хоегард поднял голову от своего изобретения и попятился, затравленно озираясь. Но они не шутили! Со всех сторон на него смотрели оскаленные пасти.

— Почему он молчит?

— Рассказывай уже!

— Ему нечего рассказать, поэтому он и молчит! Опять решил обмануть нас! — волнение среди серых варрэнов нарастало. А Хоегард по-прежнему не мог выдавить ни слова в свое оправдание.

— Я встретил Хоегарда в другом мире! — вдруг над залом разнеслась сильная вибрирующая мысль Дайма. И недовольные вмиг притихли, обратившись в слух. — В черном племени меня коварно обманул соперник и сбросил в Ущелье. Я падал бесконечное время, и сгорал в нестерпимо жгучем пламени. Я кричал, но никто не мог спасти меня. Мне суждено было погибнуть, — продолжал, тем временем, Дайм, убедившись, что все внимание окружающих теперь приковано к нему.

— Я пришел в себя на поляне, покрытой густой ярко-зеленой травой. На светлом, как ваши глаза, небе нестерпимо ярко светила луна, которая там называется солнцем. А вокруг меня росли деревья со стволом, который невозможно охватить лапами. Да и лап у меня вдруг не оказалось. В другом мире я принял облик живущих там существ под названием «люди». Я брел куда глаза глядят, не понимая, явь это или сон. Не помню ел ли я, спал ли… Просто шел, не понимая где я и кто я теперь, когда встретил Хоегарда. Он показал мне, как поймать в том мире дичь, разжечь костер, приготовить из дичи еду, доступную слабым человеческим челюстям и желудку.

Динка, как и серые варрэны, затаив дыхание слушала. Ее мужчины никогда не рассказывали ей о том, как они попали в человеческий мир. А Дайм, тем временем, глубоко вздохнул и… обернулся человеком. Маленьким хрупким существом, с гибким, лишенным шерсти телом и длинной черной гривой, окутывающей его, словно плащ.

По рядам варрэнов пронесся изумленный вздох. А Дайм так и остался стоять, загораживая собой Хоегарда.

— Меня сбросили в ущелье в день моего вступления в зрелость, — продолжил речь Дайма своим рассказом Тирсвад. — Я был всего-лишь беспомощным напуганным мальчишкой. Я лежал на земле и плакал, не зная, что мне делать дальше, когда ко мне подошли Дайм и Хоегард. Они подняли меня с земли, заставили поесть и взяли с собой. Природа в том мире совсем не такая, как у нас. Ночами мы страдали от жестокого холода, но выжили, прижимаясь друг к другу и согреваясь теплом наших тел. А днем мы пытались поймать хоть какую-нибудь дичь, но все многочисленные зверьки того мира разбегались, едва завидев нас. Человеческие тела, в которых мы оказались, были не приспособлены к долгому быстрому бегу, у нас не было когтей и длинных острых зубов. Мы искали способы выжить, и только Хоегард всегда находил выход из самой тупиковой ситуации.

Тирсвад поднялся на задние лапы и тоже обернулся человеком, вызвав среди собравшихся возбужденный шепот.

— Но люди оказались не настолько беспомощными, как мы думали, — продолжил историю Шторос. — И совсем не такими миролюбивыми, как мы ожидали. Как и варрэны, они жестоко сражаются с теми, кто не похож на них. После падения в Ущелье я очнулся неподалеку от человеческого жилья и пришел туда, привлеченный запахом еды. Люди вооружились орудиями, которые острее и смертоноснее наших рогов и когтей, и напали на меня. Я был слишком слаб, плохо владел своим новым телом. Меня жестоко изранили так, что я едва мог дышать. Дайм, Тирсвад и Хоегард подобрали меня едва живого, спрятали в лесу. И несколько решегов Хоегард самоотверженно выхаживал меня, врачуя раны, которые никак не желали заживать. А Тирсвад и Дайм добывали для нас еду и питье.

Шторос обернулся человеком, жестом фокусника извлек из своей сумки длинный двадцатидюймовый кинжал и крутанул его на ладони. Острая сталь заплясала в его руках, рассыпая по стенам разноцветные блики отраженного света кристаллов. В толпе кто-то мявкнул от восхищения. А Шторос замолчал, и Динка поняла, что теперь ее очередь.

— В младенчестве я попала в мир людей, приспособилась, да так среди них и выросла, — начала она с опаской, ощущая обратившиеся на нее взгляды. — Люди были жестоки ко мне. Меня каждый день били, обзывали злыми словами, попрекали едой, а временами забывали покормить. Я была слаба и беспомощна, оторванная от своих сородичей и не умеющая владеть своей силой. Когда мои мужчины ворвались в поселение людей, я очень испугалась. Но, как оказалось, они явились лишь за тем, чтобы спасти меня и наказать моих обидчиков, — Динка умышленно опускала подробности ее встречи с варрэнами и приукрашивала действительность. Незачем всем знать о том, что принадлежало только ей и ее стае.

— Хоегард первый распознал во мне Варрэн-Лин. Много решегов он осторожно и внимательно учил меня распоряжаться своей силой, рассказывал о нашем мире и о моей истинной природе. Мы долго искали дорогу домой, в наш мир. И лишь Хоегард обладал нужными знаниями, чтобы найти эту дверь, через которую мы смогли вернуться. А сейчас, благодаря его изобретению, мы можем показать вам облик людей, — Динка потянулась к знакомому ощущению покалывающего жара, притаившегося в глубине ее тела, и тоже обернулась. А после этого обвила руками шею сидящего рядом с ней серого зверя и с вызовом посмотрела в глаза Серого Вожака, сидящего у подножия возвышения.

— Я… — хрипло подумал Хоегард для всех собравшихся. — Я хотел бы проводить вас в другой мир и показать вам все, чему я стал свидетелем. Но мой портал по-прежнему не пропускает сквозь себя. Я чего-то не учел при его создании. Но сейчас я с уверенностью могу сказать, что переходы между мирами возможны, и однажды я открою выход из нашего мира.

По рядам серых варрэнов пронесся недоверчивый гомон, и они заколотили по полу лапами и хвостами. По тому, как выдохнули с облегчением ее мужчины, Динка поняла, это был такой жест одобрения, как и хлопки в ладоши у людей. Хоегард потупился, остальные Динкины мужчины вернули себе истинный облик. Динка, чувствуя, что от пережитого волнения трясутся коленки, ухватилась за гриву Дайма и вскарабкалась ему на спину, обхватив его бока руками и ногами и с головой зарывшись в длинную черную шерсть.