Варрэн-Лин: Узы Стаи

Вопросы без ответов

Хоегард решил начать поиски входа в долину со скал, окружающих ее.

Вдоль ущелья на много миль тянулась горная гряда, в которой и спряталась долина черных варрэнов. Горные пики поднимались на большую высоту и терялись на фоне темного неба.

Хоть Динка и сказала, что вход в долину только над ущельем, он все-таки надеялся, что, если забраться достаточно высоко, то можно найти проход между горными хребтами. Не могут же стены природной крепости быть до самого неба.

Он карабкался все выше, и чем дальше, тем более неудобным становился подъем, заставляя его временами ползти вверх по отвесной стене. Из-под лап вниз сыпались мелкие камешки, и еще долго слышался внизу их перестук, напоминая о том, как высоко он взобрался. Но для него, прожившего почти всю свою жизнь в мире горных кряжей и скальных уступов, подъем не был настолько сложным, каким был бы он для Динки. Тело, привычное к охоте в горах, не уставало от бесконечного подъема, а лапы сами находили едва заметные уступы, чтобы опереться на них. В то время мысли Хоегарда были далеко.

Размышления о портале не покидали его с тех пор, как они нашли сияющую звезду в подземелье красного племени. Динка говорила, что объединив силы всей стаи можно будет открыть портал. Но в подземелье у красных он не открылся, несмотря на то, что они объединили свою силу и направили ее в стену. Звезда засветилась, у них появилась возможность обратиться в людей, но портал не стал проходом, как когда-то стал проходом портал из мира людей в мир Варра. Что-то они упустили. Хоегард в подробностях вспоминал ту ночь на острове, когда они открыли портал. Мало просто объединить силу. Неужели интимная близость всех пятерых одновременно сыграла такую роль?

Увлекшись размышлениями, Хоегард ухватился передней лапой за неустойчивый камень. Кусок скалы вывернулся из-под когтей и больно врезался в плечо, крутанув повисшего на одной лапе Хоегарда вокруг своей оси. Он неловко извернулся, попытавшись ухватиться за ускользающую из-под когтей стену, но все равно сорвался, едва успев в полете сгруппироваться. К счастью, он не успел высоко забраться над достаточно широким уступом, на который пружинисто приземлился на четыре лапы. Вздохнув, Хоегард огляделся и продолжил восхождение.

Дело было даже не в портале. У Хоегарда было ощущение, что он стоит на пороге чего-то важного. Важнее, чем просто портал. В голове роились вопросы, на которых не было ответа. Почему они так легко обратились в людей, пройдя сквозь портал? Словно бы так и должно быть. Ведь Суртокс говорил о том, что раньше их предки могли обращаться по своему желанию. А что будет с человеком, если его провести сквозь портал в мир Варра? Он тоже обернется или останется самим собой?

Подъем стал более пологим, уступы широкими ступенями поднимались вверх, и идти стало легче. Достаточно было просто перепрыгивать с уступа на уступ.

Если есть мир, наполненный солнечным светом, сочными травами и множеством дичи, то почему варрэны живут в своем мрачном, словно подземелье мире, сражаются друг с другом за тесные угодья, ограниченные Ущельем, прячутся от руогов и по целым эреше выслеживают кураут, чтобы накормить стаю? Неужели Варр желал своим детям такой судьбы. А человеческий Яхве позаботился о своих детях гораздо лучше? Все-таки древние рисунки, изображающие человеческий мир, которые он нашел в темной заброшенной пещере оказались правдой. Кто их нарисовал и когда?

Подъем закончился. Теперь Хоегард шагал по почти ровному плато, простирающемуся по его предположениям до самого Ущелья.

А что, если когда-то и варрэны жили в таком же дружелюбном мире или даже прямо там, в том самом мире, где живут люди? И если так оно и было, то что могло случится? Человеческая легенда, которую он прочитал в священной книге одной из разоренных деревень, гласила, что Яхве запер демонов в Тартар. И если люди считают их демонами, то… Кто-то их здесь запер?

Мысли, теснящиеся в голове, были прерваны неожиданно сильным запахом силы. Хоегард осмотрелся. Он забрался достаточно высоко. Позади осталась равнина. С этой высоты она была видна до самого горизонта и выглядела бесконечной, как океан в человеческом мире. Плато, по которому он шел было ограничено слева отвесными скалами, справа крутым обрывом. Противоположный край плато терялся в темной дымке, и с каждым шагом запах силы становился отчетливее.

Красный старик Суртокс говорил, что мир изменился, и с ним изменились мы. Но однажды все вернется на круги своя. «Когда на небе засияет звезда Варра, мы снова будем свободны». Что это может значит? А если так, то должен быть способ освободится. Даже если их народ за что-то наказан, ни одно наказание не должно длиться вечно.

Хоегард остановился у отвесной скалы, преградившей ему путь. Подпрыгнул, уцепившись когтями за край, и подтянулся. От открывшегося ему зрелища он отшатнулся и вцепился когтями в скалу. Из под лап посыпались вниз мелкие камешки. Прямо на него, разверзнув ненасытную пасть, смотрело Ущелье.

Хоегард, судорожно выдохнув, скатился обратно за стену и упал на каменный пол, пытаясь отдышаться. Он не считал себя трусом, но тот ужас, испытанный им в тот момент, когда его швырнули вниз, вдруг обуял его. Он пытался отдышаться и собраться с мыслями, но все тело била дрожь, и воспоминания о бесконечном падении, обжигающем пламени и кувырке в чужой мир захлестнули его.

Он огляделся в поисках обходного пути. Долина черных осталась справа от него, и если попытаться пойти вдоль Ущелья вправо, то возможно он сможет попасть туда и так. Но на его пути встал обрыв, дно которого разглядеть не удавалось. На противоположной стороне каньона вновь вставали неприступные скалы. Все-таки, хочет он того или нет, придется лезть над ущельем. Оставалось надеяться, что Динка не ошиблась и все запомнила правильно.

Хоегард на подрагивающих лапах вернулся на прежнее место и с вздохом посмотрел на стену, отделяющую его от ущелья. Вероятно, именно здесь можно найти вход в долину. Черные — не дураки, чтобы оставлять лазейки в других местах. Но здесь, в непосредственной близости от ущелья никто не решится забраться в укрепленное убежище. Никто, кроме таких, как он и его стая.

Хоегард снова подпрыгнул и подтянулся. Второй раз приступ страха и головокружения был не настолько сильный, и он смог осмотреться со своего места. Да, по другую сторону стены над самым ущельем скалы спускались вниз такими же уступами, как и те, по которым он взбирался. Вот только стена была гораздо круче той, которая спускалась на равнину, а уступы были гораздо дальше друг от друга. Куда они вели разглядеть с его места не удавалось. Но зрелище очень походило на то, которое описала Динка. Оставалось надеяться, что ее сон действительно был частью воспоминаний Дайма, а не просто сном.

Хоегард в нерешительности мялся на краю. Обходить всю долину в поисках более удобной лазейки без гарантии найти ее — это займет много времени, возможно целый эреше. А Дайм уже внутри и возможно уже сражается с Вожаком, если не со всем своим племенем в одиночку. Хоегард знал, что, даже если он и успеет к сражению, то толку от него все равно будет мало. Однако, оставлять Дайма совсем одного против целого мира было неправильно. Только по этой причине Хоегард согласился на эту опасную игру.

Он, прижавшись животом к краю скалы и обхватив ее передними лапами, осторожно начал соскальзывать задними лапами вниз, целясь на ближайший уступ. Колючий комок страха сдавил грудь, мешая дышать, но Хоегард по дюйму спускался все ниже и ниже, чувствуя, как из-под лап выскальзывает спасительный край скалы.

Дрожащие задние лапы коснулись уступа, и он, пробороздив когтями отвесную скалу, соскользнул на уступ целиком, припав брюхом к твердой каменной поверхности и загнанно дыша от испытанного ужаса. Если бы на его месте был Дайм, Шторос или Тирсвад, им бы и в голову не пришло боятся. Хоегард иногда удивлялся капризу судьбы столкнувшую его, такого беспомощного, с такими сильными и отчаянными парнями.

Отдышавшись, он приподнялся на трясущихся лапах и нацелился на следующий уступ. Здесь так просто соскользнуть вниз не получится, придется прыгать над разверстой пропастью с прожорливым пламенем на дне. Он мельком глянул вниз и тут же пожалел об этом. Ущелье светилось неестественным синим огнем, бросавшим мертвенные блики на обожженные черные скалы, отполированные силой до зеркального блеска. В нос ударил едкий запах ядовитого тумана, поднимающегося со дна Ущелья. Тело само собой качнулось назад и вжалось в каменную скалу. Нет, так дело не пойдет.

Дайм там совсем один, Динка верит в него, остальные парни даже не усомнились в том, что он справится. Он не должен сдаваться. К тому же, первый шаг уже сделан. Хоегард решительно вскочил на ноги и, коротко разбежавшись, сиганул в пустоту. Доли мгновения, когда он завис в воздухе над бездонным Ущельем, растянулись в вечность. На миг ему показалось, что сердце сейчас остановится. Но вот передние лапы коснулись твердой поверхности, и он с облегчением рухнул на каменный уступ, прижимаясь к нему всем телом.

Несмотря на то, что Дайм, Шторос и Тирсвад были гораздо сильнее и отважнее его, за все время, что они провели вместе, никто из них ни разу не упрекнул его в слабости или трусости. Наоборот, рядом с ними он и сам становился смелее, как маленький щенок, грозно скалящий клычки из-за спин старших братьев. Да, эти трое за все время, проведенное вместе, стали ему ближе чем родные братья.

Хоегард поднялся на ноги и осмотрелся. К счастью, соседний уступ оказался на расстоянии одного шага, и на него можно было просто спуститься. Он надеялся, что возвращаться этим же путем ему не придется.

С соседнего уступа он снова, зажмурившись, прыгнул дальше. Благо расстояние было не таким уж большим.

Когда он впервые увидел Дайма, то испугался его мощи и ауры власти, исходящей от большого черного самца. И счел самым лучшим решением подчиниться. Сейчас, спустя почти шегард, он думал, что это было одним из самых лучших решений в его жизни.

Размышляя о своей стае, Хоегарду удалось отвлечься от парализующего страха, и он все увереннее и увереннее двигался с уступа на уступ над зияющей пропастью.

Вторым к их стае присоединился Тирсвад. Мальчишка был замкнут и недружелюбен. Зато прекрасно сражался, и в рот смотрел Дайму, ловя каждое его слово. У него оказалась тоже нелегкая история. Все они были изгоями с самого рождения, выродки собственных племен, нашедшие друг друга в чужом мире. Они держались рядом, но были каждый сам по себе, не доверяя друг другу, и не пытаясь сблизиться больше, чем того требовало выживание.

Узкий уступ обломился под левой задней лапой, и вниз посыпались мелкие камешки. Сердце Хоегарда ухнуло вниз, вместе с осыпающейся каменной крошкой, и он застыл, словно изваяние, сливаясь со скалой. Но вот уступ перестал рушиться, и Хоегард осторожно пристроил на свободном участке зависшую было над пропастью лапу. Прыжок. Еще прыжок. Позади было уже с десяток прыжков, а входа в долину все не было.

Справа от него возвышалась неприступная скала.

Штороса они нашли в овраге. Избитого, исколотого вилами, едва живого. Люди не были доброжелательны к ним, пока они не научились прятать рога и клыки, полностью маскируясь под человеческих мужчин. Стоило показаться на входе в деревню, чтобы попросить еды, как люди хватали все, что под руку попадется: вилы, топоры, мотыги, а у некоторых даже мечи.

Ослабленные переходом, не вполне освоившиеся с новым телом, замерзающие ночами без своей шерсти и страдающие от жестокого голода, они вынуждены были бежать от людей и прятаться с лесах. Но в лесах их поджидали новые испытания — слабое человеческое тело, в котором каждый их них оказался заперт, не могло противостоять опасным хищникам. И поймать дичь, которая при приближении их в человеческих телах в панике разбегалась на много миль вокруг, оказалось почти невыполнимой задачей.

Вот тогда они и нашли Штороса. Он умирал, но страшнее всего было то, что он сам этого хотел. Его душевная боль сжигала его изнутри, не давая ему есть и пить, не позволяя залечить раны.

Тогда Хоегард днями и ночами сидел у лежанки из сосновых веток, по каплям вливая в него воду. А Дайм и Тирсвад почти все время пропадали в лесу, пытаясь поймать хоть кого-то съедобного. В это время Тирсвад нашел где-то ржавый погнутый меч, выпрямил его с помощью двух камней, и начал упражняться. Тогда они ловили крыс, белок, разоряли гнезда птиц. Ели сырое мясо и пили сырые яйца, лишь бы не сдохнуть с голода. Но другой голод был страшнее.

Сила в их телах таяла. И во всем этом проклятом мире не было ни единого источника или сосуда. Вода в ручьях не обжигала, но была пустая и безвкусная. Она утоляла жажду лишь наполовину. Они были обречены. Жалкие, отвергнутые всеми, вцепившиеся друг в друга в попытке выжить.

Хоегард встал на последнем уступе. Отвесная каменная стена справа от него заканчивалась чуть впереди, открывая пока невидимую для него брешь. Он надеялся, что это и есть вход в долину. Хотел надеяться.

От ее края его отделяла добрая сажень, и прыгать придется не прямо, а под углом. То есть в полете придется как-то извернуться, чтобы уцепиться за край и не рухнуть в ущелье. Он судорожно вздохнул и прикрыл глаза, собираясь с мыслями.

Он очень хорошо помнил тот день, когда Шторос наконец-то впервые открыл глаза и, увидев его, обругал последними словами. А он от невероятного облегчения со всей дури вмазал Шторосу по неблагодарной роже. С этого и началась их дружба.

Ноги пружинисто оттолкнулись от опоры и тело взмыло в воздух, изворачиваясь под немыслимым углом. Хоегард шумно выдохнул, вцепившись в отвесный край стены всеми четырьмя лапами и повиснув над пропастью. Сейчас подтянуться и…

Дайм, Шторос и Тирсвад показали ему, что такое дружба. Что это не просто союз, где каждый ищет своей выгоды, а такие отношения, когда рядом есть те, кому ты доверяешь даже больше, чем себе.

Хоегард выкарабкался на узкий край скалы и, перевалившись через нее, оставил страшное ущелье позади. Вскочив на четыре лапы он огляделся. У его лап во всей красе лежала долина черных.

Плоская часть долины была относительно небольшая с искусственным озером посередине, а вот склоны, изрытые пещерами и норами, поднимались амфитеатром на большую высоту. На самой вершине он и стоял. В долине было пустынно. Не было ни мужчин, ни женщин, ни вездесущих детей. Словно племя черных вымерло. Напрягая зрение, Хоегард нашел глазами главный вход. Но он терялся в длинном узком коридоре между скалами, и разглядеть там ничего не удавалось. Дайм, где же ты?

Вниз бежала неудобная узкая тропинка, по обе стороны от которой под небольшими каменными «крышами» открывались входы в тесные и темные норы. Кто же у них жил в таких условиях? Даже его пещера — пещера отшельника и сумасшедшего — в сером племени была уютнее. Справа от себя он заметил прорытую в скале явно искусственную тропинку. И это его насторожило.

Динка говорила, что вход над Ущельем приведет в самую необитаемую часть долины. А здесь вполне себе дело лап варрэнов. А что, если здесь дежурит патруль? Это было бы логично охранять запасной вход в долину. Хоегард начал, крадучись, продвигаться по тропинке, прячась в тени от каменных уступов. Если уж здесь и правда дежурит патруль, то пусть он сам застанет их врасплох, прежде, чем они оповестят племя.