Варрэн-Лин: Узы Стаи

Хотя бы попробуй

— Точно, — согласился Тирсвад. — Тогда Вожак с Хоегардом его буквально за шкирку вытянули. Он лежал все дни и отказывался от еды.

— Помолчал бы! — разозлился вдруг Шторос и, соскочив с земли, зарычал.

— Перестань, Шторос, — одернула его Динка. — Нет ничего странного в том, что тебе было так плохо. И не стоит этого стыдится.

— Я и не стыжусь, — не особо правдоподобно возмутился Шторос. — Просто не хочу об этом вспоминать.

Увлеченная разговором, Динка не заметила, как подошел Хоегард. В своем мире и своем истинном облике они передвигались совершенно бесшумно. Или ей так казалось. Потому что уши Штороса и Тирсвада синхронно повернулись в его сторону, когда он приблизился.

— Валяетесь? А я нашел уютную пещеру недалеко отсюда. И уже убрал оттуда мусор. Можно заселяться, — отчитался он. — Дайм с добычей уже там. Идите за мной.

— Ну вот... все хотят меня куда-то вести, — вздохнула Динка и, поскуливая, неохотно поднялась на ноги.

— Динка, вот так. Смотри, — Тирсвад тряхнул своей густой шерстью от головы до хвоста, показывая, как почиститься после валяния на земле.

Динка попыталась повторить движение, но у нее ничего не вышло.

— Ничего, научишься, — утешил ее Хоегард, пробегая зубами по ее спине и стряхивая прилипший мох. Шторос и Тирсвад подхватили в зубы Динкины сумки, и все втроем они отправились за Хоегардом.

Пещера оказалась действительно недалеко. В ней было темно и влажно, а посредине сидел Дайм над тушей какого-то предположительно копытного животного и сдирал с нее шкуру. Вся морда была перемазана в крови.

Динка увидела это и отвернулась, стараясь, чтобы чувство отвращения не достигло сознания варранов.

Остальные с энтузиазмом накинулись на мясо, отрывая куски клыками. Динка отошла в дальний угол пещеры и устроилась там, свернувшись клубочком и спрятав нос под пушистый хвост.

— Динка, пойдем есть, — позвал ее Дайм. Он отвлекся от туши и смотрел на нее светящимися в темноте глазами.

— Не хочется, — отозвалась Динка, не вылезая из-под хвоста.

Остальные тоже подняли морды и посмотрели на нее.

— Тебе придется привыкнуть к сырому мясу, — с сочувствием сказал Дайм. — Здесь другой еды нет.

— Ты хотя бы попробуй, — проворчал Шторос, облизываясь. — Уверен, что тебе понравится.

Тирсвад молча оторвал небольшой кусок и положил перед Динкиным носом. Динка наморщилась и отвернулась. Голод был еще не настолько сильный, чтобы жевать сырое мясо. Умом она понимала, что, возможно, обратившись, она полюбит вкус сырого мяса. Ведь это естественная еда варрэнов. Но пока заставить себя его есть не могла.

— А не разжечь ли нам костер, — вдруг предложил Хоегард. — Тирсвад, сгоняй за чем-нибудь горючим. Если мы раньше у себя дома никогда не жгли костров, то это не значит, что мы не можем это сделать сейчас, когда мы научились этому в мире людей.

Тирсвад с готовностью покинул пещеру. А Хоегард подошел к Динке и обнюхал ее.

— Жареное мясо будешь? — спросил он, наклонив голову на бок.

Динка отвела в сторону хвост и с надеждой посмотрела на него.

— Я могу тебе поджарить, как тогда на реке жарил рыбу. Руками, конечно, было удобнее. Но я могу попробовать.

Динка кивнула и посмотрела на лежащий перед ней кусок. Вожак и Шторос, наевшись, растянулись неподалеку и наблюдали за Динкой и Хоегардом.

Хоегард склонился к мясу, открыл пасть и дохнул на него силой. Мясо мгновенно покрылось зажаристой корочкой.

— Так. Это только снаружи. Теперь надо попробовать прогреть его изнутри, — задумчиво пробормотал Хоегард. Казалось, он и забыл для чего это делает, увлекшись самим процессом. Теперь из его раскрытой пасти не вырывался огонь, но от него ощутимо исходило тепло. Спустя какое-то время, Хоегард повернул мясо лапой и снова принялся нагревать его тонким потоком силы.

— Ну, пробуй, — предложил он, подталкивая носом к Динке аппетитно пахнущий кусок.

Динка осторожно надкусила и зажмурилась от удовольствия. Хоть и без соли, но жареное мяса все-таки было гораздо лучше сырого.

Тут на пороге пещеры появился Тирсвад, таща в зубах низенькое кривое деревце, вырванное прямо с корнем. И где только он его раздобыл?

Они с Хоегардом принялись ломать зубами ветки и складывать их в одну кучу. Скоро посреди пещеры запылал костер. Отчего временное жилище сразу стало теплее и уютнее. Динка зубами развязала плотно упакованную шкуру и, с помощью Штороса, растянула ее рядом с костром.

— Вот видишь, все не так уж и плохо, — весело проговорил Хоегард, выуживая из поклажи котелок и выходя с ним в зубах из пещеры. Через некоторое время он вернулся с полным котелком воды.

Вода в этом мире была удивительная, насыщенно-красного цвета и отчетливым запахом… силы. Да, Динка тоже научилась отличать этот запах, который невозможно было ни с чем спутать. Она лизнула воду — на вкус она была похожа на парное молоко, которое она так любила дома. Огонь, запертый внутри, радостно всколыхнулся навстречу жидкости, наполненной силой, и изо рта Динки вырвался язычок пламени. Она испуганно отпрянула от котелка и захлопнула пасть.

Шторос раскрыл рот и свесил длинный красный язык набок. У Динки в голове раздался его снисходительный смешок.

Не решаясь больше пить сладкую, насыщенную жидкость, Динка отошла от котелка и устроилась на своей полосатой шкуре, под боком уже валяющегося там Хоегарда.

— Ну как ты? — тихо поинтересовался он, проводя языком ей по шее.

— Знаешь, а ты прав, — проговорила Динка, жалея, что не может ему улыбнуться. — Все не так плохо, как показалось вначале.

— Ты так сногсшибательно пахнешь, — продолжал он мысленно шептать так, что остальные его не слышали, посылая свои мысли только ей. Он обхватил ее передними лапами и притянул к своей груди. — У тебя ведь еще не закончилось оогъяри. Хочешь что-нибудь такого?

— Шторос уже предлагал, — недовольно пробормотала Динка. — Но я что-то не уверена, что готова заниматься любовью в таком виде.

— У меня есть одна идея, как сделать тебе приятно, — прошептал он.

— Не сейчас, — тряхнула головой Динка, отталкивая от себя его мысли, и выскользнула из его объятий.

Она вышла из пещеры и села у входа, снова и снова оглядывая свой новый мир. За все время, что они были здесь, две луны не поменяли своего положения на темном небе, находясь в одной и той же точке небосклона, как приклеенные. С одной стороны, это было удобно, чтобы ориентироваться на местности. Всегда перед глазами компас. Но с другой стороны совершенно терялось представление о времени. Застывшие в неподвижности луны, отсутствие солнечного света, постоянный полумрак. Сколько времени прошло с тех пор, как они прошли сквозь портал? Может быть несколько часов, а может быть несколько суток.

Теперь стало ясно почему у варрэнов такие глаза, которые прекрасно видят в темноте. В таком мире с человеческим взглядом делать нечего. Динка тяжело вздохнула, вспомнив свой мир. Вот было бы хорошо самим сделать портал в удобном месте здесь и там, чтобы можно было легко перемещаться между мирами каждый раз, как захочется. Но это было бы слишком невероятно.

Внизу живота противно ныло, но с тех пор, как она еще в том мире обнаружила на панталонах алые капли, крови больше не было. Видимо, Шторос был прав. Это не болезнь и не выкидыш. Это была просто такая реакция организма на перестройку около активного портала.

Настроение по-прежнему менялось от отчаяния до радости. Хоегард сказал, что период размножения еще не закончился, и природа снова требовала свое. Вот только Динка была не готова к этому. Ни душевно, ни телесно. Одна мысль о том, чтобы совокупляться с животными, пусть даже она и сама такая, вызывала отвращение. Да и с точки зрения тела, она с трудом представляла себе, как это будет происходить. И пробовать ей совершенно не хотелось. Попытка Штороса влезть на нее вызвала отнюдь не возбуждение, а вспышку ярости.

Из пещеры вышел Тирсвад и молча устроился у нее под боком, вытянувшись и блаженно прикрыв глаза. Динка с умилением посмотрела на его довольную морду. Вот кому, совершенно все равно, к каком мире находиться. Лишь бы с ней рядом. Динка склонилась к нему и, аккуратно орудуя зубами, потрепала его за загривок. Отчего Тирсвад довольно заурчал.

— Расскажи мне, о чем ты думаешь, — попросила Динка. Хотелось услышать что-нибудь хорошее. А с такой счастливой физиономией просто невозможно думать о плохом.

— Не буду, — тут же отбрыкался Тирсвад. Даже слишком поспешно.

— Вот как? Что-же такое интересное у тебя в голове, раз ты так жмуришься? — Динка чуть сильнее потрепала его за шкуру на задней части шеи.

— Я думаю о тебе. Но рассказывать тебе не буду. Потому что это слишком… — он запнулся и, приоткрыв один глаз, взглянул на Динку.

Но Динка уже заинтересовалась. Что же он может себе такое думать о ней? Она толкнула его так, что он завалился на спину, встала ему на грудь передними лапами и принялась покусывать его за нос, щеки, уши.

— Ох, Динка! — захохотал он, вяло отбиваясь. — Хватит, ну хватит же!

— Рассказывай, немедленно! Я хочу знать! — не сдавалась она, тоже смеясь про себя.

Шея оказалась недоступной для щекотки — слишком толстая грива ее окружала, а вот места под лапами, ребра и покрытый мягкой шерсткой живот были вполне уязвимы. Тирсвад брыкался и повизгивал, но делиться своими «грязными» фантазиями не хотел. А в том, что они «грязные» Динка уже не сомневалась. Иначе, зачем ему тогда скрывать.

Наконец, оба они выдохлись и в обнимку завалились на землю.

— Не пойму я, когда здесь день, а когда ночь, — пожаловалась Динка.

— А какая разница? — лениво отозвался Тирсвад.

— Ну, чтобы знать, когда спать ложиться, — растерянно проговорила Динка.

— Если тебе хочется спать, то ложись и спи. Что здесь непонятно? — удивился Тирсвад. — Это там ты вынуждена была приспосабливаться. Здесь же ты спишь когда, хочется. Или когда тебе удобно.

Динка вспомнила, как варрэны в том мире никогда не будили ее специально, давая спать столько, сколько ей требовалось. В этом было что-то такое… Правильное. Уважение к потребностям организма.

— Тогда я, пожалуй, посплю, — зевнула Динка, закрывая глаза. С тех самых пор, как она прошла сквозь портал, усталость не покидала ее.

— Вернемся в пещеру? Ляжешь на шкуру у костра, — предложил Тирсвад. Но Динка лишь сонно поморщилась. Сознание покачивалось на волнах сновидений, прячась в мире фантазий.

Динка снова была беспомощной похищенной девчонкой в комнате постоялого двора. Она обнаженная сидела на коленях на полу. На шее был ошейник, и цепочка от него была зажата в чьей-то крепкой руке. Динка подняла голову, чтобы посмотреть, и увидела, что в этот раз перед ней на стуле, широко раздвинув ноги, сидел Тирсвад и наматывал на кулак цепочку.