Когда мы были осколками

Глава 24. Лиам

♪ Aimed To Kill – Jade LeMac

Через два дня, когда меня накрывает жутким отходняком, приходит осознание: я облажался по-крупному. Мне стыдно. И я начинаю избегать друзей, чтобы не видеть на их лицах жалость. И Луну тоже. Черт, Луна. Я уволил ее. Воспоминание об этом врезается в голову, как бумеранг. Когда мы пересекаемся в коридорах, то я читаю в ее глазах не гнев, а разочарование. И она имеет на него право. Я не стал бороться за то, чтобы она осталась в лейбле.

«Так борись за меня!» – кричала она в кабинете. Передо мной стояла дилемма, казавшаяся мне неразрешимой: пойти навстречу крестной или оставить в компании девушку, которая одним своим присутствием переворачивает весь мой мир с ног на голову. Которая все ставит под сомнение. И, если быть честным, этот выбор я сделал давным-давно.

Во вторник приезжаю в офис на собрание A&R-менеджеров. В коридоре царит оживление, потому что у Олимпии, одной из лучших наших артисток, сегодня выходит альбом. Останавливаюсь у дверей в зал, чтобы быстро пробежаться по нюансам продвижения с Шоном, ее пресс-секретарем, когда мой взгляд падает на странно одетую девушку у ресепшена. Она вся в черном, от парика до ботинок на платформе, включая маникюр. Чулки в сетку местами порваны, кожаные шорты с высокой талией облегают ягодицы, а лифчик еле сдерживает пышную грудь. На нее все косятся, но она остается невозмутимой.

– Не то чтобы я по готам, но ей я готов в любое время дать принести себя в жертву.

Осознав, кому он это сказал, Шон захлопывает рот.

Больше я на утреннюю сенсацию не отвлекаюсь. Быстро проверив почту, готовлюсь созвать сотрудников на собрание, когда эта женщина направляется прямо ко мне, нарочито покачивая бедрами. Обычно я восхищаюсь смелостью тех девушек, которые в погоне за мечтой не боятся подойти сами, но сегодня у меня отвратительное настроение. Я готов рвать и метать, если хоть кто-то скажет то, с чем я буду не согласен. Не успеваю я набрать воздуха, как она буквально засасывает меня, забросив руки на мою шею. От неожиданности я застываю. И только услышав гул голосов, наконец прихожу в себя и отстраняюсь. Ее черная помада размазалась по подбородку, и я боюсь представить, как теперь выглядит мое лицо.

– Это для тебя достаточно сексуально? – мурлычет она мне в щеку, пока я пытаюсь вытереть рот тыльной стороной руки.

– Что?

Не повышаю голос, чтобы меня слышала только она.

– Я принесла кровь, – говорит она, проводя пальцами по губам. – Можем сделать это в твоем кабинете.

Она смотрит на меня с явным желанием сожрать. Это еще что за херня?

– Кровь?

– Моя, не беспокойся.

Ну хотя бы так, черт возьми!

Смотрю девице в глаза, пытаясь понять, действительно ли это происходит, или я все еще под кайфом. Наверняка это опять глюки, иначе с чего бы ей в вампирском образе говорить со мной про кровь в людном коридоре? Осматриваюсь, чтобы проверить, видят ли все остальные то же, что и я. Все взгляды прикованы к нам. Значит, я не сошел с ума. Потом мой взгляд падает на Луну. Она стоит всего в нескольких метрах от меня, с покрасневшими глазами и побагровевшим лицом, скрестив руки на груди, и еле сдерживается. И только когда она закусывает губу, меня озаряет. Она не плачет, а пытается сдержать смех.

Ну какая же дрянь.

– Собрание отменяется, – рычу я, выходя из себя.

Затем хватаю эту вампирину за локоть и тащу в кабинет. Когда за нами закрывается дверь, она подходит к столу и вываливает свое барахло: нож и маленькую пробирку с красной жидкостью. Затем девица переводит на меня красные глаза, и я чуть в штаны не накладываю.

– Что за дичь ты тут устроила? – настороженно спрашиваю я.

Она хмурится так, будто это я поехавший.

– Я не помню, тебе как больше нравится – пить прямо из источника или нет?

– Какого еще источника? Нет, знаешь что? Избавь меня от этого и давай начнем сначала. Сколько она заплатила тебе за это?

– О чем ты? Ты передумал?

– Насчет чего?

От гнева заходится сердце.

– А-а, тебе нравятся ролевые игры? Тогда я охотница, а ты – моя жертва.

Вампирина с возбужденно расширенными зрачками берет нож и упирает его кончик в палец, проворачивая лезвие. Так, это уже слишком.

– У тебя полсекунды, чтобы объяснить мне, какого черта здесь творится, или я вызываю копов.

Мой строгий тон заставляет ее отступить на шаг.

– Какие копы? Ты что, псих? – возмущенно вскрикивает она.

Это даже не самое страшное оскорбление из тех, что я слышал на этой неделе.

– Я? Это ты разгуливаешь по офису с кровью и ножом.

– Потому что ты сказал мне, что тебе такое нравится, больной ты ублюдок.

– Я тебя в первый раз вижу.

– Я тебя тоже, но мы столько недель переписывались на VampDate!

Картинка начинает складываться, и я не знаю, злиться мне, смеяться или чувствовать гордость.

– Как тебя зовут? – спокойно спрашиваю я, на всякий случай оставаясь на безопасной дистанции.

– Ты же знаешь, что нам нельзя раскрывать настоящие имена.

– Прости, затупил.

– Ты уверен, что все нормально? – обеспокоенно спрашивает она, делая шаг ко мне. – Ты какой-то не такой.

Это начинает мне надоедать.

– Буду честен с тобой…

– ТайтБлад, – заканчивает она за меня, явно считая, что у меня деменция.

– Я не тот, с кем ты переписывалась.

– Что за бред? Ты сам мне написал, что хотел бы испить моей крови во время секса, а теперь сливаешься.

– Кто-то реально так делает?

– Ты прикалываешься, что ли? – Ее голос становится резче.

– Уймись, – требую я. – Успокойся и не смей разговаривать со мной в таком тоне.

Она молчит, но ее ноздри дрожат от гнева.

– Как я пытался тебе объяснить, моя бывшая решила, что будет весело так меня подставить. Ты просто сопутствующий ущерб.

– Это все игра для тебя какая-то? – бесится она, собирая вещи.

– Да, а ты в ней пешка или кость, как хочешь, мне без разницы. И тебе придется мне обо всем рассказать.

Не оставляю ей выбора. Оказавшись в ловушке, она сдается и выкладывает все. Как Луна, притворившись мной, написала ей на сайте знакомств для тех, кто тащится от вампиризма. Несколько недель они переписывались. Луна написала ей время и место, где я буду, а также как порадовать меня при встрече, то есть засосать меня у всех на глазах. Слушая рассказ, изо всех сил стараюсь не расхохотаться – это гениально. Вампирина рассказывает мне о моей, так сказать, склонности пить человеческую кровь и пересказывает историю о том, как я одной рукой перерезал горло барану, пока вбивался в свою последнюю пассию. Наверное, меня должно было покоробить то, что она считает меня убийцей парнокопытных, но меня больше поразила фантасмагоричность этой истории. Неужели ее ничего в ней не смутило? Воображение у Луны поистине безграничное. Закусываю щеку изнутри, чтобы скрыть улыбку, но она сама умирает у меня на губах, когда я узнаю конец истории.

О нет. Она все же посмела.

– Да пошли вы оба, – выплевывает она, выходя из кабинета.

♪ Стремительно врываюсь в кабинет Луны. Гордость, которую я ощутил, когда узнал, какой план мести она разработала, уступила место ярости. Она посягнула на святое. Луна сидит на столе, болтая ногами, и сосет чупа-чупс. То, как спокойно она ждала, выбешивает меня окончательно. Я ненавижу быть предсказуемым.

– Импотент и скорострел? – отчеканиваю я, наклонив голову.

– Ее так тронуло, что ты ей открылся, – фыркает она, довольная своей проделкой. – Она была уверена, что поможет тебе продержаться дольше минуты и «излечит» тебя. А когда я сказала ей, что тебе захотелось пить кровь после того, как ты посмотрел «Сумерки», она растаяла совершенно. Если бы было возможно тебя усыновить, она бы сделала это.

Кровь кипит. Эта дрянь покусилась на мою мужественность. Нью-Йорк – большой город, но слухи здесь распространяются быстрее, чем ЗППП. Преодолеваю последние разделяющие нас несколько метров, собираясь стереть наглую ухмылку с ее лица.

– Гордишься собой?

– Вообще-то да, – хихикает она. – Я ухожу красиво.

Эти три слова давят весом бесконечных сожалений. Но я об этом не думаю. Просто смотрю, как она, глядя мне в глаза, языком обхватывает леденец. Волосы на затылке шевелятся, когда я слышу чпок, с которым она достает его изо рта. Не выдержав, вырываю его у нее из рук и бросаю на пол. А потом хватаю ее за бедра и силой раздвигаю их, чтобы вклиниться между. Мы так близко, что ноздри мгновенно забивает запах ее шампуня.

– Мой член – тебе не игрушка, Луна.

– Разве? Ты поигрался с моей карьерой, а я взамен испортила тебе репутацию. Но, справедливости ради, про то, что он крошечный, я написала до того, как успела о него потереться.

– Даже когда ты дрочила мне в школе, он уже был больше, чем все те, что были у тебя после меня.

– Освежи мои воспоминания, – вдруг бросает она, медленно облизываясь.

Я застываю, не веря ушам. Интуиция подсказывает мне, что все это – очередная провокация. Что как только я разденусь, она уйдет, чтобы наказать меня за свое увольнение. Но, не сомневаясь, что победа в этой игре останется за мной, тянусь к ее уху, чтобы прижаться губами к тому месту, где бьется пульс.

– Если хочешь, возьми сама.

Ее сотрясает дрожь. Буквально. И я понимаю, что живым мне отсюда не выйти. Луна накрывает рукой мой член, нисколько не удивляясь тому, что он уже такой твердый. У меня стоит с той секунды, как я вошел в ее кабинет. Она расстегивает ремень и ширинку, а затем пальцами скользит под резинку боксеров. Облизывает ладонь. Я сглатываю и сжимаю зубы, когда влажная ладонь обхватывает член. Черт, черт, черт. Она реально это сделает.

Я смотрю ей в глаза, затем опускаю взгляд на рот в поисках хоть каких-то признаков того, что она действительно сейчас просто издевается надо мной. Но вижу только решительность и желание. Задыхаясь, снова сглатываю, когда она сжимает меня ровно так, как нужно, и начинает быстрее двигать рукой. Не сводя с меня глаз и приоткрыв рот, она часто дышит, и я представляю, как нежно ее губы ощущались бы вокруг моего члена. Со стоном утыкаюсь лбом ей в шею, когда она большим пальцем очерчивает головку. Луна ласкает меня так, будто я – ее, будто она давно умирает от желания это сделать. Сгребаю ее распущенные волосы в кулак, не переставая толкаться ей в руку.

– Дверь не закрыта, – стонет она так, будто получает не меньшее удовольствие, чем я.

Видит бог, это последнее, что меня беспокоит. Я вот-вот кончу просто от того, что Луна мне дрочит. Когда она обводит языком мой кадык, а член под ее волшебными пальчиками начинает пульсировать, делаю шаг назад, чтобы остановить то, что для нее ничего не значит.

– Меня ждет девушка, у нас с ней свидание, – лгу я. – Спасибо, что подогрела аппетит.

Ее челюсть сжимается, и моя ухмылка становится шире.

– Ты все же с ней переспишь?

Вот оно.

По ее лицу заметно, что вопрос вырвался у нее случайно. Я легко касаюсь ее губ своими, потому что мое тело, похоже, не получило отданный мозгом приказ сваливать. Сдавливаю пальцами ее шею так, чтобы она начала задыхаться, и говорю прямо в открывшийся рот:

– Я дам ей то, что ты ей пообещала. Оттяну в сторону полоску стрингов, заброшу ее ноги себе на плечи и трахну на столе. Я буду брать ее быстро и глубоко, пока она не закричит, кончая на моем члене.

Ее губы дрожат. Но не от гнева, а от возбуждения. Отхожу на шаг, не в силах больше бороться с желанием задрать подол платья и выпить ее до дна, но она, схватив за галстук, притягивает меня обратно.

– Можешь трахнуть ее, но мы оба знаем, что ты будешь представлять меня на ее месте.

Я молчу. Попытка отрицать это была бы жалкой ложью.

– А ты умрешь от ревности в тот же миг, как я выйду за эту дверь.

Она зарывается рукой в мои волосы. Боже. От удовольствия у меня закрываются глаза, а по коже бегут мурашки. Отхожу на несколько шагов, чтобы не дать ей заметить, что это прикосновение во мне вызывает.

– Это не ревность. Я в гневе. Ты увольняешь меня, не испытывая никаких угрызений совести. Но чему тут удивляться? Есть вещи, которые никогда не меняются, да, Лиам?

– Не советую тебе поднимать эту тему, – огрызаюсь я.

Но она продолжает давить, не зная, как это меня мучает.

– Ты не стал бороться за то, чтобы я осталась. Как и тогда.

– Закрой рот, – рычу я, обхватывая пальцами ее шею. – Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Заткнись, черт тебя дери.

Под пальцами бешено частит пульс.

– Заставь меня.

И я подчиняюсь. Впиваюсь в ее губы с той яростью, которая переполняет меня при мысли, что она больше не работает в компании. Ее пальцы возвращаются к моему члену, а мои – к ее упругим бедрам, на которых она рискует потом заметить синяки.

– Черт, Луна, я сейчас кончу.

Она улыбается, когда я, пытаясь оттянуть оргазм и продлить этот момент, начинаю дрожать всем телом. Мне так хорошо, что даже зрение начинает плыть. Когда чувствую, что давление ее руки ослабло, хватаю ее за челюсть.

– Если ты сейчас остановишься, я реально пойду и трахну ее.

– А мне плевать, – улыбается она, замедляясь.

Яйца болезненно сжимаются, и я стискиваю зубы, чтобы не кончить.

– Ты так прекрасна, когда врешь.

Приятное жжение внизу живота вот-вот перейдет в извержение. Мысль о том, что я кончу в ее кулак, как подросток, возбуждает меня до звезд перед глазами.

– Валяй.

Она бросает вызов и разжимает пальцы, гордо глядя на меня. Я в шаге от того, чтобы на коленях умолять ее не останавливаться, но я не доставлю ей этого удовольствия.

– Ладно.

Делаю шаг назад, натягивая боксеры обратно. Сердце стучит в висках, пока Луна разглядывает меня с надменной улыбочкой на пухлых губах.

– Ладно, – повторяет она.

Застегнув брюки, стою, не в силах сдвинуться с места. Она провела меня как лоха и знает об этом.

– Мне нужно многое успеть перед уходом. Думаю, дверь найдешь сам.

Она выставляет меня, как последнее ничтожество, и даже не скрывает радости. Качая головой, едва не задыхаюсь от возмущения. А через секунду со сжатыми кулаками устремляюсь к ней, как хищник, что бросается на свою жертву. Пальцами твердо хватаю ее за челюсть.

– Как же я тебя ненавижу, – выплевываю я, прежде чем жадно вонзиться в губы.

– Я тоже тебя… ненавижу, – выдыхает она между поцелуями.

Я будто попадаю в рай. Господи, как я жил без нее все эти годы? Ее рука зарывается мне в волосы, а моя обвивает ее талию, прижимая к себе еще ближе. Целую ее так же крепко и глубоко, как трахал бы ее. Мы пьем друг друга, страстно друг друга ненавидя. Она обхватывает ладонями мое лицо и прижимается ко мне лбом, чтобы перевести дыхание. Но мне плевать на кислород. Я хочу умереть сейчас. С ней.

– Потрогай меня, Лиам.

Умоляю, молчи. Луна с горящими глазами убирает прядь у меня со лба, и мое сердце останавливается. И, черт. Я могу сделать ей приятно, не прикасаясь к ней и не рискуя слететь с катушек и нарушить обещание.

– Покажи мне, как сильно ты меня хочешь, радость моя.

Ее щеки вспыхивают.

– Сними трусики и раздвинь ноги, Луна.

Она тут же поддевает белье, и оно соскальзывает вниз по ее ногам, на которых мне хочется оставить метки укусов. Эта идеально гладкая медовая кожа заслуживает того, чтобы я в своем поклонении покрывал ее поцелуями. Черт, теперь мне так же жизненно необходимо накрыть ее своим телом, как дышать.

– Шире…

Сорвавшийся с ее губ тонкий стон отдается мне прямо в член. Она ложится на стол, опираясь на локти, и я чуть сознание не теряю от того, как она прекрасна.

– Ты такая мокрая, Луна. Само совершенство.

Задираю платье на ней до живота и оставляю легкие поцелуи на лобке и внутренней части бедер.

– Лиам…

Когда я слышу этот жалобный зов, полный желания и нетерпения, в брюках становится еще теснее. Скользнув губами от ее шеи к челюсти, поднимаюсь к уху и шепчу:

– Я не стану трахать тебя, крошка Луна. Покажи мне, что ты делаешь, когда лежишь одна в постели и думаешь обо мне. Я хочу увидеть, как красиво ты кончаешь на своих пальцах, представляя, что это мой член.

Она стонет громче и тянет руку к влажной киске. Черт, я сейчас сдохну. Ее пальцы находят набухший клитор и начинают медленно его поглаживать. Слишком медленно. Уверенный, что она послушалась, с недоумением замечаю, как она убирает от вульвы блестящие пальцы. Что она задумала?

– Нет, я хочу кончить на твоем языке, – заявляет она. – Я это заслужила.

Ты заслуживаешь гораздо большего, радость моя.

– Опустись передо мной на колени и покажи, насколько ты раскаиваешься в том, что вел себя как последний ублюдок.

Насмешливая улыбочка приподнимает уголок ее губ, и я чуть не падаю замертво. Забыв обо всем, ловлю руку, которой она себя ласкала, и один за другим облизываю пальчики. Ее щеки заливает румянец, и я довольно рычу, заметив это.

– Какие мы властные.

Я играю с огнем, но все же притягиваю ее за бедра к краю стола. Черт, я же больше никогда ее такой не увижу. Развожу бедра и встаю перед ней на колени, не разрывая зрительного контакта. Ее дыхание становится прерывистым, и кто-то из нас стонет, когда я большим пальцем провожу по пульсирующему в ожидании разрядки клитору. Затем приникаю губами к ее киске и ласково слизываю влагу.

– Лиам, дверь, – со страхом говорит Луна, задыхаясь. – Кимберли может войти.

Я обхватываю губами клитор.

– А разве ты не этого хочешь? Давай покажем ей, как ты прекрасна, когда кончаешь на моем языке.

Луна не отвечает, потерявшись в удовольствии, которое я ей доставляю. Подняв на нее глаза, замечаю, что ее голова запрокинута, а волосы растрепаны. Она на грани. Рот заполняет ее вкус. Чтобы получить разрядку, начинаю дрочить и себе. Боже, она такая горячая и сладкая. Кому нужен воздух, если смерть – это так приятно? Через десять секунд самую прекрасную женщину, что когда-либо ступала по земле, накрывает волной блаженства, пока она прикусывает собственное предплечье и мелодично выстанывает мое имя. И я понимаю, что в список моих любимых мелодий на второе место – после смеха Луны, конечно, – встает то, с какими звуками она кончает. Все еще переводя дыхание, она садится и берет в руку мой член. И у меня срывает крышу, и я снова целую ее в губы. Она начинает двигать рукой быстрее, и я кончаю ей в кулак, как тогда, когда она впервые подрочила мне в школе. Оргазм выбивает из тела дух. Кажется, сердце вот-вот остановится. Дрожа, опускаю голову ей на грудь, пока мы оба, насытившись, лежим на столе. У меня перед глазами звезды – весь долбаный космос и все, что вокруг него. Придя в себя, Луна начинает ерзать подо мной. И я не знаю, что чувствовать и говорить, когда она спокойно берет пачку бумажных салфеток, чтобы вытереться.

– Подожди, я помогу.

– Нет, спасибо, я сама. Не смею тебя задерживать, – добавляет она.

Значит, она меня все же выставляет. Ее можно понять. В конце концов, несколько дней назад я поступил с ней так же. Быстро одеваюсь и направляюсь к двери, позволив себе оглянуться на нее. Но Луна уже забыла о моем существовании и не отрывает глаз от экрана телефона.

– Лиам, – окликает она меня, когда я берусь за ручку двери.

– М-м-м?

– Я решила, что сегодня мой последний день в лейбле, – холодно бросает она. – Было приятно поработать с тобой.

Этот сарказм режет меня без ножа и не дает выдавить ни слова в ответ. Но больше всего меня удивляет звук, с которым трескается мое сердце, когда я понимаю, что больше не буду видеться с ней каждый день.