Когда мы были осколками

Глава 31. Луна

Тридцать шесть часов спустя

♪ We’re just friends – Zevia

В понедельник утром я твердо решаю прекрасно провести хотя бы один день, не задаваясь дебильными вопросами, от которых пухнет голова. Но стоит мне ступить на тротуар у школы, как тело охватывает неприятная дрожь. Чувствую на себе взгляды, слышу смешки и шепот. Словно зверь, окруженный охотниками, крепче сжимаю пальцы на перекинутой через плечо лямке сумки, едва не протыкая ногтями кожу. Кто-то, попадаясь мне на пути, отводит глаза, а кто-то с нескрываемым презрением, напротив, смотрит мне прямо в лицо.

Опускаю голову, мысленно составляя список того, что нужно перепроверить. Брюки забыла надеть? Вроде на месте. К подошве прилипла туалетная бумага? Нет, тут порядок. Может, на лице расцвел гнойник? Кожа чистая. Сзади проступило кровавое пятно? Нет, я не протекла. Так что, черт возьми, происходит? Вскидываю подбородок, глядя свысока на каких-то смеющихся девчонок, и замечаю Камиллу. Она бежит по коридору. Вот черт.

Лучшая подруга затаскивает меня в открытый кабинет, чуть не вывихнув плечо. На ее лице крупными буквами написана паника. Но мое сердцебиение ускоряется не из-за этого, а из-за жалости, с которой она на меня смотрит. Не выдержав давления, взрываюсь.

– Да что?! Почему все так на меня смотрят?

От ее молчания мне становится еще хуже.

– Кэм, да не молчи ты, блин!

Она сглатывает и наконец начинает рассказывать.

– Прошел слух, что тебя видели… на вечеринке.

– Что именно видели? – спрашиваю я на грани срыва.

– Как ты выходишь из шкафа вместе с Лиамом, – шепчет Камилла, не осмеливаясь поднять голову. – Ты якобы ему отсосала, а потом пошла кувыркаться с Дэниелом.

Меня накрывает такой мощной волной нервного смеха, что воздух не получается протолкнуть в легкие. Я что, гипервентилирую? Кажется, да. Мне хорошо известно, что бывает из-за таких слухов. Парня будут поздравлять, а вот репутация девушки будет разрушена навсегда. И не важно, что это неправда, теперь никто не поверит в это до конца.

– Кто-то написал об этом везде, заюш… В туалете, на твоем шкафчике… Говорят, только потаскухи обслуживают два члена за один вечер и что устроить тройничок было бы проще. Что ты просто играла с чувствами Джонса.

– И кто пустил слух? – утомленно спрашиваю я.

– Навсикая и Дэниел.

Чувство такое, будто я сейчас потеряю сознание. Камилла замечает это и пододвигает стул, чтобы я села.

– Они все врут, – шепчу я из последних сил.

– Знаю, – говорит Кэм, гладя меня по волосам. – Я всем это повторяю, но Дэниел рассказывал слишком подробно. Теперь он хочет тебя бросить, чтобы ты не испортила его имя. Вот же сукин сын!

Нас прерывает звонок на мой телефон. Лиам. Он говорит спокойно. Слишком спокойно для того кошмара, которым обернулось это утро. Быстро спрашивает, где я, и просит никуда не уходить. Пять минут спустя он врывается гневным вихрем. В его глазах пляшет пламя ярости. Похоже, он так спешил в школу, что надел первое, что попалось под руку, – черные спортивки и свитшот. Даже шнурки на кроссовках не завязаны. Когда наши взгляды встречаются, он бросается ко мне, обхватывает лицо ладонями, которые я инстинктивно накрываю своими.

От этого простого прикосновения кровь снова начинает бежать по венам.

– Ты в порядке, крошка Луна? – шепчет он мне в лоб. – Мне так жаль. Я его убью. Я все улажу, обещаю.

Он обнимает меня, и я чувствую, как его сердце с силой бьется о мое. Я игнорировала его месяц, но, стоило мне оказаться в беде, как он уже тут как тут.

Он Огонь, а я – Земля. Мы – части целого.

– Радость моя, – зовет он, заметив мое молчание. – Пойдем, нам пора.

Он переплетает наши пальцы, и мы вместе выходим из кабинета. В коридорах в такое время яблоку негде упасть, но сейчас там так тихо, что и муха не пролетела бы незамеченной. Мимо нас с дружками проходит Дэниел – на его губах торжествующая ухмылка. Лиам отпускает мою руку, и у меня сжимается желудок, когда он бросается на Джонса, как голодный тигр.

В несколько широких шагов он догоняет его и, поравнявшись с ним, с жутким грохотом отшвыривает к шкафчикам. Давит предплечьем на горло Дэниела, чтобы тот не сбежал, но тому удается вывернуться и ударить Лиама в зубы. Они оскорбляют друг друга, и лучший друг снова атакует, разбивая Дэниелу нос. Тот с писком валится на землю, но Лиам поднимает его на ноги и снова швыряет к шкафчикам, вцепившись в шею. На глазах у группы поддержки, которая боится вмешаться, Дэниел стонет от боли, пока из его сломанного носа льется кровь.

– Так ты, значит, трепло? – говорит Лиам замогильным голосом. – Может, тогда используешь свой рот для того, чтобы рассказать всем правду о том, что ты всего лишь жалкий придурок, который обиделся, когда не получил желаемое, а? Говори, дерьма ты кусок! Скажи, что Луна с тобой не спала!

Когда с окровавленных губ не слетает ни слова, Лиам обрушивает кулак на шкафчик рядом с головой Дэниела.

– Я… не… спал… с Луной… – повторяет Дэниел, задыхаясь.

– Ну вот, легко же?

Впиваюсь ногтями в ладонь Камиллы. Она морщится, но руку не вырывает. А потом губы Дэниела вдруг складываются в дьявольскую ухмылку, и он во всеуслышание заявляет:

– Твоя Луна та еще динамщица. Все знают, что эта сучка под тебя стелется. Я просто хотел тоже урвать кусочек, – выплевывает он с презрением. – Вы с Трэвисом оба ее трахаете? Поочередно или одновременно?

Лиам отвешивает ему такую пощечину, что его голова, мотнувшись, бьется о шкафчик. Все замирают, не дыша.

– Завали! – рявкает Лиам с вздувшейся на шее венкой. – Ты ее больше и пальцем не тронешь. А встретишь в коридоре – развернись и проваливай, иначе, клянусь, я тебе еще и ноги переломаю, Джонс. Проси у нее прощения. СЕЙЧАС ЖЕ!

Он поворачивает голову ко мне и вполголоса извиняется, с ненавистью и гневом глядя мне в глаза. Лиам бросает его на землю, и он вытягивается на полу во весь рост.

– В последний раз повторяю, я с Луной не сплю, а если бы и спал, так это не ваше собачье дело! Если до меня дойдет еще хоть один подобный слушок, мало вам не покажется, ублюдки.

В другом конце коридора со своей свитой стоит Навсикая. Как же я ее ненавижу. Я собираюсь накинуться на нее, когда Лиам останавливает меня, крепко схватив за плечо. Большим пальцем он вытирает кровь с разбитой губы и шепотом уточняет:

– Помнишь, чему я тебя учил?

– Да, – рычу я.

Ярость переполняет меня, пока я пересекаю коридор с твердым намерением применить на практике все, чему научилась. Сжав кулак большим пальцем наружу, чтобы не травмироваться, опускаю подбородок и бью Навсикае прямо по носу. Звучит отвратительный хруст. И визг этой стервы.

– Ты за это заплатишь! – кричит она сквозь слезы.

– Ты знаешь, где меня искать.

Пульс отдается в ушах, когда я ухожу в туалет. Через несколько секунд Камилла в полной эйфории забегает следом.

– Божечки, это было потрясно, Лу! Уж теперь-то она угомонится.

– Лиам.

Это все, что у меня получается выговорить. Камилла обнимает меня, чтобы успокоить, но эти объятия недостаточно крепкие, недостаточно мужские, и аромат слишком сладкий. Я хочу к Лиаму.

– Я не знаю, где он.

А потом дверь туалета открывается, и внутрь заходит миссис Чу с раздувающимися от негодования ноздрями. Неприятности только начинаются.

♪ Ощущение такое, будто матрас набит иголками, и все они впиваются мне в спину. Как ни ляг, сон не идет. Я слишком сильно хочу увидеть его. Прежде чем папа на неделю конфисковал мой телефон, Камилла успела рассказать, что Лиама отстранили от учебы на десять дней. Меня же отстранили на неделю, и папа решил в качестве «наказания» отправить внучку к бабушке в Майами. Работать на ее предприятии по изготовлению экологически чистого мыла. Убейте меня, кто-нибудь. В час ночи я все же не выдерживаю, натягиваю короткие шорты под голубой свитшот и на цыпочках спускаюсь по лестнице, минуя скрипучую ступеньку. Запрыгиваю на велосипед и через пару минут уже стою на пороге двери в его кухню. Тут у меня от тревоги перехватывает дыхание: а вдруг заперта? Вдруг он больше не оставляет ее открытой для меня? Коротко помолившись, дрожащей рукой тянусь к ручке и нажимаю на нее. Дверь открывается. С трепещущим от радости сердцем поднимаюсь по лестнице и с тихим знакомым скрипом открываю дверь в его комнату. Лиам, свернувшись в клубок, спит в одних простых белых трусах. Его черные волосы разметались по подушке, и я ловлю себя на глупой улыбке. Боже мой, как я по нему скучала. Мне хочется дотронуться до него, вдохнуть запах загорелой кожи.

При свете полной луны сбрасываю обувь и ложусь рядом. Когда матрас прогибается под моим весом, он, тихо замычав, обхватывает меня за талию и тянет к себе. Все так, будто я и не переставала приходить к нему по ночам. Спиной ощущаю его горячий торс, ягодицами – его пах. Он инстинктивно находит мою руку и переплетает наши пальцы. Какое-то время мы молча лежим так. Слышно только наше дыхание, и в кои-то веки тишина меня не тревожит, потому что это все, что сейчас нужно. Когда я чувствую, как его сердце начинает биться чаще, мое тоже пускается в галоп.

– Все хорошо, крошка Лу? Прости, я уснул.

Его голос теплым шепотом оседает на коже.

– Ты знал, что я приду?

– Я уже много недель жду этого.

Он целует мои волосы, и у меня колет в груди.

– Прости, – шепчу я, сгорая от стыда.

– Я… Я чем-то обидел тебя, Лу?

От печали в его голосе в животе скручивается узел. Я прочищаю горло, чтобы не расплакаться.

– Нет, – выдавливаю я, крепче сжимая его пальцы.

– Я с ума сходил. Никогда так больше не делай.

Сердце разрывается от любви. И от стыда за причиненную боль. За то, что так и не сказала ему правду.

Лиам разворачивает меня лицом к себе, и наши ноги переплетаются. Утыкаюсь носом ему в шею, туда, где бьется пульс.

– Обещаю, – выдыхаю я еле слышно.

Он глубоко вдыхает запах моих волос.

– Я скучал по тебе, радость моя.

– И я по тебе скучала… Спасибо за то, что сделал утром.

– Не за что, Лу. Я никому и никогда не дам тебя в обиду. Даже если ты перестанешь со мной разговаривать и быть моей подругой, я всегда приду тебе на помощь.

Большим пальцем он гладит меня по скуле, а потом прижимается губами ко лбу, к носу и спускается поцелуями на щеку, забрасывая мою ногу себе на бедро. Сегодня мы делим одну подушку. Дышим одним воздухом.

– Если бы ты только знала, насколько мне важна, – шепчет он в сантиметре от моих губ.

Эти слова, скользнув по коже, на секунду выбивают весь воздух из легких. От того, как он близко, пульсирует в висках. Он прижимается лбом к моему и теплой рукой проводит по скуле так невесомо и нежно, словно это одно из семи чудес света. Я решаюсь и убираю прядку волос от его глаз, и Лиам тяжело втягивает воздух.

– Ты тоже мне очень важен, – шепчу я.

Он залихватски улыбается, а потом морщится.

– Тебе больно? – спрашиваю я, проводя указательным пальцем по его треснувшей нижней губе.

Невыносимо-зеленые глаза пристально всматриваются в мое лицо.

– Уже нет.

В доказательство Лиам прикусывает меня за подбородок, и я хихикаю, думая, что вот-вот проснусь, потому что это наверняка всего лишь сон. Наши тела соединяются как кусочки пазлов, будто стремясь наконец образовать одно целое, а сердца бьются в унисон. Дыхание перемешивается так, словно это нам жизненно необходимо. Мне нужно только поднять подбородок, чтобы коснуться его губ и умереть от счастья. Господи, как же хочется.

А потом смех затихает. Его глаза цепко держат меня. Кажется, ими он задает мне десятки немых вопросов. И я легко киваю в ответ на все. По-прежнему не отводя взгляда, он проводит рукой по моей шее, погладив ключицу, пробирается под свитшот и пальцами обводит пупок. По телу прокатывается сладкая дрожь, и я закрываю глаза. Это не похоже на наши обычные объятия. Я понимаю это по искоркам, мерцающим в его зрачках, по тому, как он неотрывно смотрит на мои губы – так, будто хочет оставить на них свой след, отметить меня на всю жизнь. Может, он все же начал чувствовать ко мне то же самое? Может, он понял, что мое место тут, рядом с ним, в его объятиях?

Еще чуть-чуть, и я взорвусь как фейерверк. Он задевает правый сосок, и я издаю стон. Черт, Лиам прикоснулся к моей груди.

– Лиам, – задыхаясь, зову я.

– Крошка Луна…

Его эрекция упирается в низ живота, а мое возбуждение отдается пульсацией ему в бедро. Во мне зарождается какой-то трепет, вспыхивает какое-то тепло, которое, кажется, сейчас превратится в вулканическое извержение. Лава поднимается, поднимается и поднимается по венам. Его губы легко касаются моих, приоткрывая их. Опустив веки, впиваюсь ногтями в его спину, когда нас отвлекает какой-то шум в коридоре. Мы застываем, и удовольствие, готовое вот-вот разлиться по нашим телам, испаряется. Кто-то стучит.

– Луна, ты тут? Твой отец тебя потерял, – говорит мама Лиама.

Дверь резко распахивается, и мы с Лиамом, ругнувшись, молниеносно отодвигаемся друг от друга, садясь на противоположные края кровати. Лиам сидит спиной к матери, а мне приходится с трудом выдерживать взгляд Сары, пока она, нахмурившись, несколько раз переводит его с меня на него.

– Луна, тебе лучше уйти, – бросает она тем строгим тоном, которым всегда говорит со мной. – А ты, Лиам, все еще наказан.

Он наконец оборачивается и кладет подушку себе на бедра, сверля мать взглядом.

– Ага, я не забыл.

– Луна, чтобы я не видела тебя на этой неделе, – отрезает Сара.

– Не говори с ней так, – злится Лиам.

Обстановка накаляется, дуэль взглядов становится все напряженнее.

– Все нормально, – вмешиваюсь я. – Я в любом случае уезжаю завтра.

Лиам резко поворачивает голову ко мне.

– Куда? – требовательно спрашивает он.

– Папа отправляет меня на неделю к бабушке в качестве «наказания».

Его взгляд становится строже.

– И когда ты собиралась мне об этом сказать?

Отчаяние в его голосе – это что-то новенькое. Спешу его успокоить, но Сара не дает мне ответить.

– Это хорошее решение. Время порознь пойдет вам на пользу.

Я не говорю ей, что мы и так провели порознь много недель. Отмечаю для себя только, что она об этом не знала. Если у меня и оставались какие-то сомнения насчет ее отношения ко мне, то сейчас все окончательно прояснилось. Узнав, что я буду далеко от ее сына, Сара даже не скрывает радости.

– Луна, тебе пора, – бросает она и выходит, не закрывая за собой дверь.

Мы наконец остаемся одни, но я опасаюсь того, что произойдет дальше. И все же подхожу к нему, потому что мое маленькое сердечко не выдерживает силы бушующих в нем чувств. Они требуют разделить их с ним.

Но, бросив взгляд на того, кому оно принадлежит, понимаю, что это случится не сейчас. Я знаю, о чем говорит то, как он ерошит рукой волосы на затылке, как отводит глаза. И понимаю: Лиам стыдится того, что мы сделали или чуть не сделали.

– Ну я тогда пойду? – лепечу я треснутым голосом.

Скажи, что не жалеешь.

Скажи что-нибудь.

Скажи, что любишь меня.

– Ага.

Лиам протягивает руку для нашего особого рукопожатия, добивая меня окончательно. Неверяще опускаю на нее глаза. Серьезно? Но он действительно ждет от меня именно этого, будто желая выдать то, что происходило в этой кровати, за что-то дружеское. Так и оставив его руку протянутой в пустоту, в полном шоке выхожу из комнаты, бросив через плечо:

– До встречи через неделю, дружище.