Когда мы были осколками

Глава 37. Луна

♪ Rescue – Lauren Daigle

Весь следующий день провожу, плавая в тумане ощущений и чувств. Мужчина доставил мне удовольствие. Я кончила с Лиамом. Теперь я понимаю, почему у Кэм всегда такой блаженный вид, когда она возвращается от Трэвиса. Оргазм от игрушки не сравнится с оргазмом, полученным с мужчиной, который смотрит на тебя как на божество. Я отбросила свои страхи и открылась тому, кто всегда ставил мое наслаждение выше своего. Того, кто губами ловил слезы на моих щеках, когда меня накрыло оргазмом. Я поняла, что тоже могу получать удовольствие от секса. И, боже, мне понравилась каждая секунда. Мы уснули в моей постели. Прижавшись ближе, я положила голову ему на грудь, и он со вздохом обнял меня.

«Я думал, ты ушла», – прошептал он, целуя меня в макушку. До этого я и не думала, что сердце может остановиться от счастья.

У нас был свободный день до встречи с Arcade вечером. Уехать из Нью-Йорка и перестать оглядываться назад оказалось приятно. Лиам скорчил недовольную рожу, когда я «заставила» его пойти со мной в Спейс-Нидл[23], место, которое не может обойти стороной ни один фанат «Анатомии страсти». Потом мы прокатились на кораблике, чтобы полюбоваться на знаменитую Стену жвачки. Я думала, что там он меня и прикончит с особой жестокостью, но он, то ли осознанно, то ли неосознанно, все время улыбался.

Мы оба улыбались до боли в щеках и хохотали, как ненормальные, во весь голос, потому что на это время мы ненадолго стали подростками. Подростками, которые пытались прожить те моменты, которых их когда-то лишили.

Этим вечером Лиам ведет себя так, как я того ожидаю. Его зрачки расширяются, а челюсть напрягается, когда он видит мои лодочки от Saint Laurent. Прислонившись к дверному косяку ванной и скрестив руки на груди, он поднимает глаза и смотрит, как я крашу губы. Наши взгляды встречаются в зеркале, и я ощущаю, что он еле сдерживается, чтобы не сорвать с меня черное платье с огромным вырезом на спине. И это я еще не собрала волны волос в высокий хвост, чтобы добить его окончательно.

– Да-да? – спрашиваю я, улыбаясь одним уголком губ.

– Выглядишь сногсшибательно, – говорит он так тихо и хрипло, что это становится похоже на шепот.

Блеск в его глазах будто отбрасывает меня на годы назад. Да, он меня хочет, и вчерашняя ночь тому доказательство, но сможет ли он любить меня так же сильно, как раньше? Так же чисто? Стены, выстроенные вокруг нашего прошлого, такие давящие, что мне кажется, их невозможно пробить. Какой будет его реакция, когда он узнает правду? Вызову ли я у него отвращение?

Сможет ли он заняться со мной любовью с той же страстью, что и вчера, или будет относиться ко мне как к фарфоровой кукле, которую боится разбить? И хотя время от времени мне кажется, что в его глазах мелькает любовь, я понимаю, что обманываю себя. Мы просто наверстываем упущенное время. Ту нашу несостоявшуюся первую ночь. Все, что у нас осталось, – это плотское влечение. Поэтому я придвигаюсь ближе и шепчу ему на ухо:

– Уверена, ты умираешь от желания сделать со мной столько всего исключительно дружеского.

Он фыркает.

– Луна Иден Коллинз, какая же ты стерва.

Я наслаждаюсь напряженным состоянием Лиама, когда мы встречаемся с Дени, менеджером Arcade. Ему около тридцати, и он смотрит на меня тяжелым взглядом. Лиам, чей большой палец поглаживает внутреннюю сторону моего колена с тех пор, как мы сели, кажется, готов свернуть ему шею, настолько он невыносим. Придурок болтает ни о чем, говорит пошлости и грубости. Я переглядываюсь с Лиамом каждый раз, когда он открывает рот, чтобы похвастаться. Мы могли начать алкогольную игру и опрокидывать по шоту каждый раз, когда он говорит «а вот я».

– Спорим, он знает, какой на вкус его член? – шепчет мне на ухо Лиам.

Смеюсь так громко, что на нас оборачиваются, даже несмотря на музыку. Мы ухахатываемся минут пять под носом у нашего спутника, который даже не заметил, что беседует сам с собой.

Когда Arcade выходит на сцену, толпа впадает в неистовство. Девчонки выкрикивают его имя, а толпа уплотняется, чтобы посмотреть поближе, как он миксует. Когда я отыскала его на SoundClound[24], меня поразила его способность смешивать музыкальные стили. Лиам протягивает мне руку, и я хватаю ее, спеша уйти от Дени, который к этому моменту уже разговаривает с дном стакана. Когда загораются неоновые огни и начинают звучать первые биты, крики в зале подтверждают, что чутье меня не обмануло. Я поворачиваю голову к Лиаму, и, когда наши взгляды встречаются, искорки в его глазах подтверждают, что мы думаем об одном и том же. Этот парень просто обязан подписать контракт с «MEM Рекордс». Он переходит от техно к афро-биту, примешивая к этой гремучей смеси латиноамериканское звучание. Для двадцати одного года это просто невероятно. В конце сета Лиам засовывает два пальца под язык, чтобы присвистнуть, а я кричу и улыбаюсь так сильно, что болят щеки.

– Я в туалет! – кричу Лиаму сквозь музыку.

Он удерживает меня за талию.

– Я с тобой.

– Я вернусь через две минуты.

Он колеблется мгновение, но затем сдается:

– Ладно. Я буду тут.

Пока привожу себя в порядок, думаю о том, как свести Лиама с ума. Хочется так распалить его, чтобы он не дотерпел до отеля и приласкал меня прямо тут.

Толпа стала еще плотнее, чем несколько минут назад, поэтому я с трудом пробираюсь по танцполу. Несмотря на мои метр семьдесят три, несколько раз носом утыкаюсь в несколько торсов, прокладывая себе дорогу. Здесь неимоверно душно, запах пота щекочет ноздри. Вдалеке я наконец замечаю Лиама, который стоит спиной ко мне, и, сунув руки в карманы, увлеченно беседует с какой-то брюнеткой. Спешу наконец присоединиться к нему, когда сердце, кажется, на несколько секунд останавливается.

Я вижу его.

Этого не может быть.

Дэниел.

Внезапно все вокруг превращается в сплошное пятно. В ушах начинает звенеть. Музыка кажется далекой. Люди двигаются как в замедленной съемке. А он смотрит на меня. С той самой садистской улыбочкой, с которой втаптывал меня в грязь. В голове на повторе крутится его голос: «Я сделаю с тобой все, что захочу, май дарлинг». Его темно-каштановые волосы прилипли ко лбу от удушающей жары. Глаза, такие же черные, как и его душа, пронзают меня, как идеально наточенный меч. И я стою, не в силах двинуться с места. Меня толкают, но я не могу пошевелиться. Мышцы дрожат. Все, что слышу, – это стук собственного сердца о грудную клетку. Шевелись, Луна. В нескольких метрах от меня стоит Дэниел и смотрит мне в лицо так, будто я его собственность. Заставляет чувствовать себя никем. Когда кто-то снова толкает меня, я наконец оживаю и несусь к Лиаму. Словно почувствовав мое присутствие, он оборачивается. Но его улыбка исчезает, когда я врезаюсь ему в грудь с такой силой, что он стонет от боли.

– Господи, радость моя, что происходит? Ты вся дрожишь.

Удерживая меня на ногах, он слегка сгибает колени, чтобы наши глаза оказались на одной высоте.

– Луна, отвечай.

Его голос звучит жестче, но при этом остается пугающе спокойным. Оглядываюсь через его плечо, молясь, чтобы мой страх сыграл со мной плохую шутку, но в глубине души знаю, что это он. Он здесь, чтобы продолжить портить мне жизнь, продолжить унижать. Когда он начинает идти к нам, крепче сжимаю руки на талии Лиама. Дэниел захочет забрать его у меня, рассказать ему о том кошмаре, что я сама хотела этого, и я умру, если увижу хоть малейшее сомнение в его глазах. Лиам обеспокоенно прослеживает направление моего взгляда.

– Тебя кто-то обидел, Луна?

Его голос отдается в ушах неприятным гулом. Дэниел все еще движется к нам, дьявольски уверенный в себе. Мгновение кажется вечностью. В ожидании неизбежного закрываю глаза, считая секунды, которые мне осталось провести в объятиях того, кто мне действительно нужен. Пальцы судорожно цепляются за его рубашку.

Столкновение.

Я открываю рот, чтобы закричать, но из него не вырывается ни звука.

– Смотри под ноги, а то в следующий раз колени переломаю, – рявкает Лиам.

Открываю глаза. С искаженным от ярости лицом он хватает мужчину за ворот футболки. Вена на его шее вздувается.

Это не он.

Лиам отталкивает мужчину так сильно, что тот падает на землю. Когда он снова поворачивается ко мне, его лицо смягчается.

– Все нормально?

Я киваю, но мой взгляд с трудом ловит его. Тот, кто столкнулся с нами, не был Дэниелом, но я его видела. Дрожа, поворачиваюсь, чтобы найти его, но ничего не вижу. Нервничаю, встаю на цыпочки и толкаю людей, которые загораживают мне обзор. Рука Лиама ложится на мое запястье, а затем он обхватывает мое лицо ладонями.

– Дыши, Лу.

Вновь закрываю глаза, чтобы сосредоточиться на дыхании и звуке его голоса. Но воздух, проходящий через мои легкие, обжигает. Я успеваю неразборчиво что-то пробормотать, почувствовать, как рука Лиама крепко сжимает талию, а потом – ничего.

Все вокруг тонет во мраке, и наступает мертвая тишина.

♪ Когда открываю глаза, чувствую, что горю. Голова, горло, даже кожа – все болит так, будто меня колет сотня иголок. Приподнимаюсь на локтях и смотрю на часы на прикроватной тумбочке. Два часа ночи. Ощущение безопасности тут же заставляет меня вздохнуть с облегчением.

– А я думал, ты решила устроить ремейк «Спящей красавицы».

От хриплого голоса Лиама у меня едва сердце не останавливается. Я слегка разворачиваюсь и вижу, что он сидит в кресле напротив кровати. Несмотря на расслабленный вид, его лицо сурово, а в глазах – лед. Он сгорбился и раздвинул ноги, держа в руке бокал, вероятно, с виски. Верхние пуговицы черной рубашки расстегнуты, и мне открывается прекрасный вид на его крепкий торс, испещренный татуировками. Несколько прядей спадают ему на лоб. Обычно с такой прической он кажется мне уязвимым, но в этот момент на его лице читается враждебность, которая меня настораживает. Он делает глоток, не отрывая от меня взгляда.

– Что произошло? – спрашиваю я, садясь на кровати.

Его челюсть сжимается, и он, отпив еще, с такой силой опускает стакан на стол справа от себя, что я подпрыгиваю.

– Ты упала в обморок.

– А.

Он распахнул глаза так, будто я его оскорбила.

– «А»? – рычит он. – Это все? «А»?

А в чем проблема?

– Да, Лиам, «а»! Что ты хочешь, чтобы я сказала? Почему ты нападаешь на меня?

Он вскакивает на ноги так быстро, что я инстинктивно прижимаю колени к груди, чтобы защититься. Увидев мою реакцию, он резко останавливается перед кроватью.

– Думаешь, я тебя ударю?

Слышу боль в его голосе и вижу ее в его глазах.

– Я знаю, что ты никогда не поднимешь на меня руку, Лиам. Я просто на взводе и не понимаю, почему ты на меня злишься.

– Я не злюсь, – говорит он.

– Еще как злишься, – повышаю я голос.

– Нет, черт возьми. Я не злюсь, Луна. Во всяком случае, не на тебя.

Он начинает расхаживать из стороны в сторону, нервно проводя рукой по черной гриве.

– А на кого?

– На себя, – признается он, ударяя кулаком по груди. – На себя, черт побери. Разве ты не понимаешь? Я чувствовал себя бессильным. Ты была там, в моих объятиях, напуганная, а я ничем не мог тебе помочь, потому что ты отказывалась со мной говорить. Черт, Луна, ты была в ужасе. Ты выглядела так, будто увидела призрак. Но больше всего меня напугало то, что ты сдалась. Казалось, ты смирилась с тем, что с тобой произойдет. Ты была в таком ужасе, что упала в обморок. Как я могу спасти тебя, если не знаю, с чем ты столкнулась?

В его глазах проносятся мириады эмоций. Гнев, страх, беспомощность. Он садится рядом и нежно гладит меня по щеке.

– Поговори со мной, – умолял он. – Было время, когда мы рассказывали друг другу все. Я по твоему лицу вижу, что ты что-то недоговариваешь. Я должен был понять это по тому звонку, еще в пентхаусе, и сделать так, чтобы ты чувствовала, что можешь довериться мне.

Правда так и хочет сорваться с языка. Просто чтобы больше не нести это бремя в одиночку. Руки дрожат, простыни сминаются под ногтями. Я прикусываю щеку изнутри, чтобы не дать слезам, которые так долго сдерживала, наконец пролиться.

– Это снова тот человек? Он связывался с тобой еще раз?

Сердце замирает, когда его обеспокоенный взгляд падает на мои дрожащие губы.

– Я беспокоюсь о тебе, – признается он. – Пожалуйста, скажи мне, кто этот человек, чтобы я мог позаботиться о нем. Я готов сжечь весь мир ради тебя, Луна. Все, что тебе нужно сделать, – это попросить. Просто доверься мне. Пожалуйста.

Теперь сердце рассыпается, а по щекам катятся слезы.

– Крошка Луна, – шепчет он с болью в голосе, гладя меня по щекам. – Я не стану тебя осуждать.

Он запрокидывает мою голову так, чтобы мы смотрели друг другу в глаза. Нефритовый взгляд пронзает грудь. Лиам действительно видит меня насквозь, и я с благодарностью думаю о том, что мне не придется произносить это тошнотворное слово. Потому что он понимает меня, угадывает правду, которая мучает меня. Прижавшись лбом к его лбу, накрываю его ладони и плачу в объятиях лучшего друга. Он позволяет мне выплакаться без единого слова, а затем сцеловывает мои слезы, одну за другой, прежде чем переплести наши пальцы. Несмотря на дымку в глазах, я различаю влажные дорожки и на его щеках.

И делаю глубокий вдох, прежде чем открыться.

– Несколько лет назад один парень заставил меня заняться с ним оральным сексом в обмен на молчание. У него была компрометирующая информация о человеке, которого я очень любила. Сначала я согласилась, – всхлипываю я.

Его пальцы замирают. Когда я осмеливаюсь поднять на него глаза, то замечаю на его лице ужас. Лиам притягивает меня к себе и сжимает в крепких объятиях.

– И когда ты сказала ему, что больше не хочешь этого, он не остановился, так?

Киваю.

– Вот ублюдок…

Лиам не решается задать мне волнующий вопрос. Зашел ли он дальше. Когда его взгляд, полный паники, встречается с моим, я все понимаю. И молча качаю головой – нет, дальше этот урод не зашел. Но да, это все еще изнасилование. Мне потребовалось много времени, чтобы смириться с этим словом. Со стыдом вытираю слезы, чтобы он их больше не видел.

– Я отказываюсь плакать из-за этого ублюдка. Он не заслуживает моих слез.

Он поднимает мой подбородок двумя пальцами.

– Твои слезы говорят не о том, что ты слабая, а о том, что ты не позволяешь этой истории больше ломать тебя. Это значит, что, несмотря на все, что этот ублюдок сделал с тобой, ему не удалось тебя разрушить. Ты по-прежнему самая любящая и щедрая девушка из всех, кого я знаю. Иди ко мне.

И обнимает так, что у меня перехватывает дыхание. Жмусь к нему, таю в его руках.

– Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через это, крошка Луна. Если бы я мог забрать себе всю твою боль, я бы сделал это не раздумывая.

Внутри легко и радостно, что он не осуждает меня. Просто защищает. Я боялась, что он больше не захочет ко мне приближаться. Прикасаться ко мне. Что ему будет трудно смириться со шрамами на моем сердце, что образ лучшей подруги будет навсегда очернен. И все же его пальцы гладят мне волосы, нежно проводят по лицу. В его глазах я все та же. Красивая. Сильная.

– Этот человек знает, на что ты ради него пошла?

С комком в горле трясу головой.

– Этот секрет все еще должен оставаться секретом?

– Да…

Лиам встает и начинает расхаживать из стороны в сторону, с силой ероша волосы на затылке.

– Хорошо, Луна. Вот как мы поступим. Ты расскажешь мне секрет своего друга и имя этого ублюдка-насильника, и я что-нибудь придумаю, обещаю. А потом мы пойдем и подадим заявление об изнасиловании и преследовании. Это ведь он звонит и пишет тебе? Сообщение, которое я прочел после погони, было от него? Черт, я по глупости решил, что это от Кельвина.

Он видел то сообщение?

Киваю, не смея взглянуть на него, и прижимаю колени к груди.

– Я назвала вам не те номера, – тихо признаюсь я.

Тишина.

– Луна…

Он возвращается к кровати и убирает с моих щек влажные от слез волосы.

– Я даже представить не могу, что ты чувствуешь и почему не хочешь рассказывать мне все, но, прошу тебя, скажи, как ты хочешь, чтобы я помог тебе.

– Я хочу забыть все это, не хочу, чтобы ты относился ко мне иначе, не хочу видеть отвращение в твоих глазах, не хочу, чтобы ты пытался меня починить, потому что я не сломлена. Он не сломал меня. Я не сломлена, – повторяю я снова и снова.

– Хорошо-хорошо, – успокаивает он меня, обнимая и стараясь поддержать. – Я обещаю никогда не видеть в тебе жертву. Ты самая храбрая девушка из всех, кого я знаю. Но я буду совершать ошибки, Луна, потому что бывают моменты, когда мне кажется, что я слишком тебя защищаю, поэтому я прошу тебя сказать мне, не слишком ли я давлю. Вчера ночью… то, что мы сделали… – он колеблется, – я был не слишком жесток с тобой?

– Все было идеально.

Он снова кладет ладони мне на щеки. Целует лицо. Шею. Верхнюю часть груди. Я откидываюсь на кровать. Его глаза по-прежнему смотрят в мои. А потом мягкие губы начинают ласкать каждый сантиметр кожи.

– Ты потрясающая.

Поцелуй.

– Сильная.

Поцелуй.

– Неуязвимая.

Поцелуй.

И я не выдерживаю.

– Ты можешь плакать, крошка Луна. Я всегда буду рядом, чтобы утереть твои слезы.

И он это делает. Накрывает их губами. Осушает их. И снова склеивает кусочки моего разбитого сердца.