Когда мы были осколками

Глава 45. Луна

Луна, 16 лет – Лиам, 17 с половиной лет

Я и не знала, что счастье может выбить весь воздух из легких. Что любовь может быть такой прекрасной, такой ошеломляющей. С тех пор как мы произнесли три коротких слова, я не касаюсь земли. Лиам – мой дом, мой кислород, улыбка на моих губах, слезы счастья в моих глазах. Каждый стук сердца – теперь для него. Если все это сон, я больше никогда не хочу просыпаться. Если я мертва, то смерть заслуживает того, чтобы испытать ее хотя бы раз в жизни.

Мы только что вернулись с папой с недельных каникул в Сан-Франциско. Приехав, я сразу же бросилась к дому Лиама и, как обычно, вошла без стука. Внутри, в коридоре, ведущем на кухню, царит кромешная тьма. Тишина хватает меня за горло, и по позвоночнику пробегает дрожь. Я не решаюсь двинуться дальше. Ноги отказываются двигаться. Что-то не так. Машина Лиама стоит на улице, любимые кроссовки Чарли – у двери. Так почему здесь так тихо?

Набравшись храбрости, медленно пробираюсь в гостиную, пока в ушах звенит от царившего в комнатах молчания. Внезапно в темноте появляется свет, и я с облегчением выдыхаю. Чарли сидит на диване – ее глаза прикованы к мобильному телефону. Привет, паранойя.

– Тыковка, ты в порядке? – спрашиваю я, поглаживая ее по волосам.

Она подпрыгивает и чуть не роняет телефон.

– Боже, ты меня до смерти напугала, Лулу.

Со смехом опускаюсь рядом с ней.

– Почему ты сидишь одна в темноте?

– Настроение такое, – пожимает она плечами.

– Опять кошмары?

– Угу. Они вернулись несколько недель назад. – Она сглатывает, прежде чем продолжить. – Опять вижу ужасные вещи. Мне кажется, я схожу с ума. Мама говорит, что я просто выделываюсь, чтобы привлечь внимание.

Ее голос ломается к концу предложения. Лиам сказал мне, что она постоянно переживает ту ночь, когда умер Майк. Чарли была еще так мала, что в ее сознании смешались вымысел и реальность. Чтобы не тревожить ее еще больше, Сара предпочитает не говорить о той трагической ночи. Она даже не отправляет Чарли к психотерапевту, потому что боится, что Чарли расскажет слишком много. Но, похоже, воспоминания Чарли начинают всплывать на поверхность, и я боюсь того, что произойдет, когда правда выйдет наружу.

– Ты говорила об этом с Лиамом?

– Да, мы теперь засыпаем вместе.

– Хорошо! А у тебя он тоже ворует одеяло ночью? Ненавижу, когда он так делает.

Она кивает и улыбается впервые с моего прихода. Но улыбка исчезает с ее лица, когда на ее мобильный приходит шквал сообщений. Тихо слежу за тем, что происходит дальше. Побледнев, она удаляет все оповещения, даже не читая, а затем кладет его экраном вниз на журнальный столик.

– Что-то случилось?

– Нет, – отрицает она, но ее нога начинает дергаться сама по себе, причем так сильно, что двигается диван.

– Если я приглашу тебя пойти со мной за мороженым, ты расскажешь мне о том, что я пропустила за эту неделю?

– Зависит от количества шариков…

– Ах ты мелкая вредина. Давай, одевайся. Лиам у себя? – спрашиваю я, пока она поднимается по лестнице.

– Нет, он ушел на пробежку.

В этот момент возвращается мой парень. Парень. Это так естественно – называть его так. Как будто в глубине души я всегда знала, что однажды он им станет. Что мы были созданы друг для друга. Как две родственные души, которым суждено было полюбить друг друга, как это точно описывает Лиам. Хотя я ненавижу этот термин, потому что он означает, что Лиаму на роду было написано, что отец его бросит, что его матери суждено было страдать от рук Майка, что ей суждено было убить его, покинуть их родину, только чтобы мы могли встретиться.

Когда он дарит мне одну из своих неотразимых улыбок, сердце начинает учащенно биться, и я понимаю, что перестала дышать с тех пор, как он вошел. В один прекрасный день я точно умру от недостатка кислорода. Его воздействие не перестает меня удивлять. Это просто безумие. Лучший друг избавляется от кроссовок, наушников и футболки. Мой взгляд как магнитом притягивает его потный пресс. Боже, он великолепен. Нарочитое покашливание возвращает меня на землю, и я замечаю хитрую ухмылку.

– Давно ты тут?

– С двух часов.

Он притягивает меня к себе, и я притворяюсь, что мне противно его потное тело.

– Лиам, ты отвратителен.

Он смеется и проводит рукой по груди, чтобы обрызгать меня. Я бросаю в него одну из диванных подушек.

– Я скучал по тебе, крошка Луна.

Кончики его пальцев скользят по моей руке, по шее, а затем по щеке, оставляя за собой покалывающий след.

– И я по тебе скучала.

Целую кончики его пальцев.

Он смотрит на меня, я – на него.

И все остальное, как всегда, перестает иметь значение.

– Раз уж теперь он здесь, ты, наверное, останешься с ним, – говорит Чарли.

Я часто моргаю, чтобы вернуться в реальный мир. Чарли стоит на верхней ступеньке лестницы с грустным лицом.

– Чего? Нет, конечно. Давай, Чарли, идем.

Лиам несколько раз переводит озадаченный взгляд с сестры на меня.

– Кто-нибудь объяснит мне, что происходит?

– Мы идем за мороженым, – отвечаю я, обнимая ее.

– Класс, меня подождете? Я в душ, и с вами.

– Нет! У нас девичник, будем гулять и говорить о мальчиках, – говорю я специально, чтобы его подразнить.

– О чем?! – задыхается Лиам.

– О мальчиках, – повторяет Чарли, закатывая глаза. – Я прекрасно знаю, чем вы занимаетесь в спальне. Между прочим, Лулу старше меня всего на два года.

С этими словами она выходит на улицу, попросив меня не задерживаться. Мы с Лиамом стоим в шоке, а потом начинаем смеяться.

– Не то чтобы она не права.

– Черт, – говорит он, – а в моей голове ей все еще девять.

Закатываю глаза от того, как он смешон.

– Я могу хотя бы подвезти вас.

– Нет, мы поедем на автобусе.

Он капитулирует, понимая, что я не уступлю, а затем хватает меня за талию и целует.

– Я скучал по тебе, радость моя, – шепчет он.

– Ты уже говорил это, – смеюсь я, прижимаясь к его губам.

– Да, но сказанное один раз не отражает того, как сильно я по тебе скучал, так что жди, что я буду повторять это несколько дней, – говорит он, покусывая линию моей челюсти. – В следующий раз я спрячусь в твоем чемодане.

Он целует меня за ушком.

– Я бы хотел сходить с тобой куда-нибудь сегодня вечером, – говорит он. – Возьми с собой джемпер, может стать холодно.

С трудом сглатываю, прежде чем спросить:

– Мы вернемся ночевать к тебе?

– Если хочешь.

– Хочу, – отвечаю я слишком быстро.

Я с намеком смотрю на него, молясь, чтобы он понял, что я пытаюсь ему сказать. За пять месяцев, что мы вместе, мы ни разу не занимались любовью, потому что я не чувствовала себя готовой. До этого момента. Мы делали всякое. Обменивались ласками, исследовали друг друга и наши тела.

К счастью, ему требуется меньше двух секунд, чтобы понять это.

– А… о. – Он прочищает горло, затем взъерошивает волосы, а это признак того, что он нервничает. – Ты уверена, Лу? Ты хочешь?

– Да. А ты готов?

– Да.

Теперь мы оба краснеем. Мне хочется рассмеяться над его внезапным смущением. Лиаму Джуду Дэвису стало неловко – это что-то новенькое. Он притягивает меня в свои объятия, и в этот момент мне все равно, что я вся мокрая от его пота.

– Будь готова к восьми.

Не дожидаясь ответа, он целует меня в лоб и спешит наверх.

Ничто сегодня не сможет развеять мою эйфорию.

Мы с Чарли сидим в кафешке «Пинк» и пьем бабл-ти после того, как весь день таскались по магазинам. Пользуясь случаем, задаю вопросы, которые давно хотела задать.

– Только если ты одолжишь мне свою помаду, – отвечает она.

– Господи, какие же вы, Дэвисы, прохиндеи.

Маленькая хитрюга хлопает глазками, радуясь, что я уступила. Протягиваю ей свою любимую помаду. Нежный жемчужно-розовый как раз подчеркнет ее естественную красоту. Судя по улыбке на ее лице в моем карманном зеркальце, она считает себя красоткой. Я бы все отдала, чтобы видеть эту улыбку чаще. И прямо сейчас я обещаю себе, что буду проводить с ней больше времени. В ее возрасте, у меня были «четыре стихии». Они заполнили пустоту, которую я ощущала, будучи единственным ребенком в семье. Камилла стала моей сестрой. А у Чарли – никого.

– Ну давай, выкладывай.

– У меня есть парень, – признается она, все еще улыбаясь. – Мы познакомились год назад на читательском форуме. Я оставила негативную рецензию на последнего «Гарри Поттера», он мне возразил, и с этого все началось. Мы сразу же открылись друг другу, – говорит она, глядя на свои руки. – Понимаешь, его отец тоже ушел, когда он был маленьким, и с тех пор он не знает, где тот. У нас много общего.

– Я рада за тебя, Тыковка. Так ты прогуливаешь школу, чтобы видеться с ним?

Это меня радует гораздо меньше.

– Помимо прочего, – говорит она, не поднимая глаз. – Мы ходили в книжный магазин на Истон-Лейн и все время болтали и смеялись. Когда я рассказала ему о своих кошмарах, он стал звонить мне каждый вечер, чтобы я отвлекалась перед сном. Он мне очень помогает, Лулу. И хоть я до сих пор не избавилась от них, по крайней мере, мне не приходится проходить через это в одиночку. Он всегда просит меня делиться ими с ним, чтобы я не одна жила с этим грузом.

Ее последние слова заставляют меня забеспокоиться. Неужели мы с Лиамом настолько одержимы друг другом, что пренебрегаем ею? Чувство вины бурлит в животе, когда она рассказывает о своем таинственном парне, и я не могу не заметить, насколько они с Лиамом похожи. У нее настолько же светлые волосы, насколько у Лиама – темные, но светятся их глаза одинаково. Они хотят слопать все в пределах видимости. И в них обоих есть озорство и доброта, из-за которых к ним тянет. Этим энерджайзерам нет равных. Ее улыбка заразительна, а голубые глаза сияют, когда она говорит об этом мальчике. Я никогда не видел ее такой.

– Я нашла своего Лиама, – добавляет она.

– Своего Лиама?

– Да. Если бы однажды ты не смогла ходить, Лиам отрезал бы себе ноги и отдал их тебе, – хихикает она. – Мне кажется, он любит меня так же.

– Что ты несешь?

Чарли со смехом запрокидывает голову.

– Лиам так влюблен в тебя, что даже неловко. И еще более неловко оттого, что вам потребовались годы, чтобы наконец поговорить друг с другом. Вы идиоты.

– Заткнись и покажи мне своего мистера Совершенство.

При одном только упоминании кавалера ее щеки вспыхивают. Чарли протягивает мне телефон, чтобы показать их селфи, которое она сделала на пляже. Он находится в десяти минутах езды от нашего дома. Я вижу только профиль парня, потому что он прячет лицо в ее шее. Он кажется хорошеньким – у него светло-каштановые волосы и угловатая челюсть. Не задерживаюсь на нем надолго, смотрю на счастливое лицо Чарли. По ее расслабленному виду и не подумаешь, что она мучается от ночных кошмаров.

– У тебя нет других фотографий?

– Он не любит фотографироваться. Совсем как…

– Лиам, – одновременно начинаем мы смеяться.

– Его зовут Коул, – продолжает она, когда смех стихает.

– В какой школе он учится?

– Он такой умный, что иногда я чувствую себя рядом с ним полной дурой.

От меня не ускользнула смена темы. Она думает, что провела меня, но не знает, что я – профессионал в области перевода стрелок. Откинувшись на спинку стула, смотрю на нее так пристально, что она наконец не выдерживает.

– Он не ходит в школу… ему уже восемнадцать.

– Чег…

– Прежде чем ты начнешь читать мне нотации, – перебивает она меня, – знай, что он любит меня и хорошо ко мне относится. Я уже не ребенок и знаю, как о себе позаботиться, и хочу сказать, что большую часть времени провожу одна.

– Не говори так.

– Но это правда. Лиам и так строит из себя отца, так что мне не нужно, чтобы еще и ты становилась моей матерью. Мне нужна старшая сестра, Лулу.

– Я волнуюсь за тебя. Я не хочу, чтобы он воспользовался твоей наивностью.

– Вау, спасибо, что считаешь меня дурочкой.

Она смотрит на меня фирменным мрачным взглядом старшего брата. Только этот мне не удастся смягчить поцелуем.

– Я не это имела в виду.

– Нет, это. Ты считаешь, что я просто ребенок, который не умеет пользоваться собственным мозгом.

– Нет, я просто не хочу, чтобы он принудил тебя делать что-то, что поставит тебя в неловкое положение.

– Он не такой, – говорит она.

Тяжелое молчание повисает между нами, прежде чем она добавляет:

– Я хочу доказать тебе это. Поэтому прошу о небольшой услуге.

– Ты пугаешь меня, – шучу я.

Она снова смеется, а затем отбрасывает волосы на плечо.

– Он хочет, чтобы я была честна со своей семьей по поводу наших отношений. Так нам будет проще видеться дома, а не гулять на улице.

– А к нему вам почему не пойти?

– Туда тридцать минут на автобусе ехать, и потом, не знаю… Мне не нравится там бывать. Его мать серьезно больна, и у меня сложилось впечатление, что он не хочет, чтобы я видела ее в таком состоянии.

– Ему, должно быть, тяжело.

– Да, он единственный, кто о ней заботится.

Она делает глубокий вдох.

– Я бы хотела, чтобы ты с ним познакомилась, – умоляет она меня глазами. – Ты увидишь, какой он невероятный, а за тобой и Лиам подтянется.

Я люблю ее и хочу, чтобы улыбка на ее губах никогда не исчезала, поэтому долго не раздумываю.

– Ладно.

– Ладно? – взволнованно переспрашивает она.

– Да, я хочу с ним познакомиться, но, если он мне не понравится, я скажу твоему брату, что я думаю на самом деле. Тогда он сам решит, хочет ли с ним знакомиться.

– Он тебе понравится, – приходит она в восторг, поднимаясь со стула, чтобы обнять меня. – Как насчет этих выходных?

– Как скажешь, Тыковка.

– Спасибо-спасибо!

Ни один сантиметр моего лица не остается свободным от ее поцелуев.

Чтобы добраться до автобусной остановки, нам нужно пересечь весь торговый центр. Всю дорогу до нее Чарли без умолку трещит о Коуле, который, услышав от своей девушки хорошую новость, теперь радуется не меньше нее. Она пересказывает мне их разговор, как вдруг останавливается, впившись ногтями в мое предплечье. Прослеживаю ее обеспокоенный взгляд и вижу трех ее ровесниц. Что меня удивляет, так это то, что я узнаю одну из них.

– Кто это? – спрашиваю я, чтобы подтвердить свою догадку.

Проходит несколько секунд, прежде чем Чарли открывает рот, чтобы ответить.

– Рыжую зовут Таллула, и она хуже всех. Брюнетки – Зора и Райли.

Райли, та самая ее единственная подруга, которая, очевидно, переметнулась на другую сторону. Таллула бросает на Чарли такой жуткий взгляд, будто та – насекомое, которое нужно уничтожить. Чарли готова умолять меня пойти к другому выходу, чтобы не столкнуться с ними, но его нет.

– Эти девочки тебя задирают? И Райли тоже? Что происходит?

– Ничего такого, с чем я не смогу справиться, поверь. И мы с Райли больше не подруги, такое случается.

Но ее тело говорит об обратном.

– Ты дрожишь, Чарли.

Теперь эти девочки шепчутся и смеются. Чарли тут же опускает голову. Мои кулаки сжимаются. Как можно быть такими злыми в четырнадцать лет?

Переплетаю наши пальцы, пытаясь успокоить ее. А может, чтобы успокоиться самой. Потому что я на грани убийства.

– Скажи мне правду, Чарли.

– С этой помадой цвета члена она выглядит еще уродливее, – говорит Таллула так громко, чтобы мы ее слышали. Свита мерзко хихикает.

Да разве видели эти дуры хоть один член в своей жизни? Чарли машинально вытирает губы тыльной стороной ладони. Слезы льются из глаз цвета океана. У меня холодеет кровь и поднимается внутричерепное давление. И вот такое ей постоянно приходится выслушивать в школе? Не могу не задуматься о том, не имеют ли отношения к сегодняшнему потоку сообщений те же воображалы, которые все еще громко переговариваются и в открытую издеваются над Чарли. Я не спущу такое им с рук. Но как раз тогда, когда собираюсь что-нибудь сделать, Чарли хватает меня за руку, испуганным взглядом умоляя меня не обращать на них внимания. Взвешиваю все за и против. И делаю глубокий вдох через нос, чтобы сбросить напряжение. А потом она тянет меня в противоположную сторону.

– Спасибо, что ничего не сказала, иначе они отыгрались бы на мне завтра.

– Чарли, почему ты Лиаму ничего не рассказала?

Она пожимает плечами.

– Поверь, они больше лают, чем кусают.

– Тебе нужно поговорить со взрослым.

– Не волнуйся, скоро это закончится.

Ее ответ меня настораживает, но мой вопрос теряется за автомобильным гудком.

– Я не дам двум своим самым любимым девочкам возвращаться домой на автобусе! – кричит Лиам.

Чарли улыбается искренне, а вот я – натянуто.

– Я сейчас вернусь, только забегу в туалет, – говорю я, отступая назад. – До дома не дотерплю.

Они не успевают ответить, как я уже исчезаю из их поля зрения. Оглядываясь назад, я понимаю, что поступила неправильно. Я знаю, что должна была прислушаться к Чарли и помочь ей другим способом, но тогда я не могла оставить это просто так. Чарли была сестрой Лиама, а следовательно, и моей семьей. Я должна была защищать ее.

Замечаю двух брюнеток на том же месте. Та, которая мне нужна, стоит чуть дальше и смотрит в витрину магазина одежды. Таллула не успевает заметить моего приближения, как я с силой хватаю ее за руку, впиваясь ногтями в бицепс. Тащу ее за пустой киоск с хот-догами и усиливаю хватку, когда она пытается сопротивляться. Как ни странно, она не слишком волнуется. Эта сучка лишь наигранно улыбается мне. В глубине души она все еще подросток. Ее спина упирается в стену позади. Она не может пошевелиться, но, если захочет вырваться, ей придется толкнуть меня, а у меня в жилах течет слишком много ярости, чтобы позволить этому случиться.

– Убери от меня свои руки.

– Заткнись, – шиплю я. – Если ты несчастна, это не значит, что все остальные должны быть несчастны. Не знаю, почему ты срываешь злость на Чарли, хотя, присмотревшись к тебе повнимательнее, я вижу, что ты чувствуешь себя неполноценной. Мой тебе совет: держись от нее подальше, или я с удовольствием покажу тебе, как выглядит настоящая травля. Я узнаю все твои секреты, а если у тебя их нет, то я их придумаю и расскажу всей школе, и все, кого ты считаешь друзьями, отвернутся от тебя. Повторяю в последний раз – держись подальше от Чарли.

И ухожу от нее с ухмылкой на лице, но внутри меня тошнит от страха, что я сделала только хуже.

Дорога домой проходит в благоговейной тишине, пока из динамиков звучит песня Ruelle «Carry You». Когда Лиам въезжает на дорожку перед домом, малышка наклоняется и целует меня в висок.

– Спасибо тебе, Лулу, за сегодняшний день. Ты лучшая, и я никогда не забуду того, что ты сделала для меня сегодня. Я тебя люблю.

– И я люблю тебя, Тыковка. До завтра.

– Завтра? – изумляется она.

– Я приду к тебе в обеденный перерыв, если хочешь.

– Обещаешь?

– Обещаю. Сегодня и всегда. Это явно будет полезнее, чем лопать «Скитлс» с этим идиотом, – показываю я на Лиама.

Он дергает меня за хвост в знак протеста, когда лицо Чарли вдруг озаряет неожиданно нежная улыбка, а потом она галопом уносится прочь. Сердце в груди мгновенно наполняется любовью.

Лиам обхватывает мои пальцы и подносит руку к губам, чтобы поцеловать в ложбинку на запястье.

– Спасибо, что позаботилась о ней сегодня, – шепчет он с закрытыми глазами.

Его голос, упавший на октаву, отдается мне прямо в сердце.

– Ты же знаешь, что я ее обожаю, – шепчу я в ответ.

Он глубоко вдыхает.

– Я люблю тебя, милая… до самой луны…

– …И обратно.

Он целует меня, и я таю.

Четыре часа спустя

– Ты такая красивая, – выдыхает он мне на голую кожу. – Поверить не могу, что ты моя.

– Навсегда.

В течение следующих нескольких минут мы исследуем тела друг друга. Смеемся. Прикасаемся друг к другу.

Утешаем друг друга.

Разговариваем друг с другом.

Любим друг друга.

В четырех стенах его спальни, освещенной свечами, мы лежим, уверенные, что это на всю жизнь. Что ничто и никогда не разлучит нас. Я дрожу.

Его губы успокаивают меня.

Мои ласки расслабляют его.

Потому что это наш момент.

И мы видим все по глазам друг друга.

Мы готовы. Мы доверяем друг другу. Наш первый раз. Вместе. Мы мечтали об этом.

Мы вдвоем. Лучшие друзья.

Он Огонь, а я – Земля. Мы – части целого.

– Я буду нежным. Если захочешь остановиться, просто скажи.

– Я люблю тебя, – выдыхаю я.

– Я так тебя люблю, Лу.

А потом дверь, которую он забыл закрыть, внезапно распахивается, и на пороге появляется плачущая Чарли. Лиам молниеносно накрывает меня своим телом, чтобы скрыть мою наготу.

– Ой, простите, – пискнув, исчезает Чарли.

Дверь закрывается. Мы с Лиамом тяжело вздыхаем. Момент упущен.

– Прости.

– Иди, ты нужен ей.

Он обнимает меня так крепко, что я чуть ли не вплавляюсь в него.

Я целую его так страстно, что сердце взрывается от любви.

– Завтра я устрою нам незабываемый вечер.

Никогда не знаешь, когда твой мир может навсегда перевернуться с ног на голову.

Если бы я знала, что обнимаю его в последний раз, я бы ни за что не разомкнула объятия.