Лишь одна музыка

8.11

Вчера умерла миссис Формби.

Мне рассказала тетя Джоан — специально позвонила. Оказывается, две недели назад у миссис Формби был инсульт, который задел речь. Вчера случился повторный удар, и она скончалась по пути в больницу.

Я рад, что она не мучилась месяцами или годами и была в ясном уме и сохранила речь почти до конца. Как и у моей матери, ее конец был быстрым.

Жаль, я не знал, что она была так больна. Тетя Джоан и отец сами не знали про первый удар. Я бы поехал с ней повидаться последний раз и сыграл бы ей что-нибудь. Для нее Тонони пел бы где угодно — дома, в больнице, на Блэкстоунской гряде.

Ее Тонони. Я горюю о нем и о себе. Теперь нам остаются недели, не месяцы, и у меня затребуют скрипку.

Я не поеду на ее похороны — кремацию, говорит тетя Джоан. Миссис Формби ненавидела похороны — была нетерпелива с доброхотами, пришедшими на похороны ее мужа, и никогда не ходила на похороны друзей. Там будет дипломированный геодезист, этакий чеширский кот, мечтающий о сметане. Его жена будет тиха, молчаливо справляясь у мужа, как она должна себя вести. Их три обычно невыносимо громкие дочери отложат свои стычки и свары до дороги домой.

В его руки я передам мою любимую скрипку.

Я любил миссис Формби. Она пробудила во мне радость музыки. И с уходом миссис Формби я должен вкусить ее печаль.