Неистовые. Из огня да в полымя

Глава 11 Стефания

Я снова взглянула на Генку, и танцевать совсем расхотелось. Зато Реми выглядит очень довольным и не умолкает.

— Stéphanie, tu étais à Paris? (Стефани, ты была в Париже?)

— Pas encore (Ещё нет), — и я уже собралась пояснить, что в ближайшее время непременно там буду, но Реми меня опередил:

— C'est merveilleux ! Je t'invite. (Отлично! Я тебя приглашаю!) — это прозвучало так легко и небрежно, будто он позвал меня в кафе на чашечку кофе, а за моей спиной сейчас не играет желваками огромный набыченный Генка.

— Merci. — Нет, ну а что тут ещё сказать?.. Приглашает он меня!

Но, кажется, моё «мерси», подкреплённое вежливой улыбкой, воспринялось, как согласие, потому что Реми уже поспешил сообщить, что организует всё по щелчку пальцев (самоуверенность в этом парне просто зашкаливает!) и устроит для меня незабываемую экскурсию по Парижу. А потом и по Лондону! А если я захочу-у…

Да я даже слышать не хочу!

Я попыталась вставить своё веское несогласие, но, к моему облегчению, полёт мальчишеских фантазий и наш затянувшийся танец очень вовремя прервал звонок мобильного. Быстро взглянув на экран своего телефона, Реми нахмурился, отстранился и, даже не взглянув на меня, озвучил:

— Désolé, c'est un appel très important. (Извини, это очень важный звонок).

Какая неожиданная удача! И какая запредельная наглость!

Мне хочется сказать что-нибудь едкое, чтобы хоть как-то обозначить своё отношение к его поведению, но, кажется, этому нахалу абсолютно плевать на моё присутствие — он меня больше не слышит и не видит, и на беглом испанском что-то жёстко наговаривает в трубку. А ведь я учу этот язык, но сейчас почти ни слова не понимаю, хотя непечатные словечки там точно присутствуют. Теперь передо мной какой-то совсем другой парень — уже не мечтательный юный погонщик овечек…

Если бы не удерживающая меня рука, я бы решила, что Реми и вовсе обо мне забыл, и слава богу!.. Но нет — сжав моё запястье, он тянет меня за собой, чтобы вернуть туда, откуда взял. И на мои попытки вырваться даже не реагирует. Дикарь! Пришлось прибавить шаг, чтобы не телепаться позади.

— Клешню убрал! — Генка шагнул нам навстречу, но Реми даже не взглянул на него. Выпустив мою руку и продолжая рычать в мобильник, он развернулся и потопал прочь из гостиной. Псих какой-то!

— Реми, — окликнула Диана, но его уже и след простыл.

— У него к-какой-то важный звонок, — зачем-то пояснила я, и, в попытке избавиться от неловкости, выдала: — Ваш брат здорово т-танцует.

— Отвратительно! — отрезала Диана и, уловив моё удивление, пояснила: — Если партнёрше в его руках некомфортно, то грош цена такому танцору.

И не поспоришь. Не выдержав её взгляд, я опустила глаза. И выдохнула с облегчением, когда Диана ушла вслед за Реми. К счастью, всем остальным не до нас — Риммочка затеяла спор с Одиссеем, а Андрей… не знаю, где он. Главное, что Генка со мной.

— Ты опять злишься? — я кладу голову ему на плечо и трусь щекой о прохладный шелк рубашки.

— Только не на тебя, — Генка прижимает меня к себе. — Этот щенок тебе дерзил?

— Нет, т-ты что! Он рассказывал мне о П-Париже…

— Ты обязательно там будешь.

— С тобой? — заглядываю в его глаза, а он целует меня в губы. Так и не ответив на мой вопрос.

Может, он решил, что я хочу улететь с ним уже сейчас? А ведь я даже не знаю, когда он улетает и надолго ли. Ничего о нём не знаю.

— Тебе не холодно? — Генка гладит меня по обнажённым плечам своими горячими руками, а я отрицательно качаю головой.

Вру. Стало действительно холодно и вдруг захотелось плакать — от этой недосказанности и неопределённости. От ощущения, что с наступлением рассвета наша новогодняя сказка может рассеяться. Что мне сделать, чтобы не потерять её?

— Гена, я х-хочу быть с тобой, — шепчу на грани слышимости.

Пусть считает меня навязчивой, пусть думает и понимает, как хочет… но я должна это сказать.

— И я хочу, — выдыхает он мне в волосы и обнимает, но теплее почему-то не становится. Как будто Генка не договорил и должно быть какое-то «НО»…

— Значит, всё в наших руках? — шепчу ему в шею.

— Конечно, мой Ангел.

Изумительная телятина по-бургундски вдруг потеряла вкус. С тревогой и раздражением я заметила, как в гостиную вернулся Реми, и отчего-то у меня даже не возникло сомнений, что он непременно примкнёт к нам. Кажется, этот парень задался целью испортить нам праздник.

— Явление четвертое, — со смешком пробасил Генка. — Демоны не сдаются.

И правда демон. Вернее, демоны — и он, и Диана его тоже. Даже их красота какая-то неправильная — порочная и опасная.

— А он действительно Дианин б-брат? — спрашиваю у Генки, наблюдая, как Реми направляется в нашу сторону.

— Му-гу, младшенький.

— А ск-колько ему лет?

— Семнадцать недавно стукнуло. Вступает в силу пацан, — Генка со странной улыбкой сканирует приближающегося к нам Реми. — Кстати, наследник целой империи, а языков знает больше, чем я букв.

— И к-к чему ты мне это г-говоришь? — я с подозрением покосилась на Генку. — Как будто с-сватаешь.

— Ещё чего! Сочувствую, — он улыбнулся, — нелегко парню с таким багажом. У него же с детства мозг не отдыхает.

А тем временем мегамозг уже вырос перед нами.

— Стефани, я прошу меня прощать, — Реми разулыбался, приложив ладони к груди. — Я должен… как это по-русськи?.. Делать так, чтобы не обидно…

О, Господи, и этот человек посмел критиковать мой французский! Пусть сам вспоминает, как это по-русски, я даже не собираюсь ему помогать.

— Хочешь реабилитироваться, мелкий? — великодушно подсказывает Гена, а мне всё меньше нравится его настроение. Какое-то оно неправильное — обманчиво спокойное. И он даже не замечает, как сжимаются его пальцы на моей талии.

— Да-а! Спасибо, Гена! — обрадовался юный полиглот. — Репиле… а-а!.. Хер с ним! Да?

— Да, — Генка покладисто согласился. — Даже не ломай язык, мы всё поняли.

— Хорошо, — кивнул Реми и обратился ко мне: — Стефани, ты хотеть… хотела смотреть «Крепость»…

— О как! — многозначительно вставил Генка.

— Что? Какую к-крепость? — я перевела на него непонимающий взгляд, и мой Гена, раскинув огромные ручищи в стороны, охотно пояснил:

— А вот эту всю многоэтажную красоту.

— Да, — согласно кивнул Реми, — а я всё это буду показать Стефани. Это можно?

— Ну а как же! Если Стефания хотеть, то я, конечно, разрешить.

— Да ничего я не х-хотела! — мой возмущенный протест получился громким и нервным, а Генка очень нехорошо сощурился и напомнил:

— Уже забыла, малышка? Ты ведь сама говорила.

— Это я тебе г-говорила! — я с силой ткнула его пальцем в грудь.

— А-а… ну, наверное, Реми тоже услышал… или как-то сам догадался. Он вообще у нас сообразительный малый.

И что это значит? К чему этот сарказм? Или он хочет сказать, что я обманываю? Я посмотрела Генке в глаза, но он отвёл взгляд. А мне вдруг стало так обидно за это недоверие и его странный тон. Только я не собираюсь оправдываться при всех за то, чего не делала. А я не просила Реми проводить со мной экскурсию по пентхаусу. Этот придурок еще бы Париж сюда приплёл! Оба придурки!

— Я тебе покажу, как это… на крыше, — с энтузиазмом обещает придурок-младший.

— Звучит интригующе! — скалится старший.

А у меня просто дикое желание послать их обоих и уехать домой, но вместо этого я растягиваю на лице улыбку и собираю весь свой яд:

— Какая п-прелесть! Я уже п-просто мечтаю узнать, как там… на крыше. А ты, Гена?

— Я догоню.

Покидая гостиную, я успела заметить, как рядом с моим Генкой материализовалась Диана и цепко схватила его под руку. И, поднимаясь по широкой мраморной лестнице вместе с Реми, я совершенно не слышу, о чём он говорит, и каждую секунду хочу оглянуться, чтобы узнать, следует ли за нами Генка. Или ему приятнее в компании демоницы?

Да почему?!. В какой момент всё пошло так криво? Я ведь не сделала ничего плохого, не давала повода для ревности. Это же слон из мухи! Пожар на пустом месте! Да это ерунда какая-то! Ой, дура, ну зачем я ляпнула про эту дурацкую крышу? А Генка нормальный? Зачем он так?..

Я ведь призналась, что хочу быть с ним, я даже уйти предлагала…

Ох! А может именно этого он и испугался?

Но он ведь тоже сказал, что хочет быть со мной... Или я всё неправильно поняла?

Ощутив прикосновение к руке, я поднимаю глаза на Реми.

— Tu ne m'écoutes pas? À quoi penses-tu? (Ты меня не слушаешь? О чём ты думаешь?)

— Здесь тоже очень красиво, — я окидываю равнодушным взглядом незнакомую комнату.

Господи, как же это сложно — вот так чувствовать! Ну почему нельзя отмотать всё назад? Пусть хоть на лютый мороз, но чтобы только вдвоём. А если Генке это не надо, то почему он просто не может сказать всё, как есть? Зачем эти злые намёки и подозрения? Мы ведь взрослые люди, так почему же мы не умеем общаться? Зачем нужно ранить друг друга?

В лицо вдруг пахнуло холодным воздухом, а мне на плечи опустилось что-то мягкое. От неожиданности я вздрогнула и резко обернулась, а Реми тихо рассмеялся.

— N'ayez pas peur, c'est juste un plaid. (Не бойся, это всего лишь плед.)

Оглядевшись по сторонам, я обнаружила, что мы находимся на просторной террасе, а ниже под нами простирается крыша. Да, плед здесь очень кстати. Поёжившись от холода, я укуталась в него плотнее.

— C'est beau ici, hein? Est-ce que ça te plaît? (Здесь красиво, да? Тебе нравится?)

— Шумно очень, — я принципиально не перехожу на французский.

Даже здесь, на высоте двадцать шестого этажа, я слышу, как людям хорошо и весело этой ночью. И мне вдруг захотелось развернуться и помчаться назад — броситься Генке на шею, сказать, что люблю его и попросить прощения за всё недопонятое между нами. И если в этом наше спасение, то плевать мне на гордость. От неё только холод и боль.

— Tu vois ça? (Ты это видишь?)

С крыши напротив в небо взметнулись искры и высоко над нами взорвались сотнями разноцветных звёзд. Запрокинув голову, я смотрю, как растворяются в небе огоньки… их жизнь такая же яркая и короткая, как наш с Генкой новогодний роман.

И вдруг перед глазами очень близко возникло лицо Реми, а его губы накрыли мои.

Закутанная в плед и зажатая в его руках, я отклоняюсь, а этот одуревший пастух пытается впихнуть свой наглый язык в мой рот. Я ловлю его язык и стискиваю зубы, а в следующий миг уже свободна, и даже шипящее ругательство на английском не оскорбляет мой слух. Я ошарашена и зла!

— Ты совсем б-больной? Я н-не разрешала…

— Tu crois que j'ai besoin d'une autorisation? (А думаешь, мне на это нужно разрешение?) — Реми рассмеялся.

Он серьёзно не понимает, о чём речь?

— Нет, я думаю, что ты оскорбляешь своих г-гостей! Ты за что-то мстишь Гене? Ты ведь з-знаешь, что я его девушка…

— Depuis quand? Il n'avait pas de petite amie il y a quelques heures. (С каких пор? Ещё несколько часов назад у него не было никакой девушки.)

Да кому тут объяснять — этому самодовольному придурку? Уже шагнув к выходу, я всё же останавливаюсь и оглядываюсь.

— А знаешь, кто ты? Ты — г-глупый непуганый щенок! По кличке Мудак!