Неистовые. Из огня да в полымя

Глава 57 Бремен

Ночной джентльменский клуб «Böse Engel» или, по-нашему, «Злые ангелы» — это живая музыка, грязные танцы и пятьдесят сортов пива. И хотя к пиву я всегда был равнодушен, но здесь, в гостях у немцев, никак нельзя упускать момент.

Правда, сперва я решил, что веселуха обломилась, потому как свободных мест не оказалось вообще. Одиссей, пребывавший в глухой тоске, от такой новости заметно приободрился и снова сделал попытку призвать нас к порядку, то есть к отелю, потому что завтра у нас, то есть у них, очень сложный день. Однако торжествующая улыбка Оди вмиг завяла, как только один из гвардейцев мелкого дракона пошептался с администратором клуба, и в переполненном подвале чудесным образом для нас нашлись места.

И вот мы здесь! Ух, немецкий стыд!

Мои глаза ошарашенно разбегаются, выхватывая среди разнузданных «джентльменов» неприкрытые женские прелести. Официантки топлес ловко вальсируют с подносами в тесном зале, каким-то немыслимым образом избегая столкновений с горячей публикой. Несколько ещё более откровенно раздетых девочек резвятся на коленях захмелевших бюргеров, а на круглой сцене полностью обнажённые танцовщицы устраивают фантастическое шоу. Похоже, это какой-то акробатически сложный танец из "Камасутры".

— Давненько я не заглядывал в подобные заведения, — бормочу себе под нос, а слева громко и недовольно сопит Одиссей.

Выглядит он совершенно несчастным — очки запотевшие, уши пылают то ли от стыда, то ли от гнева, а всегда гордая осанка сейчас явно свидетельствует о дефиците кальция в его организме.

— Реми нельзя здесь на-находиться, — тихонько блеет Оди, и в моей голове понемногу светлеет.

— Ну… так-то да, — неуверенно соглашаюсь и перевожу взгляд на мальчишку.

Но тот, игнорируя наши высказывания, кивает вглубь зала, предлагая следовать за ним. Судя по реакции Реми, он в этом клубе не впервые, и что-то мне подсказывает, что его гвардейцы здесь тоже не новички. И уж если принцу чего-то категорически нельзя, то разве его охране не полагается препятствовать моральному разложению подопечного?

— Расслабься, Оди, наш малец под прикрытием, — хлопнув адвоката по плечу, подталкиваю его вслед за Реми. — Давай, иди шустрее. Что ты как по яйцам ступаешь?

VIP-зона встречает нашу компанию интимным освещением, удобными диванами и предлагает отличный вид на стриптиз-шоу. А четверо бойцов располагаются за столиком в паре метров от нас.

— За отдельную плату можно заказать приват, — информирует Реми, вальяжно развалившись на диване. Позёр!

— Начнём, пожалуй, с пива, — предлагаю я и перевожу взгляд на Одиссея. — А ты как, Оди? Может, тебе девочку для разогрева?

— Я… — он стаскивает с носа очки и, нервно натирая стёкла тряпочкой, выпаливает: — Я вынужден позвонить Диане.

— А у тебя губа не дура. Не, ты, конечно, её любимчик, но я не уверен, что она согласится на приват.

Оди возмущённо вспыхивает и уже намеревается ответить, но, заметив приближающуюся официантку, захлопывает рот. Моя же варежка непроизвольно распахивается, а глаза сводятся к переносице, когда перед самым моим носом проплывают крупные розовые соски. Рыженькая обладательница этих сокровищ доброжелательно улыбается, кладёт перед нами меню и, обменявшись с Реми парой фраз на немецком, удаляется танцующей походкой.

Эх, где мои семнадцать лет?

Я быстро фотографирую перечень сортов пива и отправляю фото Жеке, чтоб тот слюной захлебнулся. Да я и сам уже захлёбываюсь, вот только виной тому не пиво пенное, а сиськи здоровенные. Реми улыбается, я тараню ширинкой столешницу, а Оди, промокая салфеткой вспотевший лоб, снова стонет:

— Я должен позвонить Диане. Реми ещё нет восемнадцати, и это… — он тычет пухлым пальцем в сторону сцены, — это ненормально.

Где-то на дне сознания я понимаю, что Оди прав, но отказываюсь это признавать.

— Му-гу, значит, для многомиллионных сделок он уже вырос, а на сиськи смотреть — ещё мал?

Оди от волнения снова стягивает очки, а пацан, молча ухмыляясь, шарит по меню, будто речь не о нём.

— Слышь, Дракон, — я толкаю его в плечо, — а тебе когда восемнадцать?

— В ноябре, Крокодил.

— Ну и отлично, — игнорируя «крокодила», я перевожу взгляд на Одиссея. — И что, ты полагаешь, что за ближайшие полгода он постигнет какую-то особую мудрость? А я вот думаю, что если все эти роскошные дойки и способны поломать психику, то только тебе. Так, может, оно и к лучшему? Оди, да ты хоть разок-то попробуй по-пацански, а не задом наперёд.

— Мозги у тебя задом наперёд, — огрызается он.

— А у тебя это — жизненное кредо. Хах! Очнись, дурашка, ты посмотри, какие горячие цыпочки вокруг.

— Отвратительная порнография! — брезгливо кривится кудряш и, водрузив на нос очки, извлекает из внутреннего кармана пиджака телефон. — Я работаю не на Реми, а на Диану, поэтому я обязан…

— Не утруждай себя, — цедит Реми и, ткнув в свой мобильник, подносит его к уху.

— Э, ты кому звонишь? Мы ей только час назад звонили.

Но Реми отмахивается и уже мурлычет в трубку по-французски:

— Мышка, не спишь ещё?.. Нет, мы тут в бар заскочили… Нет, просто перекусить… Да, Одиссей тоже с нами… Нет, ему очень нравится… Я знаю… Не волнуйся, я помню… Хорошо, как скажешь… И я тебя люблю. Целую, пока.

Реми завершает разговор и бросает небрежным тоном:

— Ди передаёт вам обоим привет и просит не увлекаться алкоголем.

Вот пройдоха! Оди снова тянется к очкам, но, передумав, кивает и утыкается носом в меню. Я же, твёрдо решив не позволять пацану спиртное, интересуюсь:

— А тебя она не просила не увлекаться?

— Я не люблю пиво, — Реми пожимает плечами, — и крепкий алкоголь тоже не пью.

— А что так — Мышка не велит?

— Нет, просто мне не нравится быть пьяным.

— Весомый аргумент, — признаю с одобрением.

Но всё же меня удивляет его спокойная реакция на окружающую обстановку. Девчонки же — огонь! У меня уже глаза окосели, мозги набекрень, штаны трещат, а этот сидит себе такой расслабленный и вальяжный. А может, он тоже… того?..

— А наша официантка тебе нравится? — спрашиваю с нехорошим подозрением.

— Не очень, — усмехается и поясняет: — Грудь у неё тяжеловата.

— Что б ты понимал, эстет сопливый! — выдаю возмущённо и получаю незамедлительную ответку:

— А мне казалось, что ты тоже предпочитаешь поменьше.

Вот щенок! Помнит мою девочку с персиками.

— Туше! — я со смехом развожу руками и озираюсь: — Ну и где там пропала наша непропорциональная подавальщица?

В итоге вкуснейшие сочные колбаски я запиваю баварским пивом, Одиссей — сидром (извращенец!), а Реми — чаем. Драконовская гвардия на еду не отвлекается и с каменными рожами цедит минералку.

Чувствую, как сытый желудок понемногу ослабляет мою тягу к эротическим приключениям, и на шоугёлз я уже смотрю без тахикардии. Мобильник показывает третий час ночи, и как только мне в голову приходит мысль, что пора бы и честь знать…

Над головой звучит томный женский голос, шею царапают длинные ноготки, а в ухо тычется тёплое вымя.

Что за!..

Отстранившись от настойчиво таранящих меня сисек, я оглядываюсь на гостью. Хороша! Грудастую брюнеточку с большим ртом и крепкими булками я узнаю сразу — ещё давно её приметил, извивающейся на коленях у здоровенного фрица. Похоже, девочка предпочитает парней покрепче. И говорит красиво… но непонятно.

— Что она говорит? — спрашиваю у Реми.

— Фройляйн желает с тобой познакомиться, — поясняет он раздражающе жизнерадостно.

— Прости, милая, но у меня уже есть знакомые девчонки, — я глажу её по упругому бедру и цежу веселящемуся Демонёнку. — Что ты скалишься? Переведи красиво.

И наверняка этот мудлон переводит как-то не так, потому что брюнеточка и не думает отлипать и продолжает предлагать мне свои прелести. Четыре пары глаз нашей охраны напряжённо сверлят нас, но парни пока не вмешиваются.

Напирая на меня грудями, фройляйн выдыхает своё очередное предложение, а Одиссей незаметно пытается переместиться в тёмный угол.

— Оди, ты же знаешь немецкий… чего она ещё хочет?

— Она желает… доставить тебе оральное удовольствие.

— Ух ты ж! Этот кабак стоило назвать сосисочной, — я ласково хлопаю красавицу по попе, задавая ей направление в обратный путь. — Спасибо, моя прелесть, это очень щедрое предложение, но у тебя, небось, и без меня забот полон рот.

Но, конечно, она не понимает ни хрена, нежно воркует и трётся лобком о мой локоть. Реми ржёт, а я рычу Одиссею:

— Оди, переведи девочке деликатно.

— Er will dich nicht! — лающе озвучивает он, и вот это категоричное «нихт» даже мне режет слух.

— Scheisskerl! — зло рявкает брюнеточка (похоже, это очень плохое слово) и поворачивается ко мне задом, предлагая мне самому прочувствовать всю мою ничтожность.

Зато к Реми она теперь всем передом. Но тот смеётся и, вскинув руки, переводит стрелки на Одиссея. Оди, бедняга, уже не знает, куда деваться, и я спешу на помощь. Аккуратно стучу по круглой булочке:

— Мадам! То есть фройляйн, кудрявому мальчику не надо орального удовольствия, он сам себе всё сделает.

— Кретин! — пищит Оди, Реми ржёт в голос, а оскорблённая гетера наконец-то сваливает с громким возгласом:

— Schwuchteln!

И теперь на нас таращатся все, кто это услышал.

— Оди, что она сказала?

— Что ты мудак.

— Не-эт, — веселится Реми, — это она ещё раньше сказала, а сейчас она назвала нас пидорами.

— Вот сука! Пошли отсюда, пока не нашлись желающие это проверить. Оди, если что, ты нас прикроешь.

***

Пятизвёздочный отель-люкс на берегу реки уже не способен меня впечатлить. Желание только одно — рухнуть в постель и забыться сном. И даже тот факт, что номер приходится делить с Одиссеем, я принимаю стойко. Правда, предупреждаю, чтобы он ближе, чем на два метра, к моей кровати не приближался. И только темнокожая горничная своими стройными ножками немного выводит меня из дремоты, но я забываю о ней, едва она покидает наш номер. А затем, быстро приняв душ, проваливаюсь в благословенный сон.

Но не долетаю.

«Твою ж мать!» — мысленно взвываю в темноту, пытаясь отгородиться от звуков за стеной. И если бы не характерные стоны, я решил бы, что там методично ломают мебель.

— Сука, да что ж там за жеребец, он же девку до смерти запорет! — рычу в потолок, а Оди отзывается с печальным вздохом.

— Там номер Реми.

— Что, серьёзно? За моей стеной?! А с кем это он?

И ответом оттуда визжит женский голос:

— Ja! Ja! Schneller!

Да уж побыстрее давай, энерджайзер! Забыл, что ль, какой завтра трудный день?

— Оди, а ты не хочешь Диане позвонить и пожаловаться?

— Сам жалуйся, — огрызается темнота пидорским голосом.

— Fuck! — раздаётся рычание из-за стены и всё смолкает.

Ну слава яйцам — догнал!

И сна как не бывало.