Неистовые. Из огня да в полымя

Глава 5 Гена

Похоже, я впервые осознал выражение «похеру мороз». Сейчас, когда я прижимаю к себе мою ароматную девочку, всё остальное перестаёт иметь значение — погода, авария, праздник… Возможно, не зря звёзды сошлись именно так — наверное, это называется судьба.

Стефания прячет лицо между полами моей куртки, и больше не издаёт ни звука, но даже сквозь меховую шубку я ощущаю, как её тело вздрагивает.

— Эй, малыш, ты что, плачешь? — я растерянно провожу ладонью по её волосам, а она мотает головой, но больше не смотрит на меня.

Всё-таки плачет.

— Сильно испугалась? — шепчу и касаюсь губами её макушки.

Стефания кивает мне в грудь, и я прижимаю её крепче.

— Это нормально… откат пошёл.

И снег пошёл. Я подставляю разгорячённое лицо холодным белым хлопьям.

Мне бы сейчас ненавидеть и проклинать Малкина за слёзы моей Златовласки, а вместо этого я радуюсь, как дурак. Потому что я здесь. И потому что эта девочка так доверчиво прижалась ко мне, и только рядом со мной смогла расслабиться и отпустить свой страх. Я бы мог и очень хотел бы вот так стоять долго…

— Эй, ну вы что растопырились посреди дороги? Новый год на носу! — кто-то весело горланит из проезжающей мимо машины, заставляя Стефанию встрепенуться и отстраниться.

— Ой, — она прижимает ладошки к щекам, — Гена, а ск-колько времени?

Вот и сказочке конец!

Я извлекаю из кармана мобильник и вижу, что так и не сбросил вызов — Стефания по-прежнему на связи.

— Осталось двадцать минут до полуночи. Рассказывай, куда тебя отвезти.

— Отвезти? — удивлённо переспрашивает она, а я цепляюсь за эту хрупкую ниточку.

— Ты останешься со мной? — наверное, мой вопрос звучит, как отчаянная просьба, но пусть так — говорю, как чувствую.

— Гена, мне к-кажется, после того, что ты сделал, ты п-просто обязан встретить со мной Новый год, — Стефания застенчиво улыбается и добавляет тихо: — Если ты не против, конечно…

А мне и отвечать ничего не надо, у меня всё написано на лице — улыбка от уха до уха.

— А твой водитель н-никуда не торопится? — Стефания кивает мне за спину, а я бью себя в лоб.

Твою ж мать! Я ж про Андрюху забыл!

— Боюсь, он уже не успеет, — бормочу виновато и с покаянным видом разворачиваюсь к нашему Шумахеру.

Андрюха, воодушевлённый тем, что о нём наконец-то вспомнили, поспешно выбрался из машины и шагнул нам навстречу. Я же собрался было познакомить его со Стефанией, когда она удивлённо и радостно воскликнула:

— Ох, это же Андрей! Здравствуйте! А Вы меня не п-помните? Я Стефания, Айечкина сестра, Вы к нам с Риммочкой иногда п-приезжали.

— Я помню, — он добродушно разулыбался и бережно пожал маленькую ладошку Стефании. — С наступающим!

— Вас тоже, Андрей! Сп-пасибо Вам большое за помощь, и п-простите, что из-за меня Вам пришлось… — она виновато развела руками.

— Да бросьте, я рад был помочь, — искренне пробасил Андрюха и перевёл взгляд на меня: — Геныч, я ещё нужен?

Но с ответом меня опередила Стефания:

— Конечно, Вы нам нужны! Гена ск-казал, что Вы всё равно не успеете, а мы Вам не п-позволим встречать Новый год в пути… да, Гена? Ребят, а п-поехали на площадь! Туда мы ещё сможем успеть, — неожиданно Стефания запнулась и прижала ладонь ко рту. — Ой-ёй! Там же моя Сашка с-с ума уже сошла!

Она бросилась к своей машине, а я, проводив её взглядом, повернулся к Андрюхе.

— Прости, брат. Но я поддерживаю предложение — встретим полночь у главной ёлки, а потом помчишь к своим. Что скажешь?

— Годится, — покладисто согласился он.

— Тогда по коням, а то времени в обрез.

А в машине Стефании крик и слёзы. Я даже успел испугаться, прежде чем понял, что плач доносится из динамика, а рыдает Александрия. Пришлось тратить драгоценные минуты, чтобы мимикой и жестами прогнать мою расстроенную автодевочку на пассажирское сиденье. Она же не думала, что я позволю ей рулить?..

— Сашуль, п-прости, пожалуйста, — хнычет Стефания и, не покидая машины и сверкая ножками, послушно перебирается на соседнее кресло. — Я клянусь, что со мной всё в п-порядке… Саш, давай, я тебе п-потом всё расскажу, через п-полчасика.

— Стеш, ты дура? — взрывается Александрия, а я изо всех сил изображаю глухого. — У тебя целый час было занято, а ты хочешь, чтобы я ещё ждала? Ты не приехала к Наташке… что мне думать? Да я во всех местах поседела за это время! Я такси уже вызвала, чтобы тебя искать!.. И что Айке говорить, не знаю-у, — Александрия горестно заскулила, и по щекам Стефании тоже побежали слёзы.

Пошарив в мобильнике, она перевела связь с динамика авто на телефон, но это не сильно помогло.

— Немедленно говори, где ты! — громко рявкнула Рыжая.

— Саш, п-прости, но я не одна, — Стефания всхлипнула и покосилась на меня.

Прикидываться слепым и бесчувственным мне ещё сложнее. Сейчас я очень понимаю Рыжую и, видит Бог, не хочу быть свидетелем её истерики. А уж как она этого не хочет, могу себе представить. Но через десять минут полночь, а ехать нам не близко. Сев на хвост Андрюхе, я выжимаю из новенькой бэхи почти максимум и стараюсь абстрагироваться от разговора, однако неожиданное признание Стефании снова заставляет меня растопырить уши:

— Нет, со мной точно ничего не случится, п-потому что я со знакомыми ребятами, и ты тоже их знаешь… С Геной и с Риммочкиным Андреем… Сашуль, не кричи, п-пожалуйста.

Александрия оказалась понятливой и сразу притихла. Могу себе представить её реакцию на моё имя! Зато допрос закончился почти сразу. Правда, позитивное настроение у моей девочки тоже закончилось.

— Я такая г-глупая, — потерянно пролепетала она. — Надо же ещё Наташе позвонить… Господи, я всем испортила п-праздник.

— Меня можешь смело вычёркивать из компании этих всех, — я нащупал руку Стефании и поднёс к своим губам. — Благодаря тебе, малышка, мой праздник получился гораздо лучше, чем я рассчитывал.

Теряя скорость, я целую прохладную ладошку, согреваю дыханием и, не выпуская, снова целую.

— У тебя такие руки... — шепчет Стефания на грани слышимости. — Такие б-большие и сильные.

— А это чтобы крепче обнимать тебя, моя девочка, — цежу сквозь зубы и жму на тормоз.

Всё — терпелка сдохла!

Прибив тачку к тротуару, я нетерпеливо и резко притягиваю к себе Стефанию и, замешкав лишь на секунду, чтобы увидеть в её глазах желанный отклик, с жадностью целую приоткрытые губы. Прикусываю их, облизываю, смакую… требовательно раздвигаю языком… И снова ныряю в эту манящую и губительную воронку, поглощающую мой разум и разгоняющую кровь.

Для моих умелых губ и жадных ищущих рук здесь ещё столько неизведанных и скрытых от глаз соблазнов. Но я не спешу, усмиряю беспокойные руки и, как непорочный пионер, довольствуюсь тем, что мне доступно под распахнутой шубкой. Изящная шея — манок для моих губ, бархатистые плечи (ух, эти плечи!), полуобнажённая спина… и сводящий с ума горько-сладкий аромат.

Такой странный и непривычный опыт для матёрого пахаря, но до одури волнующий. Возможно, так работает эффект запретного плода. И я берегу его, едва касаясь и истекая голодной слюной.

И выпускаю из рук, как только ощущаю сопротивление.

Стефания упирается ладонями мне в грудь, поглаживая и царапая сквозь рубашку игривыми пальчиками… дразнит, обводя своим хулиганским языком мои губы… и тихонько смеётся.

— Генка, а п-почему у тебя такой нахальный рот?

— А ты не знаешь?.. Это чтобы слаще целовать тебя, мой ангел! — я снова пытаюсь поймать в плен её губы, но они ускользают.

— Ангел… — шепчет Стефания. — Мне н-нравится, как это звучит.

— Ангел-искуситель… уникальный вид.

— То есть падший? — она закусывает нижнюю губу.

— Не-эт, нежный и чистый… и не ведающий своей силы, — я снова целую раскрытую ладошку, подушечки пальцев и не свожу взгляда с лица Стефании.

— Хм… — её глаза хитро сощурились, а на губах расцвела открытая и бесхитростная улыбка.

Ну, говорю же — невинная бестия.

— Гена, погнали быстрее, — она отстраняется и округляет глаза. — Там же Андрей с-совсем один, а у нас всего п-пять минут.

— Тогда пристегнись, Ангелочек, я буду очень стремительным и резким.

Больше не отвлекаясь, я лечу по опустевшим улицам, мысленно прикидывая время до транзитных объектов — около минуты до архитектурной академии, ещё минута до цирка и пара минут до площади. Должны успеть!

— Наташ, прости! — мурлычет Стефания, и я догадываюсь, что она звонит нашей общей подруге. — У меня тут такое п-приключилось — жуть-кошмар! Т-только я тебе чуть позже расскажу… ладно?.. Нет, не бойся, уже всё х-хорошо, меня спасли!.. Ну-у… а д-давай, не сейчас… Нет, прости, я не п-приеду… только не обижайся, пожалуйста…

Я кожей ощущаю взгляд Стефании и ловлю каждое её слово. И не зря.

— Почти угадала, Натусик… п-потому что я встретила мужчину своей мечты… Не-а, он самый лучший!

Эти слова, прозвучавшие настолько естественно и непринужденно, так органично вплелись в моё сознание, что у меня даже мысли не возникло, что речь не обо мне. И все же, дождавшись окончания разговора, я уточнил:

— А мужчина твоей мечты — это… надеюсь, я?

— А кто же еще? — Стефания плещет мне на душу бальзамчиком, заставляя мое воображение расширить границы. — Андрей, конечно, к-классный парень, но вид у него ч-чересчур устрашающий. К тому же я вряд ли отважилась бы стать соперницей Риммы. А ты как думаешь, у них серьёзно? П-просто они такие разные…

— У них определённо есть перспективы, — твёрдо заявил я, хотя…

Действительно, более странной парочки, чем Римма с Андрюхой, я ещё не встречал, и до сих пор не слишком верю в их отношения. Но буду рад ошибиться, потому что такой союз вселяет надежду… ведь мы со Стефанией тоже… пусть не настолько, но всё же разные. Я — весь вот он, а до неё, как до неба — высоко, захватывающе… и непонятно.

— Кстати, Гена, а у нас есть шамп-панское! — радостно сообщила Стефания, когда впереди засверкала праздничной иллюминацией главная городская ёлка. — Это мне тот нервный дурачок Глеб п-подбросил. Аж две бутылки и ананас!..

— Ну, с паршивой овцы…

— Только у нас стаканчиков нет. Ой, всего ми-минута осталась. Быстрее, Ген! Смотри, смотри как там к-красиво! А вон наш Андрюшка!..

Эту монументальную фигуру сложно не заметить. К нему мы и рванули.

А дальше попёр чумовой калейдоскоп!..

— Бегом! — кричит Стефания и, впихнув мне в руки две бутылки игристого, не оглядываясь, летит к ёлке. Юбка алыми всполохами, волосы — золотыми лентами, а моё сердце — рваными толчками.

«Раз!» — оглушительно орёт толпа на площади вместе с первым боем башенных часов.

— Погнали! — толкаю Андрюху и под громогласное «Два!» на бегу перекидываю ему один из пузырей. — Открывай!

«Три!» — отсчитывает город, а я, не теряя из виду Стефанию, под «Четыре!» и «Пять!» наощупь распечатываю вторую бутылку.

«Шесть!» — радостно кричат люди, а Стефания, поскользнувшись, опасно балансирует и на «Семь!», сверкнув кружевными резинками чулок, мчится дальше.

«Восемь!» — взрывается народ, трещит моя ширинка, а здравый смысл, пропуская «Девять!», вопит о том, что мороз похеру только мне, а полуголой заднице Стефании он категорически противопоказан.

«Десять!» — гремит площадь, а Андрюха, стреляя пенной струёй игристого, прёт как ледокол. А на «Одиннадцать!» я приближаюсь к прыгающей у ёлки Стефании и даю залп из второй бутылки.

«Двенадцать!» — ликует праздничный Воронцовск, Стефания с криком «Ура-а-а!» обнимает нас с Андрюхой, отпивает прямо из бутылки и под залпы новогоднего фейерверка дарит мне поцелуй со вкусом шампанского.

— Ура-а-а! С Новым годом, народ! — горланит Андрюха, и народ радостно подхватывает.

— Ты загадал желание? — шепчет мне в губы Стефания и смеётся. — А сп-порим, я всё знаю?..

А тут и не нужно быть провидцем, потому что оно, моё желание, сквозь преграды из одежды так яростно таранит мою персиковую девочку, что только дай выход — выстрелит быстрее и опаснее пробки.

— Я желаю утеплить всё, что прячется под твоей юбочкой, и научить тебя одеваться по погоде.

— Генка, к-какой ты зануда! — Стефания хохочет и игриво переспрашивает: — Может, ты х-хотел сказать «отогреть»?

— И это тоже, — охотно соглашаюсь и целую в холодный покрасневший от мороза носик.

«И отодрать!» — нашептывает моё желание.

— Я люблю тебя, Мусик! С Новым годом! — звучит над нашими головами голос Андрюхи. — Не волнуйся, я скоро буду.

Прижав мобильник к уху, он прихлёбывает из бутылки и счастливо улыбается, слушая своего Мусика.

— Там всё точно серьёзно, — тихо говорю Стефании. — Риммочка сделала бы из меня инвалида, назови я её Мусиком.

— Это любовь! — восторженно шепчет моя девочка, но тут же взволнованно: — А как же Андрей п-пьёт шампанское, он ведь за рулём?..

— Да что этому слону будет от пары глотков? Ему, чтобы алкотестер среагировал, пузырь надо всосать.

Десятки очередных залпов осветили ночной город и украсили небо разноцветными гирляндами.

— Какая п-прелесть! Мальчики, скажите «чи-и-из», — вытянув перед собой руку с телефоном, Стефания пытается поймать в фокус всю нашу троицу. — Андрей, подержи, п-пожалуйста, у тебя самые длиннющие руки.

— Ты видео, что ль, снимаешь?

— Ага!

Я смотрю на экран, где на фоне сверкающего неба и новогодней ёлки между двумя сильными, но не самыми красивыми рыцарями улыбается Стефания. В своей серебристой шубке, со снежинками в волосах, она похожа на прекрасного ангела.

— Андрюх, да не дёргайся ты, зафиксируй руку, — рычу я, стараясь улыбаться обаятельно. Так себе получается.

— Да я пытаюсь, — грохочет Андрюха и тоже лыбится, отчего выглядит ещё более устрашающим.

— Мальчишки, вы такие з-замечательные! — нежным голосом щебечет прехорошенькая Стефания. — Спасибо Вам за эту ночь! Гена, я х-хочу, чтобы ты знал, что это самый чудесный Новый год в моей жизни! П-потому что ты рядом со мной! Ты с-самый лучший, Генка!..

— С Новым годом, мой Ангел! — выталкиваю из себя, отчего-то сильно волнуясь.

— Ура! — с чувством припечатывает Андрюха под россыпь сияющих новогодних звёзд.