Неистовые. Из огня да в полымя

Глава 28

За стойкой образовалась очередь из желающих купить навынос напитки и десерты — вообще не вовремя! Мой взгляд мечется с этих людей, ожидающих моего внимания, к входной двери кофейни, за которой только что скрылся Генка с моим телефоном. Понаблюдав за моим тщетными попытками выяснить у мамы необходимые подробности, он забрал у меня мобильник и со словами «Ща всё порешаем» покинул помещение, чтобы не подогревать любопытство посетителей.

— Да стой, куда ты раздетая? — Наташка хватает меня за руку и накидывает мне на плечи свою шубку. — Всё, иди, я сама тут разберусь.

— Стефания, что-нибудь случилось? Помощь нужна? — окликает чей-то голос, но я, не оглядываясь, уже покидаю кофейню.

Генка, прижимая трубку к уху и жестикулируя сжатым кулаком, топчется метрах в пяти от крыльца и радостно грохочет в телефон:

— Это очень хорошо!

Я смотрю на него с беспокойством, граничащим с паникой, и с недоумением, потому что случившееся с моей бедной мамочкой никак не вяжется со словами «очень хорошо».

— Конечно, Людмила Ивановна, и я о том же, — басит он, а у меня глаза на лоб лезут.

Какая ещё Людмила Ивановна? С кем он говорит, когда моя мама, Анастасия Михайловна, возможно, уже замерзает?!

Я пытаюсь забрать у него телефон, но Генка отстраняет мои руки и грозит мне пальцем, продолжая любезничать с какой-то Людмилой. Может, это с её телефона звонила мама?

— Голубушка моя, я Вам буду бесконечно благодарен! — разносится на всю округу Генкин рычащий бас. — Вы такая сердечная женщина, просто редкое сокровище в нашем бездушном мире! Конечно, дорогой вы мой человек, пути господни неисповедимы — никогда не знаешь, в какой жо… э-э… в какой бедственной ситуации можешь оказаться сам. Вот именно!

Генка делает страшные глаза и строго указывает мне на дверь кофейни (Ага, разбежалась!), а сам продолжает умасливать спасительницу моей мамы:

— Нет, нет, Вы даже не сомневайтесь, Людмил Иванна, наша Анастасия — очень порядочная женщина и многодетная мать… Нет, не пьющая, с чего Вы… — он хмурясь, трёт пятернёй затылок. — Ну подождите, голубушка, а кто из нас не выпивает в честь повода?.. Да-а! А наша Настя — здоровая женщина, вот и накати… в смысле, употребила пару стопочек за здоровье… Ну с кем не бывает… просто ей очень не повезло в любви… Да!.. Негодяй попался! Да!.. Точно! Но Вы уж не бросайте нашу Настеньку, приютите ненадолго, а мы сейчас оперативно порешаем, как нам её забрать… Что? Да за это даже не волнуйтесь, баланс я Вам сейчас пополню и на телефончике, и на карте… Не обижу, да и мне так спокойнее. А Вы ей там по возможности какую-нибудь одежонку не могли бы… Да? Вот спасибо! А не знаете, она свои зубы собрала? А то ведь их можно ещё реплантировать… А-а, вот оно что… му-гу… му-гу… Не-не, сейчас не надо рот ничем полоскать, это мы потом сами сделаем. Спасибо Вам, Вы самая великодушная и чудесная женщина!.. А денежки я сейчас вышлю… Да, на связи!

Генка сбросил вызов, выдохнул и уставился на меня.

— Ну чего ты, малыш, всё уже в порядке — наша мамочка в тепле и безопасности, — он сжал мои плечи и весомо добавил: — И почти невредима.

— А зуб-б-бы? — спрашиваю, нервно отстукивая зубами, а в голове до сих пор слышится мамин вой.

— Да там всего пару зубов, — оптимистично выдаёт Генка и натянув мне на голову капюшон, пытается застегнуть висящую на моих плечах шубку.

— Всего-о? — я отбрасываю его руки, а Генка спешит пояснить:

— Ты погоди, не нервничай, просто в сравнении с первоначальной версией твоей мамы — это не такие уж великие потери. Жаль, конечно, что зубы у неё не с собой, но у меня есть отличный знакомый стоматолог — сделает лучше, чем было. И, кстати, совсем не голая твоя маман — она в резиновых сапогах… — и тут Генкин взгляд падает на мои ноги. — Это ещё что?! А ну-ка бегом отсюда!

А я только сейчас начинаю ощущать, что лапки, затянутые в капрон и обутые в шлёпанцы, промокли от снега и совсем окоченели.

— Она что, т-только в резиновых сап-погах? — с ужасом переспрашиваю.

— Да нет же, ещё в какой-то хламиде. Зайди в кафешку, сейчас вернусь и всё расскажу. — Генка торопливо тычет в свой телефон. — А пока надо срочно поощрить добрую Ивановну и найти какого-нибудь курьера, который быстро и с комфортом доставит твою мамулю к родному очагу. А с обидчиками потом решать будем.

— Спасибо, — я шмыгаю замёрзшим носом, а Генка очень серьёзно поясняет:

— Мама — это святое! — и грозно рявкает: — Так, марш в помещение!

В кофейне меня встречают только охранник и Наташка, быстро орудующая шваброй по полу. Надо же, я даже не заметила, когда все ушли.

— Выручка в сейфе, столики я протёрла, — отчиталась подруга и, сдунув с глаз чёлку, скомандовала охраннику: — Свободен, Колян, у нас тут Геннадий Эдуардович всё проконтролирует.

Кофейню мы покидаем почти час спустя.

За это время, пока Генка висел на телефоне, координируя помощников, я ещё раз поговорила с мамой и с Людмилой Ивановной. А потом, поскольку Айкин номер был занят, позвонила Сашке и выяснила, что вся семья уже в курсе и в шоке. Сашка, всхлипывая в трубку и матерясь, как пьяный сапожник, рассказала, что первым делом наша мама дозвонилась Айке (Сашкин-то номер она никогда не помнила) и, рыдая, поведала свою историю…

Отдыхали они у кого-то в гостях, где мама блистала и пела (и больше ничего!). Но мамин олигарх Миша вдруг, без всяких на то оснований, приревновал её к другому олигарху. Взбесился ни с то ни с сего, избил её до полусмерти, выбил все зубы и выбросил, голую, на мороз.

«Он её что, предварительно раздел догола? — истерично кричала Сашка и плакала. — Надо срочно спасать эту старую шалаву! И дома на цепь посадить! Ненавижу эту идиотку!»

Я даже не стала упрекать сестру за оскорбления, а поспешила успокоить, рассказав о том, что успела выяснить у сердобольной женщины, приютившей нашу маму. На деле в неравной схватке с олигархами у мамы пострадали только два передних зуба — один потерялся, а второй ещё на месте, но качается. Ужас, конечно, но всё остальное цело. Выгнали маму в лёгком платье, а сжалившиеся охранники снарядили её резиновыми сапогами и старенькой куртейкой, чтобы не замёрзла. К счастью, нашлась добрая Людмила Ивановна, которая за умеренную плату откликнулась на чужую беду.

А Сашка отчиталась, что наша Айка связалась с Гором, и тот уже принимает меры по спасению нашей мамы. Надо же, и Генка тоже с ним разговаривал.

Теперь мы все ждём.

Генка молча ведёт мою машину, а я, устроившись на пассажирском сиденье, думаю о маме. Сейчас у неё такой стресс, да ещё травма — ей никак нельзя оставаться одной. И если Айка не позволит ей переночевать в нашем доме, то я сама останусь у мамы.

— Стефания, тебе холодно? — с беспокойством спрашивает Гена.

Я отрицательно качаю головой и выпускаю свои плечи, которые неосознанно обнимала руками.

— Ген, а мы к-куда едем?

— Домой… — отвечает он неуверенно и тут же спрашивает: — Или всё же ко мне?

— П-прости, — я глажу его руку, сжимающую руль, — я сейчас н-не могу.

— Я так и понял, — он улыбается и подносит мою ладонь к губам. — Ты только не волнуйся, мой Ангел, если за дело взялся Гор, всё будет хорошо. Там завязки что надо.

Я киваю и чувствую себя виноватой, ведь Генка специально приехал на такси, чтобы обратно добираться на моей машине, только к нему домой, а не ко мне. А я… вечно у меня всё не слава богу.

Мой телефон снова заливается трелью, и на этот раз звонит Римма — она уже час пытается ко мне прорваться. Теперь у меня не занято, но мне совсем не хочется с ней говорить. Да и не о чем. Но игнорировать неудобно.

— Римма зачем-то звонит, — произношу вслух, а Генка аж подпрыгивает на месте и рычит:

— Так отвечай скорее!

И я послушно принимаю вызов.

— Алло…

— Стеша, привет! Прости, что так поздно, но дело срочное. Ты завтра к одиннадцати сможешь подъехать в «СОК-строй», чтобы встретиться с Дианой? — на одном дыхании протараторила деловая помощница главной Драконихи.

— Я в это время в-в институте. А з-зачем нам с ней встречаться?

Я искренне этого не понимаю, зато растопыривший уши Гена, кажется, понимает всё и яростно трясёт головой и шепчет мне в левое ухо: «Соглашайся!» А в правое сухим тоном вещает Римма:

— Стеш, за подробностями — это не ко мне, но, думаю, эта встреча в твоих интересах. Другого времени у Дианы не будет. Тебя завтра ждать?

Предположений по поводу причин для встречи у меня немного, но, судя по Генкиной реакции, выпендриваться не стоит.

— Да, я приеду, — отвечаю я, и только собираюсь спросить адрес…

— Отлично! Координаты я вышлю тебе сообщением, — отчеканила Римма и сбросила вызов.

И никаких сюси-пуси — похоже, Риммочка не простила того, что я не оценила её снисходительные извинения после новогодней ночи. А надо было лучше текст подготовить, а не выставлять меня несчастной и всеми забытой дурочкой.

— Ну что? — нетерпеливо спрашивает Генка.

— Завтра со мной х-хочет встретиться твоя Диана. Ты, случайно, не знаешь, о чём она собирается п-поговорить?

— Должен заметить, что она не моя, но я догадываюсь, о чём пойдёт речь, — Генка выглядит таким счастливым, что я тоже начинаю улыбаться.

— Это то, о чём я д-думаю? — я даже боюсь произнести вслух, чтоб не сглазить.

— Полагаю, уже завтра мы об этом узнаем.

Машина притормаживает у наших ворот, а Генка притягивает меня к себе и целует в губы — прикасается нежно и почти невесомо. Гладит по волосам, проводит губами по щеке и отстраняется.

— Разве ты не зайдёшь?

— О, нет, — он вскидывает ладони. — Открывай ворота, я загоню машину.

— Ты из-за Сашки не х-хочешь? Ген, она не будет п-против… и вообще, она сказала, что ты к-классный парень.

— Вот и отлично! Пусть лучше она продолжает думать, что я классный парень, не станем её искушать. А у нас с тобой есть ещё завтрашний день.

— Только день?

— А это уж, как мы с тобой захотим...