Неистовые. Из огня да в полымя

Глава 47 Стефания

День спустя

— Гена, ну что ты к-кричишь? Сейчас весь м-медперсонал сбежится.

— Да ты не понимаешь ни хрена! — как взбесившийся Халк, он продолжает носиться по моей палате, яростно жестикулируя руками. — Это же не просто какая-то там мелкая травма — это полный п-п... п-ф-р-р! Это жесть, короче! Пять минут — и всё — нет человека! Кровью истёк! Понимаешь? И я мог прилететь к твоему остывшему трупу!

Я морщусь — представлять себя трупом мне совсем не хочется, а уж тем более показываться в таком виде на глаза любимому мужчине. Нет, я понимаю, насколько опасна моя травма, но до меня до сих пор не вполне доходит, что я реально могла умереть. Однако целые сутки в реанимации — это серьёзный повод задуматься. Не понимаю только, как ко мне допустили Кончиту и Генку. Может, попрощаться? Ужас! И страшно вообразить реакцию моих сестёр. Они бы никогда себе не простили, что так легко отпустили меня в одиночное плавание.

К счастью, опасность миновала, и сегодня утром меня перевезли в палату, а мои девчонки так и остались в счастливом неведении. Надеюсь, они ничего не узнают. Как подумаю, сколько горя я могла принести своим родным, слезы на глаза наворачиваются.

— Генка, но всё же обошлось… я жива и уже п-почти здорова.

— Ты чудом жива! И НЕ здорова! — он ткнул пальцем в мою подвешенную забинтованную ногу.

— Значит, мы с тобой з-заслужили это чудо. Разве я могла умереть, не п-признавшись, что люблю тебя?

Глаза Генки вмиг потеплели, и он метнулся к моей кровати. Погладил меня по щеке, легко поцеловал в губы, вздохнул печально... и вдруг очень жёстко заявил:

— Короче, я тебя здесь больше не оставлю. В Париже тоже есть врачи и, небось, получше местных шарлатанов.

— Эти шарлатаны меня спасли, между п-прочим, — укоризненно напомнила я. — И блестяще п-провели сложную операцию. К тому же ты сам знаешь, что сейчас меня н-никто не отпустит.

— Ничего, я здесь подожду, — упрямо проворчал Генка. — Но с этой семейкой дебилов ты больше не встретишься под одной крышей. Понятно?

Я устало прикрыла глаза. Весь вчерашний день он был тихим и ласковым, как большой пушистый кот, а сегодня, когда я набралась сил и крови, Генка будто с цепи сорвался. Ну как объяснить ему, что я не намерена покидать Барселону? Да, мне приятна его забота — очень приятна. Конечно, я переживаю, что он примчался сюда, бросив все дела, и всё же безумно этому рада, потому что очень сильно соскучилась. А как же я была счастлива услышать его признание!

Вот этот мощный неприрученный медведь... любит МЕНЯ! С ума сойти!

И все же я никому не позволю решать за меня, где мне быть и чем заниматься. Но сейчас мне вовсе не хочется ссориться с Генкой, да и обстоятельства пока на моей стороне — на три-четыре недели я должна оставаться под наблюдением медиков. Правда, я осознаю, что это очень дорого, а учитывая люксовую палату, даже боюсь представить, сколько всё это стоит. И из-за этого чувствую себя некомфортно.

На самом деле мне вовсе не жаль деньги Кончиты и её мужа, но перед Феликсом и Дианой мне очень неудобно — они же предоставили мне такую возможность, а я… И вроде бы понимаю, что ни в чём не виновата, но сколько же хлопот я доставила этой семье всего за день своего пребывания в их доме. Поэтому про себя я решила, что отработаю все средства, вложенные Кончитой в моё лечение. И может быть, придётся обратиться за помощью к папе, если сумма окажется для меня неподъёмной.

— Гена, ты не м-можешь меня ждать, у тебя ведь тоже есть работа.

— С этим я сам разберусь, — прогудел этот упрямец.

— П-поверь, больше со мной ничего п-плохого не произойдёт. Ты же сам знаешь, что это была случайность. С тем же успехом я могла п-попасть под машину и п-последствия были бы ещё страшнее. Такое ведь может случиться г-где угодно — и в Воронцовске, и в Париже. Просто мне не п-повезло оказаться не в том месте и не в то время...

— Вот! А я о чём! Именно — не в том месте! И счастье этой бешеной бабищи, что я не сразу узнал подробности, иначе удавил бы суку!

— Ты так не п-поступил бы с женщиной, — я мягко улыбнулась, точно зная, что он не смог бы. — И Кончиту тоже можно п-пожалеть, она ведь очень испугалась. Всю ночь со мной в больнице дежурила.

— Ещё бы ей не испугаться — она ж тебя чуть не убила! Не знаю, как бы я с ней поступил, но уж с её Хулисом точно не церемонился бы.

Я улыбаюсь — сто раз уже переговорено, что Хулио здесь ни при чём, но Генке не терпится на ком-нибудь сорваться. Но даже вот такой, злой и растерянный, он выглядит очень милым.

К слову о Хулио — к нашему обоюдному счастью, в больнице он не появился. И слава Богу! Потому что я не представляю, о чём бы с ним говорила, и какой приём ему оказал бы мой свирепый страж.

Зато после работы приезжала Касси и привезла мне много вкусностей и сплетен из дома. Правда, кушать мне ещё нельзя, но домашние сплетни меня развеселили. А Генка сидел мрачнее тучи — Кассандра его жутко раздражала своей болтовней. Зато он ей очень понравился. Касси сказала, что именно такими она представляла себе русских богатырей. Только думала, что они ростом немного повыше.

Вот дурочка! Что бы она понимала в богатырях!

А ещё звонил Феликс и просил прощения за то, что я подверглась опасности в его доме, и пообещал утешительный сюрприз, который мне непременно понравится. Было очень неловко всё это выслушивать от него — не по статусу ему распинаться перед горничной. Впрочем, как и Кончите — дежурить в больнице. И все же утешительный сюрприз меня заинтриговал. Но Генке об этом лучше не знать. Он-то ещё надеется спасти меня от негостеприимной Барселоны.

Мне эгоистично хочется задержать его рядом с собой, как можно дольше, потому что рядом с ним так хорошо и спокойно, даже если он просто держит меня за руку и молчит. Вот как сейчас. А ему каково? Толку-то от меня, раненой и неповоротливой!

— Ген, тебе, н-наверное, трудно так долго б-без женщины? — я всё же озвучила то, что меня тревожит.

— Какой ещё женщины? — он прикинулся непонимающим, а я почувствовала, как краснею.

— Я имею в виду, б-без секса.

— Какой такой секс?! — искренне возмутился он. — Когда мне?! У меня тренировки, французский, основы бизнеса… а вся эта экономика — такая нудная мутотень, скажу я тебе! Скажу тебе по секрету, я ведь даже в армию пошёл, чтобы откосить от института. А учёба меня даже здесь настигла. Да я уже зае... заездился до изнеможения! Так что, прости, малыш, но на секс даже не уговаривай — я пока не в состоянии.

— Врешь ты всё, — я рассмеялась, почувствовав облегчение и благодарность. — Тебя нагрузками н-не надорвёшь. Это я не в с-состоянии.

— Ангел мой, — Генка понизил голос и прижал мои ладони к своему лицу, — ты сейчас вообще не о том думаешь. Самое главное, чтобы ты быстрее поправилась, а потом мы с тобой всё наверстаем. А пока ты слабенькая и беспомощная, я буду носить тебя на руках. И заботиться о тебе буду лучше, чем родная мамочка. Эй, ну ты чего плачешь, маленькая? — он обнимает меня, будто сахарную — едва касаясь.

С мамочкой — такое себе сравнение. Кажется, моя мама и вовсе забыла о том, что я улетела в другую страну, ведь она до сих пор мне так и не позвонила. А Генка… он необыкновенный! Я очень хочу, чтобы он носил меня на руках. И как же обидно и несправедливо, что мы вынуждены жить вдали друг от друга.

Надолго ли? Я не знаю. И хватит ли его любви на ожидание?

Честно говоря, моментами на меня накатывает — послать всё к черту и довериться своему мужчине, позволить себе быть слабой и любимой в его руках.

Но счастливой ли? Наверное, без любимого дела — очень недолго. А поймёт ли меня Генка?

— Гена, я очень люблю тебя! Мне так жаль, что сейчас я н-не могу быть с тобой так, как мне х-хочется. Но ты и сам п-понимаешь, что не можешь оставаться здесь надолго. Это б-безответственно.

— Это только моя ответственность, а поскольку я здесь мужчина, то буду сам решать... — завёлся он.

Наверное, мне предстояло услышать, что место женщины на кухне или, в лучшем случае, у него на руках, и тогда мы непременно поссорились бы, но… на мою удачу, ко мне пожаловал посетитель.

Посетительница!

Кончита, уже отдохнувшая и посвежевшая, впорхнула в палату с сияющей улыбкой на алых губах.

— Доброе утро, попугайчики-неразлучники! Стефани, неужели твой мальчик так и не уходил?

— Здравствуйте, сеньора, — я улыбнулась гостье и, покосившись на хмурого Генку, который даже не потрудился поздороваться, поспешила ответить Кончите: — Гена вчера снял номер в г-гостинице, но ночевать остался здесь. Даже не знаю, п-почему ему позволили.

— Это я распорядилась, — надменно заявила Кончита и, грациозно расположившись в кресле, закинула ногу на ногу. — Кстати, я разговаривала с врачом, и он сказал, что прогнозы у тебя отличные. Так что через несколько дней сможем забрать тебя домой. Будем привозить тебя на осмотр и перевязки…

— Столько х-хлопот, — забормотала я, но Кончита резко меня прервала:

— Перестань! Это меньшее, что я могу для тебя сделать, всё же, как ни крути, а здесь ты находишься по моей вине, — и, словно прочитав мои мысли, она добавила: — Кстати, о финансах можешь не волноваться. Эта клиника, как и многие другие, существует на наши деньги. Её построил ещё старик Диего, поэтому здесь будут целовать в задницу и тебя, и всех твоих гостей столько, сколько понадобится. Но я подумала, что в домашней обстановке тебе будет комфортнее. Лично я ненавижу больницы.

— Спасибо, я даже н-не знаю как…

— Не благодари, — отмахнулась Кончита и перевела заинтересованный взгляд на Генку: — Суровый молодой человек. Предполагаю, сейчас он борется с желанием свернуть мне шею.

— Д-да что Вы… нет, к-конечно! Гена просто очень п-переживает за меня.

Однако весь вид набыченного Гены, со сжатыми кулаками и гуляющим кадыком, очень явственно подтверждает правоту Кончиты. И очень хочется треснуть его по башке. Да ещё и смотрит в окно, будто он здесь один. Хотя, пусть лучше туда пялится, потому что от моего милого котика сейчас остались только смертоносные когти, зубы и раздражённо гуляющий хвост.

— Да ладно, не оправдывайся, его можно понять, — с насмешкой заявила Кончита и прямо-таки облизала неприличным взглядом моего Генку. — Но хорош! А плечи какие, а руки!.. Настоящий русский медведь, не то что задрыга Хули. Да не смотри на меня так, я к нему не примеряюсь, просто любуюсь. Он наверняка спортсмен каких-нибудь боевых выкрутасов?

— Да… мастер спорта, — не очень уверенно промямлила я.

— Великолепно! Послушай, Стеф, а может, его на Хулио натравить, а? А что, скажем, что этот слюнявый извращенец к тебе приставал. Я же вижу, что твоему парню не терпится выпустить пар.

— Вы это с-серьёзно г-говорите? — оторопела я, а мой тон заставил Генку отвлечься от созерцания весеннего пейзажа.

— Ух, какой зверский взгляд! — восхитилась Кончита и снисходительно мне улыбнулась. — Нет, детка, конечно, я шучу. Я же не убийца. Но, должна признаться, идея завлекательная.

— Стефания, ты чего испугалась? Что эта страшная лошадь тебе сказала? — грозно прорычал Генка.

— Гена, з-замолчи, — зашипела я, растянув губы в принуждённой улыбке. — Она с-сказала, что чувствует себя виноватой, и что ты очень симпатичный, но с-строгий.

— Я злой! — рявкнул Генка.

— Об этом она тоже д-догадалась. Но если тебе добавить немного учтивости и прицепить улыбку, из тебя п-получится вполне п-приятный парень.

— Так и есть. А если твою гостью прицепить к палке и добавить в говно, то получится однородная масса. Эта тварь тебя чуть не убила, а теперь сидит лыбится, как параша.

Я умоляюще посмотрела Генке в глаза. Дда что на него нашло? Нельзя же так!

— Что он сказал? — весело поинтересовалась Кончита.

— Г-говорит, что х-хочет прогуляться, чтобы не мешать нам разговаривать, — пояснила я.

— А он нам ничуть не мешает, правда? Я, собственно, что хотела сказать… а почему твой серьёзный мальчик не признался, что он друг нашего Фели?

«Может, потому что он и сам об этом не знал?» — подумала я, бросив на Генку быстрый взгляд, но на вопрос Кончиты лишь пожала плечами.

— Что она сказала? — пробасил Генка, но тон его прозвучал уже куда мягче.

— Что ты — друг Феликса.

— А это плохо?

— Это очень х-хорошо.

— Вчера вечером, — продолжила Кончита, — Малыш позвонил и сказал, что… м-м… Стеф, а я забыла, как зовут твоего симпатичного мальчика?

— Гена.

— Хэ-эна… — пропела Кончита. — Какое дивное имя!

Генку знатно перекосило, зато Кончита ещё больше воспряла духом.

— Так вот, Фели предположил, что Хэна задержится у нас на несколько дней, и попросил оказать ему душевный приём.

Ох, это Феликс необдуманно предложил!

— Малыш нечасто знакомит нас с друзьями, поэтому нам будет приятно, если Хэ-эна согласится погостить в нашем доме.

Караул!

— Что она сказала? — разволновался Генка, явно озадаченный моим выражением лица.

И пока я судорожно соображала, как бы выкрутиться из создавшейся ситуации, Кончита настойчиво повторила:

— Скажи Хэни, что мы с Хули будем рады принимать его у себя.

— Это она сейчас ругнулась? — напрягся Генка.

— Нет, — я обречённо вздохнула. — Тебя только что пригласили в гости.

— Серьёзно? — его светлые брови изогнулись домиком. — А передай мадам Лупите, что я согласен. Сам давно хочу.

— Ты издеваешься? — прошептала я, едва не плача.

— Ты же сама сказала, что она приглашает…

И он закивал гостеприимной сеньоре и даже улыбнулся как-то нехорошо.

— Чудесно! — проворковала Кончита, верно расценив Генкину пантомиму, и добавила с хищным оскалом: — А Хулио пусть сам поищет верный путь.