Страдания и Звёздный свет

Глава 13

Я путешествовал по звездной пыли в сторону своего поместья, темная форма Лавинии извивалась в размытой тени на моей периферии. Я материализовался на лужайке, желая проверить Варда и разлом, за которым он присматривал, но как только мои сапоги коснулись травы, передо мной возник бушующий огонь. Моя усадьба пылала со всем хаосом огня Феникса, красное и синее пламя пожирало то, что осталось от моей драгоценной обители. Жидкое золото извергалось из руин, как лава, каждое золотое украшение в моем доме было уничтожено шлюхой Вега.

Из моих легких вырвался сокрушительный рев, и я полностью потерял контроль над собой, мой Дракон вырвался из моей плоти и разорвал мою одежду. Я взлетел в небо, когда Лавиния вскрикнула, превратившись в дым, и понеслась рядом со мной. Я срочно пронесся над домом, жар пламени омывал меня, а ярость поглощала меня. Я охотился за девушкой Вега и ее сообщниками, отчаянно желая схватить их и убить за это. И я не успокоюсь, пока не увижу, как их разорвут на части за это.

— Нет! — крикнула Лавиния, когда мы пролетели над алтарем из черного камня во дворе на заднем дворе моей обители, все мои пленники исчезли, а разлома нигде не было. Теперь бывшие Советники были свободны и могли попытаться оспорить мое правление, как и в ту ночь, когда я захватил их в плен. Но я предвидел их предательство, был готов к нему, ждал его.

Они появились в моем поместье как раз в тот момент, когда Стелла открыла новый разлом, и, как и предсказывал Вард, начали протестовать против моих последних решений, спорить о Центрах Туманной Инквизиции и моих великих планах для этого королевства. С меня было довольно. Мне не нужно было, чтобы они кусали меня за лодыжки, угрожали мне своей силой и объединялись в группы, пытаясь утихомирить меня. Лавиния все равно хотела их для своего разлома, и хотя я не хотел отдавать моей жене больше власти, чем нужно, это было очевидным решением проблемы Советников и их потомства.

Достаточно было пригрозить их маленьким детям, чтобы заставить их подчиниться моей власти. Младшие щенки Антонии так легко закричали, когда я приставил нож к их горлу, и тогда все трое Советников подчинились. Слабость. Такая отвратительная слабость — пожертвовать собой ради каких-то хлюпиков, которые, скорее всего, никогда не обретут полную силу.

Лавиния и я подчинили их вместе с Запасными, привязав их к разлому без единого дуновения магии. А остальные члены их бесполезных семей послужили хорошим стимулом для того, чтобы они продолжали подпитывать разлом своими силами, продолжали бороться, несмотря на усталость и потерю надежды. Да, на этот раз Вард не ошибся в своих прогнозах. Он даже сумел проникнуть в сознание предательских мерзавцев, которые когда-то клялись мне в верности, и нашел хитрый способ Мелинды связаться со своим старшим сыном. Это стало глазурью на торте — заманить Наследников сюда с помощью ее кристалла и услышать, что они тоже стали жертвой моих планов и были обездвижены на ониксовом алтаре.

Но теперь все это, каждый кусочек был разбит вдребезги — эта сука Вега ворвалась сюда в темноте ночи и испепелила мой прекрасный особняк. Я не знал, как ей это удалось, пока она страдала от тяжести своего поражения на поле боя, но отрицать этого было нельзя, когда я кружил вокруг своего прекрасного дома, рыча от ярости и ужаса, эхом разносившегося по выжженной земле. А где были мои нимфы? Где был Вард? Хоть кто-нибудь, кто мог бы сообщить об этом нападении?

Я сделал круг над домом и приземлился на выжженную лужайку перед тем, что когда-то было моей прихожей, и земля вздрогнула под моим весом, прежде чем я снова превратился в человека. Лавиния материализовалась передо мной, подбирая с земли мою нефритово-зеленую мантию, застежка которой была разрушена во время моего смещения, но длина ее осталась целой. Я выхватил мантию из ее рук и накинул на плечи, прежде чем подойти к инферно, которое вилось к небу, поглощая все вокруг.

Я потянулся к нему, пытаясь схватить пламя, чтобы потушить его, но оно разгорелось еще жарче, заставив меня отдернуть руку с проклятием ярости.

Я повернулся к своему поместью, огромные деревянные двери застонали, поддавшись пламени, и сорвались с петель с оглушительным грохотом, который пронзил меня до глубины души.

— Нет! — прокричал я в ярости, бросая вызов, и побежал вперед, перелезая через них и пробивая проход внутрь.

— Мой король — это небезопасно! — кричала мне вслед Лавиния, но мои мысли были прикованы к моим самым ценным сокровищам в хранилище. Я должен был добраться до них и вытащить их из глубин этого проклятого огня, который стремился поглотить все, что я присвоил себе.

Жар этого пламени обрушился на меня с лестницы, и мой портрет в форме Дракона на вершине лестницы растаял под интенсивностью огня. Все горело, огонь жадно уничтожал лестницу, а золотые перила были лишь оплавленными лужами металла, растекающимися по плитке, испорченными и опустошенными, потерявшими свою ценность.

Я издал крик страдания, забегая все глубже в дом, огонь вырывался из каждого дверного проема, и я избежал всего этого только благодаря удаче звезд и силе воздушного щита, который я воздвиг вокруг себя, хотя даже он не мог полностью погасить жар этого огня.

Я быстро продвигался по дому, торопясь вниз по лестнице и думая только о сокровищах, пробираясь по коридорам.

Наконец я добрался до своего хранилища и остановился на месте, обнаружив вырезанную фигуру Феникса, выжженную прямо по центру двери.

Ужас пронзил меня, когда я уставился на невозможность этой реальности. Эта дверь была непробиваемой, как ее металл, так и заклинания, которые я использовал, чтобы запечатать ее на месте. Но пока мое сердце колотилось в яростном отрицании того, что я видел перед собой, я понял, что она сделала, как она обошла магию, разрушив центр двери, и как легко ей удалось совершить этот ужасный акт.

Спотыкаясь и моргая от дыма, я заглянул в пещеру, которая должна была быть заполнена моими самыми ценными сокровищами. Сокровища Дракона — это его душа, самое важное для него во всем мире, а мои… исчезли.

Она забрала все, все сокровища, которые я хранил в этом сейфе, каждую реликвию и драгоценность, каждую частичку.

Дым поплыл по комнате, и что-то привлекло мое внимание на дальней стене, мои ноги спотыкались друг о друга, когда я подошел к этому, мерцание, которое оно испускало, заставило меня слюной захлебнуться от мысли, что она что-то упустила, что что-то осталось, один кусочек…

Сияющее золото, которое так соблазнительно манило меня, запылало ярче, когда я приблизился к нему, и моя кровь закипела, когда я вгляделся в золотые, мерцающие слова, выбитые на стене и украшенные огнем самого Феникса.

«Да здравствуют гребаные королевы!»

Гнев хлынул из меня потоком, паника и ужас столкнулись в глубинах моего существа, когда я прочел эту издевку и ощутил всю полноту этого удара против всего, чем я был, и всего, что мне было дорого.

Я заревел так громко, что задрожал потолок, и вдруг он раскололся, и на меня рухнула статуя Дракона, вырезанная из нефрита. Я бросил воздух, отбрасывая ее от себя, повернулся и побежал прочь от этого места, когда все здание начало падать, словно оно ждало именно этого момента, желая, чтобы я прочел это послание, прежде чем оно поддастся ужасной силе моего врага.

Я двигался со скоростью, сметая обломки со своего пути и карабкаясь вверх по скрытой лестнице на руках и коленях, камень обжигал мои ладони даже сквозь щит. Никогда до этого момента я не был вынужден бояться пламени, никогда мой собственный Элемент не обращался против меня вот так, предавая меня.

Я вернулся к горящему входу и пополз по полу, кашляя и ругаясь, когда подол моего плаща загорелся, а мои голые колени обагрились кровью на разбитых плитках.

Я дрожал от ярости и эмоций, которые я отказывался признать, даже близко не похожими на страх, а огонь пылал все жарче и жарче, моя кожа покрывалась волдырями, дым затуманивал зрение, моя магия воздуха едва выдерживала его силу.

Я перелез через разбитые входные двери, зацепившись ногой за что-то острое, и с шипением упал, перекатываясь по дымящемуся дереву и руинам некогда идеального поместья.

Как только я упал спиной на траву, стены обрушились позади меня, кирпичи врезались в мой воздушный щит и отскочили от него, а в небо взметнулся шлейф пыли.

Я лежал на спине, задыхаясь и истекая кровью, с ожогами на открытых участках кожи, где плащ распахнулся, не в силах прикрыть меня, и просто смотрел на руины, которые теперь лежали там, где когда-то был мой дом. Там, где когда-то находилось мои сокровища.

Ужас парализовал меня, пока я впитывал эту невозможную правду, сердце гулко стучало в груди, а ненависть к Вегам была настолько сильна, что проникала в каждую частичку меня, как яд, обещая им самую страшную смерть, как только они окажутся в моей власти.

Как такое могло случиться? Я оставил почти сотню нимф охранять это место вместе с этим куском дерьма, который утверждал, что он мой Королевский Провидец. Как его Зрение могло пропустить такое, когда он был здесь? Как он мог потерпеть столь впечатляющий провал?

— ВАРД! — закричал я во весь голос, земля затряслась подо мной от моей свирепости.

Справа от меня, под дубом, стоял садовый сарай, дверь которого распахнулась и открыла трусливого, хнычущего Варда в его тенистых глубинах.

— П-простите меня, с-сир. Здесь была девушка Вега.

Я вскочил на ноги и бросился к нему, ярость смешалась с моей кровью, когда мой взгляд остановился на моей добыче, потребность освободить ее поглотила меня.

Вард отпрянул в сторону, пытаясь убежать, споткнулся о несколько цветочных горшков и рухнул на пол в задней части сарая. Огонь зажегся в моих ладонях, когда я шагнул в маленькое помещение, моя огромная фигура заняла весь дверной проем, а я смотрел вниз на это наглое, жалкое существо, которое должно было быть Королевским Провидцем.

— И ты не видел, что она идет? — потребовал я.

— Я… я… я… — заикался он.

— Так ты видел или не видел ее приближение?! — прорычал я.

— Я увидел ее, как только она приземлилась, сир, — пробурчал он.

— То есть, когда она прилетела? — огрызнулся я, пуская дым с губ.

— Д-да, — прохрипел он.

Я шагнул глубже в сарай, деревянный пол застонал под моим весом, когда Вард попытался отползти от меня назад, сбивая с полок все больше горшков с растениями, которые отскакивали от его головы.

— Все, что я знаю, это то, что разлом исчез, как и все пленники, которых я здесь держал, питая его, — шипел я, слыша, как Лавиния причитает где-то позади меня в ответ. — А мой никчемный Провидец прячется в сарае в саду уже черт знает сколько времени, не вызывая меня сюда!

Пока Вард лепетал что-то невразумительное, в моей голове пронеслась мысль о том, что Лавиния снова ослаблена, а разлома, питающего ее, нет. Он бы значительно усилил ее, но она больше не могла использовать бесконечную силу, так как он был закрыт. Отсутствие разлома не было совсем уж плохой вещью. На самом деле, мне нужно было найти способ восстановить контроль над ней, чтобы остаться более сильным в нашем соглашении.

Это, конечно, немного уравнивало шансы. Хотя теперь у меня не было Хранителей, и я все еще не был достаточно силен, чтобы контролировать ее, особенно с этой чертовой теневой рукой, прикрепленной ко мне.

Я потянулся вниз, и мой кулак сомкнулся на горле Варда, а в ладони полыхнул огонь. Он закричал, как умирающее животное, когда я поднял его с пола и со всей силы швырнул в заднюю стену сарая.

Вард отскочил на траву за сараем, а я последовал через дыру, которую он создал своим телом, раздробив еще больше дерева, когда я протиснул плечи и стал преследовать его, как добычу.

— Пожалуйста, мой король, — взмолился он, пытаясь встать, но я надавил на его ногу, услышав, как под ударом затрещала кость.

Лавиния появилась рядом со мной, облизывая губы и улыбаясь его боли. — Еще, мой король. Заставь одноглазого заплатить.

— Нет… пожалуйста! Вспомните, что я сделал для вас — вспомните, что именно я привел вас в убежище мятежников. Мой дар Провидца доказал свою беспредельную ценность, — пыхтел Вард.

Я сделал паузу, обдумывая эти слова. Это была правда. Он пришел ко мне в ночь битвы, причитая о том, что ему показалось, что их убежище засекли, несмотря на всю магию, которую использовали эти бродяги, чтобы скрыть себя. Он превзошел все пределы моего воображения в том, на что я считал его способным, и теперь я не мог этого отрицать. Хотя это не освобождало его от наказания.

Я надавил на другую ногу, оставив сломанной и ее, жар моего гнева, как адский огонь, пылал в моей груди. Я хотел его смерти, долгих, затяжных страданий, чтобы унять свою ярость, но Вард сделал себя слишком ценным. Не только благодаря своему странному видению, которое было невероятно выгодным для меня, но и благодаря другим своим дарам.

Мне не удавалось взломать разум Габриэля Нокса, и он был невосприимчив к Темному Принуждению по причинам, которые, я был уверен, были связаны с этими чертовыми Вегами. Поэтому мне нужен был Циклоп, достаточно сильный, чтобы проникнуть в его голову и вытащить видения, которые он там хранил. Вард был способен на это, но я заставил бы его страдать, прежде чем исцелил бы его плачевную форму и притащил обратно во дворец.

— Ты очень сильно огорчил своего короля. — Я схватил его рубашку в кулак, подтащил к себе, а затем ударил покрытым огнем кулаком по его челюсти, кости затрещали, а в воздухе запела боль. Меня подстегивал жар пламени Феникса у меня за спиной, я представлял себе Вега на месте Варда и не проявлял к нему никакой пощады.

Лавиния подбадривала меня, ее собственный гнев стал острее, когда разлом был закрыт, и я позволил ей поиграть с ним, когда закончил, стоя в стороне и наблюдая, как она мучает его с помощью теней. Темный голод навалился на меня, и мой разум переключился на Гвендалину Вега.

— Лавиния, — сказал я, пробираясь к ней, и она улыбнулась мне в своей дикой манере.

— Да, мой король?

— Я обязан добраться до этих Вега. Мы должны послать всех членов нашей армии сегодня и выследить их, — приказал я, в моей крови бурлил адреналин при мысли об их поимке.

— Конечно. Но… ох! Я могу сделать что-то получше. Я думаю, что смогу вызвать Вегу, которую я прокляла. Теперь, когда она попала в ловушку зверя, я смогу почти полностью контролировать ее. Тебе это понравится, папочка?

— Ты можешь вызвать ее? — я задыхался от нетерпения.

— Да, я так думаю, — взволнованно сказала она.

— Тогда возвращайся во дворец и сделай это. — Я окинул взглядом разрушения, которые когда-то были моим поместьем, и заставил себя не чувствовать ничего, кроме чистой ярости от того, что с ним сделали. — Для нас здесь больше ничего нет, — по моим венам пробежала дрожь от мысли о мести, которую я собирался осуществить так скоро, от мысли о том, что Вега наконец-то окажется в моей власти.

— Сначала я поговорю со своими нимфами и поищу в тенях любые шепотки, которые могут указать нам на повстанцев.

Я чуть было не укусил ее, желая, чтобы девушку Вега доставили во дворец в первую очередь, но я должен был думать о войне. Если есть зацепки к мятежникам, то они нужны мне как можно скорее, пока следы не затерялись. Кроме того, сейчас у них было мое сокровище, и я страдал от необходимости вернуть его гораздо сильнее, чем мог бы признаться.

— Очень хорошо, — согласился я. — Немедленно доложи мне, если обнаружишь что-нибудь полезное.

— Конечно, папочка. — Она провела рукой по моей обнаженной груди, в ее темных глазах читался голод, который пробудил во мне подобие похоти, пока я смотрел на нее. Она была прекрасна и желанна, возможно, пришло время вернуть мою королеву в свою постель и напомнить ей о силе Дракона. Возможно, когда она ослабела после закрытия разлома, я смогу сделать это в полной мере, утвердив свое господство над ее телом так, как должен. Я смотрел, как она уносится прочь в деревья, как темнота окутывает ее, и мой взгляд обратился к тропинке, ведущей к границе моих владений и к земле Стеллы.

Я провел языком по зубам и посмотрел на скулящего Варда, полагая, что он проживет достаточно долго, чтобы я мог пойти и поговорить с ней. Наверняка она слышала, что здесь творится? Неужели ее нет дома?

Я перешагнул через Варда, и его пальцы коснулись моей лодыжки. — Пожалуйста, сир, — простонал он, и кровь потекла у него изо рта.

Я рывком выдернул ногу из его хватки, ударил его ногой по лицу, после чего продолжил движение по тропинке, огонь свернулся между моих рук.

— Не залечивай свои раны, пока я не соизволю это сделать, иначе ты сильно пожалеешь об этом, — прошипел я ему вслед.

Когда я добрался до крыльца дома Стеллы, дверь была приоткрыта, и свет падал мне на ноги. Я толкнул ее, поднял руки и создал вокруг себя плотный воздушный щит на случай, если в этих стенах окажутся враги. Я был бы рад возможности убить несколько крыс.

Я двинулся по коридору и опустил руки, когда обнаружил Стеллу без сознания на полу у люка в стене, который скрывал путь в подвал, где она хранила свое оборудование для темной магии.

Я присел, толкнул ее на спину и нахмурился, глядя на ее красоту. Возможно, мне не следовало приводить Принцессу Теней в нашу жизнь; возможно, мне следовало позволить Стелле остаться на моей стороне во время захвата королевства. Она была более покладистой, легко управляемой, и я всегда наслаждался ее телом.

Теперь, когда душа Клары покинула ее, Лавиния стала холодной, бесчувственной тварью, которая не кланялась мне и не ублажала меня так, как мне нравилось. Возможно, сейчас я бы удивился тому, что могу снова властвовать над ней, но Стелла всегда знала, как это делать, и мне не нужно было прилагать к этому усилий.

Я провел пальцами по горлу Стеллы, пробуждая ее от наложенного на нее сонного заклинания, и подавил ее вдох, когда она проснулась.

— Мой король, — прохрипела она, когда я сжал ее, мой бицепс вздулся, пока я сдерживал свою силу.

Как легко я мог бы просто свернуть ей шею; именно такой власти я жаждал над окружающими меня фейри. Полное господство, полный контроль. И после всего, что я потерял за этот день, как хорошо было бы просто оборвать жизнь.

— Что. Случилось? — прошипел я, пуская дым с губ и заставляя ее кашлять.

Я только усилил давление на ее горло, моя кровь пульсировала от необходимости сделать что-то, чтобы доказать свою силу. Наказания Варда было недостаточным. Я жаждал смерти.

— Повстанцы пришли, — придушенным голосом сказала она, вцепившись в мою руку, чтобы попытаться оторвать ее от себя, хотя она не применяла против меня магию. Она знала мои настроения, возможно, лучше, чем кто-либо из ныне живущих, и в прошлом находила способы усмирить их. Мне было интересно, способна ли она еще на это.

— Да, я знаю, — выдохнул я. — Они разрушили мой дом, и все пленники исчезли. Вина за это в значительной степени ложится на Варда, но, к сожалению, он нужен мне живым для других целей. А вот в тебе я сомневаюсь.

— Лайонел, — прохрипела она, ее глаза были полны страха.

Я наслаждался этим страхом, упиваясь им и наслаждаясь тем, как он бьет по моему самолюбию. Я был королем, самым могущественным фейри на свете, и именно так должны были смотреть на меня все фейри. Пора было вернуть Лавинию под контроль и убедиться, что она тоже начнет смотреть на меня так.

— Мне жаль, — сказала Стелла, потянувшись к моему лицу и погладив меня по щеке. — Прости меня.

Не ее мягкость остановила меня, но что-то во мне сдалось, и я решил не убивать ее. Она была константой в моей жизни, напоминанием обо всем, через что мне пришлось пройти, чтобы обрести силу. Возможно, у нее все еще была цель.

Мои пальцы разжались, пока она снова не смогла нормально дышать, и я поднялся на ноги, оказавшись лицом к лицу с зеркалом на стене. В волосах у меня был пепел от огня, и вид у меня был какой-то растрепанный, что мне не очень нравилось. Ожоги, покрывавшие мою кожу, лишь усугубляли несправедливость этого нападения, и я с усмешкой смотрел на них, исцеляя их вспышкой магии. Я чувствовал себя все более и более неуправляемым с тех пор, как Лавиния заставила меня оплодотворить ее тем чудовищным теневым существом, которое, к счастью, было уничтожено прежде, чем мне пришлось выдержать его общество. Я знал, что в любой момент она может снова прийти ко мне и потребовать, чтобы я дал ей еще одного, и я ничего не мог сделать, чтобы помешать ей заставить меня согласиться.

Я провел ладонью по лицу, заляпанному сажей и кровью, и понял, что моя рука дрожит. Я сжал ее в кулак, подавляя слабость в своих костях. Я не пошатнусь.

Стелла поднялась на ноги рядом со мной, взяла меня за руку и привлекла мое внимание к себе.

— Ты боишься, — сказала она, ее голос смягчился. — Поговори со мной.

— Я не боюсь, — рявкнул я, и она вздрогнула, когда я повернулся к ней, ожидая удара. У меня был соблазн, но я удержал свои руки от нее.

Боюсь? Король Дракон не испытывает страха.

В ее глазах вспыхнула искра неповиновения. — Помнишь, как мы говорили об этих днях, о том, что ты будешь сидеть на троне, а королевство станет обителью славы?

Я не шевелился, когда она переместилась в мое личное пространство и встала на цыпочки, чтобы прошептать мне на ухо. — Все выглядит не так, как я надеялась. Я думаю, ты сбился с пути.

Эмоции в ее голосе заставили меня сделать паузу, и я прижал ее к себе, тьма проникала сквозь меня.

— И как бы ты хотела, чтобы это выглядело? — спросил я. — Я выиграл свою первую битву и нанес врагу сокрушительное поражение. Я захватил величайшего из ныне живущих Провидцев, а сегодня вечером казню Вега.

Я был потрясен видением истины Варда, которое он получил после того, как я приказал снять со стен портреты Вега. Один из них особенно привлек мое внимание, когда слуги снимали его: Хэил и Мерисса прижимали к себе младенца, которого они считали своим подопечным. Это всегда казалось мне странным, но когда Вард увидел правду о том, кем он был, мои подозрения окончательно оправдались.

Все стало так очевидно. Внебрачный сын Мериссы — настоящий кровный сын, а не какой-то там беспризорник, которого они пожалели. Я считал его мертвым после того, как мои нимфы пришли убить их все эти годы назад, но, похоже, Королева Провидеца позаботилась о том, чтобы все ее дети избежали моего гнева в ту ночь. Это все объясняло. Почему его Зрение было столь велико. Откуда взялась его непоколебимая верность этим отродьям Вега, и почему он был так уверен в своей преданности им. Но теперь он принадлежал мне.

— Я всегда полагала, что буду рядом, чтобы впитывать твои победы, Лев. Но, похоже, я была лишь еще одной ступенькой на твоем пути к господству, — холодно сказала она, отступая, словно покончив со мной, но я знал, что это не так. В ее глазах было ясно видно, как сильно она хотела меня, она была просто обижена, что я отвернулся от нее на столь долгое время. Я могу снова претендовать на нее, и я буду наслаждаться этим испытанием.

— Это должно быть каким-то грандиозным отказом от меня? — спросил я, своим тоном доказывая, что меня не затронула ее шарада. Она всегда умела устраивать шоу для других, но со мной она потерпела крах. И она сделает это снова. Мне нужно было только нажать на нужные кнопки.

Ее глаза наполнились слезами, и вот она, правда за маской. — Может быть, так и есть. Может быть, мне надоело ждать, пока ты выполнишь все обещания, которые когда-то давал мне.

Я направился к ней, и она отступила назад, подняв подбородок и держа зрительный контакт со мной, словно ожидая, что я наброшусь на нее. Казалось, она не возражала против риска быть поглощенной моим пламенем, и это пробудило во мне трепет.

— И что это были за обещания, Стелла?

— Не оскорбляй меня, делая вид, что не помнишь, — прорычала она. — Когда-то мы с тобой были так близки, ты во всем мне доверял. А теперь я смотрю на тебя и не уверена, что вообще тебя знала.

— Нет… дело не в этом, — сказал я, придвигаясь ближе, пока ее спина не уперлась в стену, и я украл весь воздух между нами, заняв все ее поле зрения и удерживая ее в своей ловушке. Мои глаза превратились в зеленые, рептильные щели, и ее горло перехватило, пока она пыталась держать себя в руках. — Ты всегда знала глубины моей силы, Стелла. Ты видела тьму во мне и мою потребность покорять и возвышаться, но теперь, когда я стал королем и могу высвободить все это, ты не можешь с этим смириться. Ты не в состоянии справиться с моей глубочайшей яростью или моей невообразимой силой, поэтому теперь ты бежишь от меня, — я поднял палец и провел им по челюсти, прежде чем заправить прядь черных волос ей за ухо. То, как она раздвинула губы и издала дрожащий вздох, показало, что она хочет меня. — Я слишком много для тебя.

— Я единственная, кто мог бы справиться с тобой, — настаивала она, когда ее воля сломалась, ее темные глаза вспыхнули от желания. — Но я заслуживала лучшего. Я ждала тебя год за годом, я вышла замуж за человека, которого не любила, потому что ты так приказал, я давала тебе советы по темной магии, я была рядом с тобой во всем, а теперь ты не предлагаешь мне ничего.

— Лавиния убивает любую женщину, к которой я приближаюсь, — сказал я, в моей груди раздался рык, когда я признал эту гребаную уязвимость. Я понизил голос до шепота, продолжая: — Она не моя королева. Я избавлюсь от нее, когда придет время, — сначала мне просто нужно было понять, как это сделать, и в прошлом я справлялся с более сложными задачами.

Глаза Стеллы расширились, в них вспыхнула надежда. — А потом?

Я знал, чего именно она хотела от меня услышать, и мне было ужасно легко сплести для нее ложь. Мне вовсе не нужна была королева. Но сейчас мне хотелось теплой плоти и приятных стонов фейри, которая была одержима мной.

— Тогда, и только тогда, возможно, мы с тобой сможем прийти к лучшему соглашению, — сказал я.

Я ждал, что она проглотит это туманное обещание так же легко, как мед, пропитанный ядом, но колебания промелькнули на ее лице, затем она покачала головой.

— Лжец, — вздохнула она, и гнев горячо вспыхнул под моей плотью. — Ты лжешь сейчас, так же как лгал, когда клялся, что я буду рядом, когда ты придешь править.

Она взяла мою руку, приложив ее к своему колотящемуся сердцу, как будто я должен был что-то прочитать по ней.

Я выхватил руку обратно, рванулся вперед и отбросил ее к стене.

— Ты здесь, — рявкнул я, покончив с этой игрой. — И ты моя.

Я поднял ее, широко раздвинув ее ноги, и она задохнулась, наклоняясь, чтобы поцеловать меня, когда ее воля рухнула, рассыпаясь для меня так же легко, как и всегда. Я повернул голову так, что она встретилась с уголком моего рта, и я задрал ее юбку на бедрах, тепло ее кожи было восхитительным после того, как я так долго знал только ледяное прикосновение Лавинии.

— О, Лев, ты скучал по мне? — стонала она, выгнув спину и прижимаясь к моей шее в знак соглашения.

— Я скучал по этому, — я сбросил халат, сорвал с нее трусики и вошел в ее горячую влагу, упираясь в стену, когда она закричала. Я трахал ее без пощады, сила моих толчков вбивала нас в стену до тех пор, пока вокруг нас не посыпалась штукатурка.

Наконец-то у меня была разрядка для этой неистовой энергии, рвущейся из моего тела, и это была она. Настоящая союзница, знающая свое место под своим королем. Она была напоминанием о моей силе, и я питался ею, как пламя, пожирающее бензин. Да, я был Королем Драконом, величайшим фейри на земле.

Я уже был готов взорваться, и я с ревом прижал ее к себе всей тяжестью своего тела, мои ладони прожигали дыры в ее обоях, так как моя огненная магия выплескивалась из меня.

Когда я почувствовал облегчение от освобождения, мои мысли тут же переключились на более важные вещи.

Я вышел из нее, думая о своем сокровище и о том, что было потеряно для меня в этот день, необходимость защитить все мои оставшиеся активы требовала от меня действовать быстро.

Я подобрал халат и надел его, пока Стелла, задыхаясь, прижималась к стене, держась за нее, опустошенная и, без сомнения, безмерно удовлетворенная.

— Ты отнесешь свои вещи во дворец и останешься там с этого момента, — приказал я.

— Я не в безопасности в обществе Лавинии. Если она узнает о наших отношениях, она…

— Отношения? — насмешливо сказал я. — Ты имеешь честь служить своему королю, — я направился к двери, и ее следующие слова обрушились на меня, дрожащие и окунутые в гораздо большее количество эмоций, чем я хотел бы иметь с ними дело.

— Когда-то ты любил меня, — прошептала она.

Я оглянулся на нее, усмехнувшись этому слову, этому отвратительно слабому понятию. — Твои эмоции станут твоей погибелью, Стелла. Найди способ обуздать их, или я откажусь от своего предложения. Если ты приедешь во дворец, то сделаешь это с широко открытыми глазами, чтобы понять, каков будет наш договор. У нас с тобой только деловые отношения и сексуальные. Каждый играет по одним и тем же правилам, и только эмоции разрушают оба. Ты, конечно, будешь продолжать желать меня, даже любить — если ты веришь в такие вещи — но пойми, что я никогда не отвечал и не буду отвечать на такие… чувства.

Я вышел за дверь, ее всхлип последовал за мной, и какой-то призрак воспоминаний напомнил мне о том времени, когда мы вместе проводили дни в Академии Зодиака, замышляя и развлекаясь, и даже иногда смеясь. Когда-то она была интересным отвлекающим маневром, но мои планы переросли это. Возможно, было время, когда я чувствовал к ней что-то в своем сердце, но я уже давно понял, что любить кого-то — не награда.

Когда-то, когда я был молод и наивен, я испытывал такую привязанность к своему отцу. Я пытался добиться его расположения, но он всегда направлял свои усилия на Рэдклиффа, своего старшего сына, Наследника. И в конце концов я понял, что единственный способ добиться того, чтобы меня заметили в этой жизни и стали воспринимать всерьез, — это доказать свою силу. Когда Рэдклифф умер, отец увидел меня. Он был вынужден признать мое превосходство, когда мне наконец дали возможность проявить себя. Я не винил его за первоначальное предпочтение, более того, я и сам видел в нем пользу, когда у меня родились собственные сыновья. Дариус всегда проявлял больше доблести, чем Ксавьер, и поэтому именно на него были направлены мои ресурсы. Это было прагматично и исключало такие глупые понятия, как опека над своим отпрыском. Эта жизнь была суровой, и в ней нельзя было процветать, не наступив на несколько шипов. Это не место для слабаков.

Мои методы воспитания могли показаться жестокими более слабым фейри, но мой отец был мудрым человеком, доказавшим, как многого можно добиться в жизни, когда сила ставится превыше всего. Я перенял его навыки и объединил их с харизмой, которой научился у Рэдклиффа. Я внимательно наблюдал за ним, видел, как фейри готовы на все ради него из-за его обаяния, и знал, что если смогу подражать этому поведению, то буду неудержим.

Может, мой брат и был силен, но я был умен. Я убивал врагов во сне, мстил так, что никто не знал о моем участии. Со временем моя сила сравнялась с силой брата, а теперь и вовсе превосходила ее. Сочетая все свои умения, я владел силой во всех смыслах. Как завидовали бы мне сейчас брат и отец, глядя со звезд на этого человека, держащего в своих руках все бразды правления судьбой.

Стелла была моим последним напоминанием о тех временах, когда я поднимался по лестнице своего восхождения. Она была остатком моего прошлого, и теперь она даже не могла постичь те великолепные планы, которые я вынашивал в отношении Солярии. Трахая ее снова, я избавился от небольшой тяги к ней, которую чувствовал сегодня вечером. Отныне я буду держать ее при своем дворе как консультанта темной магии, и когда бы мне ни захотелось получить минет или теплое тело, чтобы погрузиться в него, я мог легко получить доступ к ней. Таким образом, Стелла получит свой кусочек власти, и она должна быть чертовски благодарна за это. Мне нужно было только позаботиться о том, чтобы Лавиния никогда не узнала о наших похождениях.

Я вернулся в свое поместье и поднял с травы разбитое, дергающееся тело Варда, исцелил его, а затем перешел в форму Дракона и взял его в когти. Я взлетел в небо, месть бурлила во мне, пока я летел над горящими останками моей обители.

На атаку Роксании Вега я отвечу своей собственной атакой. Кровь ее сестры окрасит меня в красный цвет, и я позабочусь о том, чтобы ее смерть транслировалась в прямом эфире на весь мир.

Сначала я отправлюсь в город Селестии и проведу встречу с Гильдией Драконов, чтобы потребовать от них отдать мне большую часть их сокровищ — хотя бесценные предметы, которые я потерял, никогда не смогут быть по-настоящему заменены. Я бы охотился за Роксанией до края земли, чтобы вернуть свои сокровища.

По крайней мере, мне было чего ждать, потому что, когда я вернусь во Дворец Душ сегодня вечером, Вега будет ждать меня, и настанет время уничтожить одно из самых могущественных существ в этом мире и половину угрозы против меня.

Это было мое королевство, и я буду утверждать свое господство кровью снова и снова, пока никто не посмеет бросить мне вызов. Когда-то давно я превратил Хэиля Вега в жестокое существо, которого боялись все в Солярии, и я убедился в эффективности этого. Пришло время, когда я действительно надел его корону и взял его титул на себя. Ведь за его величием всегда стоял я. Я был Повелителем Драконов, Лайонелом Акруксом, и я был истинным Диким Королем.