Страдания и Звёздный свет

Глава 76

Я проснулась со вздохом. Мое сердце забилось в тревоге, когда я обнаружила себя лежащей на постели из мха в каменной комнате под землей, рядом со мной пылал огонь, а красное свадебное платье, в которое я была одета, все еще держалось на мне.

Настоящее.

Но где же тогда…

Я поднялась на ноги, дрожа, несмотря на тепло огня, и оглядела темную пещеру, хмурясь на пустоту в поисках его.

Я не могла сказать, сколько времени прошло с тех пор, как сила почти поглотила меня, но мое тело было тяжелым от сна, а моя магия удовлетворенно урчала внутри меня, подпитываемая огнем рядом со мной.

Полмысли заставило моего Феникса проснуться в моей груди. Тепло его пламени пронеслось по моему телу и согрело меня изнутри, когда я обнаружила его там, где он и должен был быть, как будто я просто выдумала воспоминание о том, как он расстался с моим телом, чтобы помочь темной магии за Завесой.

Я провела пальцами по кружеву моего платья, восхищаясь его деталями — точная копией того, в котором я выходила замуж за человека, ради которого я пошла на смерть. Я словно вернулась в прошлое, к моменту, который был украден у нас, когда началась война и наступило самое страшное.

Но если это был день моей свадьбы, то, где же жених?

Я направилась к каменному проему на босых ногах, мои сапоги пропали вместе со всем остальным, что у меня было с собой, и я задумалась, не потерялись ли они насовсем. Одна только Книга Эфира была бесценным оружием, и я оплакивала бы ее потерю, если бы она исчезла.

Я ступила в каменный коридор и поняла, что, несмотря на темноту вокруг, я узнаю место, мои пальцы потянулись провести по выветрившейся резьбе на стене руин, в которых мы укрывались так давно, сбежав из битвы.

Несмотря на почти непроглядную темноту, я шла по знакомой тропинке к выходу, мой живот трепетал от нервов, словно я была краснеющей невестой в ожидании брачной ночи.

Я приоткрыла губы, чтобы позвать его, но обнаружила, что у меня нет слов. Я не знала, что скажу после того катастрофического воссоединения, и боялась того, что он может чувствовать сейчас, и мог ли он измениться за время, проведенное вдали от живых.

Мягкая трава коснулась пальцев ног, когда я вышла на склон горы, и я посмотрела в небо, где тускло светили звезды. Они словно пытались избежать моего внимания, зализывая раны после того, что я с ними сделала, и помня, что я могу сделать больше, если меня заставят.

Я отвернулась от них и начала подниматься к вершине, шагая вверх по горе к тому прекрасному месту, где Дариус был упокоен вместе со своей матерью и Хэмишем, под Драконовым деревом, созданным для них его самыми дорогими друзьями.

Я ступила на небольшую поляну, вокруг гробов все еще лежали знаки скорби и небольшие подношения мертвым от повстанцев, магия поддерживала цветение цветов, вечное пламя и сверкание ледяных скульптур.

Два гроба стояли в тишине, тот, что побольше, был ближе ко мне, и у меня защемило сердце, когда я взглянула сквозь лед на неподвижные тела внутри, их руки были сцеплены в последнем акте любви. Я не видела их за Завесой. Я вообще никого не видела, кроме него, и я не знала, что об этом думать. Там было так много фейри, к которым я хотела бы найти дорогу.

Я подошла к гробу Дариуса и резко вдохнула, глядя на трещину, которая раскололась по центру гроба, лед растаял, и место, где лежало его тело, опустело.

Я ожидала этого, но шок, который я испытала от жестокости этой правды, не уменьшился.

Где же он?

Я медленно повернулась, сканируя темный горизонт впереди, и улыбнулась, заметив огромную тень, мчащуюся на фоне луны. Тень с размахом крыльев, сравнимым с размахом самолета, и челюстью, извергающей адский огонь в небо, словно объявляя всему миру о своем возвращении и бросая вызов всем и каждому, кто осмелится это отрицать.

Он резко повернул в сторону горы, и я перешла на бег, покидая небольшую поляну, где лежали гробы, и устремляясь к земле дальше по склону холма, где было бы место для приземления Дракона.

Мои ноги скользили по замерзшим стеблям травы, когда он понесся ко мне, выдыхая огонь над моей головой и заставляя мою кровь бежать быстрее, но я стояла на своем.

Дариус приземлился передо мной с грохотом, который грозил сбить снег с вершины горы, и я улыбнулась ему, протягивая руку, чтобы погладить его золотой нос.

Он послушно наклонил голову, и моя рука проскользнула между его глаз, когда он прижался лбом к моей груди и выдохнул облако дыма, которое полностью поглотило меня.

В облаке он трансформировался, вставая передо мной, и моя ладонь опустилась на его грудь, прямо над сердцем.

Мое все.

— Здравствуй, жена. — Промурлыкал он, уголок его грешного рта приподнялся.

От его вида мое сердце заколотилось, и я задохнулась от удивления, почувствовав, как его собственное забилось под моей ладонью в унисон. Настоящий близнец моего собственного, связанный магией Эфира и звездного света.

— Знаешь, я вышла за тебя замуж только потому, что ты умирал, — ответила я, не в силах удержаться, поглаживая пальцами заживший шрам на его груди, след от клинка, которым он был убит, остался и сейчас. Напоминание и благословение.

— Лгунья, лгунья, — прорычал он, шагнув ко мне так, что я попятилась назад.

Я позволила ему двигаться шаг за шагом, моя рука лежала на его груди, его тело возвышалось над моим, и я погрузилась в его тень, безмерно наслаждаясь темнотой.

— Сколько времени прошло с тех пор, как… — я запнулась, не зная, как описать то, что с нами произошло, но он понял, что я имела в виду.

— День и ночь — рассвет наступит максимум через час, — ответил он, все еще заставляя меня отступать, интенсивность его взгляда почти парализовала.

— Ты проснулся в гробу? — выдохнула я, мысль об этом заставила меня отшатнуться, но Дариус даже не вздрогнул.

— Возвращение магии в мое тело растопило его еще до того, как я пришел в себя, — объяснил он. — Сила, связывающая нас, биение твоего сердца… это тоже уже было на месте.

Я сглотнула и кивнула, принимая это, мои ноги перешли с травы на камень, пока он вел меня спиной прямо к руинам. Его шаги были уверенными, его взгляд был непоколебим, он оглядывал меня с головы до ног, словно он был голодающим, а я — свежеприготовленным блюдом.

— Так ты видел там других. Ты видел свою маму и Хэмиша? — тихо спросила я, и его глаза встретились с моими сквозь темноту. На мгновение он застыл, их смерть легла тяжелым грузом на нас обоих.

— Я видел их за Завесой, — признался он. — Я смирился с их кончиной и…

Я едва могла видеть его в темноте, но чувствовала его взгляд, оценивающий, колеблющийся, но он не сдерживался, ни сейчас, ни когда-либо. Мы оставили это позади.

— Я также видел твоих мать и отца.

— Ты говорил с ними? — вздохнула я, мой пульс участился, совпадая с его пульсом, пока я все еще держала руку над его сердцем, и он кивнул.

— Они так невероятно гордятся тобой, Рокси, — пробормотал он, вкус этих слов в воздухе заставил что-то внутри меня расслабиться. — Они видели, что ты делаешь, что ты планируешь сделать, и они — моя мама, Хэмиш, Азриэль и многие другие — все они помогли открыть тебе путь. Они дали отпор армии мертвых, которые попытались бы пробить себе путь через прореху, которую ты проделала, и сделали так, что ты смогла добраться до меня.

— Они… все они сделали это для нас? — спросила я в изумлении, не в силах постичь идею борьбы внутри самой смерти за магию, которую я использовала, чтобы попасть туда.

Книга Эфира была полна предостережений против некромантии именно по этой причине — давление мертвых душ всегда отчаянно стремилось прорваться обратно через Завесу, но я проигнорировала эти предостережения, а затем и вовсе забыла о них, когда наконец нашла его.

— Так и есть, — согласился он. — Потому что они видят то, что я так долго не мог принять. Они долгое время наблюдали, ждали и надеялись, что вы с Дарси возвыситесь. И они тоже хотят быть частью вашей армии. Пусть даже только армии духов.

Его слова вызвали во мне воспоминания, от которых на губах появилась улыбка, и я откинула голову назад, пытаясь отыскать в темноте его глаза.

— Ты преклонился, — сказала я, слова казались нереальными, когда я их произносила, сам факт их произнесения был настолько маловероятен, я даже не могла себе этого представить.

Дариус зарычал, и с его губ повалил дым. Аромат кедра, что исходил от его кожи был настолько невероятно совершенным, что я застонала, вдыхая его.

Он снова начал идти, а я держала ладонь над его сердцем, все еще восхищаясь идеальной синхронностью наших пульсов, вечной связи, которая теперь соединяла нас в одно целое.

Я отступала, мое дыхание стало более поверхностным, и намерение в его шагах стало очевидным. Он направлял меня в комнату, в мою прежнюю комнату.

В углах каменной комнаты вспыхнул огонь, и тусклое оранжевое сияние наконец позволило мне разглядеть этого моего зверя, нависшего надо мной.

Я посмотрела на каменную кровать, все еще покрытую мхом, но он проигнорировал ее, ведя меня к дальней стене, пока я не оказалась зажатой между ним и твердой поверхностью, и только моя рука на его груди сохраняла расстояние между нами.

Он прижал ладони по обе стороны от моей головы, заключая меня в клетку, и наклонился ближе, закрывая пропасть, между нами, и только мое свадебное платье разделяло нашу плоть.

Я смотрела на него, на этого мужчину во плоти бога, восставшего из мертвых и преследуемого столькими демонами. Он был потрясающим созданием, его тело было покрыто чистыми мышцами, бронзовая кожа — татуированное великолепие, а в его глазах всегда клубилась та внутренняя тьма, которую я любила слишком сильно для своего собственного блага.

Секунды шли, а мы просто смотрели друг на друга. Обещания, витающие между нашими телами, зажигали мою кровь, мое дыхание участилось.

— На что ты смотришь? — выдохнула я, когда он остался на месте, его взгляд блуждал по моим чертам, а его тело было так мучительно и в то же время недостаточно близко.

— Я смотрю на женщину, которая ради меня переступила через смерть, — ответил он, его тон был грубым с благоговением, которого я не заслуживала. — Женщина, чье сердце нашло возможность любить меня, хотя я никогда не смогу быть достойным ее любви. Ради меня ты прокляла сами звезды и заставила их подчиниться твоей воле. Ты рисковала темной магией и смертью, прежде чем твоя клятва была исполнена, ты связала свое собственное сердце с моим, чтобы вернуть меня сюда, к себе.

— Наша история не была готова закончиться, — сказала я, моя рука соскользнула с его груди, прошла по шее и, наконец, коснулась его челюсти. Я заглянула в золотистые глаза, его щетина колола шрам на моей ладони, а его Дракон двигался под его плотью, наблюдая за мной, оценивая меня.

— Я всю свою жизнь знал, что никогда не стану благородным рыцарем, который нужен нашему королевству, — медленно сказал он. — Другие Наследники всегда были гораздо лучше приспособлены к доблести, чем я. Я был тем, кто перешел во тьму, тем злодеем, который был необходим, чтобы впитать пятна, оставленные моим отцом. И с каждым выбором, который я делал на этом пути, я смирялся с тем, что никто и никогда не сможет любить меня так, как любишь меня ты. Я перестал надеяться даже на что-то близкое. Я отказался от идеи любви вообще. Пока не появилась ты. Мой прекрасный, пламенный спаситель…

— Не делай этого, — прервала я его, мой взгляд стал строже. — Не ставь меня на какой-то невозможный пьедестал и не делай из меня героиню твоей истории. Я не такая, Дариус. За твое возвращение придется заплатить, и Вселенная знает, что я не позволю взять оплату из нашей плоти, но это означает лишь то, что она будет вырезана из чего-то другого. И мне все равно. Пока ты здесь, со мной, я достаточно эгоистична, чтобы забыть об этом, Я достаточно эгоистична, чтобы связать твое сердце с моим, потому что это означает, что я никогда больше тебя не потеряю. Наши жизни связаны, как и наши души. Если смерть заберет кого-то из нас сейчас, она заберет нас обоих, и я с этим согласна.

— Я не думаю, что ты моя героиня, Рокси, — сказал он, его рука переместилась с камня рядом со мной, и он взял мое лицо в свои руки и провел большим пальцем по моим губам, а затем переместил свою хватку на мое горло. — Я также думаю, что ты моя злодейка.

Улыбка дрогнула в уголках моих губ, прежде чем его рот оказался на моем в захватывающем поцелуе, от которого моя душа поднялась к краям моей кожи в поисках способа приблизиться к его душе.

Я запустила пальцы в его темные волосы и притянула его к себе, открывая для него губы, его язык пленил мой, а его хватка на моем горле усилилась, и он прижал меня к стене.

Я стонала ему в рот, экстаз этой реальности поглотил меня, и мне пришлось бороться со слезами, которые пытались вырваться из-под контроля. Но я не хотела плакать. Я хотела смеяться, кричать и петь до гребаной луны и обратно об этом, о нем, о возвращении моей собственной тьмы, о моем жестоком мучителе, о моем бесстрашном спасителе, о моем разрушительном адском герое. Весь мой, сейчас и всегда.

Я прикусила его нижнюю гуду, и Дариус зарычал, тон нашего воссоединения перешел от чистого блаженства нашей любви друг к другу к дикой потребности в страсти, которая всегда так жарко пылала, между нами.

Он опустил руки на мои бедра и поднял меня на руки, прижимая к себе, его член уперся в меня сквозь ткань свадебного платья, а его пальцы впивались в мою кожу.

Его рот освободил мой, его губы прокладывали путь от уголка моего рта к краю челюсти, затем ниже, его зубы впивались в мою кожу, заставляя меня задыхаться от удовольствия, а мои пальцы впивались в его мощные плечи.

— Хочешь, чтобы я снова встал перед тобой на колени, моя Королева? — спросил он, прижимаясь к моей коже, его кулаки сжимали ткань моего платья.

— Да, — задыхалась я, его слова заставляли мое сердце биться, и я знала, что это означает, что и его сердце не отставало, наши пульсы соединились в этом бурном галопе, который показывал, как сильно мы нуждались в друг друге.

Дариус подчинился моему приказу, и я резко вдохнула, когда он опустился передо мной на колени. Схватив мои бедра, он прижал к стене и закинул мои ноги на свои широкие плечи.

Я вцепилась когтями в ткань платья, пламя охватило кончики пальцев, пытаясь сжечь его, но он схватил меня за запястье и пригвоздил меня к стене своим безрассудным взглядом.

— Нет, — прорычал он, каким-то образом доминируя, даже стоя на коленях с моими ногами, обхватывающими его шею. Я прикусила губу, глядя на него сверху вниз.

— Почему?

— Потому что это платье — напоминание о том дне, когда ты полностью отдала себя мне. Оно напоминает о том дне, когда я умер, пытаясь бороться за тебя, и ты прокляла сами звезды, пообещав исправить эту ошибку. Это платье Королевы, которая владеет моим сердцем и душой, и я хочу иметь возможность видеть тебя в нем как можно чаще. Я хочу иметь возможность наряжать тебя в него, а потом снова снимать его, чтобы овладеть тобой моим языком, руками и членом.

— Кто бы мог подумать, что большой, плохой Драконий Наследник будет увлекаться свадебными ролевыми играми? — поддразнила я, и он ухмыльнулся мне, этой дикой, злобной ухмылкой, которая обещала уничтожить любые остатки добродетели, которые у меня еще могли остаться.

— О, Рокси. Ты даже себе не представляешь.

Дариус нашел край моей юбки и задрал ее резким движением, мое дыхание перехватило, когда он обнажил меня перед ним. Гребаный высокий писк вырвался из меня, когда его рот опустился на внутреннюю сторону моего правого бедра, его язык прошелся по краю татуировки, которую я сделала для него. И эти слова никогда еще не звучали так правдиво. Был только он. Сейчас и всегда. Пока наши сердца не перестанут биться, и мы снова не отправимся за Завесу.

Он раздвинул мои колени еще шире, когда начал продвигаться ртом по внутренней стороне моего бедра. Я неустойчиво прижалась к каменной стене, но его руки оказались там прежде, чем я успела соскользнуть, обхватили мою задницу и притянули меня вперед, а его рот опустился на меня без всякой пощады.

— Черт. — Задыхалась я, когда он провел языком прямо по моему клитору, его губы сомкнулись вокруг меня, а щетина царапала нежную кожу моих бедер.

Он использовал свою хватку на моей заднице, чтобы наклонить меня лучше, и я не могла сделать ничего, кроме как сжать тяжелые складки своего платья, чтобы смотреть, как он уничтожает меня своим грешным ртом.

Дариус поглощал меня, словно оголодавший, его пальцы впивались в мою задницу, пока он прижимался ко мне ртом, лизал и сосал, пока я не начала извиваться на нем, умоляя об освобождении.

Он тут же мне отказал, опустив рот ниже и погрузив в меня свой язык, облизывая и пробуя на вкус, пока мой клитор не стал пульсировать от нужды, и я стала проклинать его имя.

— Заставь меня кончить, — рычала я на него, сжимая в кулаке его волосы и увлекая его на север. Его мрачная усмешка давала мне понять, что он получал от меня именно то, чего он хотел.

— Это приказ моей королевы? — поддразнил он, глубокий гул его голоса, прижатый к моему центру, почти отправил меня через край. — Первый, который она когда-либо отдавала мне. Что подумают об этом жители ее королевства?

— Они зададутся вопросом, почему ты не был способен сделать это без команды, — прорычала я ему в ответ, а затем вскрикнула, когда он еще больше раздвинул мои бедра и с вызовом опустился на меня.

Он сдался, и его язык был даром небес, мастерские движения разрушали меня в считанные секунды. Я рухнула для него, крича и восхваляя его имя, пока мои бедра покачивались на его лице, пока я требовала от него все больше и больше.

Я бессильно облокотилась на стену, и он мгновенно оказался на ногах, поставил меня на дрожащие ноги и развернул так, что я оказалась к нему спиной.

Дрожа, я уперлась руками в стену. Его рот встретился с моей шеей, и он отвел мои волосы с плеча, обнажая больше кожи.

Пока он целовал меня, я пыталась перевести дыхание. Его пальцы скользили по моему позвоночнику, расстегивая пуговицу за пуговицей, нежности его пальцев, двигавшихся по моему телу, было достаточным, чтобы свести меня с ума.

Платье упало с меня красным потоком, и на мгновение я видела только кровь, пятно стольких смертей, которые цеплялись за нас во время нашего путешествия к этой точке.

— Я бы убил тысячу врагов, если бы это привело меня сюда, — прошептал Дариус мне на ухо, как будто он знал, о чем я думаю, без необходимости произносить мысли вслух. — Я бы разукрасил себя кровью и запятнал свою душу до неузнаваемости. Все, что угодно, лишь бы оказаться здесь, все, что угодно, лишь бы ты была в моих объятиях как сейчас.

— Я тоже, — ответила я, оглядываясь на него через плечо. Наши глаза встретились, и я поняла, что мы думаем об одном и том же. Что это было неправильно. Что мы не должны были так охотно жертвовать миром, но это не меняло правды. Мы с Дариусом были неприятностями с первого взгляда. Мы были токсичными, полными ненависти и не знали границ. И все мы еще были здесь, и мы не отвернемся друг от друга ни сейчас, ни когда-либо.

Возможно, нам следовало бы больше беспокоиться о наших порочных натурах, но, когда Дариус схватил мой подбородок и поцеловал меня, я поняла, что мне все было равно. Я не хотела беспокоиться. Я желала только его.

Его язык погрузился в мой рот, а его член уперся в мою задницу. Стон вырвался из меня, когда я почувствовала, насколько большим он был. Мой позвоночник выгнулся дугой, требуя большего.

Его рука двигалась по моей талии, опускаясь ниже, исследуя. И когда он обнаружил меня мокрой для него, его одобрительный рык донёсся до самых глубин моей души, и мгновенно погрузил в меня три пальца.

Мой стон прервал наш поцелуй, и он ухмыльнулся, наклонившись, чтобы прикусить меня за ухо, пока он трахал меня рукой, заполняя и растягивая меня, потирая ладонью мой клитор и заставляя мою голову кружиться.

Это было свободное падение. Каждое нервное окончание гудело от его прикосновений, и когда его зубы впились в мою шею, я кончила снова, мои ногти впились в каменную стену передо мной, и мои внутренние мышцы плотно сжались вокруг его пальцев. Удовольствие пронеслось через каждый дюйм моего существа.

Его зубы вонзились глубже, он издал дикое рычание, и боль от укуса перешла в удовольствие, отзывающееся во мне эхом. Я не могла сделать ничего, кроме как вцепиться в стену, когда он вынул пальцы и с помощью колена раздвинул мои ноги, а затем вогнал в меня свой член сзади.

— О боже, — задохнулась я, и он убрал зубы с моей плоти, заменив их языком, входя в меня сильнее, заполняя меня своей огромной длиной и плотно прижимая меня к стене.

Он переместил свои руки на мои бедра и начал трахать меня, и я могла только стонать его имя, пока он брал меня этим диким, необузданным способом. Его рот уничтожал меня, его плоть владела мной, и мое тело подчинялось каждому ее желанию.

В том, как он брал меня, было что-то дикое и животное, словно существу, которым он был по своей сути, просто необходимо было пометить меня как его, наше собственное связывание, не санкционированное никем, кроме нас, и без каких-либо условий, кроме нашей вечной преданности друг другу.

Он был таким большим, его тело полностью доминировало над моим, его мощная длина заполняла меня полностью, ударяя глубоко внутри меня так, что сам центр меня трепетал от обещания еще большего блаженства.

Его пальцы нашли мой клитор, и я оказалась зажата между ним и стеной. Я выгнулась дугой, пока он трахал меня жестко, грубо, между нами не было места для красивого или сладкого. Это были не мы. Но это — да. Жестокий, карающий, дикий и необузданный.

Он врывался в меня снова и снова, и я схватила его волосы через плечо. Моя грудь ударились о каменную стену, и даже в этом мое тело нашло удовольствие, мои ноющие соски получили хоть какое-то облегчение.

Он целовал мою шею достаточно сильно, чтобы оставить след, облизывая и целуя место, на котором он без сомнений поставил засос. Снова приблизившись к краю, я громко застонала.

— Я буду слышать этот звук каждый гребаный день с этого момента и до конца времен, — пообещал он мне, его член был так глубоко во мне, что я едва могла сделать вдох. — И когда ты кончишь для меня, когда я завладею твоим телом и уничтожу его, ты будешь знать до самой глубины души, кому ты принадлежишь, не так ли, Рокси?

— Да, — задыхалась я, время для насмешек и дразнилок давно прошло, пока он трахал меня глубоко и сильно, его пальцы искусно двигались по моему клитору. — Я твоя. Навсегда. — Поклялась я, и он зарычал в знак одобрения.

— Моя, — согласился он с мрачным обещанием, его хватка на моем бедре усилилась, пока он глубоко входил в меня сзади. — Навсегда.

Он снова впился зубами в мою шею, наслаждение и боль столкнулись, звериное рычание вырвалось из Дариуса. Я выкрикнула, падая в оргазм, мои чувства были переполнены всем этим, переполнены ним.

Дариус врывался в меня без пощады. Он укусил еще сильнее, до крови, и со свирепым ревом он кончил, увеличиваясь и пульсируя внутри меня, наполняя меня своим семенем, заставляя мое тело подчиниться ему.

Все внутри меня пульсировало, крепко сжимаясь вокруг его толщины. Я хватала ртом воздух, пока его пальцы продолжали массировать мой клитор, вытягивая из меня все удовольствие до последней капли, а я задыхалась. Дариус убрал зубы с моей шеи.

Вместе, мы тяжело дышали, его тело — груз на моем, стук его сердца о мою спину бился в идеальном ритме с моим собственным.

— Я бы выбрал тебя, даже прежде, чем звезды сказали свое слово, — сказал он мне, его слова перемежались поцелуями в щеки, челюсть, шею. — Моя одержимость тобой мучила меня с момента нашей встречи и будет мучить до конца времен. Я не могу насытиться тобой, мне всегда будет мало.

— Смерть сделала тебя сентиментальным, — задыхаясь, пробормотала я, поворачивая шею, чтобы посмотреть на него через плечо, и обнаружила, что он смотрит на меня с такой интенсивностью, что у меня перехватило дыхание.

— Я люблю тебя, Роксанья Вега, — прорычал он, его руки прошлись по моим бокам, и он отстранился достаточно, чтобы разделить наши тела, и мне мгновенно стало не хватать его внутри меня. — Я люблю вот эту веснушку… — его рот опустился к моему плечу, и он оставил там легкий поцелуй, заставляя меня рассмеяться. — И эту тоже, вот здесь… — рот переместился ниже, к моей лопатке, где, если бы я превратилась, мое крыло вырвалось бы из кожи. Чувствительная кожа трепетала от удовольствия.

— Что еще? — дразнила я, и он неожиданно схватил меня, перекинул через плечо и шлепнул по заднице так сильно, что я выругалась.

— Люблю этот грязный рот, — признался он, прежде чем повалить меня на мшистую кровать.

Мои волосы рассыпались вокруг меня, при приземлении, и я нахмурилась, приподнявшись на локтях, но это, казалось, только подстегнуло его.

— Мне нравится, как ты называешь меня мудаком, — сказал он, опередив меня, прежде чем я успела произнести это слово.

— Ну, это хорошо, потому что я вынуждена делать это чертовски часто, — проворчала я, и он усмехнулся, подвигаясь ближе.

— Мне нравится, как ты выглядишь сейчас, свеже-оттраханная и злющая, полностью удовлетворенная и все еще готовая умолять, чтобы получить еще.

— Очень уж ты высокого мнения о себе, — сказала я, но его ухмылка лишь стала шире. Он положил руки на кровать по обе стороны от моих ног и переместился на колени.

— Люблю эти маленькие пальчики, — поддразнивал он, целуя мою ногу и захватывая мою лодыжку, пока я пыталась вырваться.

— Щекотно. — Запротестовала я, но он просто сделал это снова.

— Посмотри на эти пяточки, — промурлыкал он, снова ущипнув меня за щиколотку, задевая какой-то неизвестный мне нерв, который послал искру энергии прямо в мой центр, и заставляя меня застонать. — Как они топают так громко и яростно по королевству, когда они такие маленькие?

— Мои ноги среднего размера, — запротестовала я, хотя, если подумать, то по сравнению с его Драконьими ногами они были довольно маленькими. Но это не в счёт.

— Ммм… — Дариус, казалось, задумался, и затем продолжил свой осмотр, а я не могла не заметить толщину его члена, снова твердого, в то время как сам Дариус уделял моему телу столько внимания.

Его пристальный осмотр должен был казаться странным, я должна была чувствовать себя незащищенной, неуверенной или, по крайней мере, уязвимой, но это было… правильно. Я полностью отдалась ему, и это означало все во мне, включая недостатки, так что к черту неуверенность.

— Что ж, возможно, я нашел свою любимую веснушку, — сказал он, целуя мое левое колено, и переводя взгляд на татуировку на правом бедре. — Но приз за мою любимую отметину на твоей греховно соблазнительной коже должен достаться этому.

— Ожидается ли, что я проведу такой же осмотр на тебе, когда ты закончишь со мной? — поддразнила я, и его глаза снова вспыхнули золотом вместе с его Драконом.

— Тогда у нас проблема, Рокси, потому что я никогда с тобой не закончу, — поклялся он, и, черт бы его побрал, я покраснела.

Дариус ухмыльнулся, как полный засранец, коим он и являлся, и я ударила его по плечу, по пламенной тату, что вела вниз к Дракону и Фениксу, покрывающим его спину.

— Ты все еще утверждаешь, что твоя татуировка не имеет ко мне никакого отношения? — спросила я, когда он пополз дальше по моему телу, целуя каждую веснушку на пути, и открывая мне аппетитный вид на его мощную спину, испачканную большим количеством чернил, чем я даже помнила.

— Ты имеешь в виду ту, что я набил на твой день рождения в лето перед твоим поступлением в академию? — спросил он небрежно, и я вытаращилась на него.

— Ты набил ее в мой день рождения? — ззашипела я, снова шлепая его за то, что он никогда раньше этого не упоминал, а он тихо ухмылялся у меня на животе, целуя мои ребра.

— Ага. Каждый год проходила это скучная, как блядская смерть, поминальная служба, на которой королевство рыдало над детскими фотками вас двоих и праздновало сколько бы вам стукнуло.

— Скучная? — зашипела я, и он снова засмеялся, на этот раз переместившись к моему соску и сильно посасывая его, его рука сместилась, чтобы захватить мою другую грудь, и стон вырвался из моего горла.

— Эти я очень люблю, — прорычал Дариус мне в кожу, прежде чем переместил свой рот на другой сосок, заставляя мой позвоночник выгнуться дугой, и застонать громче, мои ноги раскрылись в нужде. — Они просто такие…

— Ты рассказывал мне о татуировке, которую сделал не для меня на мой день рождения. — Выдавила я, несмотря на серьезное искушение позволить ему продолжить оценивать мои сиськи вместо того, чтобы получить ответы.

— Верно… — Дариус переместил свой рот к моим ключицам, оставляя мои соски твердыми и ноющими, его слова перемежались с поцелуями, пока он продолжал. — Итак, были скучные поминки — прости, Рокси, но я всю жизнь ходил на подобные мероприятия, и, хотя это было грустно и все такое, но я не знал тебя, и прошло восемнадцать лет, так что…

— Все ясно, мудак, тебе было наплевать на двух мертвых младенцев.

— Я не говорил, что мне было наплевать, — твердо ответил он. — Я просто предпочитаю показывать это, убивая нимф в свободное время. Разве это не лучшее свидетельство моей скорби, чем стоять и внимать повторяющемуся из года в год мемориалу?

— О, так ты очаровываешь меня своей жаждой крови?

— Не притворяйся, что тебя это не возбуждает.

— Расскажи мне о татуировке, или ты больше сегодня не узнаешь, что меня возбуждает, — настаивала я, и он хмыкнул, перемещаясь на меня, удерживая весь вес на предплечьях, а свободной рукой убирая несколько прядей волос с моего лица.

— Я просто проснулся рано утром и понял, что хочу ее. Из меня и в лучшие времена паршивый художник, но я нарисовал ее именно так, как ты ее видишь, как будто дизайн был зажат внутри меня и отчаянно пытался выбраться наружу. Я ушел, никому не сказав, куда иду, и вернулся тогда, когда все было сделано вечером того же дня. Я ожидал встретить гнев отца за прогул поминальной службы, но когда я вернулся, то застал всех в смятении, потому что только что в мире смертных были обнаружены две невероятно мощные магические подписи, и оказалось, что ты вернулась из мертвых.

Мои губы дернулись от улыбки, и я потянулась вверх, чтобы провести пальцами по его челюсти. — Как же тебе, должно быть, было скучно, пока я не появилась, чтобы мучать тебя.

— Немного, — согласился он. — В любом случае, как я уже сказал: татуировка не имеет к тебе никакого отношения. Так что перестань быть такой самодовольной и думать, что вся моя жизнь крутится вокруг тебя.

Я шлепнула его по руке, и он в ответ шлепнул меня по заднице, заставив меня неожиданно застонать, а его глаза потемнели от желания.

— Значит, ты просто будешь придерживаться своего мнения, что тот факт, что ты проснулся в мой день рождения и отправился делать свою самую большую татуировку без всякой предварительной подготовки, не имеет ни черта общего со мной — даже несмотря на то, что на ней изображены мой и твой Ордены в танце, который выглядит так, что в любой может перерасти в насилие или любовь? — потребовала я.

— Просто совпадение, — согласился он, раздражительно пожимая плечами, и заставляя меня злобно нахмуриться.

— Я снова тебя ненавижу, — пробормотала я, и он ухмыльнулся.

— Нет, детка, ты так и не смогла меня возненавидеть.

— Мудак, — выдохнула я, эта разъяренная улыбка только стала шире в ответ на оскорбление.

— Так. На чем я там остановился? — медленно спросил он, его пальцы двигались в моих волосах. — О да; мне нравится, как твои волосы ощущаются, когда они плотно намотаны на мой кулак.

— И дай угадаю, тебе нравится, как мои губы обхватывают твой член? — я дразнила его, вызывая рык, пока его взгляд блуждал по моему рту.

— Несомненно, — согласился он, его рот опустился на мой, требуя от меня удивительно сладкого поцелуя.

Я удовлетворенно вздохнула, встретив прикосновение его губ своими, его рука томно прошлась по моему боку, лаская мою кожу легкими прикосновениями, а затем переместилась между моих ног.

Он переместил свой рот к моему уху, двигаясь надо мной, и мой пульс снова начал бить в такт обещанию, поднимающемуся, между нами.

Его пальцы ласкали мой клитор, опускаясь ниже, ощущая, как доказательство его владения мной смешиваются с моей влагой. Я застонала, желая большего, пока он дразнил меня, внушительная длина его члена прижималась к моему бедру.

— И мне очень, очень нравится наполнять твою красивую киску моей спермой и заставлять тебя выкрикивать мое имя, пока ты не сорвёшь голос, — прорычал он.

Он перекатился на меня и вогнал свой член в меня одним, карающим толчком, и мой вздох оборвался стоном.

Его рот снова захватил мой, и он схватил мои запястья, зажимая их над моей головой. Он брал, что хотел, трахая меня снова, адское пламя горело в его глазах, и монстр в нем сиял с каждым жестоким толчком.

Мои бедра встречали его каждое движение, мои крики наслаждения эхом отражались от крыши пещеры, пока он разрушал и восстанавливал меня одновременно, полностью владея мной и наполняя мое тело блаженством, пока я снова и снова разваливалась на части, его пленница, его одержимость, его Королева.