Страдания и Звёздный свет

Глава 26

Дождь стучал в окно моей комнаты в замке Р.А.М.П, а я наблюдал за каплями, скатывающимися по стеклу, сидя на кресле у окна спиной к стене. Я мысленно выбрал две капли, которые должны были мчаться к нижней части стекла, следя глазами за той, на победу которой я рассчитывал. Но, конечно, она оказалась последней, и я вздохнул. Сколько бы раз я ни играл в эту безмолвную игру, я почему-то всегда выбирал проигравшего.

Джеральдина выделила нам одну из лучших комнат на втором уровне дворца, и каждое утро за дверью нас ждала корзина с рогаликами и написанными от руки записками от нее. Она всегда адресовала их «моему милому Пега-брату». Я чувствовал себя засранцем, потому что, во-первых, я редко ел что-нибудь из еды, которую она оставляла для меня, Софии и Тайлера, а во-вторых… я не предложил ей ничего, чтобы помочь справиться с ее горем.

Она просыпалась неизвестно во сколько, чтобы испечь свежие рогалики и приносить их мне ежедневно, оставляя небольшие записки с сочувствием, чтобы помочь мне пережить горе, а что я дал ей взамен? Ничего. И, честно говоря, я не чувствовал себя ни на что способным. Часы дня повторялись, каждый из них тянулся за следующим. Моя боль не ослабевала и не менялась в течение этих минут, ее тяжесть не становилась тяжелее или легче. Она просто была. Как будто в мою грудь заползло какое-то жалкое существо и устроило там свой дом.

Я считал, что горе должно быть громче, чем это. Казалось, что здесь должны были кричать люди, тысячи кулаков колотят по стенам, гром гремит в небе. Но все было тише. Более спокойным.

Я смотрел вниз на одну из тренировочных арен, которую строили Элементали земли, наблюдая за работой повстанцев под моросящим дождем.

Атмосфера на острове была мрачной и пропитанной болью, люди, как зомби, переходили с одного рабочего места на другое, глаза покраснели от недосыпания и потери слез, лица исхудали, словно из их центра вырезали что-то жизненно важное. Я был ими, а они были мной. Нас невозможно было отличить друг от друга. Мы должны были стать счастливчиками, теми, кто выжил и выстоял в бою. Но меня не покидало ощущение, что мертвым повезло больше, чем нам. Быть оставленным позади, в то время как члены наших семей и друзья ушли из жизни навсегда, было бесконечным проклятием непостижимой боли.

— Ксавье? — мягко сказала София, усевшись на сиденье у окна рядом со мной и притянув колени к груди.

Я чувствовал на себе ее взгляд, но не мог повернуть голову, чтобы посмотреть на нее, мой разум снова зацепился за набегающие капли дождя. Та, которую я выбрал, даже не достигла низа, унесенная ветром, в то время как другая плавно скользила вниз, чтобы закрепить свою победу. Еще один проигрыш. Прикинь.

— Тайлер придумал способ принимать сигнал на свой Атлас, чтобы получать новости извне, — сказала София, продолжая, как будто я слушал ее с восторгом.

— Я призрак, — возбужденно воскликнул Тайлер с кровати в другом конце комнаты. — Я могу видеть все на свете, но никто не может видеть меня. Из Академии Зодиака доносится всякая чушь. Там есть студенты, которые сопротивляются!

— Это здорово, — сказал я, мой голос был лишен эмоций, хотя я действительно был рад, что ему удалось сохранить «Ежедневную Солярию» после битвы. Народ королевства сейчас как никогда нуждался в том, чтобы знать правду.

София придвинулась ближе, ее пальцы коснулись моих, пытаясь привлечь мое внимание.

— Могу ли я что-нибудь сделать? — прошептала она, и мое сердце сжалось.

Я был засранцем. Я почти ничего не мог ей дать, только самые скудные намеки на привязанность. Я хотел, но в то же время не хотел. Потому что казалось неправильным позволять себе чувствовать что-либо, кроме агонии моей потери. Я не хотел так проявлять неуважение к маме, Дариусу или Хэмишу. Они заслуживали того, чтобы люди сидели и страдали из-за их смерти, а не двигались дальше и не вели себя так, будто мир может счастливо продолжать вращаться без них. Даже если это возможно, я не хотел этого.

Каждый раз, когда я потакал поцелуям или слишком долго обнимал Софию и Тайлера, меня мучило чувство вины, потому что эти вещи заставляли меня чувствовать себя лучше. А я не имел права чувствовать себя лучше. Я не хотел снова улыбаться, потому что улыбка означала, что мне больше не грустно, а я должен страдать как можно дольше и как можно сильнее. Хотя я был уверен, что никакая скорбь никогда не восстановит равновесие мира. Они не вернутся, и у меня было ужасное чувство, что я тоже не вернусь.

— Нет. — Я вспомнил, что нужно ответить Софии, не зная, как долго я оставлял этот вопрос в подвешенном состоянии, только то, что я проиграл еще три гонки дождевых капель по окну.

София тихонько заскулила, в этом звуке слышалась боль, и она подалась вперед, положив голову мне на плечо. От нее так сладко пахло яблоками и сахарным тростником, а когда она подняла на меня глаза, я увидел, что по ее щекам катятся слезы, и в них сверкают розовые блестки.

Ее боль заставила мои мысли обостриться, и я выплыл из глубин своего ступора, протянув руку, чтобы вытереть ее слезы большим пальцем.

— Не плачь, маленькая кобылка, — сказал я.

— Я хочу помочь, — умоляла она. — Позволь мне помочь.

Я провел большим пальцем по ее нижней губе, окрашивая рот блеском слез, и нахмурился, желая снова увидеть ее улыбку. Когда я был самым одиноким, запертым в кошмаре поместья Акрукс, София была моим спасением. Она была рядом со мной, когда стены казались слишком тесными, а шаги отца вселяли ужас в мое сердце. Она была моей блестящей фантазией, и я любил ее еще до того, как встретил. Видеть ее сейчас здесь, плачущую из-за меня, заставляло меня жаждать ее. Если это прекрасное создание было проклято любить зомби, то мне нужно было найти способ перезапустить свое сердце.

— Придурок, — прорычал Тайлер, и я посмотрел на него, обнаружив, что его брови наморщены, а глаза устремлены на Атлас, лежащий на его коленях.

— Что случилось? — спросила София.

Тайлер взглянул на нас, его челюсть затряслась, а рука потянулась к его светло-каштановым волосам, крепко сжимая их в кулак. — Этот кусок дерьма Гас Вулпекула печатает всякую ложь о повстанцах. И он написал еще одну статью о битве.

— Тогда давай посмотрим, — пробормотал я, поднимаясь на ноги.

Тайлер взял свой Атлас и засунул его под задницу, качая головой. — Не, чувак. Это фигня. Не волнуйся об этом.

Его изворотливое дерьмо только усилило мою решимость увидеть это, и я подошел к широкой кровати, сделанной с расчетом на трех человек, с изголовьем, на котором была вырезана радуга.

— Давай сюда, — приказал я, вытаскивая карту Дома, но он все еще сопротивлялся, не передавая Атлас. — Тайлер.

— Нет, — сказал он, поднимаясь на ноги и преграждая мне путь к кровати, где ждал Атлас. — Оставь это, Ксавьер.

Моя грудь врезалась в его грудь, и я предупреждающе топнул ногой. — Шевелись.

Тайлер выдержал натиск, его глаза были устремлены на мои, и бешеный стук его сердца эхом отдавался в моем теле.

— Я пытаюсь защитить тебя, — тихо сказал он.

— Я могу справиться с пропагандой Вульпекулы, — сказал я сквозь стиснутые зубы.

Тайлер продержался еще секунду, прежде чем его глаза опустились, а голова склонилась в покорности. Он отошел в сторону, а я двинулся вперед, схватив Атлас и глядя вниз на новостную статью на экране газеты «Небесный Таймс».

Появилась новая информация о великолепной победе короля над повстанцами!

Сообщения от благородных Драконов, сражавшихся на стороне короля Лайонела, рисуют чудесную картину славы после того, как повстанцы выступили с призывом к войне против короны.

Наш король, в доброй и скромной манере, прибыл на поле боя в попытке найти мирное решение проблемы насилия, которое бушевало в королевстве из-за мерзких планов повстанцев. Однако его прибытие было встречено мгновенной атакой, и наш король был вынужден встретиться со своими врагами лицом к лицу. Свидетели утверждали, что видели, как его собственный сын Дариус Акрукс напал на отца сзади в жестоком, не фейри, акте, который почти мог бы привести к концу короля, если бы только он не был вдвое сильнее своего бывшего Наследника.

Вдова Дариуса Акрукса и самый уважаемый Дракон, Милдред Канопус, сказала по этому поводу следующее:

«— Дариус перешел на темную сторону, будучи совращенным шлюхой Вега и завидуя восхождению своего отца к власти, он обратился против собственной семьи, пытаясь отнять ее у нашего великого короля. Его жестокости не было предела, и я наблюдала, как он возглавил армию предателей с близнецами Вега на своей стороне и злобой в глазах. Его зависть была очевидна для всех, и даже когда его обожаемый отец пытался вразумить его, Дариус не слышал ни слова. На самом деле, я слышала, как он сказал: «Я хочу твой трон и чтобы королевство выполняло мои приказы», после чего король Лайонел был вынужден сражаться со своей собственной плотью и кровью, у него не было другого выбора, кроме как покончить с ним. Должно быть, это была ужасная жертва для короля, но в конце концов он показал свою силу как великий фейри и сделал то, что должно было быть сделано во имя Солярии».

Появилось больше свидетелей, рисующих картину того, как Дариус Акрукс впал в безумие после того, как Роксания и Гвендалина Вега склонили его и других бывших Наследников на темную сторону. Известный историк Норман Гимплайт обнаружил новые сведения об Ордене Феникса, подтверждающие их способности к манипуляциям и совращению, которые заставили бы вас содрогнуться от страха.

Очевидно, что Дариус стал жертвой таких способностей, и это привело к тому, что его одержимость величием своего отца стала еще сильнее, пока человек, которого мы когда-то знали и любили, не погиб.

Похоже, что в последнее время в жизни Наследника Огня появилась куда более мрачная сторона, о существовании которой никто из нас не мог знать, и она совпала с возвращением Вега в царство фейри. В этом не может быть ничего случайного, их влияние глубоко укоренилось в нем и других бывших Наследниках с самого первого дня, и Гимплайт подтвердил, что от их силы нет лекарства.

После смерти Дариуса Акрукса свидетели стали появляться все чаще, теперь они больше не боятся его гнева. Очевидно, что он угрозами заставил многих студентов Академии Зодиака хранить темные секреты о нем, и правда за маской — страшная вещь.

Ханни Хайспелл, профессор Кардинальной Магии в Академии Зодиака, сказала о его поведении следующее:

«— Дариус Акрукс был дерзок на занятиях, часто приходил с пятнами крови на одежде и гневом, который пугал многих моих студентов. И хотя у меня были подозрения, что он терроризирует своих одноклассников, но когда я спрашивала всех, чтобы попытаться подтвердить это, среди моих учеников возникало чувство страха, которое меня сильно беспокоило, и никто не осмеливался об этом рассказать. Временами я боялась за свою жизнь, просыпаясь ночью и обнаруживая, что золотые глаза смотрят на меня через окно моего коттеджа в общежитии для учителей. Он хотел меня так, как я не могла себе вообразить, возможно, сексуально, а возможно, и нечто большее».

Милдред Канопус, сокурсница по Академии Зодиака, добавила:

«— До меня дошли слухи о чем-то под названием «кровавое кольцо», куда Дариус Акрукс приводил своих жертв где-то на территории школы. Однажды ночью я выбралась из своей спальни и последовала за Дариусом в Стенающий Лес. И тогда я увидела их. Сет Капелла, Калеб Альтаир и Макс Ригель объединились со своим главарем Дариусом против одного фейри. Меня чуть не стошнило от того, насколько это было не по-фейри».

С большими усилиями мне удалось разыскать фейри, регулярно становившегося жертвой жестокой расправы Наследников, который был достаточно смел, чтобы сделать такое заявление. Чтобы защитить себя, Ласка-перевертыш пожелал остаться неизвестным.

«— Дариус Акрукс вытащил меня из постели посреди ночи и привел в лес, где он и другие Наследники принялись избивать меня. Они смеялись, занимаясь этим. А Дариус продолжал говорить, что он настоящий король — это было очень странно. Он также сказал, что собирается привести всех своих друзей во дворец, чтобы зарезать короля Лайонела, пока тот спит. Это было так не-фейри. Я часто об этом вспоминаю».

В целом, я думаю, мы можем согласиться с тем, что старший сын короля был гораздо более зловещим персонажем, чем мы предполагали, и вероятность того, что эта тьма исходила непосредственно от близнецов Фениксов, действительно тревожна. Мне грустно думать о том, что его дорогие, преданные поклонники узнают эти новости после его смерти, но я не могу больше скрывать от вас правду. Мой долг — сообщать вам факты по мере их обнаружения, и я не позволю своему собственному опустошению по поводу истинной природы Наследника Огня заглушить мой голос. Вместе мы преодолеем эту тяжелую новость и двинемся вперед к лучшему миру.

Да здравствует Король!

— Гас Вулпекула

Отличные новости! Уважаемый хореограф Джаноби Мунбим уже работает в тесном сотрудничестве с замечательным композитором Данит Акванти над созданием балета, посвященного битве и победе короля Лайонела. Билеты появятся в продаже весной — подпишитесь на нашу рассылку и получите десятипроцентную скидку!

Комментарии:

Селиена Ардон: Что ж, я рада, что правда наконец-то вышла наружу. Эти Наследники всегда казались мне странными. Я за версту чую недоброе яблоко, и я всегда знала, что что-то подобное произойдет #дингдонгдраконмертв #ура #ятакизнала #явамговорила

Касс Брунье: Молодчина Гас! Ты замечательный, храбрый человек. Спасибо тебе за все то добро, которое ты делаешь, распространяя правду. #Гасунужнанаградазолотогогиббона #лисавновьсделалаэто #правдавыйдетнаружу

Кирстин Оливер: Это полная чушь! Дариус не был не-фейри, как и Наследники. У близнецов Вега нет развращающих способностей, это все пропаганда! #справедливостьдляДариуса #даздравствуюткоролевыВега #ДикикеКоролевы

Кайли Гиббонс: Кто-нибудь знает, будет ли балет проходить в театре Саншайн? Надеюсь, что нет, потому что в последний раз, когда я туда ходила, сиденья были липкими, а еда на вкус напоминала молотых мучных червей. Хорошо, если ты Дятел-перевертыш, но я — крепкая Мантикора. На мое письмо по этому поводу они так и не ответили. #ужасноеобслуживание #крепкаямантикора #петицияопроведениибалетаводворце

Ориан Штайнер: Соберите Наследников и сожгите их, предлагаю! В мои времена с повстанцами расправлялись старым добрым сожжением Дракона. В наши дни детям слишком облегчают жизнь, они не знают, что такое последствия. #ялюблюхорошеесожжение #нетничегоплохоговнебольшомсожжении #сожжениеэтообучение

Сэм Грин: Эй? Я пытаюсь связаться со своим сыном Питером. Питер? Ты здесь?

Кенна Ред: Это ветка комментариев газеты, здесь нет никакого Питера.

Питер Бамчамп: Здравствуйте, меня зовут Питер. Вы ищете меня?

Сэм Грин: Нет. Я ищу своего сына. Питер??? Эй???

Кейт Гаэтано: Я однажды знала парня по имени Дариус, который тоже был засранцем — статистика. # членыодногоперавместе

Джош Мэдли: Я знаю двух Сандр, одна из них — святая, вторая — полная сволочь — нельзя мазать всех Дариусов одной и той же кистью предателя #безумие #невсеДариусыодинаковы

Кейт Гаэтано: Ты даже не знаешь меня, почему ты в этой ветке????? #всеДариусызло #факт

Джош Мэдли: Я буду в этой ветке, если захочу быть в ней, и я случайно знаю парня по имени Даррен, который на самом деле очень хороший #невсеДариусыодинаковы

Кейт Гаэтано: Все знают, что Даррены хорошие! Это даже никогда не обсуждалось #Дарренынавсюжизнь #смертьвсемДариусам

Дариус Кумкаунт: Я, как Дариус, хочу, чтобы вы знали, что я на самом деле очень приятный парень #ненужнораспространятьложь

Админ: Эта ветка была закрыта в связи с полным бредом

Бурая Корова: В этом королевстве нет ни одного здравомыслящего фейри, который верил бы во всю эту чушь, которую вы печатаете. Дариус Акрукс погиб, сражаясь за права фейри, защите которых он посвятил свою жизнь. Он был настоящим и честным человеком и сражался, чтобы свергнуть тирана. Мы все знаем правду, которая скрывается под этой ложью, и граждане этого королевства только и ждут слова, чтобы восстать и положить конец этому правлению тирании раз и навсегда. #даздравствуютистинныекоролевы #Дариусумеркакгеройой #народждет #смертьЛайонелуАкруксу #нелгитеобогнеФеникса #невинитепламяВега

Я уставился на статью, крепче вцепившись в Атлас Тайлера, усмешка растянула мои губы, комментарий от Бурой Коровы исчез на моих глазах, так как какой-то мудак-администратор, без сомнения, удалил его. Я издал яростный рык, бросил Атлас на кровать и в ярости топнул ногой.

— Я убью его, — заявил я. — Я оторву ему хвост и задушу его им.

— Ого, — вздохнул Тайлер, обращаясь к Софии. — Ксавьер помрачнел. Горячо.

София тихонько заскулила, рысью подбежала ко мне и притянула меня к себе, чтобы я посмотрел на нее. Она была крошечной, но сильной сама по себе, и вся эта сила требовала от меня внимания.

— Не все проглотят ложь Гаса Вулпекулы. Тайлер все еще публикует статьи в «Ежедневной Солярии». Люди, которые хотят знать правду, найдут ее.

— Я сейчас же напишу одну статью, чтобы противостоять этому, — сказал Тайлер, и я взглянул на него, кивнув в знак благодарности, хотя мое сердце все еще колотилось от чтения этой чуши, напечатанной о моем брате.

Я снова повернулся к Софии, опустив брови. — Я просто не могу смириться с мыслью, что так много людей воспримут это как факт. Они будут думать, что Дариус был чудовищем.

— Лайонел — чудовище, — твердо сказала София. — Мы докажем невиновность Дариуса и Наследников, а также Дарси и Тори.

Имя моего отца отозвалось болезненным толчком в груди, и я вихрем бросился прочь от Софии, подхватив с тумбочки лампу из переливчатого стекла и швырнув ее в стену. Она разлетелась на сверкающие осколки, и у меня заколотилось сердце при виде того, как она разбилась. Это дало мне выход, в котором я так отчаянно нуждался, но этого было недостаточно, даже близко.

— Я хочу что-то разрушить, — сказал я, мои руки крепко сжались в кулаки, а магия поднялась к краям моей кожи. — Я хочу, чтобы мир выглядел так, как он выглядит в моей голове.

— Почему ты не сказал об этом? — сказал Тайлер, в его голосе прозвучала нотка интриги. — Я вернусь через десять минут, — он схватил свой Атлас и выбежал из комнаты, оставив меня хмуриться ему вслед.

— Я собираюсь заскочить в душ. — София сжала мою руку, затем отстранилась от меня, снимая с себя одежду, пока не осталась полностью обнаженной, и исчезла в ванной комнате.

Мой член дернулся, требуя внимания, и я сопротивлялся желанию пойти за ней. У нас не было секса с момента битвы, и это был первый раз, когда у меня было хотя бы полмысли о том, чтобы потерять себя в моей самой любимой девушке в мире. Но это было эгоистично. Как будто я откладывал в сторону свое горе, чтобы получить что-то хорошее для себя.

Я опустился на кровать, поджав ноги и выпустив тяжелый вздох, который вырвался из глубины моих легких. Когда София вернулась, она была завернута в пушистое полотенце, сотканное из мха, ее короткие светлые волосы свисали мокрыми до подбородка.

Она подошла к шкафу, и я проследил за ней взглядом. Она всегда ходила на цыпочках, когда была босиком, как маленькая пикси. Очевидно, мама называла ее Цыпочкой, когда она была маленькой. Я надеялся, что когда-нибудь у меня будет шанс познакомиться с ее семьей; они скрывались где-то в Солярии, и София успела передать им всего несколько сообщений.

Она приглашала их присоединиться к повстанцам, но они были с растущим табуном, в котором было много молодых жеребят, нуждающихся в защите. Им лучше было держаться подальше, пока не закончится война. Если она вообще закончится.

София уронила полотенце, и у меня в горле встал комок, пока она выбирала штаны и простую белую футболку, которые нам предоставили повстанцы. Элементали земли усердно работали над производством одежды и еды для масс, и все еще продолжалась работа по разделению вещей, спасенных из Норы. Тайлеру выдали Атлас, чтобы он мог продолжать выпускать новости, но мне самому еще только предстояло взять его в руки.

София порылась в белье, и я поднялся на ноги, мои глаза были прикованы к гладкому блеску ее кожи и капелькам, стекающим с мокрых волос на затылке, по всей длине позвоночника. Я подошел к ней сзади, мысленно выбрав одну из этих капелек и решив, что если я выиграю этот забег, то уступлю этому желанию внутри себя. Я позволю себе успокоить хаос и напомню Софии, как сильно я ее люблю.

Капелька прочертила дорожку вдоль мягких хребтов ее позвоночника, и та, которую я выбрал для гонки с ней, замедлила скорость. Невероятно, но моя капля первой добралась до основания ее позвоночника, и я протянул руку, чтобы провести пальцами по этому месту, заставив Софию удивленно вскрикнуть.

— Ксавье, — сказала она, задыхаясь.

— Между всеми этими прощаниями я забыл напомнить тебе, что люблю тебя, — тихо сказал я, и ее кожа начала мерцать от моих слов. — Прости, что я был так отстранен.

Я провел пальцем по ее позвоночнику, заставив ее вздрогнуть, прежде чем обхватить ее за шею и повернуть ее лицом к себе, подойдя ближе.

— Тебе не нужно извиняться, — сказала она, ее грудь вздымалась, когда я продолжал проникать в ее личное пространство, восхищаясь тем, как она мерцала только для меня. — Ты прошел через ад.

— А ты нет? — спросил я.

— Не так, как ты, — сказала она.

Я взял одежду из ее пальцев, отбросив ее в сторону. — Ты была рядом со мной, в то время как я не был рядом с тобой. Я был дерьмовым Домом.

— Нет, — твердо сказала она.

— Вы с Тайлером заслуживаете лучшего, — надавил я. — Я не позволю нашему табуну развалиться, маленькая кобылка. Я обещаю.

Дверь открылась, и я выпрямился, увидев вернувшегося Тайлера с блеском какого-то заговора в глазах. Его взгляд упал на нас, и он пинком захлопнул дверь за собой, выражение его лица стало гораздо более напряженным.

— Что ты задумал? — спросил я.

— Я покажу тебе через минуту. Похоже, ты сейчас занят, — сказал он, подойдя ближе, затем остановился и посмотрел на меня. — Ты хочешь, чтобы я был здесь?

— Всегда. Ты — часть нас, — сказал я, мое сердце забилось немного быстрее. — Если только никто из вас не захочет найти другое стадо, то… я пойму. Я теперь бескрылый Дом, я знаю, что теперь я не самый лучший вариант для вас.

— Не говори так, — прорычала София.

Тайлер сердито фыркнул, практически галопом подбежал к нам и схватил меня за руку. — Ты наш Дом. Это никогда не изменится, клянусь, Ксавьер.

Мой пульс стал биться ровнее, и я выпустил вздох облегчения. — Хорошо. Что ж, будь хорошим Сабом, Тайлер, и встань на колени перед нашей девочкой.

— Да, босс, — сказал он с ухмылкой, опускаясь вниз, и я создал лозы с помощью Элемента земли, закручивая их вокруг задней части ее бедер и раздвигая их для нее, создавая пень под ее задницей, чтобы она могла там устроиться. Я любовался драгоценными камнями, позолотившими кожу вокруг ее киски, мне нравилось, как они сверкали.

Тайлер двинулся к ней, облизывая ее клитор и срывая стон с ее губ, а я опустил руку на его затылок, сохраняя зрительный контакт с ней, одновременно оказывая давление, чтобы поощрить его. Она заслуживала того, чтобы почувствовать что-то хорошее, не связанное с тьмой, омрачающей наш мир. Они оба заслуживали.

Я наклонился, проглотив ее очередной стон, и просунул язык между ее мягких губ, целуя ее медленно и глубоко. На вкус она была слаще конфеты и гораздо аппетитнее.

Я раздвинул ее ноги лианами, опустился на колени и придвинулся к Тайлеру, желая попробовать еще больше ее вкуса. Он откинул голову в сторону, открывая мне доступ к ее киске, и я склонился, облизывая ее вместе с ним. Я простонал от приторной сладости, омывающей мои вкусовые рецепторы, желая большего, когда язык Тайлера встретился с моим, и мы поцеловались, наслаждаясь ею.

Прошло совсем немного времени, прежде чем она начала раскачивать бедрами, ее руки погрузились в наши волосы, и она застонала от чистого экстаза, кончая для нас, ее бедра содрогались.

Я освободил ее от своих лиан, дав ей время прийти в себя, и переключил свое внимание на Тайлера, взявшись за его рубашку и стянув ее через голову. Он тоже схватил мою рубашку, с вопросом в глазах, спрашивая разрешения, и я согласно кивнул, позволяя ему стянуть ее с меня. Он подался вперед, целуя мою шею и покусывая мое ухо, заставляя меня стонать от удовольствия, пока он прижимался ко мне.

Я оттолкнул его, прежде чем смог увлечься им, поднялся на ноги и подхватил Софию на руки. Она прикусила губу, с голодным видом глядя на меня, когда я положил ее на кровать, упершись руками в простыни и запутавшись пальцами в материале.

— Тайлер, — позвал я его, и он рысью направился в мою сторону, его член упирался в джинсы.

Я повернулся к нему, расстегнул их для него и приблизил свой рот к его уху. — Снимай их и начинай трахать нашу девочку. Я хочу, чтобы она светилась, Тай. Ты можешь сделать это для меня?

— Да, Дом. — Он повернулся ко мне и крепко поцеловал меня, а затем нетерпеливо сбросил штаны, пинком отбросил их вместе с ботинками и забрался на кровать. Я хотел провести пальцами по бриллианту на вершине его члена и по всем стразам, расходящимся от него соблазнительным узором, но еще больше я хотел смотреть, как каждый из этих камней прижимается к коже нашей девочки.

София обхватила его руками, когда он прижал ее к кровати, прильнув к ее скользкому ядру, их глаза были обращены друг к другу, а улыбки плясали в уголках их ртов. Черт, так приятно видеть их улыбки. Прошло слишком много времени. Я должен был сказать им, чтобы они требовали друг друга до этого, но они не сделали бы этого без моего согласия, и теперь я хотел исправить свою вину за то, что не подумал об их потребностях раньше.

Я переместился на край кровати, и пальцы Софии впились в спину Тайлера, пока он держал ее в напряжении.

— Наблюдаешь? — спросил Тайлер, его ухмылка стала шире.

— Ага. Хватит заставлять ее ждать, — пробормотал я, и он вошел в нее со стремительным толчком.

Она вскрикнула, ее шея выгнулась дугой, а ноги обвились вокруг него, когда он начал трахать ее в мучительно медленном ритме. В воздухе словно звучала музыка, а я, прикрыв глаза, наблюдал за тем, как они находят этот мучительно медленный ритм между собой, загипнотизированный тем, как их тела соединяются и находят что-то такое чистое между трением их кожи.

Мой собственный член умолял о внимании, но я отказывал себе в этом, наблюдая за тем, как двое из них требуют друг друга, и видя, как свет возвращается в их глаза. Это уносило часть моей боли и заставляло меня чувствовать себя на один процент меньшим засранцем за то, что я был так далек от них. Я должен был стать лучше. Они нуждались в том, чтобы я стал лучше. И для них я был уверен, что могу сделать все.

— Перевернись, — приказал я, не в силах больше сопротивляться, и Тайлер лег на спину, увлекая за собой Софию, так что она оказалась верхом на нем.

Она начала светиться, ее бедра двигались в такт с его бедрами, и они вновь установили прекрасную синхронность между собой, их любовь друг к другу была ясна, как радуга в небе. Я обошел кровать, сбросил брюки, переместился на матрас позади Софии и прижал руку к ее спине, чтобы она опустилась над Тайлером, их тела прильнули друг к другу.

— Она уже достаточно светится для тебя? — спросил Тайлер через ее плечо, и я понял, что его кожа тоже блестит так, как могут показывать счастье только представители нашего вида.

— Вы оба доставляете мне чертовское удовольствие, — сказал я, и они заскулили в унисон, обрадованные моей похвалой. Я почти улыбнулся, но мышцы, необходимые для улыбки, были застывшими и тяжелыми, поэтому я оставил попытки и переместил свои колени между коленями Тайлера.

Я смазал свою твердую длину водным элементом, проведя большим пальцем по драгоценным камням, пронзающим ее в цветах радуги. Затем я провел рукой между ягодицами Софии и подготовил ее для себя, мои пальцы были пропитаны густой смазкой, которую я сделал с помощью своей магии.

Я переместился в позицию позади нее и вошел в нее, пока Тайлер замедлял темп, позволяя ей привыкнуть к тому, что я заполняю ее таким образом. Она застонала, принимая каждый дюйм меня, и я поцеловал ее в шею, прежде чем начать трахать ее в том же пьянящем ритме, в котором они двигались до этого.

Тайлер соответствовал моему темпу так естественно, как будто мы были созданы для этого. И, возможно, так оно и было. Нам троим было суждено объединиться, нас выбрало какое-то небесное существо где-то во вселенной. А может быть, мы были счастливой случайностью, не имеющей ничего общего со звездами, солнцем или луной. Мы просто были.

Я поцеловал Тайлера через плечо Софии, и София повернула голову, чтобы присоединиться к поцелую, наши языки встретились, когда я закрыл глаза и потерял себя от наслаждения. Время перестало существовать, и я погрузился в реку наслаждения, захваченный плотскими движениями наших тел, легко поддаваясь трансу, в который они меня погрузили. Это было медленно, интенсивно и чертовски чарующе, основанное только на любви. И я никогда не хотел, чтобы это заканчивалось.

София кончила еще раз с дрожью, которая, казалось, отозвалась во мне и Тайлере, наши тела сомкнулись, зажав ее между нами. Тепло их кожи было приятно само по себе, а мое тело ощущало такую пустоту, как будто я был одним из тех ледяных гробов, в которые была заключена моя семья. Я поморщился, когда эта мысль вторглась в мою голову, снова концентрируясь и борясь с тем, чтобы горе не ворвалось в меня снова.

— Я не могу больше сдерживаться, — прохрипел Тайлер, глядя на меня так, словно просил разрешения кончить.

— Подожди, — приказал я, сжимая руки по обе стороны от них и толкаясь вперед, плотное тело Софии подталкивало меня к кульминации, которую я отчаянно пытался достичь.

— Светись для нас, Дом, — задыхалась София, и я почувствовал, как во мне поднимается желание. Я хотел этого. Для них. Я хотел, чтобы эйфория охватила меня, чтобы я разделил их свет, но я не знал, смогу ли я. Холодная рука горя снова захлестнула меня, и мысли начали разбегаться.

— Гребаный ад, — сказал Тайлер, с трудом сдерживаясь, чтобы не кончить.

Я вернулся к ним и отгородился от всего остального, продолжая не спеша наслаждаться ими, зная, что как только все закончится, тьма ворвется обратно. Я снова сосредоточился на них и ни на чем другом, но мое тело все еще не расслаблялось настолько, чтобы позволить мне кончить и насладиться послевкусием вместе с ними.

— Ксавьер, — умолял Тайлер, его челюсть была сжата, и я стиснул зубы, приказывая ему подождать.

Я надавил бедрами на круглую задницу Софии, снова глубоко проникая в нее, и в моей голове начали мелькать ненужные мысли: битва, кровь, смерть.

Я закрыл глаза, пытаясь удержаться в настоящем моменте, но словно шлюзы открывались, и у меня не хватало сил удержать все это.

Я выругался, когда ногти Тайлера впились в мою руку, и вздох поражения покинул меня, когда я понял, что не смогу закончить это.

— Давай, — сказал я ему, и он сильно вошел в Софию, со стоном достигая кульминации.

Я вышел из нее, быстро удаляясь от них, оставив их в экстазе на кровати.

— Ксавье? — София позвала меня, но я захлопнул дверь в ванную, закрыл ее и шагнул в душ.

Я включил воду, чтобы она обдала меня ледяным холодом, и уставился на каменную стену, сильно стиснув зубы. В груди было тесно, словно питоны извивались между моими ребрами, сжимая легкие, пока я не перестал дышать.

Тайлер и София звали меня, и я наложил пузырь тишины, чтобы больше не слышать их, желая провалиться в небытие в одиночестве. Я не хотел, чтобы они видели, как я разбиваюсь, не хотел их слов жалости.

Я стоял так до тех пор, пока время не превратилось в сплошное пятно и я не промерз до костей, мои пальцы посинели, и каждая часть меня онемела.

Я вышел из душа, обернув полотенце вокруг талии, скинул пузырь тишины и открыл дверь. Они сидели у ее основания, София была в моей рубашке, а Тайлер натянул треники.

— Ты в… — начала София, но я заговорил.

— Приведите себя в порядок, — приказал я, затаскивая их в ванную и закрывая за ними дверь.

Я стянул полотенце, использовал его, чтобы вытереть свои промокшие волосы и направился к шкафу, чтобы взять одежду. Я быстро оделся и сел на кровать, ожидая их возвращения. Я только хмыкнул в ответ, когда они вернулись, и оба натянули на себя одежду, обмениваясь обеспокоенными взглядами.

— Я приготовил для тебя сюрприз, Ксавьер, — сказал Тайлер. — Пойдем с нами, и я покажу тебе.

Я пожал плечами, поднимаясь на ноги, не встречая их взглядов, следуя за ними из комнаты, но я позволил Софии взять меня за руку.

Тайлер вывел нас из дворца и повел через моросящий пейзаж острова по одной из недавно проложенных дорожек. Он притормозил перед грубо сколоченным сараем и завел меня внутрь, оглядываясь назад с обнадеживающей ухмылкой.

Я вошел в комнату с простой деревянной мебелью по всему периметру и в замешательстве нахмурился.

— Что это? — пробормотал я.

Тайлер двинулся вперед, вскинув огромную кувалду с помощью своего Элемента земли и передав ее мне. — Хочешь что-то разрушить? Сходи с ума. Я построил это, чтобы разрушить.

Мои брови удивленно изогнулись, и я взглянул вниз на кувалду в своих руках, поскольку возможность разбить все вокруг была очень заманчивой.

— Я могу все это разбить? — я уточнил, и Тайлер кивнул.

— Все до последнего кусочка. Даже стены, если хочешь, брат, — сказал он.

— К черту. — Я двинулся к стулу, не нуждаясь в том, чтобы мне повторяли дважды, но София поспешила вперед, шагнув передо мной.

— Подожди. — Она подняла руку, провела пальцами по моим глазам и наложила иллюзию. Я резко вдохнул, когда интерьер сарая изменился и вместо него появился кабинет моего отца. Я показывал ей фотографии этого места на своем телефоне, и она даже не забыла добавить маленькое зеленое пресс-папье с Драконом на столе, которое было точной копией того засранца, который меня породил.

София отошла в сторону, а я двинулся вперед с жаждой мести. Я поднял кувалду и с ревом ненависти обрушил ее на пресс-папье. Оно разбилось под моей мощью, и стол раскололся надвое.

Зверская улыбка растянула мой рот, и я с размаху ударил молотком по фотографиям Лайонела на стенах и его любимым гребаным сокровищам, хранившимся в шкафах. Я крушил все это, наблюдая, как оно рассыпается вокруг меня на куски, а внешний мир, наконец, стал похож на то, что я чувствовал в своей голове.

Это был мир руин и разрушений, место, где все вокруг меня было разбито, сломано, наполовину состояло из того, чем оно когда-то было. Это был мой разум, выплеснувшийся наружу и наконец-то нашедший выход для безумной боли внутри. Это было разрушение в чистом виде. Моя разбитая реальность. И, наконец, она существовала и за пределами моего разума.

— Создай иллюзию его кресла, София, — попросил я, и она щелкнула пальцами, показывая мне моего отца прямо передо мной, его выражение лица было самодовольным, как будто он только что вернулся с войны и подсчитывал свои победы.

Из меня вырвался чисто животный крик, и я замахнулся на него кувалдой, попав прямо между глаз. София сделала прекрасную работу, позволив мне увидеть, как льется кровь, как гаснет свет в его холодном, бесчувственном взгляде и как его смерть мчится, словно на крыльях звезд.

Может, это и не было реальностью, но на секунду мне показалось, что так оно и было. И мое сердце запело от силы его смерти. Я почти ощущал запах его крови в воздухе, и я жаждал ее, словно я был хищником, попавшим на эту землю, чтобы сделать этого человека своей добычей.

— Однажды, — прошептал я изображению его окровавленного трупа. — Я буду стоять над тобой, а ты будешь молить о пощаде, которую я не дам. Я пожну от тебя боль, которую ты принес моей семье, и буду наслаждаться моментом, когда твое сердце перестанет биться. Часы тикают, старик.