Страдания и Звёздный свет

Глава 15

Холод глубоко проникал в мои кости, а тьма лизала изнутри мою плоть, пытаясь, как всегда, заманить меня в себя. Теневой Зверь шевелился, побуждая меня к переходу, и я знала, что мне будет гораздо теплее, если я поддамся ему и позволю взять верх. Но если я позволю ему взять мое тело, то он может взять и мой разум, а я не могла рисковать. Поэтому вместо этого я встретила холод, прижавшись голой спиной к стене в пещере, которую я нашла на другой стороне озера.

Снаружи на землю выпал свежий снег, и завывающий ветер иногда звучал как чудовище, готовое прийти попировать на моих костях. Но я уже находилась в лапах чудовища, гораздо более ужасного, чем ветер.

Я прокручивала в голове воспоминания о родителях, ища утешения в их словах, в том, как их любовь освещала меня, словно лучи солнца. Они были так близко, как будто я могла протянуть руку и коснуться их, но нас разделяли годы времени, которые никто из нас не мог преодолеть с помощью всего волшебства в мире. Образ их лиц был одним из немногих, что поддерживало меня, наряду с мыслями о тех, кого я люблю.

Я дрожала, тени, окутавшие мое тело, обеспечивали некоторую защиту от холода, а шепот внутри них не ослабевал, предлагая мне убежище в своих объятиях.

Мне нужно было что-то делать. Я не могла оставаться здесь и голодать, хотя даже мысль о том, чтобы покинуть гору, сопровождалась приливом страха за всех, кого я любила. Я представляла опасность, и я никогда больше не смогу приблизиться к ним, если это подвергнет их риску.

Я старалась не обращать внимания на голод, раздирающий мой желудок, зная, что один лишь голод убьет меня, если я останусь здесь слишком долго, но, может быть, лучше умереть, чем снова подвергать опасности моих близких. Хотя я никогда бы не стала подвергать этому свою сестру или свою пару. Я просто не представляла, что делать и как их защитить.

Воспоминания о Теневом Звере пронеслись в моей голове, его жажда убийства, когда он выслеживал повстанцев в ночи, вкус крови во рту, когда их крики затихли навсегда.

Я вцепилась пальцами в свои перепачканные тенями волосы, уткнувшись лицом в колени. Но прежде чем удушающее чувство вины и горя смогло захватить меня, как это было много раз, тусклый серебристый свет на периферии заставил меня поднять голову и нахмурить брови, наблюдая, как он танцует и порхает по скалистым стенам пещеры.

Он исходил от озера, и все мои мысли покинули меня, когда я поднялась на ноги, мое тело было задрапировано серебром, а вокруг меня мерцало отражение воды.

В глубине озера что-то сияло, сияло так же ярко, как луна далеко-далеко внизу у его основания.

Воздух стал неестественно неподвижным, и холод соскользнул с моей кожи, когда я босиком вышла из пещеры к кромке воды под убывающей луной, и тени окутали меня мантией тьмы.

В воздухе витала песня, или это был самый простой способ описать ее. Она была не от мира сего, скорее, я слышала ее сквозь завесу совершенно другой вселенной. Той, к которой я не принадлежу.

Я взглянула вниз в воду, понимая, что это падшая звезда ярче светится в ее сердце, и я была уверена, что странный, прекрасный звук исходит от нее, заманивая меня к ней.

Ледяная вода омывала мои пальцы ног, и я моргнула, выводя себя из транса, который пытался удержать меня. Ни к чему хорошему не приведет следование за какой-то бесплотной музыкой в темное озеро.

Я отступила назад, но песня в моей голове звучала все громче, и мой взгляд снова остановился на упавшей звезде, мерцающей и заставляющей искриться весь водоем. Мои губы приоткрылись в благоговении перед красотой, и когда сила вокруг меня усилилась, проникая глубоко в глубину моих костей, я потерялась в ее зове.

Я вошла в озеро, следуя за звуком, не чувствуя ледяного прикосновения воды, хотя какая-то часть меня понимала, что я могу здесь замерзнуть. Но это казалось таким несущественным…

Я зашла глубже, вода плескалась вокруг моей талии, а тени обволакивали мое тело, как вторая кожа, по мере того, как я шла все дальше и дальше.

Это было безумием в его истинной форме, но та часть меня, которая должна была беспокоиться, была заблокирована, как будто я больше ничего не боялась, меньше всего — освященной силы, извивающейся в этом озере.

Внезапно дно провалилось под моими ногами, и я взглянула на упавшую звезду далеко внизу под собой, стараясь удержаться на плаву.

— Дочь пламени, — прошептала она мне, призывая меня с силой, которой никто в этом мире не смог бы противостоять. Словно призыв, пришедший из середины этой звезды, исходил и от меня, как и от всех других божественных существ во вселенной. Я была создана из магии, которую она воспевала, каждой фиброй своего тела узнавая ее с тех невообразимо давних времен, когда мое существование было лишь надуманной возможностью.

Я сделала огромный вдох и нырнула вниз, сильно отталкиваясь ногами, плывя прямо на дно озера, пузырьки срывались с моих губ, а взгляд не отрывался от упавшей звезды.

Озеро оказалось еще глубже, чем я предполагала, но теперь пути назад не было, и ни одна часть меня не хотела отступать. Я яростно плыла к богоподобному существу, ожидавшему меня в воде, не зная, какую судьбу оно мне уготовит: проклятие, дар или, может быть, вообще ничего. Я лишь знала, что чувствую, будто приближаюсь к краю света, и в любую секунду могу сорваться с него, вычеркнув свою сущность из реальности, словно ее и не было вовсе. И все же я не боялась.

Звезда была гораздо больше, чем казалось с поверхности, по крайней мере в десять раз больше меня, ее поверхность сверкала, как стразы, а испускаемый ею серебристый свет был достаточно ярким, чтобы прорезать мрак вокруг меня. Я потянулась к ней, не моргая и полностью очарованная ее красотой, от давления воды у меня заложило уши, а легкие начали страдать от нехватки воздуха. Но ничто не могло свернуть меня с этого пути. Ни смерть, ни обещание жизни. Это было нечто, находящееся далеко за пределами этих двух вещей, и в то же время оно воплощало их.

Мои пальцы коснулись ее прекрасной поверхности, и вода мгновенно изменилась вокруг меня. Мои ноги коснулись каменистого дна озера, и вода ушла, образовав воздушную сферу, которая окружила меня и звезду. Две сущности, одна из которых была здесь, на этой земле, лишь на мгновение, а другая — вне времени, вне всяких границ, которая видела, как из материи и магии образовалась сама солнечная система.

Вода капала с моих волос и обнаженной кожи, тени скользили внутри меня, как змеи, и я больше не слышала их голосов. Казалось, они уснули в моей груди рядом с Теневым Зверем, оставив меня голой и одинокой. Но моя нагота не имела значения. Как будто эта звезда видела только мою душу, а остальная часть меня была ничтожна.

Воздух пульсировал и гудел от интенсивной магии, которая заставляла мои кости вибрировать, а сердце колотилось от безмерной силы, свидетелем которой я была.

— Пришло время для моего освобождения, — прошептала звезда в моей голове, нежно и легко, как перья, прижатые к вискам.

— Что ты имеешь в виду? — ошеломленно спросила я, делая шаг ближе, мои пальцы горели желанием еще раз коснуться ее сверкающей поверхности. Это было самое потрясающее существо, которое я когда-либо видела, словно живой бриллиант с душой. На это невозможно было смотреть, но я не могла отрицать истину.

Воздух вокруг меня зашевелился, и это было почти похоже на вздох, серебряный свет звезды то гас, то разгорался вновь.

— Все звезды падают. Мое время пришло, — сказала она, и я сглотнула, сдерживая комок в горле.

— Я не понимаю, — сказала я, качая головой в замешательстве.

Воздух снова зажужжал, и я почувствовала, как поцелуй невыразимой магии скользит по моей коже, согревая меня до глубины души. Это было похоже на купание в расплавленной любви, эмоции поднимались в моей груди и растекались по всем моим конечностям.

— Теперь я вспоминаю…

— Что ты вспоминаешь? — прошептала я.

— Ты — проклята тенью, скоро ты станешь смертной.

Я вздрогнула от этих слов, чистая уверенность в них глубоко резанула меня. — Есть ли способ остановить это?

— Судьбы все еще плетутся, нить за нитью.

— Тогда прекрати их плести, — потребовала я, мой гнев начал расти, когда я подумала о битве, обо всем, что было потеряно. Наконец я вспомнила себя и свой гнев на звезды, на все, что они у нас украли. — Разве не ты управляешь судьбой? Разве не ты решаешь все это? Почему вы так жестоки?

Сила этого места усилилась, пытаясь сохранить мое спокойствие, но мой разум был острее, и я крепко ухватилась за то, что знала об этих существах. Звезды проклинали нас на каждом шагу, они были теми, кто сделал это, кто Разъединил Тори и Дариуса, кто предложил мне Ориона, только чтобы разлучить нас извращенным проклятием, кто позволил стольким хорошим людям умереть под их наблюдением в битве, которую мы должны были выиграть. Это существо, каким бы прекрасным и божественным оно ни было, было моим врагом. И я не собиралась делать ничего из того, что оно от меня требовало.

— Жестокость — это удел фейри, а не нас. Когда мы находимся в небе, мы не хорошие и не плохие. Мы видим все, мы предлагаем ответы, мы направляем и дарим, но мы можем забирать и уничтожать, если выбор, сделанный под нами, вызывает это.

— Так что же я и моя сестра сделали, чтобы заслужить судьбы, которые вы нам предложили? Какие пути мы выбрали, что заставило тебя проклясть нас и людей, которых мы любим? — зашипела я, гнев жарко пылал под моей кожей, и на секунду я могла поклясться, что почувствовала искру огненной магии внутри себя.

— Судьба разбалансирована. Гнев Клайдиниуса сплел твои беды.

— Кто такой Клайдиниус? — спросила я, чувствуя, что нахожусь на пороге ответа, который может все изменить.

— Клайдиниус хочет, чтобы ты сдержала нарушенное обещание, воин из рода Вега.

— Что за обещание? — задыхалась я, в отчаянии двигаясь вперед, пока эти слова кружились в моей голове. Те самые, которые произнесла Императорская Звезда. — Я сдержу его. Просто скажи мне, что это такое. Как я могу исправить то, о чем не имею представления?

— Пришло время моего конца. Моя смерть — это дар фейри, дар, который все звезды преподносят в своей кончине. Вот почему магия живет в твоем мире, ибо моя магия — твоя магия. — Свет становился все ярче и ярче, ослепляя меня, пока мне не пришлось вскинуть руку и закрыть глаза от его сияния. Он проникал во все, вливаясь в камни, в воду, в меня. Я чувствовала, как душа этой звезды распространяется и рассыпается, как ее сущность проникает в каждый уголок мира.

В ней было столько силы, что земля дрожала подо мной, а небо далеко вверху начинало петь. Я была свидетелем чего-то, что было связано с природой, четыре Элемента, казалось, горели в воздухе вокруг меня, все трещало, искрилось, сияло. Ударная волна едва не свалила меня с ног, но сила звезды удержала меня на месте, и моя голова откинулась назад, когда вся эта магия пронеслась сквозь меня, словно я была всего лишь призраком на ее пути.

Я закричала, чистейшая форма экстаза воспламенила мою кожу и заставила мой разум искриться воспоминаниями. Давние, давние воспоминания о том, как зародилось наше солнце, как планеты встали на свои места вокруг него, как Земля превратилась из бесплодной пустоши в пышные, плодородные земли; дар, подобного которому не было. Я одновременно видела царство смертных, царство фейри и царство теней, наложенные друг на друга, как будто они были одним целым, и все же разделенные магией и божественным вмешательством. И когда появились первые фейри, звезды были расставлены вокруг, чтобы охранять нас, их полная сила пребывала только в нашем царстве, где существа, обитавшие там, также были способны владеть ею. Звезды приняли свои формы в созвездиях, но казалось, что они не были единственной силой здесь, как будто существовала какая-то другая, высшая сила, которую я не могла постичь.

Я воспринимала все это каким-то неосязаемым образом, не похожим ни на одно воспоминание, которое я испытывала раньше: это происходило сейчас, тогда, всегда, в прошлом, настоящем, будущем, все время мчалось вместе, пока вершились первые судьбы. Я была на грани того, чтобы что-то понять, понять, что стоит за этими судьбами и для чего все это, когда сила испарилась, и я рухнула на колени.

Все исчезло, и я осталась лежать, задыхаясь, на каменистом дне озера с чувством нирваны, омывающей меня, все еще дрожащую от пережитого. Свет звезды начал тускнеть на моих глазах, оставив меня с тихой, пустой скалой, внутри которой не было ни малейшего присутствия. Слезы беззвучно скользили по моим щекам, и я подняла руку, чтобы коснуться их, не зная, были ли они от радости или печали, или где-то между ними.

Не успела я даже начать осмысливать то, чему только что была свидетелем, как в моей голове зазвучал голос, громкий и властный, проникающий в самую душу и связывающий ее стальными канатами.

— Приди ко мне. — Призыв Лавинии прозвучал в моем черепе, и тени, казалось, заскрипели в моих ушах, выливаясь обратно из меня, чтобы обхватить мою кожу.

Свет звезды совсем померк, и вода хлынула вокруг меня, прежде чем я успела сделать хоть один вдох.

Я погрузилась в темноту у основания озера, и паника ударила мне в грудь, а сердце забилось в бешеном ритме. Я начала плыть к поверхности, отталкиваясь ногами и руками, пробивая себе путь сквозь непроглядную черноту озера, не зная, как далеко мне еще предстоит пройти и приближаюсь ли я к воздуху, которого так отчаянно жаждала.

Мои легкие кричали, а конечности заледенели, тяжесть воды давила на меня, словно пытаясь утопить меня в своих глубинах и забрать себе.

Мой пульс стучал в ушах, когда я думала о Тори, Лэнсе и Габриэле, о людях, которые никогда не найдут меня в этой водной могиле, если я не выберусь. Я исчезну, словно меня никогда и не было, погружусь на дно этого черного бассейна и превращусь в груду одиноких костей.

Я брыкалась сильнее, решимость найти их всех снова подпитывала мои мышцы, и вдруг моя голова вынырнула на поверхность, и я тяжело вдохнула воздух.

— Приди ко мне, — снова позвал меня голос Лавинии, и толчок в груди подсказал мне, что Теневой Зверь поднялся на ее зов.

— Нет, — прорычала я, стиснув зубы, и поплыла к кромке воды, пытаясь побороть тягу ее призыва.

Но как только мои ноги коснулись камней на мелководье, сила Лавинии обрушилась на меня, и сдвиг прошел по моему позвоночнику.

Через несколько мгновений я снова превратилась в огромного мохнатого черного зверя, с ревом вырвавшегося из моих губ, когда я взлетела на гору и скрылась среди деревьев. Я проваливалась в темноту разума существа, и как я ни старалась удержаться, это была проигранная битва.

Теневой Зверь помчался вниз по склону горы, и я оказалась брошенной в пропасть его силы, уносясь в пустоту, из которой, как я боялась, никогда не вернусь.

***

Когда я вновь пришла в себя, я смотрела глазами Теневого Зверя, поднимаясь по ступеням, ведущим к двери Дворца Душ. Возвышающиеся стены дома моих предков выглядели менее гостеприимно под мутным небом, в воздухе витал запах Принцессы Теней и ее злобного короля.

Я столкнула свою волю с волей Теневого Зверя, пытаясь вернуть контроль над ним, и во мне разгорелся огонь стойкости при виде этого здания, которое должно было принадлежать мне и моей сестре. Я страстно желала отвоевать его у монстров, поселившихся в его стенах. Это была территория Вега, и если у меня когда-нибудь появится шанс защитить ее, я, черт возьми, сделаю это.

Я дошла до дверей дворца и вздрогнула, когда они открылись, увидев Лавинию, ожидавшую меня там, ее глаза были острыми, как две бритвы, и темными, как морские впадины.

Она шагнула вперед, тени заплясали вокруг нее, и я почувствовала, как они сжимаются вокруг меня, когда она протянула руку, чтобы провести пальцами по меху моего плеча.

— Привет, маленькая принцесса, — сказала она насмешливо. — Добро пожаловать домой. У меня есть для тебя сюрприз.

Она повернулась ко мне спиной, и меня тут же потянуло за ней, я боролась за свои мысли, пытаясь удержаться в сознании, в то время как Теневой Зверь пытался снова жадно поглотить меня и завладеть всем, чем я была. Но я не собиралась сдаваться, если бы могла помочь. Страха перед тем, что Лавиния заставит меня сделать, было достаточно, чтобы пока удержать меня здесь.

Я последовала за ней по роскошным залам дворца моей семьи, обнаружив изменения в убранстве, от которых у меня по коже поползли мурашки. Картины моих матери и отца были заменены бесчисленными изображениями Драконов, и больше всего на них был изображен Лайонел, его нефритово-зеленая форма смотрела на меня со всех сторон этих коридоров с самодовольным высокомерием в чертах лица. Гнев пылал в моей груди, и Теневой Зверь питался им, как пищей, а его собственный гнев поднимался навстречу моему.

Лавиния провела меня в тронный зал, где сквозь витражные окна пробивались лунные лучи, разрывая темноту. Теневая сука повернулась ко мне, глядя мне прямо в глаза, и, казалось, была чем-то особенно взволнована. У меня возникло ощущение, что я не хочу знать, чем именно.

— Сдвинься, — приказала она, и тени запульсировали во мне, заставляя сделать то, что она велела, прежде чем я успела попытаться сдержать их.

Теневой Зверь отступил, оставив меня в виде девушки, стоящей перед монстром, тени окутывали оба наших тела, мои волосы были зеркальным отражением ее волос. Я была ниже ее ростом, но, кроме этого, мы выглядели так, словно родились из одного и того же существа, и я презирала это.

Я тут же попыталась броситься на нее, из моего горла вырвался крик ненависти, но она сковала меня тенями, склонив голову набок, оценивая меня.

— В тебе все еще есть огонь, — прокомментировала она. — Интересно, как долго ты сможешь его удерживать. Теневой Зверь голоден. — При этих словах я почувствовала, как злобное существо впивается зубами в какую-то жизненно важную часть моей сущности, ослабляя меня, пока оно питалось всеми частями меня, которые делали меня фейри.

— Зачем ты привела меня сюда? — с шипением спросила я, мое отвращение к ней ясно читалось на моем лице. Теперь она больше ничего не могла отнять у меня, она захватила меня вместе с моей магией в лапы своего Теневого Зверя, так чего же еще требовать от меня?

— Страдать, конечно. — Она улыбнулась, поманив меня за собой, и я, высоко подняв голову, пошла следом, ступая босыми ногами по холодным камням, — тени были единственным, что скрывало мою наготу.

Я прошла мимо пустой клетки из черного ночного железа и нахмурилась, прежде чем последовать за ней к заднему выходу из тронного зала и по коридору к широкой металлической двери. Она отперла ее и провела меня внутрь, и мой мир рухнул на моих глазах, каждая унция кислорода в моих легких была вытеснена из моего существования и оставила меня в опустошении.

— Лэнс! — я бросилась к нему, мой крик разорвал воздух.

Он стоял на коленях, прикованный в центре комнаты, а его руки были связаны над головой кандалами.

Кровь стекала по его плоти, капая на пол вокруг него из рваных ран по всему телу.

Я опустилась перед ним и взяла его лицо в свои руки, отчаянно желая увидеть жизнь в его глазах, мысль о его потере была слишком ужасна, чтобы думать о ней. Я не могла жить без него. Он был воплощением самой безрассудной, разрывающей душу любви, которую я когда-либо знала. Мы были связаны звездами, но более того, мы боролись друг за друга через законы и линии сражений, кровь и слезы. Нам суждено было остаться вместе, альтернативы не было. Мне надоело терять его, надоело терпеть всех монстров, которые постоянно таились у наших дверей. Лэнс Орион был моим, как на этом, так и на любом другом свете, и теперь его у меня не украдут.

От ужаса у меня заколотилось сердце, но когда он издал низкий стон и его глаза приоткрылись, я с облегчением наклонилась вперед, и из моей груди вырвался мучительный всхлип. Хотя найти его в таком состоянии, замученного и вынужденного страдать от рук наших врагов, было почти так же разрушительно, как и найти его мертвым.

— Блу? — пробормотал он, только наполовину приходя в сознание, его кровь все еще стекала в цепь дренажей вокруг камеры.

— Я здесь, я с тобой. — Я дрожала, прижимая руки к его плечам, а Лавиния придвинулась ближе к моей спине, пристально наблюдая за мной с тошнотворной улыбкой на лице.

Я пыталась вызвать магию на кончиках пальцев, решив исцелить его, но колодец силы в моей груди ничего не давал.

— Пожалуйста, пожалуйста, — умоляла я звезды.

Глаза Ориона закрылись, его голова поникла, и мое сердце забилось с новой силой. Он был на пороге смерти, и я почти чувствовала, как завеса расступается перед ним, как звезды собираются забрать его от меня навсегда.

— Нет! — я закричала, проклиная себя за то, что подвела его в самый трудный момент, когда он так нуждался в помощи: никакая магия не пришла мне на помощь, тени сгустились, и я едва могла дышать.

Лавиния вливала в меня всю свою силу, чтобы держать меня в подчинении, оставляя меня бесполезной, не способной ни на что, кроме как быть свидетелем смерти Ориона.

— У него осталось всего несколько мгновений жизни, — сказала Лавиния насмешливым голосом.

— Держись, — умоляла я, яростно дергая колодец силы в себе, отказываясь подчиниться проклятию, и на секунду я могла бы поклясться, что там мелькнула магия, отбрасывая некоторые тени в сторону и обещая Ориону жизнь.

Лавиния с силой толкнула меня, прежде чем я успела попытаться исцелить его, освободив от цепей, и он рухнул к ее ногам, хотя блокирующие магию наручники все еще оставались запертыми на его запястьях.

— Отойди от него! — приказала я, рванувшись вперед, но паутина теней схватила меня за талию и притянула к стене, чтобы я не могла подойти к нему.

Я билась и пыталась освободиться, страх закрался в мою душу, когда Лавиния достала ключ и вставила в наручник на его правом запястье. Затем она ударила его достаточно сильно, чтобы его голова дернулась в сторону, и он застонал, приходя в себя.

— Лэнс, я здесь. Оставайся со мной, — позвала я, мое сердце бешено колотилось от страха, но он словно не слышал меня.

Она схватила его за руку, крепко прижав ее к груди.

— Исцели себя, — сказала она, и мои губы разошлись в замешательстве, когда она позволила ему сделать это, зеленый свет хлынул из его ладони и затянул раны на его теле.

Я боролась, пытаясь добраться до него, паника билась в моем сердце, пока тени тащили меня назад, а Теневой Зверь впивался когтями в мою кожу.

Когда Орион почти исцелился, я крикнула ему: «Сражайся с ней!», молясь, чтобы он был достаточно силен, чтобы обратить свою магию против нее.

Его внимание сосредоточилось на мне, и на его лице отразился ужас, словно он только сейчас понял, что я действительно здесь. Но его глаза были сильно зажмурены, и этот ужас улетучился прежде, чем он смог по-настоящему овладеть мной.

— Дарси… — пробормотал он.

Он успел залечить большинство своих ран, но на его плоти все еще оставались следы и синяки от ее пыток, словно она хотела оставить на нем клеймо.

— Я здесь, — сказала я. — Что она с тобой сделала?

— Подними руку, питомец, — приказала Лавиния, и он просто протянул ей свое запястье.

Она защелкнула блокирующий магию наручник на место, заставив меня застыть от ужаса.

Я не могла понять, почему он подчинился ей, позволив снова заковать себя в кандалы. В этом не было никакого смысла.

— Лэнс? Что происходит? — умоляла я, но он не смотрел на меня.

— Пожалуйста, — тихо обратился он к Лавинии, словно меня и не было в комнате, его голос звучал отстраненно, как будто его вытащили из глубины его груди. — Отправь ее подальше отсюда.

Его слова разорвали мое сердце, и я покачала головой, отвергая их, хотя ни один из них не обращал на меня внимания. Он был сам не свой. Что-то было не так. Он даже почти не реагировал на мое присутствие.

— Это полностью перечеркнет цель нашей маленькой сделки, питомец. — Лавиния провела рукой по его волосам, и отвращение пробежало по моему позвоночнику.

— Убери от него руки, — прорычала я, и она повернулась, чтобы посмотреть на меня, и тут меня захлестнула волнами свирепая, защитная ярость.

— Что ты наделал? — я уставилась на Ориона, мой голос сорвался от страха, но его глаза оставались устремлены в пол, словно он не мог смотреть в мою сторону, а может быть, ему было все равно.

— Он сделал все, что нужно, чтобы спасти свою принцессу Вега, — сказала Лавиния, в ее голосе слышалось веселье.

— Лэнс? — я отказывалась отвести от него взгляд, игнорируя ужасную женщину в комнате, которая держала нас в своей темной власти, как кукловод нашей судьбы. Мне нужно было услышать это от человека, которого я любила, а не от стервы, которая прокляла меня.

— Скажи ей, питомец, — поощряла Лавиния, по-хозяйски проводя пальцами по его волосам.

Я рванулась вперед с предупреждающим рыком, оскалив зубы, но это только усилило ее улыбку.

— Убери от него свои грязные лапы, — ядовито прошипела я.

— Тише, пусть он ответит, — с ухмылкой сказала Лавиния.

Орион издал вздох, который казался настолько полным поражения, что пробил дыру в моей груди. Здесь действовала какая-то извращенная магия, что-то, что Лавиния сделала, чтобы подчинить его, что-то должно было быть.

— Она связала мою кровь с твоим проклятием. Я — ответ на вопрос, как снять его, — сказал он.

Мое горло сжалось, и я перевела взгляд с него на Лавинию, мое дыхание становилось все тяжелее, мой разум раскалывался, а душа ломалась. — Что это значит?

— Это значит, что он мой, — сказала она, пристально глядя на меня и упиваясь моментом, когда мое сердце разбилось в клетке моей груди.

— На три лунных цикла, — вкрадчиво добавил Орион, словно от этого стало лучше. Возможно, так и было, но я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме звона в ушах и сильной ярости, нарастающей внутри меня.

— Ты не можешь этого сделать, — отказалась я, повернувшись к Лавинии. — Я заплачу цену. Это мое проклятие, а не его. Если тебе нужна моя кровь, мои страдания, тогда получай, — я протянула ей свои запястья, готовая заковать их в цепи вместо него, вздернув подбородок, но ее это предложение ничуть не заинтересовало.

— Это должен быть он, — сказала она, ее глаза загорелись от этой злобной игры. — Кроме того, мы ведь заключили Смертельные Узы, не так ли, питомец?

— Нет, — вздохнула я.

Орион посмотрел на меня взглядом, который прорвался сквозь тьму в его глазах, наполненным извинением, которое никогда не могло исправить этого, потому что оно подтверждало все, что она сказала, и разбило мое сердце в свою очередь.

— Я оставлю тебя рассказывать подробности, — сказала Лавиния, наклонившись и схватив Ориона за горло, где на его коже сидел ошейник из теней.

Все замерло, лед пробежал по всему позвоночнику, когда она прижалась своим ртом к его рту. Я ожидала, что он вздрогнет, будет сопротивляться ее отвратительным прикосновениям, но когда она углубила поцелуй и провела языком между его губами, я в состоянии мучительного шока наблюдала, как он позволил ей это, единственным признаком его страдания была складка на брови, а руки сжались в кулаки. Что-то резко дернулось в центре моего желудка, и злость захватила все, чем я была, до самых корней моего существа, похищая то немногое, что осталось от моего здравомыслия.

— Остановись! — кричала я, дико сопротивляясь, кровь бешено стучала в моих жилах.

Моя душа была ранена тем, что моя пара делала это с другой женщиной, и не просто с женщиной, а с ней. Этим существом, рожденным из тьмы, которое так крепко держало наши судьбы в своей хватке.

— Я убью тебя, я убью тебя, мать твою! — поклялась я каждой сущности, желающей меня слушать, обозначив смерть этого монстра как мою.

Лавиния отпустила его, ее ногти прочертили полумесяцы на его шее, и я не могла ничего сделать, кроме как бороться со своими теневыми оковами, когда она повернулась ко мне со зверской улыбкой, озарившей ее черты. Затем она наклонилась и прошептала что-то на ухо Ориону, отчего его лицо побледнело, после чего она встала на ноги и пронеслась мимо меня к выходу, бросив на меня злобный взгляд удовлетворения.

От отвращения у меня перехватило горло, и я не могла перестать дрожать, глядя на Ориона, взгляд которого был устремлен на окровавленный пол под ним, словно ему невыносимо было смотреть на меня снова.

Тишина стала еще глубже, и слезы навернулись мне на глаза от того, что я видела, как мужчину, которого я любила больше жизни, заставляют подчиняться. Я была так зла, что он позволил это, но я была сломлена тем, что видела его таким, и я просто не знала, как все это исправить.

— Как ты мог согласиться на это? Как ты мог вступить с ней в Смертельные Узы? — спросила я, наконец-то обретя голос, трещины в котором выдавали мою ярость.

Он наконец-то посмотрел на меня, и все, что я увидела, — это человека, которого заставили подняться на самую грань его переломного момента, подвешенного на краю забвения. Темнота цеплялась за него так, что я видела это в его глазах, и даже когда серебряные кольца сверкали в его радужной оболочке, они казались более тусклыми.

Во мне зародилось первобытное чувство, и в этот момент я была уверена только в одном: я должна найти способ спасти его.

— Это был единственный способ снять проклятие, — сказал он. — Я должен был предложить ей себя в плоти, кости или крови. Зная, что я освобожу тебя в течение трех месяцев и что я тоже буду свободен… это казалось ответом, который нам нужен, даже если это не тот ответ, которого мы хотели.

После всего, что произошло во время битвы, я думала, что хуже уже быть не может. Но как же я ошибалась. Я должна была знать, что все может стать намного хуже. И всегда становилось.

— Каковы условия этой сделки? — шипела я, снова дергая свои теневые оковы в попытке добраться до него, но они не отпускали меня.

— Я должен добровольно отдать ей свое тело в любом виде, в каком она пожелает.

По мне пробежал холодок, заставивший меня замереть на месте, кровь застыла в жилах.

— Лэнс, пожалуйста, скажи мне, что ты не… что она не… — я даже не смогла закончить это предложение, то, как она поцеловала его, заставило меня подумать о том, что все могло быть гораздо хуже. Она изнасиловала его? Завладела его телом по условиям этой гребаной сделки?

— Нет, — твердо сказал он, в его глазах читалась правда. — Она ничего не делала, только мучила меня. До того поцелуя, — он вздрогнул, его мышцы напряглись от одного воспоминания об этом, и я была рада видеть, что он не был полностью под ее контролем. Казалось, он понемногу возвращается ко мне, сила возвращается в его осанку.

— Что еще она сделала? — надавила я. — Я вижу, что это больше, чем пытка. Ты смотришь на меня так, будто на самом деле не видишь меня. — Мой голос надломился на последних словах, и его взгляд стал еще острее, его запястья дергались против оков, как будто он хотел добраться до меня, но было что-то, что удерживало его на расстоянии, что выходило за рамки цепей.

— Это темная магия в оружии, которое она использует против меня, — сказал он густо. — Оно затрудняет… ощущения. Это пройдет. Мне просто нужно отдохнуть.

Я кивнула, видя его изнеможение и то, как сильно на него повлияли пытки Лавинии. Это было невыносимо.

— Что она прошептала тебе перед тем, как уйти? — спросила я дрожащими губами, хотя я не была уверена, страх или гнев заставляли меня дрожать сильнее всего.

— Блу, — умолял он.

— Скажи мне, — потребовала я, мое тело оттаивало, а вместо этого во мне разгоралась ярость.

— Она сказала… — его горло дрогнуло, а глаза переместились на стену за моей спиной, и на него снизошло смирение. — Что, возможно, есть более эффективные способы заставить тебя страдать, чем заставить меня истекать кровью.

Ослепительный гнев охватил меня, заставляя Теневого Зверя реветь в моей груди. Это было слишком. Я могла бы пережить свое проклятие, но Лавиния позаботилась о том, чтобы связать его с мужчиной, которого я любила, зная, что причинение ему боли причиняет мне больше, чем все остальное, что она может сделать со мной.

Крик гнева покинул меня, и я с еще большей силой дернула за свои путы — убийство звало меня по имени. Я бы сорвала ее голову с плеч, я бы пролила каждую каплю ее крови и стерла бы ее с лица земли.

Смена нахлынула на меня волной, и моя кожа разошлась, давая дорогу одичавшему зверю, воплощавшему мое проклятие. Мой рев слился с ревом монстра, и в этот раз я наслаждалась его яростью, потому что сейчас он был в моей власти, и я могла распоряжаться им как захочу.

Я рванулась вперед, готовая вырвать Ориона из оков, но он покачал головой, поняв мое намерение.

— Я не могу убежать от нее, — серьезно сказал Орион. — Я должен выполнить условия сделки, иначе я умру.

Я завыла от этой реальности, повернулась и всем весом бросилась на металлическую дверь, которая от удара распахнулась.

— Дарси! — крикнул Орион.

В следующее мгновение я мчалась через тронный зал в поисках крови. Лавинии, Лайонела. Каждого, кто причинил нам зло, ждала смерть, как только я настигну его.

Я неслась по залам в поисках добычи, Теневой Зверь дергал мой разум, пытаясь восстановить контроль, но на этот раз я не собиралась его отпускать. Я сражусь с проклявшей меня тварью и сотру ее с лица земли в наказание за то, что она прикоснулась к моей паре.

Я свернула в коридор, где над головой сверкали серебряные люстры, а слева от меня возвышались арочные окна, и лунный свет струился по полу, как река жидкого серебра.

В дальнем конце коридора показалась Лавиния, и она испугалась, увидев меня.

— Стой, — зашипела она, приказ прозвучал во мне, но мне удалось воспротивиться ему, когда я подумала об Орионе, истекающем кровью из-за нее, о рте этой ведьмы на его губах, и я бросилась вперед, стремясь к смерти.

Она подняла руки, и веревки теней метнулись ко мне, пытаясь связать мои конечности, но я разорвала каждую нить темной силы, которую она бросила. Она захватила мою пару, подчинила его своей воле, и я не собиралась безучастно смотреть, как она мучает его. Она не имела на него права, он был моим. И если понадобится, я поставлю себя между ним и звездами. Я намеревалась сама изменить судьбу и превратить ее во что-то хорошее, что никогда не сможет быть отнято у нас.

Мой крик разорвал воздух, когда Лавиния отступила на шаг, прилагая все усилия, чтобы сковать мои конечности тенями, но я увидела момент сомнения в ней. Страх, что она не сможет остановить меня, и он подпитывал мой мстительный голод.

Когда я оказалась достаточно близко, я прыгнула на нее, вытянув огромные лапы с острыми, как солнечная сталь, когтями, обещая разорвать ее на куски. Во время битвы я обожгла ее огнем Феникса, и она восстала, как нежить, на моих глазах. Но на этот раз я не оставлю от нее ничего. Я уничтожу ее тем, из чего она была сделана. Тенью и смертью.

— Стой! — мысленно приказала она мне, но я снова поборола желание подчиниться.

Она закричала, когда упала на землю подо мной, и я впилась зубами в ее плечо, целясь в голову, но промахнулась — она дернулась в сторону, ее тело неестественно изогнулось. Мои когти полоснули по центру ее груди, проливая черную кровь и заставляя ее выть еще сильнее. Я поймала ее шею между челюстями и прикусила, готовая покончить с этим, оторвать ее голову от тела и уничтожить все остальное. Но ее руки вцепились в мое горло, и с невообразимой силой она потянула в сторону, заставляя боль пронзить меня.

— Ты принадлежишь мне! Делай то, что приказывает тебе твоя королева! — ее голос взорвался в моем черепе, и на этот раз магия, которую она использовала, нашла путь к моей душе.

Теневой Зверь обрел надо мной контроль, и мои челюсти разжались на горле Лавинии. Я боролась изо всех сил, чтобы сдержать ее, но воля Лавинии давила на меня, и это было все равно что тонуть в мутном море. Я не могла найти выход, каждое направление было темным и вечным.

— Сдвинься, — прошипела она, и Теневой Зверь скользнул внутрь моей кожи, оставив меня на ней, с напряженными мышцами и неспособным двигаться телом.

Ее раны затягивались на моих глазах, ее брови сгибались в сосредоточенности, пока она держала меня под своей властью.

— Держи свои руки подальше от моей пары, — предупредила я, прижимая ладони к полу по обе стороны от нее, пока я пыталась пошевелиться.

Тени ползли по моей коже, захватывая меня, и я ничего не могла сделать, когда она потянула за них, как за марионеточные нити, заставив меня перекатиться с нее на спину. Она поднялась на ноги, тени собирались вокруг ее ног и скользили вверх по ее телу, лаская ее, залечивая ее раны, пока она с усмешкой смотрела на меня.

— Питайся, — прорычала она, и Теневой Зверь начал пировать в самой моей глубине.

Я закричала, боль, словно ножи, резала мои кости изнутри, когда Теневой Зверь питался оставшейся во мне магией, сутью того, что делало меня фейри.

Я корчилась на каменном полу, сила уходила из моих конечностей, а вместе с ней исчезала и та сила, которую я только что чувствовала. Теневой Зверь пожирал меня, пока не стало казаться, что от меня не осталось ничего, что можно было бы взять, в груди поселилась ужасная пустота, к которой не хотели прикасаться даже тени.

Боль утихала, пока я, покинутая всем, не свернулась на полу, прижав ухо к камням и зажмурив глаза.

Пусть это прекратится. Пожалуйста, прогоните эту реальность.

Длинные пальцы обвились вокруг моих волос, и Лавиния начала тащить меня за них с нечеловеческой силой, мое тело стало вялым и безжизненным.

Мои пальцы скользили по полу, и, клянусь, я слышала, как дворец стонет вокруг меня, стены, казалось, дрожат от страха за павшую Вега внутри них. Но, возможно, это были лишь дикие фантазии полумертвой девушки, которая уже почти не была фейри.

Смутно осознавая, что Орион выкрикивает мое имя откуда-то неподалеку, я открыла глаза и увидела двух нимф, загоняющих его в железную клетку в тронном зале.

Лавиния швырнула меня вместе с ним, и я ударилась спиной о дальнюю стену, прежде чем упала на пол, как тряпичная кукла. Лязг захлопывающейся двери клетки заполнил мои уши в тот же момент, когда Орион взял меня на руки, переворачивая и ища во мне жизнь. Его глаза были безумными, словно он внезапно очнулся от темной магии, которой она его опутала, а его рука в панике обхватила мое лицо.

Я прищурилась, пытаясь заговорить сквозь тяжелые веки, но сила теней не позволила мне этого сделать.

— Что ты с ней сделала?! — рявкнул Орион на Лавинию.

— Это проклятие, питомец, — прошипела Лавиния, ее ярость все еще была острой. — И тебе лучше держать ее в узде, потому что проклятие пойдет быстрее, если мне придется побуждать зверя питаться чаще. Она станет смертной через несколько недель, если будет так себя вести. Три лунных цикла — ужасно долгий срок для такого продвинутого проклятия, Лэнс Орион. Ты уверен, что она переживет это?

— Ты, гребаная сука, — прорычал он, показывая клыки.

Голос Лавинии приблизился, хотя я не могла видеть ее под тем углом, под которым лежала. — Ты выглядишь голодным, Вампир. Неужели крови слуги, которую я дала тебе сегодня, недостаточно? Может, ты выпьешь кровь своей пары и заберешь то немногое, что в ней осталось от магии? Возможно, Теневой Зверь — не единственный монстр, которого ей стоит бояться сегодня.

Она взяла его за руку, и тени соскользнули с ее тела, поползли по его коже и заиграли на синяках и порезах, все еще остававшихся на его обнаженной груди. Он застонал, пытаясь отстраниться, но в следующее мгновение его голова упала вперед, резкий вздох покинул его и омыл меня.

— Вот так. Впусти тени. Они хотят только поиграть, — промурлыкала Лавиния, а затем шлепанье ее босых ног удалилось вместе с тяжелыми шагами нимф, которые последовали за ней.

Орион крепче прижал меня к себе, но больше не смотрел вниз, его волосы лезли в глаза, он дышал медленнее, пытаясь восстановить контроль. Его клыки были выпущены, и напряженное выражение лица говорило о том, что он изо всех сил борется с желанием покормиться.

— Я не укушу тебя. Я не буду, — поклялся он, его голос был ровнее, чем раньше, словно тени снова завладели им.

Ко мне вернулась унция силы, которой хватило, чтобы поднять руку и провести пальцами по щетине на его челюсти, которая начала густеть и превратилась в бороду.

— Посмотри на меня.

Он колебался еще мгновение, прежде чем выполнить мою просьбу, и мои мышцы расслабились, когда знакомые темные глаза встретились с моими.

— Мне жаль, что у меня ничего не получилось, — прошептала я.

Он поймал мою руку, нежно поднес ее ко рту и поцеловал мою ладонь, его взгляд мерцал голодом. — Я люблю тебя за то, что ты попыталась. Но, пожалуйста, пойми, что обещание, которое я дал, должно быть выполнено. Если я нарушу его, я умру.

— А как же она? Что если она нарушит его? — спросила я, пытаясь сесть, но он слегка зарычал, крепче прижимаясь ко мне, и было так хорошо снова оказаться в его объятиях, что я просто позволила ему обнять меня.

— Тогда она умрет, — сказал он, нахмурив брови.

— Так, может быть, мы найдем способ заставить ее сломать его, — с надеждой сказала я, и в его глазах появилось немного больше света, а пелена темной силы снова отступила.

— Да, может быть, Блу, — сказал он. Но этот маленький огонек снова погас, когда он уставился на меня, и я почувствовала на нем тяжесть, которая была тяжелее солнца и луны вместе взятых.

— Что произошло во время битвы? Ты видел, кто выбрался? — спросила я, ужас сковал мое горло.

Он слегка покачал головой, и боль пронеслась по его чертам, его челюсть затряслась, когда он отказался снова встретиться с моим взглядом.

— Я знаю только о двух судьбах, — тихо сказал он. — Габриэль здесь. Лайонел схватил его.

— О боже, — выдохнула я, страх за брата быстро нарастал. Даже сам факт его захвата многое говорил о том, насколько плохо, должно быть, прошла битва — чтобы величайший Провидец нашего поколения попал в такую ловушку судьбы, вокруг него должна была происходить чистая бойня, заслоняющая видение его собственной судьбы.

— По крайней мере, он все еще жив, — сказал он, и я утешилась этим маленьким фактом, хотя меня все еще ломало от мысли о том, что он, вероятно, пережил, будучи пленником Лайонела.

— А вторая судьба? — спросила я, но Орион не смотрел на меня, в его глазах плескалась боль. — Лэнс? — прошептала я, чувствуя, что он собирается сказать мне что-то ужасное, что-то, что разобьет мое сердце на еще большее количество осколков, но мне все равно нужно было знать.

Он колебался еще несколько ударов сердца, словно произнесение следующих слов причинит ему неизмеримую боль.

— Дариус не выжил.

— Нет, — задохнулась я, резко выпрямляясь, и всеми фибрами своей души отвергая этот факт. Потому что Дариус Акрукс был одним из самых сильных людей, которых я знала, он был воином, существом столь же могущественным, как божество. И более того, он был моим другом, а также выбранной звездами парой моей сестры, ее мужем. — Нет, нет, пожалуйста. Это не может быть правдой.

— Я видел его тело, — сказал он, его голос сорвался, а в глазах плескалась агония. — Лайонел убил его. Его больше нет.

Эти слова сломали меня, и я распалась на части в его объятиях, мы прижались друг к другу, как будто не существовало ничего, кроме нашего горя. Оно застыло между нами, как ледяная глыба, и единственное тепло исходило от мест соприкосновения наших тел.

Я не могла сдержать боль от потери человека, которого я полюбила так глубоко, как брата, и она только усиливалась от боли, которую, как я знала, где-то там чувствовала моя близняшка. Я должна была быть рядом с ней во время всего этого. Я не могла смириться с мыслью, что она столкнется с этим в одиночку.

Я жаждала быть с Тори так сильно, как никогда в жизни, и страдания, которые это мне причиняло, были невообразимы. Казалось, что она находится на расстоянии целой вселенной, потому что до нее невозможно было добраться. Она, без сомнения, страдала под тяжестью такого сильного горя, что наверняка казалось, будто небо падает на нее.

Чувство вины, которое я уже испытывала за все, что я наделала, увеличилось в десять раз. Я переломила ход битвы, Теневой Зверь во мне позаботился о том, чтобы повстанцы проиграли.

Была ли моя вина в том, что Дариус лежал мертвым? Был бы он все еще здесь, если бы только я оказалась достаточно сильной, чтобы побороть проклятие?

Я повалилась вперед, поглощенная всем этим и полностью разбитая.

Мне так жаль, Тор.