Страдания и Звёздный свет

Глава 50

Когда на меня обрушился огонь Дракона, я поднял в небо толстый металлический щит, чтобы укрыться под ним, и заморозил щит льдом, так что огонь зашипел на нем.

Драконья сволочь, с которой я сражался, был высоким, мускулистым, с густой седой бородой и злыми глазами. Я хорошо его знал. Друг Лайонела, Сирил. Или дядя Сирил, как мне рекомендовали его называть. Мой отец пытался укрепить узы Драконов, создавая впечатление, что мы все более близкие родственники, чем были на самом деле, приказывая нам с Дариусом называть его друзей тетями, дядями, братьями и сестрами, как будто мы были чем-то вроде кровосмесительной секты Драконов. В каком-то смысле, я догадывался, что так оно и было.

Я всегда ненавидел Сирила и его жуткую ауру, его манеру вести себя так, словно он лучше всех остальных. Сейчас он занимался управлением Центрами Туманной Инквизиции, и я не сомневался, что он ответственен за бесчисленные злодеяния в этой войне.

— Ты — пятно на имени своего отца, тебе должно быть стыдно за себя, маленький недоносок, — прошипел он мне, и из его рук снова хлынул огонь, а я послал в него свой собственный огонь. — Он должен был утопить тебя при рождении.

Макс был чуть дальше нас, он стоял на воздушном столбе и выпускал стрелы Феникса в каждого, кто подходил слишком близко, пытаясь приблизиться к Лайонелу все ближе и ближе. Я молился, чтобы у него был шанс прикончить его, но шансы здесь были настроены категорически против нас. Волки Оскура присоединились к бою, но нас все еще было недостаточно, и я видел, как разворачивается эта битва. Если мятежники не начнут бежать в ближайшее время, они падут.

Мой огонь свернулся вокруг головы Сирила, ослепляя его, и я побежал вперед, пока он пытался справиться с пламенем, выхватывая из кармана свой металлический рог, рука моя дрожала вокруг него. Я колебался, ярость клокотала в моей груди, но я сдержался на долю мгновения, не уверенный, действительно ли я могу это сделать. Но потом я подумал обо всех фейри, пострадавших от рук таких людей, как Сирил, — чудовища, составлявшие мою так называемую семью, были чумой на этой земле. И прежде чем он успел спастись от моего пламени, я принял решение, вонзив рог ему в грудь, я закричал от усилия, и моя рука задрожала, когда я прорубил кость.

Я был удивлен, насколько приятным было это ощущение, как извращенное чувство справедливости наполнило меня и заставило мое сердце биться в такт его приближающейся смерти.

Он зашипел, кровь брызнула на меня с его губ, когда огонь угас, и он уставился на меня в упор.

— Я не недоносок, — прорычал я, проворачивая рог, пока он пытался выхватить свой Элемент, но смерть наступала слишком быстро. Я столько раз сидел за обеденным столом с этим человеком, слушая его рассуждения о «высших орденах» и необходимости принятия большего количества законов, чтобы «контролировать численность низших». Он хотел запретить межорденские браки и даже говорил всякую чушь о том, что нужно найти способы, чтобы такие ордена, как мой, вообще не размножались.

Он был чудовищным ничтожеством, и я получал извращенное удовольствие, наблюдая, как жизнь угасает в его глазах. Меня довели до края, у меня украли семью, и теперь мне предлагалось отомстить за это. Возможно, это был не тот фейри, который убил их, но он определенно был тем, кто мучил их. Дариус ненавидел его так же сильно, как и я, а мама была вынуждена притворяться, что он ей нравится, хотя внутри она наверняка кричала.

— Это за них, — шипел я, весь яд горя выплескивался из меня в этого мерзкого фейри. — И ты не будешь последним.

Я выдернул свой металлический рог из его груди, поджигая его тело, и с минуту смотрел, как он исчезает в моем пламени.

Я повернулся к нему спиной в знак последнего оскорбления, от адреналина у меня закружилась голова, когда я побежал, чтобы сразиться с другим врагом со вкусом крови на губах. Я не был знаком с этой стороной себя, но и не хотел ее скрывать. Наконец-то я встал на путь разрушительной мести, найдя выход всей этой боли, которая поглощала меня день за днем.

Я искал Данте в небе, но ничто, кроме вспышек молний далеко в облаках, не свидетельствовало о его передвижениях, и когда я искал Габриэля, я также не видел никаких признаков его присутствия.

Семья Габриэля отступала от битвы, так как Драконы сокращали нашу численность, Волки Оскура дико залаяли, когда Розали возглавила отступление, только несколько повстанцев все еще стояли на ногах, а целая толпа Драконов убивала каждого, кто хотя бы взглянул в сторону Лайонела.

Взгляд отца встретился с моим, и на моих губах появилась усмешка, когда он увидел меня, по-настоящему увидел, пока я стоял над горящим телом Сирила.

Я двинулся вперед, даже не успев подумать о последствиях, перепрыгивая через мертвые тела и поднимая рог, одновременно поддерживая щит. Мне нужно было убить его, сорвать его никчемную голову с плеч и услышать, как она ударится о землю. Ради мамы, ради Хэмиша, ради Дариуса.

Решительный крик сорвался с моих губ, когда Лайонел отдал приказ своим Связанным Драконам сосредоточить внимание на мне. Я не чувствовал страха, я бежал вперед, каждый мускул моего тела работал, чтобы приблизить меня к человеку, который лишил меня столь многого.

Я знал, что это будет равносильно моему концу, но мне было все равно, если я заберу его с собой. Если это поможет моим друзьям обрести покой и даст уверенность, что Тайлер и София в безопасности раз и навсегда. Они имели друг друга. Они будут оплакивать меня, но они были вместе. Я не оставлял их одних.

Когда в меня полетели огонь и смерть, я заставил землю подняться по бокам от меня, блокируя их магические взрывы землей и удерживаясь на ногах. Песок дрожал от объединенной силы Драконов, пытавшихся разорвать мир на части, чтобы защитить своего ложного короля. Человека, к которому они теперь были привязаны и готовы на все, чтобы защитить его. Но у меня было три стихии и целая жизнь ненависти, пылающей в моей душе, и каким-то образом, благодаря поднявшейся вокруг меня земле и щиту, который я держал над головой, мне удалось избежать ударов, направленных в мою сторону.

Лайонел поднял руки и добавил свою магию в бой, земля превратилась в лаву у моих ног, а раскаленная магма извергалась из миниатюрных вулканов, которые вырывались из песка по обе стороны от меня. В глубине души я понимал, что вряд ли мне удастся добраться до него, но все равно продолжал бежать, уповая на звезды и молясь, чтобы они дали мне хоть один бесконечно малый шанс покончить с ним.

Я был почти на границе его воздушного щита, когда вокруг Лайонела вспыхнул огонь, и я потерял его из виду среди пламени. Куда бы я ни посмотрел, огонь бушевал, мои сапоги плавились о песок, который продолжал разжижаться под его интенсивностью. Жар был всепоглощающим, он высасывал весь кислород, и даже мой щит начал размягчаться, так как огонь обрушивался сверху.

Я был в расплавленном котле, меня собирались сварить заживо, и ради чего? Я и близко не подошел, не нанес отцу ни одного удара, а теперь умру в этой печи, и мне нечем будет похвастаться. Единственным утешением для меня было то, что Дариус и мама будут там, чтобы встретить меня за Завесой.

Я не был готов к смерти. Я вкусил такой маленький кусочек свободы и жаждал гораздо большего, чем мне предлагали. Моя жизнь была мелкой, незначительной, может быть, но она была моей. И я только сейчас вернул ее себе.

Жар пылал у меня за спиной, моя одежда горела, адреналин бурлил, но его было недостаточно, чтобы заглушить боль, которая сейчас в меня въедалась.

Инстинктивно я искал звезды над головой, но все, что я мог видеть, это огонь, такой яркий и голодный, что казалось, он будет гореть вечно.

Сверху спустилась тень, и рука потянулась к моей, взяла ее и крепко сжала. Она была знакомой и притянула меня ближе, мое сердце разрывалось в ожидании того, что боль прекратится и моя душа уйдет в потусторонний мир. Это должен был быть он, его большая рука сомкнулась вокруг моей, и то, как он притянул меня к себе с силой, так сильно напоминающей Дариуса.

— Мне жаль, что я не справился, — сказал я ему, обхватывая руками его шею, и ощущение полета охватило меня, когда я оставил свое тело в той горящей яме.

Он прижал меня крепче, и я уткнулся лицом в его плечо, ненавидя себя за этот провал и желая переписать судьбу, которую подарила эта ночь. Но, по крайней мере, я снова был со своим братом. По крайней мере, моя мама теперь будет здесь, и я смогу провести вечность с их душами. Мы были свободны, даже если мы были потеряны.

Меня внезапно швырнули на задницу и облили ледяной водой, пламя, прилипшее к моей одежде, с шипением погасло.

— Ксавье, — задыхался Макс, стоя на коленях надо мной и прижимая руки к моей груди, которая теперь была обнажена, так как обрывки моей рубашки превратились в пепел в воде.

Исцеляющая магия влилась в меня, и я в шоке уставился на своего спасителя, понимая, что меня держал вовсе не Дариус. Это был Макс, облаченный в ледяную броню, с вихрем магии воздуха вокруг меня. Он прыгнул в пламя, чтобы спасти меня, рискуя всем, чтобы вытащить меня из него.

— Я доставил нас на окраину дворца, но нам нужно добраться до ходов Дикого Короля. Все повстанцы мертвы. Данте и Оскуры в бегах, но Драконы мчались за ними по пятам. Ты можешь двигаться?

Горе наполнило меня из-за стольких смертей, и рваный вздох покинул меня, когда я понял это. Все повстанцы, которых мы пытались спасти, погибли. Мы подвели их.

— Я могу двигаться, — сказал я, затем поднялся и обхватил его руками. — Спасибо.

— Оставь это на тот случай, если мы действительно выберемся отсюда, — твердо сказал он, отталкивая меня от себя и поднимая на ноги. Мои брюки наполовину сгорели, но обрывки джинсов все еще цеплялись за промежность и бедра, хотя ветер, гулявший по моим ягодицам, говорил о том, что их задняя часть была не очень-то в порядке, ну и отлично.

Я оглянулся на амфитеатр, заметив, что из него выбегают ряды Волков Оскура, а впереди них бежит сиреневолосая девушка, возглавляя отступление, мчась к границе защитных ограждений, где они, без сомнения, окажутся в безопасности.

Я догадался, что теперь мы все сами по себе, и, заметив группу Драконов, несущихся к нам по присыпанной инеем земле, понял, что времени у нас почти не осталось.

Я распахнул ближайшую дверь и вбежал во дворец, слыша рев Драконов, несущихся в нашу сторону с пугающей скоростью.

Мы с Максом бежали по первозданному коридору, наши руки обшаривали стены в поисках прохода.

Ни одна потайная дверь не открывалась, и мое сердце бешено колотилось, пока мы бежали дальше, все быстрее и быстрее продвигаясь по дворцу.

Я проскочил в резную деревянную дверь, и Макс бросился за мной в огромную столовую, где по всей площади стоял стол, рассчитанный более чем на сотню человек. Он был уставлен золотыми тарелками и столовыми приборами, на столе красовался готовый пир для Драконов.

В дальнем конце стола стоял золотой трон с красной бархатной обивкой и двумя драконьими головами в качестве подлокотников, словно дешевая насмешка над настоящим солярианским троном, принадлежавшем Хэилю Вега. Но не это привлекло мое внимание больше всего. За ним, на стене, как почетный трофей, висели мои крылья, оба сиреневого цвета с радужным блеском, словно пропитанные маслом. Мое сердце забилось, и я инстинктивно направился к ним.

— Давай, продолжай искать проход, — позвал Макс, не замечая того, что я заметил, пока он охотился за стенами в поисках выхода.

Я схватил стул из-за стола, подтащил его к стене и забрался на него, мои пальцы едва касались кончиков перьев.

— Помоги мне, — позвал я Макса. — Мне нужна твоя магия воздуха.

— Что? — Макс обернулся, посмотрел на меня и замер, когда его взгляд остановился на моих крыльях.

— Пожалуйста, — обратился я к нему, зная, что на фоне всего хаоса сегодняшнего вечера это было мелочью, но для меня это значило все.

Он подбежал ко мне, решение осветило его глаза, он поднял руки и использовал свои дары, чтобы снять их с крючков, на которых они висели, аккуратно сложил их и положил мне в руки, их тяжесть заставила меня застонать.

Я спрыгнул со стула, крепко держа их в руках и поблагодарив его на следующем вдохе.

Рев Лайонела разнесся по всему дворцу, напоминая нам, что мы все еще не избежали опасности, и этот звук был так близок, что у меня сжалось сердце. Они были прямо за дверью, тяжелые шаги его Драконов, готовых загнать нас в угол, и, учитывая, что они действовали не по-фейри, у нас не было ни единого шанса.

— Продолжай искать выход, — приказал Макс, и я кивнул.

Толстый слой льда образовался вокруг рук Макса, температура резко упала, пока он сгибал пальцы, накапливая магию и вызывая зимнюю ярость в своих ладонях.

Я побежал к ближайшей стене, провел по ней руками и принялся искать выход, даже не потрудившись обратиться за помощью к звездам.

Наш побег зависел от нас самих, и я уже пережил одну смерть этой ночью, так что не собирался стать жертвой еще одной.