Хозяйка забытой усадьбы

Глава 31. Мерзкое письмо

Уже по дороге домой я вынуждена была признать, что «старые кости» господина Кастиса в своих предсказаниях точнее, чем магпогодник на ратуше.

Ветер усиливался, подгоняя тучи. И вот уже одна из них медленно и величественно наползала на небо над Форталезасом, закрывая собой солнце, без лучей которого сразу становилось зябко.

Пасмурность погоды весьма соответствовала моему мрачному настроению.

Выводы, сделанные мной, рождали больше вопросов, чем ответов.

А дома меня ждало непонятное послание, и интуиция подсказывала, что вряд ли после прочтения я повеселею. Поэтому, несмотря на то, что руки были полны свертков с покупками, я не очень торопилась, по-детски оттягивая неприятный момент. Ноги меня буквально не несли к усадьбе.

Сегодняшний день был полон досадных моментов и нежелательных встреч, и явно не собирался изменять своему течению и дальше. Стоило мне повернуть на Цветочную улицу, как я увидела капитана Кальдерру, разговаривающему с подчиненным недалеко от ворот господина Горганза.

Наверное, ничего странного в это мне было. Стражницкая находилась совсем рядом, рукой подать, однако, я напряглась.

Я не спешила доверять рунисту, и то, что он был в курсе секрета моего происхождения, было серьезным риском для моей свободы и жизни. А если Кальдерра побывал у Горганза? Мог ли тот рассказать капитану о том, что стало ему известно? Репутация властителей рун не позволяла им распространяться о секретах других, однако, что я знаю о господине Горганзе? Дорожил ли он этой самой репутацией, уйдя на покой?

К тому же на фоне нашего столкновения с Сангриено у калитки руниста, мне все казалось подозрительным. И уж тем более фигура капитана, откровенно мне угрожавшего, не вдохновляла меня на посещение Горганза.

Даже если присутствие Кальдерры рядом с домом господина руниста было всего лишь стечением обстоятельств, я предпочла счесть момент неподходящим для нанесения визита.

Очень не хотелось снова привлекать к себе внимание.

Пока же, капитан стоял ко мне спиной и меня не видел. Зато я обратила внимание, что его собеседник – вовсе не его подчиненный. На форме незнакомца я заметила нашивки столичной стражи.

Неужели началось то, о чем говорил Корбу?

По Форталезасу шныряли люди короля?

Мне бы очень хотелось знать, по чью душу они тут. По мою или по душу Сангриено, к которому у меня было все больше вопросов. А не связано ли исчезновение лорда-герцога с появлением этих самых королевских ищеек?

Наместник скрывался от них или сам стал их жертвой?

Чисто по-женски я горела желанием отомстить Сангриено, но хотела сделать это сама. И уж точно смерти я ему не желала. Скорее, жаждала справедливости. Может, и стоило, но я не настолько кровожадна. Меня бы устроило растоптать его самолюбие и заставить пожалеть о содеянном.

И хотя лорд-герцог не вызывал у меня теплых чувств, король Фредерик вызывал их еще меньше. Так что, если наместник утрет нос его людям, я только порадуюсь.

Лишь бы не за мной они сюда приехали.

Миновав подозрительную парочку в форме, я заторопилась домой. Кажется, прогулки временно придется отложить. Еще никогда я не позволяла себе столь возмутительного для леди поведения на улице. Забыв про достоинство, плавность движение и что там еще нам прививали в пансионе, я почти бегом устремилась к спасительным воротам собственной усадьбы.

Выдохнуть я смогла только когда за моей спиной захлопнулась дверь дома.

Марсия, в мое отсутствие разобравшая чердак и вызвавшая этим у меня прилив горячей благодарности, дожидалась меня кухне.

Как и доставленное господином Кастисом письмо.

И пока горничная разбирала кульки с рынка, я дрожащими пальцами взяла со стола хрустящий конверт. Он жег мне руки, сердце забилось в горле в дурном предчувствии. Казалось, что письмо даже пахнет чем-то неприятным.

Как только я развернула лоснящийся глянцем кипенно-белый лист, я поняла, что это мне не мерещилось. Худшие предположения оправдались.

Аромат приторного, но дорогого парфюма будто сорвался с бумаги и ударил мне в нос, тут же воскрешая перед глазами образ красивого, но слегка обрюзгшего от излишеств лица.

Письмо было от Грегори.

Мне тотчас захотелось выбросить его в печь, заботливо растопленную Марсией, и убежать к себе в спальню на второй этаж. А еще лучше забраться под кровать.

Увы. Это письмо было из тех, что прочитать необходимо, хотя бы для того, чтобы понимать, не пора ли, бросив все вещи, бежать в те горы, где пропал Сангриено?

Почему бы и Дантесолю тоже где-нибудь не пропасть?

Пусть не в горах, но мало ли в Хвиссинии удаленных местечек?

Обуреваемая страхами и омерзением, я приступила к чтению.

«Манон, стоит признать, что оказалась чуть умнее, чем я думал, и намного смелее. Однако если ты полагаешь, что твой, надо сказать, неглупый ход с отказом от рода Наргарра, тебе поможет, то ты ошибаешься. Официально я не могу стать твоим опекуном без твоего на то желания. Это правда. Зато теперь ты абсолютно беззащитна перед королевским советом…»

Мерзавец. Какой же он мерзавец.

Я читала, и меня все больше волновало, знает ли он уже о том, что я пытаюсь получить статус главы рода Даргуа, или полагает, что я всего лишь отказалась от своего рода? От этого зависело, сколько у меня времени.

«Впрочем, ты в моих глазах набила себе цену. Ты же ради этого старалась, моя дорогая»…

Что? Старалась?

«Хотя если ты рассчитывала, что во мне пробудится любовный интерес благодаря твоей недоступности, то просчиталась. Но теперь, для меня ты представляешь более ценный приз. Я буду к тебе мягок. Даже передумал давать тебе плетей, хоть ты и заслуживаешь этого после того, что сделала с Изой…»

Мягок? Он еще и собирался поднимать на меня руку? Мне сделалось дурно. Силы небесные уберегли меня от того, чтобы я попала в опекунство к этому негодяю.

«И все же ты будешь просить у меня за это прощение на коленях, я буду терпелив и научу тебя, как доставлять мне удовольствие подобным способом…»

Просить прощения у него за то, что сделала с Изой? Он считал ее всего лишь своей вещью? Что за способ он имел в виду, я даже представлять не хотела. Мурашки и так бегали вдоль позвоночника колючим строем.

«Ты станешь самой покорной игрушкой. И весьма ценной. И если меня все устроит, я сделаю тебе другое предложение, намного более выгодное, чем прежде. Возможно, даже сможешь стать леди Дантесоль. Если очень хорошо постараешься и заслужишь мое расположение…»

В этом месте меня сначала чуть не вывернуло от брезгливости, а затем накатил ужас. Что? Леди Дантесоль? Отбросим то, что я лучше брошусь со скалы, чем стану женой этого чудовища. Место леди Дантесоль занято моей сестрой Изольдой, а многоженство в Хвиссинии запрещено! Прочитанное не укладывалось у меня в голове.

«В противном случае, если ты меня разочаруешь, участь твоя будет печальна. Как законопослушный житель Хвиссинии я обязан сообщить королевскому совету о беглой аристократке с высоким уровнем дара без опекуна, а может, и еще кое о чем. Не пытайся бежать, Манон. За тобой присматривают. Мы очень скоро встретимся, Манон. Подумай хорошенько».