Хозяйка забытой усадьбы

Глава 90. Прошлое нужно оставлять в прошлом

Двенадцать вёдер горячей воды понадобилось, чтобы отмыть меня и привести в порядок волосы. Кое-где действительно пришлось поработать ножницами, и в итоге я обзавелась косой длинной чёлкой.

– Ужасно старомодно, – расстроенно вздохнула я, глядя на себя в зеркало.

По сравнению с тем, что творилось вокруг меня, это была сущая мелочь, но мне, как никогда, хотелось выглядеть красивой для Рина.

– Вы теперь вы королева, законодательница мод, – хмыкнув, обнадёжила меня Марсия. – Скоро челку пострижет каждая леди в Хвиссинии.

Что ж, хорошо, что я не одна буду страдать.

Мелочно, но очень по-женски.

Впрочем, королевой я себя по-прежнему не чувствовала, скорее, мне все время казалось, что меня вот-вот обвинят в самозванстве.

Да и какая из меня правительница? Даже сейчас, когда происходили судьбоносные для страны события, я отсиживалась в усадьбе, пока кто-то другой разгребал проблемы.

Хотя я подозревала, что и на мою долю трудностей тоже выпадет немало.

Я испытывала сильнейший соблазн отречься от престола, свалить все на Сангриено или Ксавье и сбежать куда-нибудь глубинку, но я понимала, что это породит только новую волну кровопролития. Так что мне придётся остаться на своём месте, чтобы все, через что мы прошли с Рином, не было напрасным.

Уже наступил полдень, атаки на защитный купол прекратились. Как и предсказывал мэтр Беранже, противник осознал, что это напрасная трата сил и времени. Только вот теперь я понятия не имела, что происходит за границей безопасной зоны.

Тревога тонким зудом не позволяла мне полноценного отдохнуть, как того советовал Сангриено. Я не знала, что нас ждет и где сейчас Рин.

Из окна я несколь раз видела, как приходит и уходит Фабио, видимо, являвшийся связным с Корбу, который вынес в сад огромное кресло и устроился на солнышке.

В этом было что-то совершенно неправильное.

В том, что именно сегодня, когда метафорические тучи сгустились над Форталезасом, погода стояла совершенно волшебная. И этот контраст почему-то казался мне зловещим и не позволял расслабляться.

Несмотря на чудовищную усталость и ломоту в теле, я так и не смогла сомкнуть глаз, потому, обработав мелкие ссадины, полученные мной у источника, я решила перебраться в гостиную, подспудно ожидая, когда вернется Сангриено.

Марсия, кружившая возле меня неотступно, поведала, как она волновалась, когда я уехала на проклятый ужин, и как напугалась, когда Корбу, наблюдавший за замком с мансарды, увидел над ним дым.

Стоило ей упомянуть это, как мне сделалось дурно. Сразу вспомнился запах горящей плоти и крик Дантесоля, пожираемого огнем. Я до сих пор не могла разобраться со своей совестью. Я должна была испытывать угрызения совести, но их не было, и я чувствовала себя ужаснейшим человеком на этой Земле.

Устраивая меня поудобнее на софе и обкладывая подушками, словно я хрустальная, горничная жаловалась, что чуть с ума не сошла от неизвестности, несмотря на то, что Флоранс уверенно твердила, что лорд-герцог со всем справится и всех спасет.

Я вздохнула. Слава Покровителю, Марсия и понятия не имела, что значит по-настоящему сходить с ума. А я теперь опробовала это на своей шкуре. Это было намного обыденнее и страшнее, чем я предполагала. А еще не было уверенности, что безумие покинуло меня до конца, потому что даже при одном упоминании Фло меня захлестывало неконтролируемое раздражение и желание устранить возможную соперницу.

– А когда прискакал вредный старикашка, стало совсем невмоготу, – шмыгнула носом горничная, видимо, заново переживая кошмарную ночь.

– Я бы попросил! – склочно возмутился незамеченный нами мэтр Беранже. Он расположился в самом углу и до этого момента свое присутствие не обнаруживал.

Горничная лишь махнула на него рукой.

Очевидно, у мэтра был талант настраивать людей против себя. Становилось понятным, почему по завершении службы во дворце его отправили на пенсию в глушь служить архивариусом и библиотекарем.

Прошлой ночью Беранже сгрузил свой стонущий и ругающийся на трех языках груз на нашем крыльце и рассказал, что творится в замке. Корбу, услышав про путешествие в катакомбы, помрачнел, и Марсия сочла это дурным знаком. Появившихся под утро мужчин, во главе с лордом Мортензи, она восприняла, как предвестник несчастья, и до тех пор, пока мы с Сангриено не появились из погреба, она молилась силам небесным и покровителю, чтобы мы выжили.

Как знать, может, именно ее молитвы и вытащили нас?

Мне по-прежнему казалось невероятным, что мы с Рином справились.

– А господин Горганз? – облизнула я в раз пересохшие губы. – Его ранение…

Мне до сих пор не давала покоя та минута из его жизни, что он пожертвовал на мое спасение. Она могла стать для него роковой.

– Гильдиец, конечно, коновал, – фыркнул мэтр, – но Тибо еще помотает мне нервы.

Это было облегчением – узнать, что рунист жив.

– Критиковать может каждый, – вступилась горничная за своего любимого.

– Тебя не спросили, – огрызнулся беззлобно старик.

Марсия закатила глаза, но не стала продолжать перепалку. Она уселась на пуфик у моих ног и, помявшись, спросила:

– А правда, что вы выкололи глаза Изольде?

Меня пробил озноб.

– Нет, – поежившись, ответила я. Мне очень не хотелось ни говорить об этом, ни переживать это заново. Да, я боролась за свою жизнь, но все равно этот поступок мучил меня. Осознавая, что выговориться все же необходимо, я призналась: – Но я проколола ей щеку шпилькой. Даже не знаю, может ли она теперь есть…

Горничная же не проявила ни капли осуждения в мою сторону или сочувствия в сторону Изы.

– Да ей и так есть не придется. Фабио сказал, что замковые слуги отказываются ей помогать в чем-либо. У нее клеймо недостойной. Они до этого только в сказках про такое и слышали, и теперь думают, что тот, кто ей принесет еды, тоже попадет в опалу.

У меня мурашки побежали по коже.

Я была не настолько жестока, чтобы заставлять Изольду умирать голодной смертью.

– Не дергайся, твое величество, – усмехнулся Беранже, глядя в мое побелевшее лицо. – Гвардейцы не такие неженки. Они отнесут ей похлебку, так что леди Дантесоль доживет как минимум до допроса.

Силы небесные! Как мы докатились до того, что я обсуждаю доживет ли моя сестра до допроса? Как все могло к этому прийти? Мы никогда не были близки, но, чтобы родилась такая ненависть, должна быть какая-то причина.

Думая об этом, я в очередной раз поняла, что почти ничего не знаю о своих родных. Например, о маме.

Посомневавшись, я все-таки спросила у мэтра:

– Вы знали Ксавье, служили при дворе… А мою маму вы знали?

– Знал, – кивнул Беранже, заставляя мое сердце забиться. – Очень рассудительная женщина была. Как раз такая и нужна была Фалько. Жаль, что он не мог жениться на ней, хоть и сходил по ней с ума. И как жаль, что она нашла возможность разорвать эту связь.

– Рассудительной? – немного огорошил меня мэтр. – Разве это рассудительно стать фавориткой?

– Королям не отказывают, рейне-леди-госпожа, – развел руками Беранже.

– Так это еще и не по любви было? – я спрятала лицо в ладонях. Королевские персоны казались мне все ужаснее и ужаснее.

– Любовь? – присвистнул библиотекарь. – Девочка, тебе надо что-то делать с головой. Какая любовь при дворе. Фалько горел страстью – это да, почти одержим. Но это свойственно монархам. Твоя мать вряд ли любила его, но что-то к нему испытывала, все-таки его величество был видным мужчиной.

– Это ужасно, – мне было совсем худо. Чудо, что мама любила меня и не отвернулась.

– Не копайся в прошлом, величество, – дал мне совет мэтр Беранже. – Его уже не изменишь. Даже в будущее смотреть нужно не слишком пристально. Нужно жить сегодня. Я уже стар и знаю, что говорю. Ты знаешь, что ждет тебя сегодня?

Я потерла переносицу.

Сидеть в усадьбе еще непонятно сколько часов в ожидании Сангриено почти невыносимо. Нужно как-то перестать быть коронованным балластом.

– А сегодня меня ждет встреча с сестрой, – вздохнула я, приняв непростое решение.

– Уверена, что тебе это нужно? – приподнял кустистые седые брови мэтр и подколол. – Может, принести тебе схемы для вышивки?

Короли менялись, а Беранже не собирался меняться и становиться удобным.

– Я должна узнать, за что она так со мной, – твердо сказала я.

– Приказать ее привести сюда?

От одной мысли, что Иза появится в моей усадьбе, во мне словно ощетинивался внутренний зверь. Это моя усадьба. Моя берлога.

– Нет, я поеду в замок.

– Возьми с собой гильдийца, а то Сангриено нас всех сожрет, но лучше бы тебе появиться здесь до его возвращения.