Хозяйка забытой усадьбы

Глава 3. Полная ж... жизненная неурядица

Тремя неделями ранее

– И знай: не сделаешь по-моему, сгниешь заживо. Уж я позабочусь.

Изольда злобно сощурилась, и в глазах её промелькнуло искреннее желание отравить мою жизнь ещё сильнее. От взгляда Изы меня проморозило, будто ледяные пальцы проникли под ребра. Сердце испуганно замерло.

В этот момент я отчётливо поняла, что никакие родственные узы сестру не остановят. Она уже еле сдерживалась. Даже возможное наказание ее не пугало.

За секунду до того, как ледяная игла проклятия впилась бы в меня, дверь гостиной шумно распахнулась. Уверена, это спасло меня от ужасной участи.

Раскрасневшаяся Марсия с порога доложила:

– Леди Манон, к вам посетитель.

Горничная чуть запыхалась. Подозреваю, она бежала.

Ей, как и мне, визит Изольды был не по душе. Будем откровенны: Марсия ненавидела Изу ещё с тех пор, как прислуживала ей. День, когда сестра вышла замуж и покинула отчий дом, стал для Марсии праздником. И сейчас даже белоснежные накрахмаленные оборки ее передника воинственно топорщились.

– Кто пожаловал? – незаметно переводя дыхание и стараясь взять себя в руки, спросила я.

– Господин поверенный, леди…

Иза скривилась.

– Как была неотёсанной деревенщиной, так и осталась. Сколько я вколачивала в тебя манеры, все без толку! – поведя плечом, обтянутым малиновым атласом, обратила она свою злость на горничную. – Леди тут я! И когда в гостиной присутствует Изольда Дантесоль, прислуга не должна показываться на глаза! Ничего, скоро я от тебя избавлюсь, но сначала выпорю как следует.

Марсия поспешно опустила глаза, чтобы не спровоцировать Изу на гадость, хотя сжатые в кулаки руки горничной давали понять, что раскаянием и не пахло.

Да уж.

Если чем и пахло в гостиной, а скорее воняло, то только застарелой ненавистью и духами Изы, в прямом смысле слова сногсшибательными.

– А ну прочь! – погнала Марсию Изольда, забыв, что она пока еще здесь не хозяйка.

– Ступай, – отпустила я девушку. – Скажи господину Сентиносу, чтобы подождал меня в кабинете отца.

– Как прикажете, леди, – пискнула горничная и исчезла за дверью.

– Леди? – Иза презрительно хмыкнула. – Ты – пустой звук. Я покажу вам обеим, где ваше место! – она поднялась с софы, и мне показалось, что мебель облегчённо вздохнула. – У тебя осталось всего два дня, дорогая сестрица, а потом я отправлюсь в Королевский совет. Ты должна быть благодарна нам за наше терпение. Не стоит его испытывать, – выплюнула Изольда и не прощаясь покинула гостиную.

Держа спину прямо, я не оборачивалась ей вслед, хотя на самом деле желала запустить вдогонку весь сервиз. Да уж. Я переполнена «благодарностью» до самых кончиков ногтей.

Я стояла не двигаясь до тех пор, пока не услышала с улицы цокот копыт отъезжающего экипажа, и только после осела на папино любимое кресло, будто из меня весь воздух выпустили.

Негнущимися пальцами сдавила виски. Кажется, мигрени мне сегодня не избежать.

Вернувшаяся Марсия первым делом распахнула окно.

– Змея болотная! Чтоб её Проклятый поцеловал! – выругалась она.

Наверное, я плохой человек. В глубине души я присоединялась к её пожеланиям.

То, что младшая сестра меня не любит, я знала давно. А вот то, что откровенно ненавидит, – стало для сюрпризом.

После моего возвращения из пансиона, когда уже некому было за меня вступиться, Изольда перестала сдерживаться. У меня не было ни малейшей идеи, что могло послужить основой для такой жгучей ненависти с её стороны.

– За что она так со мной? – подняв глаза к потолку, задала я ставший уже риторическим вопрос. Изысканная лепнина промолчала в ответ.

– Зависть, леди Манон, – взяв на себя роль гласа истины, припечатала Марсия. – Обычная бабская зависть, помноженная на поганый характер!

Я не понимала, чему сестра могла завидовать? Иза – любимая младшая дочь, избалованная, никогда не знавшая ни в чем отказа. Жила в роскоши, жениха урвала, о котором мечтала: знатного и богатого, и если не брать в расчет запах Грегори, то его можно было даже назвать привлекательным.

Протянув руку, я взяла чашку с давно остывшим чаем.

Нет, я вовсе не забыла про дожидающегося меня поверенного, но предчувствовала, что и этот разговор будет тяжёлым и неприятным. И мне нужно было еще минут пять, чтобы собраться с силами перед следующим боем.

– Да она всегда все ваши платья втихаря мерила! – продолжала возмущаться Марсия. – А если они не сходились на этой корове, то она их портила! То оборки сожжёт, то малиновое варенье на подол наляпает! И все до шкатулки с вашими драгоценностями пыталась добраться!

Изольда любила повертеться перед зеркалом, это да.

И частенько, оглядываясь на меня, снисходительно приговаривала: «Жаль, что ты такая неженственная, одни углы, шея тощая. Будем надеяться, наследство обеспечит тебе приличного жениха. Хоть бы оборок на лиф нашила, а то посмотреть не на что. Глаза ещё эти твои…».

Да, глаза – это проблема, но второстепенная.

– Завидовала она и ненавидела вас! – ворчала горничная.

И все равно у меня в голове не укладывалось. Зависть? Разве этого достаточно для того, чтобы так поступать со своей сестрой?

Она не только не сообщила мне о смерти отца, и я узнала обо всем, лишь вернувшись в Хвиссинию. Изольда отобрала поместье, уже практически выгнала меня из родного дома и, если я не отдам наследство матери ее мужу, сестра доложит в Королевский совет о моем маленьком секрете.

– Сегодняшнюю почту уже доставили? – безжизненно спросила я у Марсии, единственной, кто ещё остался рядом со мной. Дворецкий взял расчет ещё два дня назад, а приходящая кухарка уведомила, что останется только до конца месяца, за который ей уже заплатили.

Месяц? У меня не было это роскоши. Оставалось всего два дня.

– Доставили. Вот, – Марсия с виноватым видом достала из кармана передника коричневый шероховатый конверт и протянула его мне.

Однако я даже в руки его брать не стала. Одного взгляда было достаточно, чтобы узнать в нём своё собственное письмо, вернувшееся непрочитанным. Снова.

Итак, что я имела на данную минуту?

Крах. Полный крах своего настоящего и будущего.

Выбор, перед которым меня поставила Изольда… в нём не было меньшего зла.

Семейная опека – это то, что сейчас мне предлагал Грегори. На словах, а на деле – положение бесправной приживалки с обязанностью постельной грелки. И взамен я должна буду отдать ему единственное, что у меня осталось, – наследство от мамы. Значит, в любой момент меня могут вышвырнуть на улицу и, скорее всего, так и сделают, когда мне исполнится двадцать пять, но до того сестра всласть поунижает меня, а её муж…

Неприемлемо. Я даже думать об этом не могла.

А если я откажу Дантесолю, то меня передадут под опеку короля Хвисинии, и мы возвращаемся к основной проблеме, которая ставила крест на моем будущем.

Силе моего дара.

Я обладала безобидным талантом к бытовой магии, но её уровень намного превосходил средний и был для меня приговором.

Нашему новому королю сафтийская гадалка на коронации предсказала, что власть у него заберёт родовитая девица, чья сила превзойдёт его в десять раз. И наш осторожный Фредерик рьяно забирал под свою опеку таких девушек.

Что с ними происходило потом, держалось в строжайшем секрете, а значит, было известно всему высшему свету.

Этих леди, как породистых кобыл, отдавали на размножение дружкам и прихвостням Фредерика ради магически сильного потомства, не удосуживаясь даже брак заключить, а после, отобрав дитя, отсылали в женский монастырь. Навсегда.

Выход оставался всего один. Опекуном и защитником мог стать мой жених. Ещё неделю назад он у меня был, но в день, когда на меня обрушили новость о смерти отца, я получила письмо, в котором сухим канцелярским языком секретарь лорда-герцога сообщал, что «ввиду новых обстоятельств, а именно: отсутствие приданного» помолка расторгнута в одностороннем порядке.

Так ведь и написал!

Даже не собственной рукой Рин Керро Сангриено легко вычеркнул меня, как бесполезную вещь.

Я писала ему письмо за письмом, умоляла повременить с оглашением разрыва помолвки, но сегодня утром новость об этом вышла в Хвиссинском светском вестнике, а очередное моё послание вернулось непрочитанным.

А наверху, в кабинете отца, меня ждал поверенный Дантесоля.

– Леди Манон, вы такая бледная, может, свежего чая? Подождет этот нелюдь вас еще немного, не переломится…

Я не могла сдаться. Просто не могла.

Это хуже смерти.

Позволить себя растоптать я не готова…

– А знаешь, Марсия… Действительно, завари-ка ты чай, только не мне, а господину Сентиносу. У меня есть, чем его угостить.