Никогда не называй меня так

ГЛАВА 33

С самого детства Айрен из дома Белого Пламени боялась только одного: не оправдать ожиданий.

Сколько себя помнила, Айрен была наследницей и любимой дочерью. Она рано лишилась матери и знала почему — та не оправдала ожиданий отца.

Князь Лонан был спокойным до холодности и рассудительным до равнодушия человеком. Если бы Айрен спросили, любила ли она отца и любил ли отец ее — Айрен не смогла бы дать ответ.

Но Айрен была благодарна князю за то, что у нее было все. За то, что тот не перенес на дочь грехи матери, не отказался от нее и продолжал в нее верить — несмотря ни на что.

Сколько она себя помнила, в голове Айрен жила мысль, что она не обманет отцовских надежд.

С детства она опережала сверстников на две головы в познании наук и тайных сил. Ее называли Золотой Лилией дома Белого Пламени. И от того ожидания, направленные на нее, становились только сильней.

Лишь однажды Айрен решилась их обмануть. Тогда, в заброшенной крепости, при виде побледневшего лица Руэри, она поняла, что никакие надежды и никакие ожидания не имеют смысла, если она позволит брату умереть. Сегодня, завтра или в любой другой раз.

Айрен отказалась от назначенной ей судьбы боевого мага и вопреки воле отца решила изучать целительство. И Лонан позволил ей — потому что главные ожидания его были связаны не с тем, чтобы Айрен обрела славу в бою, а с тем, чтобы в случае его смерти Айрен возглавила дом и слава и влияние дома Белого Пламени продолжали крепнуть.

К тому моменту князю Лонану было восемьдесят шесть лет, но духовная сила в нем была столь крепка, что он выглядел на тридцать пять. И ни отец, ни дочь не ожидали, что по воле судьбы Айрен предстоит занять место главы дома так скоро.

После смерти князя Лонана брак, заключенный между Айрен из дома Белого Пламени и Айном из дома Золотого Рассвета, послужил поводом к объединению двух великих домов. Айрен не знала, был бы рад этому ее отец, если бы узнал — или нет. И чувство, что она ошиблась, обманула ожидания, долгое время не оставляло ее.

Став королевой, Айрен сталкивалась с этим чувством еще не раз.

Она старалась править так, чтобы каждое ее решение несло благоденствие Бессмертному городу — и безопасность Темным Землям. Так, чтобы владыки кланов сохраняли нетронутой свою гордость, а горожане жили в достатке. Чем больше она старалась, тем сильнее становилось это чувство и больше отчаяние. Айрен все отчетливее ощущала, что не оправдывает ожиданий.

Она не могла остановить подступающую к городу границу Темных Земель. Не могла закрыть разрывы. Не могла примирить князей. А в конце концов и вовсе потеряла власть, отдав ее в руки чудовища, пришедшего с другой стороны.

Тем болезненней было ей видеть, что теперь ее ненавидит весь двор. Что не осталось никого, кто еще верил бы в нее и чего-то ждал.

Но Аэдан всегда отличался от других.

С тех пор, как он пришел к Айрен восемь лет назад, он никогда ни о чем не просил и ничего не ждал. Только смотрел на наставницу снизу вверх. Только восхищался ей. Каким бы ни было решение Айрен, какую бы ошибку она не совершила — Аэдан всегда был готов ее оправдать.

Потеряв Айна, Айрен на долгие годы осталась в одиночестве в золоченых стенах королевского дворца. Никто из придворных не был ей близок, никому она не решалась доверять.

Единственным, кто ее понимал, оказался Аэдан. Рядом с ним Айрен отдыхала. Рядом с ним Айрен становилась ни тем, кем должна была быть — политиком и королевой, а тем, кем хотела — целительницей и наставником.

Тем больнее оказался удар, который Айрен получила теперь.

Она думала о случившемся на базаре ночью и днем. Айрен стала молчалива, и прикосновения Руэри теперь доставляли ей только боль.

Брат злился, но молчал. Все его попытки проникнуть в сердце Айрен теперь натыкались на холодную замкнутость и отстраненность.

Руэри прекрасно знал, что Айрен умеет быть ледяной. И никакими усилиями он не смог бы поцарапать этот гладкий лед.

Прошло несколько дней, и боль Айрен становилась только сильней. А вместе с болью крепла и решимость. Она знала, что есть единственный способ освободить себя от мыслей об Аэдане — увидеться с ним.

И на третий день она снова отправилась в город, но не для того, чтобы насладиться новым конем, а для того, чтобы отыскать того, кто причинил ей эту боль.

Аэдана ей удалось отыскать в одном из кварталов, находившихся под защитой Ордена Белого Пламени. В беседке, находившейся в небольшой рощице в стороне от основного сада. Она стояла высоко на утесе над рекой, текущей через город, и хлопья снега, падая с неба, облетали ее стороной. Аэдан же сидел на скамье, бегущей по периметру беседки, подложив под себя белую подушку, расшитую серебром, и медитировал.

Оставив коня, а вместе с ним и стражу в двадцати шагах от беседки, Айрен поднялась на утес по узкой тропинке и быстро поняла, почему Аэдана не пугают ни снег, ни ветер — беседку накрывало защитное поле. И Айрен надеялась, что это же поле защитит их от чужих ушей.

Она остановилась между изящных колонн, скрестила руки на груди, и какое-то время ждала, пока ученик обратит на нее внимание.

— Аэдан! — окликнула она спустя несколько минут, когда этого так и не произошло.

— Нам не о чем говорить.

Аэдан даже не открыл глаз.

— Ты высокомерен и неучтив.

Аэдан промолчал.

— Ты судишь о людях лишь едва услышав звон вдалеке. Разве этому я тебя учила?

Аэдан резко распахнул глаза и спрыгнул на пол. Босые ступни коснулись холодных мраморных плит, но Аэдан даже не поморщился. Переступил, приближаясь к наставнице, и замер, пристально глядя ей в глаза.

— Ты, предательница и отступница, еще смеешь называть себя моей наставницей?

— Дерзость ученика не может оскорбить наставника. Если ты ведешь себя так — значит, я плохой учитель. И все же я не перестану им быть от того, что ты не усвоил моих уроков.

Аэдан тихонько зарычал и сжал кулаки.

— Хватит! — выдохнул он.

— Что так тебя злит? Что заставляет тебя ненавидеть меня?

— Разве у меня мало причин?

— Назови их.

Аэдан замолчал. Он задыхался от ярости и в то же время не знал, с чего начать.

— Я подскажу, — произнесла Айрен. — Возможно, твои понятия о чести подсказывают тебе, что я должна была умереть в тюрьме?

— Нет! — выдохнул Аэдан. Этого он не хотел.

— Возможно, ты думаешь, что, едва оказавшись с королем Руэри наедине, я должна была всадить в его сердце нож? Довольно глупо, не находишь, если учесть, что он уже мертв?

— Твои речи столь же сладки, сколь и лживы!

— Раньше ты слушал их с удовольствием.

Аэдан молчал. Минуту, потом еще чуть-чуть.

— Он убил моего отца! — выпалил он вдруг. — Убил, даже глазом не моргнув! Как ты можешь быть рядом с ним, позволять ему касаться себя! Как ты…

— Он не позволял мне выбирать, — отрезала Айрен. — Но, если спросишь меня — я думаю, это лучшая участь, чем смерть.

Айрен помолчала, подбирая названия тому, что было не так легко описать.

— Мир, в котором мы живем — сложнее, чем хотелось бы тебе или мне. Победив тьму, мы ослепли и перестали замечать то, что происходит вокруг. Возможно, поэтому теперь нами правит еще большее зло. Но его не победить мечом. Мы должны искать новые пути.

— Пути, которые ведут к нему в кровать?!

— Если там — выход из лабиринта, в котором мы плутаем сотни лет — почему бы и нет?

Аэдан все еще тяжело дышал, но больше не пытался возражать.

— Я не предавала тебя, — спокойно продолжила Айрен. — Что я могу сделать, чтобы это доказать?

Аэдан молчал еще несколько секунд.

— Ты можешь сделать, — наконец произнес он. — Ты можешь помочь мне вернуть то, что принадлежало отцу. В отличие от тебя, он умер в Одиноком Дворце. Отступник доверяет тебе. Полагаю, он не будет против, если ты отправишься в тюрьму и заберешь оттуда отцовский амулет.

Айрен ответила не сразу. То, о чем говорил Аэдан, было безумием. Очевидно, тот и понятия не имел об истинном положении вещей. Но Айрен хотела вернуть доверие ученика. Хотела ему помочь. И еще она хотела отыскать собственный амулет.

Айрен понятия не имела, как это сделать. Тюрьму охраняли, и стены ее пропитались магией, так же как и стены дворца.

— Ты знаешь, где хранятся амулеты? — только и спросила она.

К ее удивлению Аэдан ответил:

— Да. И я знаю, как туда попасть.

Айрен склонила голову в бок.

— Тогда зачем тебе разрешение короля… И зачем тебе я?

Аэдан поджал губы.

— Он может отдать тебе амулет?

— Нет.

— Тогда… — Аэдан помешкал и продолжил. — Ты можешь помочь мне открыть последнюю дверь.

— Почему ты не сделаешь этого сам?

— Не могу. У меня недостаточно сил.

Он снова сделал паузу и совсем тихо продолжил:

— И я не хочу идти один.

Айрен вздохнула. «Не хочу», очевидно, означало «боюсь». Айрен хотела спросить, почему Аэдан не обратится за помощью к кому-то из семьи, но решила не испытывать судьбу.

— Хорошо. Я пойду с тобой и помогу.

— Сегодня ночью.

Айрен сжала кулак. «Ночью я не могу», — пронеслось в голове. Но она и сама понимала, что такие дела не делаются днем.

— Хорошо. Жди меня у северных ворот в тюрьму. Они заперты и там никого не бывает.

Вечером Айрен смирила гордость. Она изо всех сил старалась не выдать ни обиду, терзавшую ее последние дни, ни то, что настроение ее совершило резкий поворот.

Перебрав травы, которые ей удалось раздобыть за время своих путешествий в облике птицы, она некоторые из них добавила Руэри в вино и к полуночи тот спал крепким сном.

Айрен выбралась из постели. Она понимала, что ей не выйти из дома незамеченной верхом. Потому она ушла в дальнюю комнату, открыла окно и выпорхнула в него.

Аэдан ожидал ее в назначенном месте. Его план был прост — наложив морок на стоявших на страже, проникнуть внутрь и двигаться по коридорам в пересменках между патрулями.

Так они добрались до хранилища, где лежало множество конфискованных у пленников вещей.

Аэдан легко отыскал то, что принадлежало его отцу, а вот Айрен долго исследовала содержимое сундуков и прислушивалась к токам энергии кругом — но своего амулета так и не нашла.

В конце концов она сдалась. Оставаться внутри было опасно и они покинули это место так же, как и вошли.

Хотя Аэдан благодарил ее и они договорились о новой встрече через несколько дней, Айрен возвращалась во дворец удрученной и разочарованной. «Куда он мог деться»?» — думала она. «Мог ли кто-то из охраны присвоить амулет?»

Магический амулет, созданный ее руками, был редкой и весьма драгоценной вещицей. И хотя любой другой не смог бы разгадать все его секреты, все же он мог наделить нового обладателя немалыми возможностями.

Влетев в открытое окно, Айрен приземлилась на пол уже человеком, и, погруженная в собственные мысли, не сразу заметила, что в спальне горит свет.

Только ступив внутрь она увидела, что Руэри стоит посреди комнаты скрестив руки. Он был одет в одни только красные штаны — как будто недавно покинул постель и не удосужился привести себя в порядок. Руки короля были скрещены на груди, а взгляд направлен прямиком Айрен в глаза.

— Я, кажется, просил тебя, чтобы ты не выходила из дворца без охраны?