Никогда не называй меня так

ГЛАВА 72

Когда через три дня Айрен и Руэри встретились снова, весь вечер между ними царило тягостное молчание.

Снег растаял, и Бессмертный город во всю радовался наступившей весне. Раны, нанесённые тяжёлой войной, почти зажили, и простой люд радовался наступившему затишью.

Однако, на душе обоих варлоков было тяжело.

Айрен думала о том, что давление Совета всё усиливается. И ещё о том, что абсолютно не знает, что делать со своим наследством. Пятеро князей погибли, думая, что жертвуют собой ради спасения материка. Но Разрывы никуда не делись. Все Тёмные земли по-прежнему были заполнены ими. Легко было лгать посторонним, говорить, что это лишь остатки поверженной магии. Но Айрен не могла скрывать от самого себя, что тварей становится всё больше.

То и дело она поглядывала на Руэри и думала о том, что тот наверняка смог бы дать ей совет. Эксперименты Руэри были опасны, но теперь никто в Бессмертном городе не знал о Разрывах больше, чем он.

Однако, Айрен не решалась спросить. Не решалась коснуться древней и чёрной магии, которую практиковал её брат.

Руэри не волновали судьбы кланов, Бессмертного города и Тёмных Земель. Он думал только о двоих самых близких людях, и оба они сейчас причиняли ему боль.

Сигдха становился всё более молчаливым и бледным. С каждым днём он сам всё сильнее напоминал Завесную Тварь. Руэри невольно задавался вопросом — только ли в проблемах с семьёй здесь дело? Или это Завеса, которую он исследует, так действует на него.

Руэри чувствовал, что исследования надо прекращать. И если бы не его безумный план, в котором он надеялся ненадолго вернуть к жизни почившего князя, он давно бы уже сделал это.

Другой его проблемой оставалась Айрен.

После возвращения в город, он чувствовал себя почти счастливым от каждой встречи с сестрой.

Но время шло, и то, что между ними происходило, казалось Руэри всё более безысходным.

Айн был прав. Стоило прекратить видеть Айрен — и ради Айрен, и ради себя. Потому что Руэри чувствовал, что чем дольше смотрит в её голубые глаза, тем больше понимает, что ему мало.

Девушка, стоявшая перед ним, не была ему сестрой. Руэри не мог бы назвать её и другом. То, что чувствовал, и то, чего желал Руэри, было куда сильнее. Жажда, утолить которую он не мог. Не смел и не умел.

И даже если бы посмел... У Айрен был Айн. Был целый двор, состоявший из людей, которые жаждали её внимания.

Что значила для Айрен ещё одна жажда, ещё одна болезнь?

А Руэри всё сильнее желал, чтобы Айрен была только для него. Чтобы мир её также сводился к встречам с ним, как мир Руэри вертелся вокруг Айрен всю его жизнь.

Иногда Руэри ловил себя на подобных мыслях, и с ужасом думал о том, что сходит с ума. Но мысли возвращались к нему снова и снова, сколько бы он не пытался убедить себя в том, что между ним и Айрен всё хорошо.

С каждым днём Айрен всё чаще слышала советы быстрее вступить в брак с Айном. Но то, что казалось ей абсолютно естественным полгода назад, теперь вызывало такое чувство, как будто она кого-то предаёт.

«Руэри», — понимала она. Но не понимала почему.

Зато Руэри явно ощущал это предательством так же, как она. Стоило Айрен упомянуть имя Айна, брат вспыхивал, становился сам не свой. Вечер оказывался испорчен. И Айрен становилась всё осторожнее в словах.

Она чувствовала, что запуталась в своих обещаниях. В надеждах, которые возлагали на неё прежние князья и новый двор.

Но отступать было некуда. Айрен понимала, что если не вступит в этот брак — ей попросту откажут в праве быть королевой.

И в мае она объявила о свадьбе с Айном.

Тот вечер в середине мая не был счастливым ни для кого.

С тоской смотрела Лара из своего угла зала, как Руэри стоит в одиночестве в дальнем углу. Он не дождался появления невесты и жениха — взмахнул плащом и растворился в тенях.

Печально шествовал Айн к алтарю.

Нейдар комкал длинные рукава одеяния и щурился, глядя на невесту.

Не была счастлива и Айрен, которая сейчас как никогда ощущала себя распятой сотней взглядов.

Все ждали от неё... Ждали, что она вступит в брак и станет идеальной королевой.

А Айрен не хотела ни того, ни другого. И только железная воля, только долг перед отцом заставили её остаться на месте и не сбежать.

Стены зала украшали первые цветы. Голубые и белые, они виднелись и в волосах невесты.

Стоя у алтаря, Айрен держала на вытянутых руках свадебный пояс.

Они с Айном ни разу не прикоснулись друг к другу. Хоть и знали друг друга без малого семь лет.

Айрен не тянуло к нему. Айн был красив и мил, и он смотрел на неё с трепетом. Айрен видела в нём друга, брата — но никак не жениха.

Они принесли клятвы и, закончив обряд, перешли в пировальный зал. Одинаково выверенными движениями заняли места за столом.

Айрен боялась повернуть голову — виском она чувствовал пристальный взгляд. Но стоило обернуться в попытке отыскать взглядом того, кого она больше всего желала сейчас видеть рядом — как Айрен понимала, что никто вовсе и не смотрит на неё.

Так закончился вечер. Жених и невеста разошлись по своим опочивальням, чтобы умаслить тела и в полночь встретиться вновь.

Руэри бродил по саду весь вечер. Поляны и водопады, звон которых ещё вчера приносил ему счастье, казались опустевшими и мёртвыми.

Руэри устал.

Он чувствовал бессилие, потому что не мог ни спасти друга, ни получить ту, кого, как он начинал догадываться — любил.

Руэри не хотел видеть Айрен и собирался уехать. Но слова Айна: «Так будет лучше для неё» — звенели у него в ушах.

И он не мог уйти без боя.

Руэри повернул в сторону дворца и двинулся к покоям новоявленной королевы.

Ещё издали он услышал голоса.

Два из них он знал до боли хорошо. Третий был ему не знаком.

—Так это поможет? — сказал высокий звонкий голос, принадлежавший Айну.

—Да, — ответил тот, которого Руэри не узнал.

Тени шевельнулись за занавесками, и Айн остановился у окна.

—Не знаю, — сказал он. — Я никогда не делал ничего подобного... и не хочу начинать.

—Если ты хочешь, чтобы жена любила тебя — то добьёшься этого только так.

Голос Нейдара был твёрд, как никогда, и Руэри пожалел, что оставил его в

живых.

Руэри невольно подался вперёд, и все трое затихли. Потом в комнате снова замелькали тени. Хлопнула дверь и Руэри понял, что Айн остался один.

Не мешкая более, он вышел на свет.

Айн вскрикнул и подался назад.

Руэри перемахнул через подоконник, и теперь оба замерли, глядя друг на друга.

Секунду они оставались неподвижны, а затем Руэри осторожно отвёл взгляд, обшаривая комнату.

—Что он тебе дал?

Айн молчал.

Он уже снял церемониальный наряд и теперь стоял напротив в одной нижней рубахе из светлого шёлка и таком же лёгком домашнем одеянии. Руэри потребовалось некоторое время, чтобы заметить, как неестественно тот держит руки.

—Флакон.

Руэри подался вперёд.

Айн отшатнулся, отпрыгнул в сторону и бросился к двери.

Руэри не смог бы угнаться за своим невысоким и стройным соперником и потому бросил ему вслед заклятие — ноги Айна подкосились, в мгновение ока стали ватными.

Он рухнул на пол. Флакон выпал из его рук.

Руэри подхватил его.

Несколько долгих секунд он смотрел на Айна, пытаясь осознать, что происходит.

—Айн! — окликнул он.

В коридоре раздался топот ног, и Руэри подался назад, по-прежнему сжимая в руках флакон.

К тому моменту, когда двери открылись и слуги ворвались внутрь, Руэри уже растворился в тенях.